Стать другой

1

Кэйтлин теребила в руках цепочку старинных карманных часов, вглядываясь в их пронзительно-синюю эмаль. До посадки на самолет из Сиднея оставалось всего сорок минут. Поездка вышла насыщенной, и хотелось как можно скорее попасть домой. Ее легонько толкнули. Кэйтлин раздраженно скосила глаза: Элис опять дурачилась с Аланом и случайно задела Кэт локтем. Алан показал, где приобрести за бесценок антиквариат, потому Кэйтлин смолчала, снисходительно улыбнувшись, да и что взять с молодоженов? Кэйтлин убрала часы и встала, чтобы размяться – скоро ей придется сидеть больше полусуток. – Мы тебе так надоели, что ты решила сбежать? – улыбнулся Алан. – Или я заметила охранника, подозрительно смотрящего на вас, и хочу быть отсюда подальше, когда вас возьмут, – ухмыльнулась Кэйтлин. – Ну хватит, – нахмурилась Элис, – вечно вы цепляетесь друг к другу. Алан, проигнорировав слова жены, встал и подошел к Кэйтлин, уперев в нее пытливый взгляд темно-зеленых глаз. – Будто в твоей лавке нет краденного, и деньги, на которую ты открыла ее, не пропитаны кровью, – шепнул он. – Все старое – крадено. И все деньги в крови. Характер работы отца не имеет отношения ко мне, он лишь помогает мне так же, как помогал бы любой родитель. – Я тоже буду хорошим отцом, Кэйтлин. Так что не смей судить мою работу, мое кровавое наследство, – он крепко сжал ее запястье, так, что она поморщилась, затем, улыбнувшись, отпустил и сел на место. Кэйтлин бросила оценивающий взгляд на Элис: она оставалась бесстрастной. Жаль, она не была такой, когда зазывала ее в это путешествие, которое должно было стать свадебным. Выкажи миссис Вольф поменьше энтузиазма, может, Кэйтлин и не пришлось бы стать третьей лишней. – Может, поговорим? – вывел ее из задумчивости голос Элис. – Я больше не буду цепляться к твоему мужу, – холодно бросила Кэйтлин. – И все же. – Хорошо. Они отошли в сторону от густо сидящих пассажиров и остановились у окон. Стальные птицы величаво сидели на покрытой бетоном площадке, и Кэйтлин не верилось, что одна из этих массивных и тяжелых махин уже менее чем через час поднимет ее на сумасшедшую высоту в своем чреве. – Он сейчас на взводе, ты же знаешь, – прервала тишину Элис. – Его мать в больнице, а не в земле, как моя, – ухмыльнулась Кэйтлин. – В психиатрической больнице. – С диагнозом шизофрения. Говорят, передается от матери к сыну, между прочим, – добавила Кэйтлин. – Хватит, это мой выбор. Алан верно сказал – ты ведь не отворачиваешься от отца только за то, что он ведет незаконный образ жизни. – Отца я не выбирала. – Тогда что насчет Гарри? Кэйтлин бросила на Элис быстрый взгляд и, легко кивнув, улыбнулась, мол, сдаюсь, подловила. Она подошла вплотную к стеклу и уперла взгляд в синеву безоблачного неба: хотела бы она иметь столь же чистые, не обремененные грозовой тяжестью мысли. – Что ж, на мое счастье, Гарольда мне выбирать не придется. – Надеюсь, твои слова созвучны мыслям, – мягко сжав ее ладонь, проговорила Элис. – Я волнуюсь за тебя. – Зря. Я справляюсь. Элис кивнула и слабо улыбнулась. Кэйтлин так же вяло улыбнулась в ответ – этот разговор только укрепил завладевшее ей в последние несколько месяцев чувство неправильности всего происходящего, едва ли не всей своей жизни. Все казалось затянувшимся сном, призванным показать, что может пойти не так, чтобы по пробуждении человек не совершил ошибки. Вот только какой? Где она свернула не туда? В самолете Кэйтлин обстоятельно перебирала свое прошлое в поиске того самого поворота. Но не находила, словно он был еще до нынешней жизни. Элис вместе с мужем сидела в соседнем ряду, наконец оставив Кэйтлин наедине со своими мыслями, которым, однако, не суждено было захватить ее всецело в свой темный водоворот. К ней вдруг обратился сосед – полноватый невзрачный мужчина средних лет. – Мы раньше не встречались? – спросил он. – Едва ли, – пожала плечами Кэйтлин, окинув непримечательное лицо быстрым взглядом, лишь ненадолго задержавшись на голубых глазах, в которых скользнуло странное, но знакомое упорство. – Но я вас помню, – упрямо сказал он, но встретив холодный взгляд Кэйтлин, умолк. Разнесли напитки. Кэйтлин выпила стакан воды, сосед взял сок и что-то пробурчал под нос насчет некачественности сока. Кэйтлин криво улыбнулась и открыла начатую недавно книгу. – Шелли не потрудилась даже описать ход эксперимента, – послышался голос назойливого соседа. Кэйтлин снисходительно улыбнулась и, оторвавшись от книги, перевела взгляд на мужчину. – Так где вы могли меня видеть, мистер?.. – Доктор Лесли Арцт, – он протянул ей руку. – Кэйтлин Райт, – кивнула Кэйтлин, не подавая руки. – У меня в голове сидит образ, – Арцт нервно облизнул губы, – вы с банкой, в которой бьется о стекло Hyposmocoma molluscivora… Может, на конференции энтомологов? – Нет, вы точно обознались, – рассмеялась Кэйтлин. – Я даже не поняла, что вы сейчас сказали… Это… латынь, да? – Вид узорокрылой моли, очень красивый. – Моли? – Кэйтлин снова рассмеялась. – Знаете, мистер Арцт, если вы захотите впечатлить девушку энтомологией, вам лучше выбрать более симпатичное семейство их чешуекрылых. Арцт довольно усмехнулся, он все же сумел разговорить ее. Кэйтлин снисходительно улыбнулась в ответ. – А вы чем увлекаетесь, мисс Райт? – Всем понемногу. – Значит, есть вероятность, что однажды в ваших руках будет банка с молью? – Разве что она окажется старинной искусно сделанной золотой брошью, – добродушно усмехнулась Кэйтлин.

