1
Кэйтлин сидела на скамье в парке и смотрела сквозь зелень деревьев на ясное небо, по которому лениво ползло единственное облако. Кэт сняла темные очки — с непривычки обилие солнечных лучей резало глаза, но она продолжала смотреть в небо, получая мазохистское наслаждение от терзавшего сетчатку света. Только благодаря раздражителям, реагируя на них, Кэйтлин могла почувствовать себя живой. В своем маленьком убежище в Чехии она ощущала себя мертвецом в склепе. Скоро должен был прийти Бен, и, наверняка, он скажет нечто такое, что окончательно выведет ее из летаргии. Закрыв глаза, Кэйтлин подставила побледневшее за время добровольного заточения лицо теплым лучам и потянулась. Сегодняшний день, она это чувствовала, не принесет ничего хорошего, но от по-весеннему теплых лучей солнца совсем не хотелось окунаться в хандру, хотелось смириться, отпустить ситуацию, ничего не ждать, вернуться в мертвую пустоту одинокого спокойствия — глаза привыкли к свету, раздражитель исчез, и сердце словно было готово остановить движение крови. Бен опустился на скамью, слегка задев плечо Кэйтлин, она нацепила очки, открыла глаза и бросила косой взгляд на Лайнуса. Что бы он ни принес сегодня, спасение или новое мучение для нее, она была рада встрече. — Почему ты выбрал для встречи парк? — Здесь не подают выпивку, а ты мне сегодня нужна трезвая. Кэйтлин скривила губы в усмешке. Она не пила с тех пор, как покинула штаты, но не видела смысла оправдываться, слова Лайнуса не задевали ее. За исключением одного. Нужна. — Как поживает Элис? — спросил Бен. — Чего ради ты пытаешься меня поддеть? — усмехнулась Кэйтлин. — Может, лучше скажешь, что мне нужно сделать, и я пойду? — Вы не общались с тех пор? — не обращая внимания на ее возмущение уточнил Бен. — Твоими стараниями, между нами теперь бездонная пропасть, — фыркнула Кэт. Бен задумчиво покивал и уставился куда-то в сторону, там стояла небольшая толпа и о чем-то негромко переговаривалась. — Тебе будет непросто уговорить ее вернуться, — наконец, сказал он. — Зачем нам вообще возвращаться? — Моего прямого приказа тебе недостаточно? — Мне, увы, достаточно. Но хотелось бы иметь на руках аргументы, хотя бы для Элис. Знаешь, ты, конечно, можешь сказать, что это мои проблемы, но что-то мне подсказывает, на этот раз тебе действительно важен конечный результат, а не попытки преподать мне урок. — Хорошо. — Бен встал и жестом предложил Кэт пройтись, она нехотя поднялась на затекшие ноги и посмотрела в сторону говоривших вдали, пока Бен продолжал. — Все, кто остался на острове, могут погибнуть, если те, кто его покинул, не вернутся назад. — Откуда знаешь? — Хочешь увидеть, где пригодились бумаги Гарольда Гуда? — Опять уходишь от ответа. Но бесплатная экскурсия — это, конечно, заманчиво. — Кэйтлин хитро поглядела на Бена. — А как же мое задание? Осталось всего несколько дней. Они прошли мимо толпы. Оттуда послышался тонкий голосок: «Вот же она!» Кэйтлин невольно обернулась. От толпы отделился маленький рыжеволосый мальчик в очках с на удивление толстыми линзами, лет трех и с криками «мама!» подбежал к ней, не вглядываясь в ее лицо, вцепился в плащ. Кэйтлин, потеряв дар речи, ошарашенно пялилась на ребенка, осторожно пытаясь отодрать цепкие детские пальчики от подола. — Пацан, ты обознался, — наконец, настойчиво сказала Кэт. На нее тут же уставились два полных слез голубых глаза. — Бен, отцепи его, черт возьми, что же ты стоишь? — нервно бросила Кэйтлин, не отрывая взгляд от гипнотизирующих ее детских глаз. Она боялась детей, они были слишком хрупкими, слишком непредсказуемыми, словно пришедшими из другого мира, они были чересчур гиперболизированной в своей противоречивости версией человека — эгоистичные, но чуткие, жалкие, но вместе с тем ангелоподобные, заставляющие сердце замирать от неприязни или от щемящего восторга. Бен мягко обратился к ребенку и предложил ему вернуться к толпе, среди которой стоял полицейский, с интересом наблюдавший за их разговором, и подождать мать там, выразил уверенность, что мать мальчишки вскоре найдется, и погладил по голове. Тот слабо улыбнулся и, развернувшись, побежал к полицейскому. — Ловко ты, — облегченно вздохнула Кэйтлин. — С тобой, черт возьми, я куда угодно. — Для начала, заглянем в церковь.2
