1
Кэйтлин открыла глаза: вне всяких сомнений — это был остров. Похоже, они успешно прошли через «окно». Кэйтлин поднялась на локтях — сейчас она лежала на земле, где-то в джунглях, кажется, совершенно одна. Она не помнила момента падения, только тряску и ослепляющий свет. Вот только где самолет? Не было слышно предсмертного гудения его двигателей, как тогда, и не было видно нигде поблизости ни обломков, ни кресел. Ближайшие кусты зашевелились, и оттуда вышел мальчик лет двенадцати. Голубоглазый худощавый очкарик. Кэйтлин с усилием поднялась на ноги, ребенок отшатнулся, в глазах его был страх, смешанный с любопытством. — Ты потерялся? — машинально, без особого интереса спросила Кэйтлин. Должно быть, мальчишка был из самолета, но она не помнила, чтобы там были дети. — Нет, я просто гулял, — ответил мальчик, продолжая не мигая пялиться на Кэйтлин. — Гулял, говоришь, — задумчиво протянула Кэйтлин. Должно быть, это был один из ребятишек украденных «другими». Это бы объясняло многое. Одет мальчик был в чистенькую рубашку и брюки, все целое, никаких следов авиакатастрофы. — Так, где я по отношению к Дхармавиллю? — Кэйтлин решила идти сначала туда, так как, если Бен выжил, он, вероятно, рано или поздно появится там, как и все остальные. А смотреть снова на искореженные тела потерпевших не хотелось. — Вы почти дошли, мисс, — учтиво ответил мальчик, подходя ближе. — Вы же одна из них? Кэйтлин в задумчивости закусила губу: насколько же это неточные формулировки: «они», «другие». Она человек Бена, вот это точнее будет. Но Бен передал власть Джону, так что теперь было сложно сказать, к какому лагерю она относится. — Сам как думаешь? — без тени улыбки спросила Кэйтлин. — Вас послал Ричард? Мне можно теперь к вам? — в глазах мальчишки вспыхнула надежда, он весь вытянулся и с нетерпением ждал ответа. Кэйтлин все больше сбивал каждый его ответ или вопрос. То есть куда это к ним? Если он не при Ричарде, то с кем? Неужели еще остались на Острове группки людей, не примкнувших к «другим»? — Всему свое время, парень. Отведи-ка меня лучше в деревню. Выгляжу я, должно быть, паршиво. — Вы же без оружия! Они попытаются вас убить! — Он округлил и без того большие глаза и все продолжал смотреть: внимательно, словно впитывая каждое слово, каждое движение Кэйтлин. Его тонкие губы были плотно сжаты, он ждал. И это показалось чем-то неуловимо знакомым. — А у тебя есть предложения? — осторожно осведомилась Кэйти. — Да! — радостно отозвался мальчик. Кажется, ему очень нравились все люди, связанные с Ричардом, и он был готов к сотрудничеству. Кэйтлин мучил вопрос: кто же занял Дхармавилль? Люди Уидмора? Остатки выживших с 815? — Сегодня прибывает подлодка, вы можете попытаться слиться с новенькими. Правда, там строгий учет, но вы же сможете? — Он смотрел на нее, как на супергероиню из комиксов. — Да, смогу, — уверенно кивнула Кэйтлин, в душе же не представляя, как она это сможет провернуть, ведь она даже не знала, чья это подлодка, но свою неосведомленность решила не показывать. — Так что веди… Ммм… Как тебя звать? — Бен. — Кэйтлин почувствовала, как в сердце кольнуло, но она тут же постаралась запрятать невольную ассоциацию куда подальше. Нужно было как можно скорее понять положение дел.2