2

Кэйтлин смахивала пыль с верхних полок, хотя и чувствовала, что сегодня никто в магазин не зайдет, а значит и наводить порядок ни к чему. Конечно, она не могла знать наверняка, что сегодня никакому любителю дорого вычурного барахла не вздумается вдруг водрузить на полку камина очередной исторически несомненно ценный, но все же пылесборник. И все же, по ее убеждению, в понедельники люди слишком заняты текущими заботами и не склонны предаваться мечтам о новой безделушке. В заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Кэйтлин стряхнула с руки невидимые пылинки и достала телефон – на дисплее высветилось «номер не определен». Кэйтлин ухмыльнулась: в ее окружении это мог быть кто угодно. – Да? – Здравствуй, Кэйтлин, – раздался голос отца на другой стороне. – Как дела в магазине? – Ну, я все еще на плаву, так что, пожалуй, неплохо, – Кэйтлин рассмеялась. – Ты в Лос-Анджелесе? – Да. Улетаю в выходные. – Зайдешь? – Кэйтлин постаралась придать голосу ровный тон, но нотки надежды пополам с просьбой предательски проскользнули. На другой стороне послышалось продолжительное молчание. Он думал, взвешивал риски. Кэйтлин не имела понятия, чем он занимается сейчас, зачем он приехал сюда, безопасно ли им видеться. И предпочитала не спрашивать. – Да, пожалуй. Я зайду в среду. Кэйтлин хотела попрощаться, но в трубке уже слышались длинные гудки, которые очень быстро сменились абсолютной тишиной. Это каждый раз на краткий миг вызывало замешательство, пугало ее. И каждый раз она думала, что это мог быть их последний разговор. Однако это никогда не было достаточным поводом для сантиментов, да отец их и не любил. Ему, пожалуй, было достаточно факта их общения и того, что Кэйтлин признавала в нем отца, хоть они никогда не жили вместе, он не выбирал ей имя, и не слишком участвовал в ее воспитании. Но всегда интересовался положением ее дел и был готов помочь ей. Этого факта было достаточно Кэйтлин. Телефон зазвонил снова. Кэйтлин рывком сбросила крышку – номер был вновь не определен системой. Сердце забилось чаще, Кэйтлин приложила к уху трубку. – Это я, – вместо приветствия сказал Гарри. От его голоса в душе потеплело, Кэйтлин на время выкинула из головы меланхоличные мысли о отце. – Не смогу сегодня заняться оценкой твоего нового приобретения, но, думаю, это не срочно, верно? – в голосе послышалась улыбка, Кэйтлин улыбнулась в ответ. – Вы в «поездке»? – непринужденно уточнила Кэйтлин. Под «поездкой» всегда подразумевалась очередная вылазка за антиквариатом. Кэйтлин и сама любила старинные безделушки, но не видела в нем такой ценности, чтобы отдавать за него большие деньги и тем более рисковать жизнью. Но черный рынок видел эту ценность, и Гарри, как его верный адепт, по своей рьяности был в числе первых. – Да. И потому у меня есть к тебе просьба. Кэйтлин почувствовала, как сбивается дыхание и учащается пульс, и никакие увещевания разума не помогают прервать постыдную реакцию объятого страстью сердца. – Все, что угодно, – тихо, но твердо сказала Кэйтлин. – Ты не могла бы удостовериться, что Джесс после школы отправилась домой? В прошлый раз она долго не отвечала на телефон, сказала, что не слышала, но ты же знаешь, она трудный подросток… – Опять под домашним арестом? – Кэйтлин не сдерживала улыбку – она недолюбливала маленькую мисс Гуд и была рада, когда та влипала пусть и в мелкие, но неприятности. – Вам бы пора к ней кого приставить… на постоянную основу. Кэйтлин успела представить, как подрабатывает надзирателем за своевольной Джессикой и мимолетные встречи с Гарольдом становятся неминуемыми, а там, как знать… – Просто привези ее домой, – прервал ее мысли чуть раздраженный голос Гарри. – Без проблем, – вяло улыбнувшись, ответила Кэйтлин и, не дожидаясь ответа, повесила трубку. – Давно пора сделать понедельник выходным днем, – задумчиво пробормотала Кэйтлин, меняя сторону дверной таблички магазина.