Гигантский маятник раскачивался из стороны в сторону, нанося на напольную карту меловые штрихи. Кэйтлин, загипнотизированная его движением, замерла на месте, едва они вошли на подземную станцию Дхармы, расположенную под церковью. — Надеюсь, ты пришел не за тем, чтобы вновь жаловаться на то, что не успеваешь собрать всех в срок? — женский голос, обращенный к Бену, вывел Кэт из транса, она вздрогнула и обернулась к говорившей. Перед ней стояла пожилая, седовласая женщина. Заметив Кэт, она удивленно подняла брови и спросила: — А это еще кто? — Элоиз, это Кэйтлин, — представил Бен. Взгляд Элоиз прояснился. — Ну да, второй список. Я уже и забыла о ней. Она ведь так и не стала одной из нас? — Это вопрос времени, ведь скоро мы вернемся на остров, — напомнил Бен. — Может и так, но это не объясняет, зачем ты привел ее сюда сейчас. Время поджимает. — Скоро увидишь. Кэйтлин, осмотрись здесь, пока мы с мисс Хокинг немного пообщаемся. Он отвел Хокинг к доске с уравнениями и спросил что-то на латыни. Кэйтлин вздохнула: она не понимала ни слова, и ей оставалось только ждать, пока про нее снова вспомнят. Она села на стол с бумагами и уставилась на маятник. — С чего ты взял, что я ошиблась? — спросила вдруг Элоиз по-английски. — Не на каждой странице были расчеты, а те, что были, содержали грубейшие ошибки. Глупо слепо опираться на формулы, записанные каким-то ясновидящим без образования. — Просто проверь еще раз, — уверенно попросил Бен. — Ты тратишь время, которого у тебя не так много, — проворчала Элоиз, тем не менее, тут же застучав по доске мелом. Кэйтлин опустила глаза вниз и заметила на столе бумаги Гарри. Элоиз, вероятно, не смогла оценить расчеты по достоинству без недостающего куска. Под непрекращающийся стук мела, Кэйти нависла над бумагами, вглядываясь в ровный почерк Гарри. Спустя столько лет она впервые почувствовала, что близка к разгадке написанного им: один из листов выбился из стопки и свисал со стола, под углом искусственного света, Кэйти ясно прочла нацарапанное непишущей ручкой собственное имя, а ниже номер страницы — двадцать семь, следующей была как раз та, которую Кэт хранила все эти годы в кармане. Рука сама полезла в карман за сложенным вчетверо листом и, дрожа, положила на стол. Стук мела прекратился, Кэйтлин отпрянула в сторону и оглянулась: Бен и Элоиз удивленно смотрели на нее. Хокинг отошла первая, она подняла лист и вчиталась в содержимое. — Мне не стоило это скрывать, извините, — прошептала Кэйтлин. — Так это она, — озадаченно пробормотала Элоиз, окинув Кэйтлин внимательным взглядом. — Ей не место здесь, в церкви, Бенджамин. Уведи ее. — Она такая же, как мы, Элоиз, — едва слышно возразил Бен, оттягивая Кэйтлин в сторону от Хокинг. — Мы оба знаем, что это не так, — искривив губы в неприятной, сухой улыбке, отрезала Элоиз и, развернувшись к ним спиной, продолжила расчеты.3
Они сидели в минивене, Бен не заводил машину, бессмысленно глядя куда-то вдаль. Кэйтлин нервно елозила на сидении, как всегда, не зная, как удачнее начать разговор. Ей было страшно от слов Элоиз, но еще больше пугало то, чего Элоиз произносить не стала. — Что я должна сделать? — эти слова вырвались сами собой. — Как я и говорил, ты должна убедить Элис вернуться, — бесцветным голосом сказал Бен. — Бен, пожалуйста, ты ведь знаешь, о чем я, — дрожащим голосом пролепетала Кэйтлин. — Что я должна сделать плохого? Что было написано в дневнике Гарри? Бен молча завел двигатель, переключил заднюю передачу и выехал на