Мальчишка сумел провести ее скрытно от людей, одетых в дхармовскую робу, сновавших повсюду. Кэйтлин была поражена: неужели эта организация снова вернула себе контроль над островом? Неприятный сюрприз. Бен завел ее с черного хода в большое помещение у пристани: именно здесь собирались люди с подлодки. Он сунул ей в руки мужскую рубашку, чтобы Кэйти могла надеть ее поверх рваной футболки. Бен захватил рубашку из своего дома по пути, должно быть, она принадлежала его отцу или старшему брату. Кэйтлин задержалась у зеркала в прихожей, постаравшись придать себе менее потрепанный вид, затем вышла в большую комнату. В толпе людей взгляд выцепил Джульетт Берк, стоящую с листом и называющую фамилии. Это был единственный шанс: либо Джулс поможет Кэйти, либо сдаст ее. — Так, малыш, видишь эту блондинку? — Мисс Берк? — Он вытянул шею и замер в ожидании указаний. — Да, ее. Подзови ее сюда. Да шустрее, пока меня не заметили. Бен подбежал к Джульетт и коротко с ней переговорил. На ее лице отразились удивление и тревога. Предупредив ожидающих, что она скоро вернется, Джульетт пошла навстречу к Кэйти. Райт приготовилась бежать. Заприметив старую знакомую, Джульетт изменилась в лице: тревога сменилась какой-то непонятной решимостью, Кэйтлин сжала кулаки. — Никуда не уходи, сейчас я переделаю список, — сухо бросила Берк, не вдаваясь в подробности происходящего. Кэйтлин не знала, стоит ли верить Джульетт, и хотела было догнать ее, но тут заметила Кейт, Джека и Херли — они тоже ждали своих фамилий в списке — выходит, все в порядке. Бен осторожно дотронулся до руки Кэйтлин. Кажется, он что-то спрашивал, пока она бродила в своих мыслях. — Что? — резко бросила Кэйтлин — она никогда не любила детей. — Я и не знал, что Джульетт с вами заодно! — кажется, Бен был почти на пике восхищения. — Все сложнее, чем ты думаешь, — она сказала это скорее себе, чем мальчишке. — Ты иди домой, пожалуй. Рубашку верну потом. — Хорошо, мисс… А как вас зовут? Я совсем забыл… — Кэйтлин Райт, — нехотя бросила она. Бен кивнул и, промямлив: «До свидания, мисс Райт», спешно ретировался. Он выглядел слегка расстроенным, но Кэйтлин не было до него дела. — Внимание! Прошу прощения за задержку, что-то не так сегодня с этими списками, — это Берк снова появилась в зале, на лице была дежурная улыбка, красивая и обманчивая. — Мы думали, что к нам все же не смогли прислать … — кто-то громко чихнул рядом, и Кэйтлин не расслышала последнее слово, — но пришла замена, мисс Кэйтлин Райт. Прошу вас подойти к столику регистрации, вам выдадут форму и ключ от домика. С непроницаемым лицом Кэт прошла по указанному направлению, где ей и правда выдали форму: светлую блузку с общим логотипом дхармы и длинную юбку, того же цвета, что и обычная роба. Кэйтлин хотела подойти к Джульетт за дальнейшими разъяснениями, но той нигде не было видно. Тогда она последовала примеру некоторых замешкавшихся девушек и переоделась в форму — как раз вовремя: всех новоприбывших звали выйти наружу, чтобы сфотографироваться. Им надели цветочные ожерелья и попросили улыбаться. Кэйтлин растянула губы, но глаза ее оставались сосредоточенными и лишенными даже искорки удовольствия — все складывалось слишком странно, чтобы позволять себе расслабиться. После фотографирования, она узнала, где можно найти Берк, и отправилась к ней за информацией. К несказанному удивлению, дверь открыл Сойер. Он удивился гостье не меньше, но быстро нашелся и спросил: — Ты последняя пришла, кто-то еще выжил? — Не знаю, я видела только Джека, Херли и Кейт. Мне нужна Джульетт. Сойер жестом пригласил ее войти и, оставив в прихожей, сходил за Берк. Джульетт вышла в фартуке — судя по всему, они с Сойером теперь были вместе. Кэйтлин чуть не засмеялась, представив себе реакцию привыкшей быть в центре мужского внимания Остин. — Что здесь произошло за эти три года? — наконец выпалила Кэйтлин. — Ничего особенного, за исключением появления нас, — загадочно улыбнулась Джульетт. Сойер одобрительно хмыкнул. — Ради всего святого, Джульетт! — вскричала Кэйтлин. — Что здесь делает чертова Дхарма! — Они здесь живут. Сейчас тысяча девятьсот семьдесят седьмой год, — пояснил Джеймс. Райт открыла было рот, чтобы возразить, что это невозможно, но так и замерла. На этом острове было возможно все. — Да, мы уже три года живем в прошлом. Очень неплохо живем, так что постарайся не испортить