3

После продолжительного препирательства с охраной, которое смог завершить только звонок законному опекуну девчонки, Кэйтлин наконец поднялась на второй этаж. Уроки уже кончились, а Джесс не появлялась и, прекрасно помня о ее несносном характере, Кэйтлин предположила, что ее могли оставить после уроков. В коридоре, к своему удивлению, Кэйтлин заметила недавнего попутчика – доктора Арцта. – Арцт! – Кэйтлин подбежала к нему и легонько хлопнула по плечу. Он удивленно обернулся, и, узнав Кэт, расплылся в улыбке, которую можно было назвать хищной, если бы не общая комплекция ее обладателя. – Я ищу школьницу, племяшку приятеля. У кого можно узнать, она в школе или… Где ее там носит, – слегка пренебрежительно спросила Кэйтлин. Она ощущала некоторую двойственность собственного отношения к ситуации, ведь в детстве Кэйтлин была далеко не самой добросовестной ученицей и к учителям особой любви никогда не испытывала. – У дежурного преподавателя, прямо по коридору, предпоследняя дверь слева, – пояснил Арцт. – А что вы делаете в пят… – Прошу прощения, я спешу, – улыбнулась Кэйтлин, в ее планы не входило сближение. – Спасибо, доктор Арцт. – Да… Не за что, – понуро пробормотал Арцт. Кэйтлин быстрым шагом прошла до нужной аудитории, и без стука вошла внутрь. За преподавательским столом сидел мужчина лет сорока в очках. Он тут же поднял на нее внимательные глаза, Кэйтлин отвесила самый снисходительный из взглядов, на какой только была способна, и переключила внимание на учеников. Среди них и правда оказалась Джессика, она прекратила записи в тетради и уперла в Кэйтлин жгучий взгляд своих угольков-глаз. – Я пришла за мисс Гуд, – не глядя в сторону учителя, проговорила Кэйтлин, поманив Джесс. – Собирай вещички, нам пора. – Вы кто? – нашелся наконец учитель. – Джессика как наказанная ученица должна просидеть здесь отведенное время… Кэйтлин с удивлением отметила, что его голос кажется знакомым. Найдя наконец в нем отдаленное сходство с голосом Гарри, Кэйтлин отмела сторонние мысли и вернула себе уверенность. – Я что, похожа на ее подружку? – на каблуках развернувшись в сторону учителя, бросила Кэйтлин. – На сегодня я представитель ее опекуна. И этой барышне пора домой. – Не обращайте на нее внимания, доктор Лайнус, – подала голос Джессика. – Увивается за моим дядей как может, готова выполнять любые, даже пустяковые поручения… – Заткнись, Джесс, – рявкнула Кэйтлин, подходя к ее парте и готовясь схватить наглую девчонку, чтобы силком вытащить наружу, как бы нелепо это ни выглядело. И все же, совладав с собой, ровным голосом обратилась к Лайнусу: – Мне некогда ждать, пока для Джесс кончится «наказание», мне, знаете ли, тоже работать надо. – Не вижу смысла вмешиваться в вашу семейную идиллию, – пробормотал Лайнус. – Только в следующий раз стучитесь. – Ага, – кивнула Кэйтлин, беря Джессику под локоть. – Надеюсь, стучаться больше и не придется. И, не прощаясь, вышла вместе с Джессикой из кабинета.