дорогу. Кэйтлин неотрывно смотрела на него, в надежде, что он, наконец, расскажет ей все. Она не отвлекала его от вождения до первой пробки. Кэйти огляделась — минут пять, не меньше. — А если я откажусь? Я не хочу больше никого убивать, никому причинять боль. — Это не будет зависеть от твоего желания, — отрезал Бен. Он вцепился за руль, Кэйтлин заметила, как побелели костяшки сжатых в напряжении пальцев — неужели ее судьба настолько ужасающа? — Неужели я за всю жизнь не сделаю ничего хорошего? — прошептала Кэйтлин, ее рука инстинктивно потянулась к рулю, чтобы накрыть собой чужую руку, но Кэт одернула ее. — Порой приходится совершать ужасные поступки ради всеобщего блага, становиться монстром в глазах людей… — Ради блага этих же людей?! — воскликнула Кэйтлин. — Но я не хочу и не стану. Не поздно еще повернуть назад, верно? Я ведь могу бросить все и уехать. Бен усмехнулся. — Мы можем, — тихо проронила Кэйтлин. — Мы? — Бен насмешливо посмотрел на нее. — Да, — Кэйтлин сцепила руки за головой, слегка стягивая рыжие волосы, — мы можем остаться здесь вместе. Тебе нет нужды возвращаться туда, они предали тебя, выбросили и забыли. Но ты продолжаешь приносить в жертву собственное счастье, себя. Зачем? — Здесь мы не будем счастливы, ни вместе, ни поодиночке. — Мы не слишком пытались, — усмехнулась Кэйтлин. — Я боялась все это время черти чего… А теперь, когда впереди лишь мрак… Бен, мы не обязаны растворяться в нем. Это слишком дорогая плата. Даже если на кону стоят чужие жизни. — Слишком поздно, мы давно растворились в нем. Я думал, что дал тебе достаточно времени, чтобы похоронить остатки твоей мечты. Кэйтлин улыбнулась. Год. Это много или мало, чтобы уничтожить последние осколки надежды? Для этого мало было вечности, но с избытком хватало мгновенья. Все же, это именно то, что исчезает из человека только в самом конце, вместе с последним вздохом. — Я, пожалуй, не смогла бы жить без этой мечты. В падении, когда крылья горят, смотреть ввысь и лелеять надежду, что однажды… Кэйтлин звонко рассмеялась. — О да. Каждый падший ангел мечтает вернуться на небо, и каждый человек, даже с самой черной душой, мечтает о любви и покое, — Кэйтлин вернула себе ровность голоса. Она не хотела говорить всех этих слов, никогда, даже в минуту самой большой слабости. Но сегодня, в этот последний день, когда можно еще что-то изменить, Кэйтлин сняла с себя этот запрет. — Последний шанс. И не нужно рассуждать о том, заслуживаем ли мы его. Просто скажи, да или нет? Кэйтлин собралась с силами и перевела взгляд на Бена. Он ответил ей взглядом, не содержащим ничего, Бен продолжал тщательно скрывать сокровенное — его не расколет и последний час перед апокалипсисом. — Нет. — Что ж, может, ты и прав, — Кэйтлин горько усмехнулась, — за правду, за честность ничего хорошего не светит. Может, ты прав, да… И мне на роду написано совершать лишь зло.4
— Давно не виделись, Элис. — Кэйтлин стояла на пороге квартиры Клэптон с бутылкой дешевого коньяка. Элис открыла сразу, и по ее лицу было понятно, что прошлые обиды если не забыты, то не стоят больше так остро. — Надо же, не прошло и года, — усмехнулась Элис, отходя от двери и жестом приглашая Кэйтлин внутрь. Кэйтлин прошла в апартаменты — это была маленькая студия со скромной недорогой мебелью, вид из окна упирался в противоположное здание, заполняя стеклянный прямоугольник безликой каменной серостью. — Я так вижу, не тем ты путем с острова выбиралась, — ухмыльнулась Кэйтлин, вспомнив уровень жизни известной «шестерки». — На самом деле, тем же, что и остальные, — улыбнулась Элис, отбирая бутылку у Кэйтлин и разливая по бокалам коньяк. — Но я ведь параноик, помнишь? — Как забыть… — Они разыграли чудесное спасение, я же, тем временем, доплыла на корабле до материка. — На корабле? Разве он не взорвался со смертью Кими? — задумчиво пробормотала Кэйтлин. Ей впервые за долгое