все своим появлением. Твой дружок наверняка где-то неподалеку? — Сойер неприязненно скривился, упомянув Бена. — Я не знаю, где он. Мы были на самолете, — вздохнула Кэйтлин. — А потом… — Белая вспышка и шум в ушах, нам это рассказывать не нужно, — перебил ее Джеймс. — Ты иди, отдохни, Кэйтлин, тебе все же завтра работать, — мягко сжав руку раздраженного Сойера, посоветовала Джульетт, видимо намекая, что разговор окончен. — Допустим, — задумчиво произнесла Кэйтлин. — И все же кем? Я не расслышала… — Школьным учителем. Средние классы, ты справишься, — улыбнулась Джульетт, кажется, имея в виду «даже ты справишься». Но Кэйтлин было не до этой колкости, ее больше расстроил выбор профессии. — Как? Работать с детьми?! Ты, верно, шутишь! — А еще у тебя есть полномочия социального работника, — утвердительно кивнула Джульетт. В ее глазах полыхал хитрый огонек, но Кэйтлин никак не могла смекнуть, к чему же клонит блондинка. Уже на выходе Кэйтлин придержала закрывающуюся дверь и снова обратилась к Берк: — Ладно, черт с ним. Все лучше, чем без прикрытия. С вылазкой в джунгли проблем не будет? Мне нужно найти самолет… Бена. — А тебе одного мало? — с насмешкой спросила Джульетт.3
Кэйтлин зашла в класс без пятнадцати девять. В комнате был лишь один человек — на третьем ряду за второй партой сидел Бен. Он кропотливо что-то записывал в толстую тетрадь. Возможно, это был его личный дневник. Кэйтлин в нерешительности застыла на месте: неужели это был он? Маленький Бен Лайнус? Бен, наконец, осознав, что он больше не один, поднял глаза: нетерпеливо, так как делал (будет делать?) это взрослым, отрываясь от интересной книги. Но, увидев Кэйтлин, он тут же изменился в лице: робко улыбнулся и, подскочив с места, подошел и заговорил: — Доброе утро, мисс Райт! Так это правда, что вы теперь наш учитель? — и, перейдя на шепот, спросил: — и еще, этот человек, Саид, он же тоже из ваших? Ему просто не повезло, и его поймали, да? На нее смотрели большие любознательные глаза, широко распахнутые, в ожидании ответа, информации. Ответить Кэйтлин не дали: в класс зашли две девочки, с интересом рассматривая новую учительницу. Они поздоровались и сели на свои места. За дверями уже слышался гомон остальных детей. Бен, не дожидаясь команды, сел за свою парту. В девять Кэйтлин начала урок. Программа для дхармовских деток опережала обычную на пару лет, первым уроком был английский, и темой была книга «О мышах и людях» — довольно тяжелая вещь для нежных детских душ, как думала Кэйтлин. Бен не слишком активничал, отвечая лишь в том случае, если Кэйтлин прямо адресовала ему вопрос, что она делала редко, так как еще не поняла, как вести себя с ним. На перемене все дети предпочли выйти из тесного класса, остался лишь Бен. Кэйтлин знала, что он снова набросится на нее с вопросами, а потому подошла сама, бесцеремонно усевшись на рядом стоящую парту — отсутствие манер не компенсируешь за один день. — Бен, ты же будешь меня слушаться? — Конечно, мисс Райт, — скромная улыбка вновь озарила его лицо. Да, какие тут могли быть сомнения, вот он, человек, с которым Кэйтлин столько пережила за эти три года. Только маленький. — Вы же передадите об этом Ричарду? Что я помогал? — Разумеется, во всех подробностях, — заверила его Кэйтлин. — Но для начала, оставь в покое Саида. Не нужно к нему ходить. — Это будет непросто, я ведь помогаю охраннику, Филу. Ношу сэндвичи. Это вызовет вопросы, — с самым невинным взглядом ответил Лайнус. Но Кэйтлин слишком хорошо помнила лживость этого взгляда и усмехнулась: — Ну, будет тебе, вижу же, что врешь. Никто тебя не заставляет таскать пленнику еду. Будешь меня обманывать — и тебе придется забыть о том, чтобы присоединиться к нам. Лайнус часто заморгал. Что ж, это ничего, подумала Кэйтлин, ему еще только предстоит изучить искусство лжи. — Я понял, мисс Райт, — наконец выдавил Бен. — Когда мы вдвоем, зови меня Кэйтлин, а то я чувствую себя старой, — без тени улыбки попросила Кэт. За дверьми послышались голоса учеников. Она вернулась на свое место, оставив Бена наедине со своими мыслями.4