4

– Да, все нормально в школе… Ну задержали после уроков… Нагрубила учителю… Гарри, ну прости. Джессика ныла в трубку о том, как она больше не будет и как «эта Кэйтлин» все преувеличивает. Кэйтлин терла виски и гадала, куда девается спесь с таких девиц, когда с ними говорит кто-то вроде Гарри, и что вот она, Кэйтлин, никогда бы ни перед кем так не стушевалась. Даже перед Гарри. – Ну, ты довольна? – Джесс положила трубку и, сложив руки на груди, уставилась на Кэйтлин. – Как ты мне надоела, – сквозь зубы пробормотала Кэйтлин. – Надеюсь, тебе хватит ума не спалить дом до приезда дяди. – Ты же в курсе, что у тебя ничего не получится? – Джесс в очередной раз попыталась вывести Кэйтлин из себя. – Да. Да, Джесс, я в курсе. – Кэйтлин устало посмотрела на два пылающих гневом уголька. – Пойми ты, я давно с этим смирилась. Не стану врать, когда я слышу его голос, что-то во мне меняется. Но… Я не питаю иллюзий, так что можешь наконец успокоиться. – Тогда зачем ты бросила свой дурацкий магазин и заехала за мной? – Джессика упрямо сверлила ее взглядом, все ее хрупкое детское существо требовало честного ответа и немедленно. – Словно по инерции, по какой-то старой, словно больше, чем в три года привязанности, – задумчиво проговорила Кэйтлин. – И, кроме того, мне его жаль. – Жаль? – в голосе Джесс послышалась заинтересованность. – Пожалуй, – кивнула Кэйтлин, скорее самой себе, чем девочке. – Вся его жизнь – бессмысленная механическая возня, он ничего не отдает и ничего не получает. Он собирает все эти вещи, словно ища что-то, что если и существовало, то разве что в прошлой жизни, – Кэйтлин улыбнулась. – Будь хорошей племянницей, Джессика, может, ты сможешь дать ему больше, чем то, что он так упорно ищет. Джессика недоуменно хлопала глазами. Впервые ей было нечего сказать в ответ.