время пришло в голову объяснение того, почему Элис и «шестерка Оушеаник» выжили. Сигнал о смерти Кими мог не подняться с глубины бункера, оставив бомбу неактивированной. — О нет, Кахана подорвалась, унеся с собой несколько жизней, но мы чудом спаслись, нас подобрала Пенелопа Уидмор, — отпив треть бокала, пояснила Клэптон. — Пенелопа, — задумчиво протянула Кэйтлин. — Да. Широчайшей души человек. Дала мне денег на первое время, не прося ничего взамен. — Элис усмехнулась. — Не всем так везет, — рассмеялась в ответ Кэйтлин. — Все ведь в прошлом, Кэйтлин? — Элис подошла ближе, заглядывая в зеленые глаза подруги так глубоко, словно в них можно было прочитать ответ. — Мы должны вернуться. Элис со стуком поставила бокал на столик возле Райт и тихо выругалась. Кэйтлин обошла ее и, выбрав любимую позицию — у окна, уставилась вдаль, ожидая, пока Элис переварит сказанное и настроится на диалог. — Кому мы, черт возьми, задолжали это? — после минутного молчания выпалила Элис. — Что в этом куске земли посреди чертова океана такого, что мы должны туда вернуться? — У всех свои счеты с этим местом. Что касается тебя… Там остался Алан. И он в опасности. — Он сумасшедший и сможет за себя постоять, — усмехнулась Элис. — Возможно, но ты единственное значимое для него живое существо, он окончательно свихнется без тебя. Да и тебе без него, кажется, паршиво. — О чем ты? — нервно бросила Элис. — Брось. Ты перебила не только тех, кто виновен в смертях Гарри и Лиз, ты убила тех, на кого работал Алан. Ну, а Рейли был не только твоим братом, он был также и другом Алана. Который, кажется, раньше был вполне нормален. То есть, насколько вообще может быть нормальным преступник. — Кэйтлин улыбнулась, увидев в отражении стекла, как Элис вздрогнула и отпила большой глоток коньяка из бутылки. — Какой же тесный город Нью-Йорк. — Я не знала, за что ухватиться, — сказала наконец Элис. — Это все проклятое одиночество. Оно толкает нас на странные поступки. Мы пытаемся быть ближе к тем, кто недосягаем, любыми способами, даже самыми абсурдными. Кэйтлин развернулась и подошла к Элис, заключая ее холодную кисть в свои ладони. — Но у тебя есть шанс вернуться и снова быть с тем, с кем ты хочешь быть. — Нет! — воскликнула Элис, вырывая руку из цепкой хватки Райт. — Опять эти игры Лайнуса… Неужто ты думаешь, что мне или тебе будет хоть какая-то выгода, если идти за ним? Жалею, что не пристрелила его в тот день… Ведь знала же, что он врет, и Рейли ты убила не по своей прихоти. — Так вот что он сказал, — нахмурившись, задумчиво протянула Кэйтлин. — Впрочем, черт с ним, он, конечно, знал, что ты не убьешь меня. — Меня поражает твоя способность раз за разом оправдывать его. Ты будто не понимаешь, точнее, не хочешь понимать, что будь на моем месте кто угодно, Бен сказал бы ему то же. И тогда исход для тебя мог быть совсем другой. — А может, я просто знаю, что это ничего не меняет? — усмехнулась Кэйтлин. — Мы не выбираем, за кем идти, ясно? И ты… Ты, черт возьми, ты вернешься к своему чертову Алану. Просто потому, что так суждено. Просто потому, что есть нечто сильнее нас. И никакие гордость, здравый смысл или еще что-то, что вечно мертвым грузом плетется за нами, как ненужный атавизм, ничто не остановит тебя в этом пути навстречу предрешенности, навстречу начертанному где-то там, в адской бездне финалу. И если повезет, если тебе очень повезет, и на этом камне бытия высечено, что тебе суждено спасти этого психа, вы уберетесь с этого чертова острова, и его разум, возможно, прояснится. Он страдает, Элис. И нет никого другого, кто мог бы ему помочь. — Сказала ты все красиво, вот только это чушь. Нет никакой судьбы. Есть только поступки и их следствия. И я выбираю, слышишь, я, а не мифическая судьба, оставить все как есть и доживать свой век подальше от этого проклятого места. — Что ж, если считать это место проклятым, то шансов миновать новой встречи с ним нет вовсе.5