Вечером Кэйтлин решила прогуляться и осмотреться. За день она успела познакомиться с несколькими дхармовцами, большинство из которых оказались родителями учеников. Никто не заподозрил в ней чего-то необычного, напротив, хвалили за строгость к ребятне, говорили о том, что именно такие люди им и нужны в коллективе, знающие толк в своей работе. Кэйтлин слушала в пол-уха и думала о том, как бы улизнуть в джунгли на поиски взрослого варианта Бенджамина Лайнуса. Маленький Бен, конечно, был чрезвычайно мил и кроток, но Кэйтлин чувствовала, что не слишком-то хочет знать его с этой стороны. Было во всем этом что-то чересчур личное. Но, как поняла Кэйтлин из разговоров, отправиться на поиски будет непросто: повсюду камеры, вплоть до барьера — эти меры предосторожности связаны со злейшими Врагами «дхармы», дикарями, аборигенами, стоящими на пути к прогрессу. Между ними есть четкое соглашение о невторжении на территории друг друга, так что перейти границу без последствий не получится. И Кэйтлин бродила по поселку, удрученная этим фактом. Вдруг из одного из домов выбежал мальчишка, сощурившись, Кэйтлин его узнала — это был Бен. За ним выскочил мужчина лет сорока, он схватил Лайнуса за шиворот и принялся орать, затаскивая мальчика обратно. Вероятно, это был его отец, Роджер. Кэйтлин, скрипнув зубами, поспешила в сторону ссорящихся. Сколько бы лет ни было Бену — это Бен, и долг Кэйтлин оставался все тем же. — Куда ты дел мою рубашку? В последний раз повторяю вопрос! Ты ее прожег, когда гладил, а? Я тебя спрашиваю! — орал изрядно подвыпивший Роджер, он уже затащил Бена за порог, но дверь была открыта. Мальчик молча таращился на отца, по-видимому, не представляя, что ему сказать. Кэйтлин почувствовала укол совести, ведь это она забыла вернуть рубашку, но тут же поправила себя: этот пьянчуга все равно бы нашел из-за чего сорваться. Роджер замахнулся было на ребенка, и, хоть, по-видимому, это была лишь угроза, Кэйтлин, не желая это терпеть, дала о себе знать. — Какие-то проблемы, мистер Лайнус? — жестко спросила она, без приглашения заходя в дом. — А ты еще кто, черт тебя дери? — прикрывая раздражением смущение, спросил он. — Кэйтлин Райт — новый учитель Бена. И по совместительству социальный работник. Но вы меня можете звать просто Кэйтлин. — Она подошла ближе к отцу Бена, оттесняя мальчика за спину. — Заступница, значит, нашлась, — запинаясь языком, пробормотал Лайнус-старший. Похоже, он не слишком соображал, что и кому говорит. — Пошла вон из моего дома. — Он схватил пустую пивную банку и швырнул в ее сторону. Кэйтлин увернулась и спокойно продолжила: — Вы бы поосторожнее, мистер Лайнус. Повторяю, я социальный работник. В моих полномочиях лишить вас родительских прав, если вы еще хоть раз замахнетесь на сына, — Кэйтлин еле сдерживала злобу, кипевшую в ней. Никаких не было у нее полномочий, и, если бы она только заикнулась о своих побуждениях лишить Лайнуса прав, быстренько пришел бы ответ с большой земли, что никакой Кэйтлин Райт в штате работников не значится. Но, вспоминая хитрый огонек в глазах Джульетт, Кэт решила, что если потребуется, то она сможет отобрать Бена у папаши. — Да кто ты такая! — прорычал Роджер, закрывая дверь за спиной Кэт. — В мамочки решила к нему записаться? А ну-ка, Бен, иди к себе, нам тут нужно потолковать кое о чем с этой мисс. — Он с силой сжал ее запястье и потянул к себе. — Иди к папочке. Кислое дыхание заядлого любителя пива ударило в нос, Кэйтлин было лишь противно и ничуть не страшно. Но, похоже, Бен не разделял ее спокойствия, он настойчиво обратился к отцу: — Не трогай ее! Отпусти! Да, я прожег твою рубашку! От слов ребенка у Кэйтлин защипало в глазах — не хватало расплакаться от умиления для полноты картины, одернула себя Кэт. Она мягко оттолкнула Бена в сторону свободной рукой и тут же почувствовала, как ее саму, воспользовавшись тем, что она отвлеклась, отшвырнули на диван: Роджер что-то невнятное крикнул сыну и с искаженным пьяным гневом лицом пошел в ее сторону. Кэйтлин поняла, что если она сейчас не сделает что-то, Бен снова бросится ее защищать и наверняка попадет под раздачу. Подпустив Роджера чуть ближе, она схватила со стола маленькую пепельницу и, использовав как утяжелитель, врезала нападавшему по лицу: у пьяных так себе реакция, так что маневр прошел успешно: Роджер с грохотом опустился на пол без сознания. Бен подбежал к ним с неизменно широко распахнутыми глазами. — Вы убили его? Кэйтлин тронула лежавшего туфлей. — Нет, не переживай. Но, надеюсь, урок он уяснил. — А то, что вы сказали… Это правда? — Ты ведь знаешь, что нет, — с раздражением отозвалась Кэйтлин. Но, увидев, как Бен в растерянности потупил глаза, поправила себя. — Все будет нормально, Бен. Я здесь и всегда помогу его… Урезонить. — Спасибо. — Он робко улыбнулся. — А теперь я, пожалуй, пойду, нужно приложить лед к его голове, чтобы на утро не было вопросов. Чтобы он… Не вспомнил. — Ты молодец, — наконец, решилась на похвалу Кэйтлин. Ей было нелегко открыто проявлять чувства к дорогому человеку, превратившемуся вдруг в ребенка. — До завтра, Бен. — До завтра, мисс… Кэйтлин. — Он улыбнулся шире и пошел на кухню за льдом.5
Следующий день прошел гладко. Бен не подходил с вопросами, хоть и на уроках он витал в своих мыслях. Кэйтлин решила, что мальчику, наверное, просто скучно. К тому же, сегодня были в основном точные науки, сама Кэйтлин, к примеру, на них всегда отсчитывала минуты до окончания занятий. А вот вечер принес очередной сюрприз. Было около одиннадцати, и Кэйтлин, приняв душ, собиралась ложиться спать. Она погасила свет и даже уже легла в постель, но вдруг в дверь постучали. Первой мыслью было проигнорировать позднего гостя, кем бы он ни был, но какое-то смутное чувство тревоги заставило, накинув халат, спуститься и открыть дверь. На пороге стоял Бен. Заплаканные глаза внимательно уставились на Кэйтлин. — Ты чего, Бен, ночь на дворе, — озадаченно пробормотала Кэйтлин. — Я вас разбудил? — шепотом спросил мальчик, озираясь по сторонам. Несмотря на его навязчивость, Кэйтлин понимала, что без веской причины он бы не пришел так поздно. — Нет. Заходи. — Кэйтлин, мягко положив руку ему на плечо, втолкнула Лайнуса внутрь, закрывая за ним дверь. — Выкладывай. — Если честно, ничего серьезного, — он замялся, виновато глядя себе под ноги, — отец опять выпил. И… говорил всякое. — Это изматывает, выслушивать все эти гадости каждый день, — вдруг за него дополнила Кэйтлин, которой надоело делать вид, что ей плевать на чувства маленького мальчика, загнобленного отцом-алкоголиком. Ведь она видела, во что это выльется в далеком будущем. Бен с недоумением смотрел на нее, а она продолжала: — Он отыгрывается на тебе за то, что сам ничтожество. Он смеет с тобой так скверно обращаться лишь потому, что ты единственный, кто ему по зубам. По крайней мере, он так думает. — Кэйтлин злорадно рассмеялась. — Да, он думает так, но ты, Бен, ему совсе-е-ем не по зубам. — Спасибо, — он чуть улыбнулся и с любопытством продолжил, — вы так хорошо меня знаете, каков я, что я чувствую. Откуда? — Мы все обо всех знаем, — подмигнула Кэйтлин. Бен едва ли был удовлетворен этим ответом. Дети тоже люди, хоть и маленькие, и ровно так же не любят, когда от них отшучиваются, скрывая правду. — Ты ужинал? — запоздало войдя в роль заботливого взрослого, спросила Кэйтлин. — Нет, но я не