Кэйтлин сидела на пристани, свесив ноги вниз, и смотрела на темную воду, в которой отражались огоньки фонарей. Она не справилась с единственным заданием — не смогла уговорить Элис лететь на остров, но Бен велел все равно прийти на пристань — место сбора для всех, кто решится идти за ним. От воды веяло зимним холодом, Кэйти плотнее укуталась в куртку, но от внутреннего холода тревожных предчувствий не было способа скрыться. Кэйтлин достала из кармана небольшую фляжку и отпила пару отогревающих глотков — эффект был ничтожен. Небо, затянутое тучами, было слепо, Кэйтлин чувствовала, это неспроста. Сегодня что-то случится здесь, на пристани. Бен шел на встречу с «шестеркой» — и каждый из них, наверняка, видел в нем врага. Кэйтлин знала, что Джек помогает Бену с приготовлениями к отбытию, но не была уверена, что их союз надежен. Все же, Шепард был пьяницей, и она слишком хорошо знала, какие порой странные идеи подбрасывает зеленый змий. Умиротворяющую тишину пристани нарушил чей-то далекий разговор. Кэйтлин напрягла слух и различила голоса Бена, Сун и Джека. Кэйтлин знала точное место встречи, но Бен попросил прийти чуть позже, зная, что она может легко сорваться при малейшем намеке на враждебность любого из «шестерки». Кэйтлин вздохнула, отпила еще и встала с холодного дерева мостка. Из-за плотной тяжелой тучи лукавым глазом показалась и тут же снова скрылась луна. — Не на что тут смотреть, — буркнула Кэйтлин и быстрым шагом пошла на голоса. Подходя к говорящим, Кэйтлин увидела, что Сун наставила на Бена пистолет, и, вздохнув, вытащила кольт — пусть Лайнус потом сколько угодно возмущается ее выкрутасам и непослушанию, живой он, конечно, сможет это сделать, а вот мертвый — нет. — Убери пушку, Сун, — устало проговорила Кэйтлин, подойдя достаточно близко для того, чтобы не промазать. На нее тут же удивленно посмотрели все участники процесса — Кэйтлин подкралась бесшумно. — Все под контролем, Кэйтлин, ты можешь убрать пистолет, — обратился к ней Бен. — Могу, но не хочу, — отчеканила Кэйтлин. — Тех, кто не хочет лететь, можно доставить на остров и в ином виде. В деревянном ящике, к примеру. Кэйтлин улыбнулась и подошла ближе. Джек нервно выкрикнул ее имя, но она не откликнулась. Из присутствующих лишь Лайнус мог знать, что она блефует, но он молчал. Кэйтлин восприняла это как дозволение, пока не почувствовала упертый в основание черепа пистолет. — Меня предлагаешь таким же образом транспортировать? — усмехнулась Элис. — Опусти пистолет. — Надеюсь, у тебя и правда все под контролем, Бен. Потому что эта леди совсем не шутит. — Кэйтлин осторожно, кивком указала на Элис. — Если Бен не врет, в чем я сильно сомневаюсь, все с ним будет в порядке, — процедила Элис. Судя по всему, она слышала состоявшийся разговор, в отличие от Кэйтлин. Кэйтлин рассмеялась и, вернув предохранитель в безопасный режим, убрала пистолет в сумку. — За тобой слово, босс. Что дальше? — Некогда болтать, поехали, — оборвала Сун. — Будь через час у Элоиз, — не сводя глаз с направленного на него пистолета, ответил Кэт Бен. — Любой каприз за твои деньги, — нарочито весело проговорила Кэйтлин, подходя ближе. — Сун, позволишь? Мне нужно достать кошелек, — сказал Бен. Сун напряглась, как Кэйтлин рассудила — зря, ведь ее прикрывала Элис, но позволила Лайнусу расстегнуть куртку и извлечь кошелек. Вытащив несколько купюр, он протянул их Кэйтлин. Райт ненадолго соприкоснулась с кончиками его пальцев и довольно улыбнулась — нет, эти руки никогда не должны остыть. — Взять тебе на сдачу кофе? — Туда не носят напитки, ты же знаешь, — раздраженно бросил Бен. — Ладно, развлекайтесь, — почесав рыжую макушку, проговорила Кэйтлин. Пистолет перестал упираться в затылок, и она ушла с пристани — у нее было в запасе полчаса, чтобы перекусить перед следующим витком этой странной истории.