голоден. — Что ж, пойдем, хоть молока теплого на ночь выпьешь, — пожала плечами Кэйтлин, заметив про себя, что «забота» у нее как-то не выходит, и, наверное, здорово, что своих детей ей заделать не суждено. — Я не собирался сегодня спать, я взял книгу. Хотелось просто почитать в тишине, отец ужасно храпит, — пояснил Бен. — Ну вот еще! — воскликнула Кэйтлин. Бен и будучи взрослым часто пренебрегал сном, как и она сама, но Кэйти помнила, что детям здоровый сон необходим. Правильное формирование психики или что-то в этом духе. — Будешь спать на моей кровати, надо быть завтра бодрым, занятия и все такое. — Кэйтлин, из вас отличный учитель, но все, что мы будем разбирать завтра, я уже знаю, — упрямо ответил Бен. Кэйтлин чуть не рассмеялась: даже маленького Бена ей научить нечему. Оставалось лишь выполнять свои прежние функции — успокоить взбудораженную нервную систему будущего лидера, чтобы он мог спокойно отойти ко сну. — Ладно, давай сделаем так, ты ляжешь в кровать, а я почитаю твою книгу. Если заснешь — потушу свет, если нет — можем так хоть до утра. — Но вам тоже нужно спать. — Разберусь уж, — ответила Кэйтлин, сглаживая резкость смехом.6
Книга казалась нудной для Кэйтлин. А может, дело в том, что она читала не сначала, но так или иначе, ее стало клонить в сон раньше, чем Бена. «Каждый идет своим путем. Но все дороги всё равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти… Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо — в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно» Эти строки взбодрили Кэйтлин. — Скажи, а? — тихо пробормотала она. — Ты согласна с этим, Кэйтлин? — сонно спросил Бен. — С тем, что все дороги ведут в никуда? — Совершенно точно согласна, — ухмыльнулась Кэйтлин. — Потому и нужно прожить эту жизнь для себя, — она осеклась и поправила, — или для кого-то очень близкого. — Религии говорят о другом. — Знаю, но муть этого мужика, — Кэйтлин взглянула на обложку, — Кастанеды, мне кажется более внятной и применимой к жизни. А еще мне кажется, — Кэйтлин мягко улыбнулась, — что кто-то уже засыпает. — Верно, — он ответил улыбкой. — Хорошо, я тогда пойду спать на диван. Доброй ночи. — Кэйтлин захлопнула книгу и погасила свет. — Он слишком мал, оставайся, — неуверенно проронил Бен. Кэйтлин предложение показалось вполне разумным, но она вдруг поняла, что не может остаться и спать с Беном на одной кровати. Перед ней был ребенок, но все же Бен и этот диссонанс, не смотря на свинцовую усталость Кэйти, слишком бил по мозгам. — Да ничего, я ведь невысокая, — смущенно промямлила она. Бен ничего не сказал, но Кэйтлин все поняла по застывшей в напряжении детской фигурке. Кэйтлин наконец поняла, почему он за ней так отчаянно вьется: дело не только в том, что она одна из «них» и уж точно ему с ней не было интересно. Кэйтлин привыкла отождествлять себя с вечным подростком, хоть годы неумолимо приближали ее к третьему десятку, но в глазах мальчика она была женщиной, потенциально возможной заменой матери, и хоть на один вечерок маленький Бен хотел забыть про свое одиночество, про своего грубого бездушного отца, про свою самую раннюю потерю. И все эти мысли и чувства захлестнули на миг сознание Кэйтлин, отбросив остатки сомнений, она подошла к кровати, провела рукой по мягким волосам мальчишки и сказала: «Хорошо, я побуду рядом». Засыпая, Кэйтлин думала о том, какой же невероятно милый и умный ребенок — Бен Лайнус — и что было бы неплохо и правда забрать его у отца, возможно, даже увезти с острова. И тогда, как знать, может быть, он вырастет кем-то другим? И, может, предназначенье Кэйтлин в том и заключается, чтобы, узнав, что будет впереди, не дать этому случиться? Да, все, в конечном счете, бессмысленно, но, пока она рядом с ним, эта бессмысленность не терзает душу. Эта дорога, определенно, ее.