5

Кэйтлин наслаждалась одиночеством в своем маленьком раю уставленных тяжелыми книгами полок и неяркого блеска стеклянных витрин. Сегодня была среда, но день был в самом разгаре, так что Кэйтлин не спешила омрачать свое тихое счастье беспокойством о судьбе отца. До Кэйтлин вдруг донеслось шуршание и постукивание дождевых капель. Это была не привычная Лос-Анжелесу осенняя морось, а настоящий ливень. Кэйтлин широко улыбнулась: уж что ее больше всего раздражало в этом городе, так это его солнечность, и такая смена погоды только укрепила и без того хорошее настроение. Кэйтлин захлопнула только начатую книгу, решив отвлечься на реальную жизнь, и подошла к двери, чтобы выйти на крыльцо и насладиться запахом дождя. Кто-то спешно вбежал внутрь, чуть не сбив Кэйтлин с ног. – Прошу прощения! Этот ливень… – пробормотал вошедший, поднял на Кэйтлин взгляд и на секунду удивленно замер. Кэйтлин тотчас его узнала: это был учитель Джессики. – Проходите, мистер, – Кэйтлин небрежно махнула рукой в сторону своего маленького царства, пытаясь между тем вспомнить фамилию мужчины. Лайелл? Лайонс? Нет-нет, как-то иначе… Пауза затянулась. – Лайнус, – подсказал учитель. – Ага, точно. Мистер Лайнус, – на автомате повторила Кэйтлин, и уже насмешливым тоном добавила: – Осматривайтесь, вдруг что приглянется. Она знала: Лайнус зашел сюда лишь чтобы укрыться от дождя, он, конечно, не видел вывески, не знал, что это антикварная лавка. Кэйтлин улыбнулась, дополняя саму себя: антикварная лавка совместно с букинистическим отделом, цена большинства изданий в котором была не по карману школьному учителю. Лайнус бродил от стеллажа к стеллажу, с интересом поглядывая на некоторые вещицы. Он остановился у ее нового приобретения – карманных часов восемнадцатого века – красивая безделица, не более. Кэйтлин вспомнила, что он, кажется, учитель истории. Ему, должно быть, интересно многое, в чем остальные видят пустяки. Захотелось его поддеть, он выглядел сейчас таким беспомощным в своем промокшем недорогом костюме, с пропитанных влагой волос капала на очки вода, заставляя их хозяина то и дело протирать стекла. Он нагнулся над защитным стеклом, Кэйтлин удивилась – и чем же его так заинтересовали эти часы? Серо-голубые глаза Лайнуса теперь казались синими – то в них отражалась эмалированная крышка часов, Кэйтлин замерла в нерешительности, любуясь умиротворенной красотой, замершей в глазах случайного посетителя. – Осторожнее. Эти часы стоят больше нас с вами вместе взятых, – нацепив циничную ухмылку, проронила Кэйтлин. Она быстро смогла избавиться от секундного наваждения. Однако Лайнус едва ли оскорбился ее колкостью, он отошел от витрины и, бросив холодный взгляд на Кэйтлин, спросил: – У вас есть книги? – Конечно. Вас интересует что-то конкретное, мистер Лайнус? – изобразив дежурную вежливость, уточнила Кэйтлин, в душе пытаясь придумать, как же все-таки поддеть гостя. – Нет, – он улыбнулся, тщетно скрывая смущение, – и без того было очевидно, что покупать он ничего не будет. – Я хотел бы начать собирать домашнюю библиотеку. Быть может, решу с чего начать, побродив среди редких книг. – Ага. А потом купите дешевое издание той же книги где-нибудь через дорогу, – пробормотала Кэйтлин и, вздохнув, поманила, тем не менее, гостя: – Сюда. Они прошли в соседний зал, в котором столпились стеллажи книг. Кэйтлин любовно погладила выступающие корешки старинных книг, перепачкав кончики пальцев светло-серым налетом – пыль невероятно быстро скапливалась здесь, словно желая подчеркнуть старину товара. Лайнус, увидев такое изобилие, казалось, совсем забыл о существовании своей проводницы в этой сокровищнице и принялся бродить от стеллажа к стеллажу, водя глазами по названиям пестрых корешков, не смея, однако, брать книги в руки. Кэйтлин не стала ему мешать, она с неподдельным удовольствием наблюдала за его увлеченностью. Где-то там, вдалеке, на фоне шуршания незатихающего дождя, монотонная капель стекающих с козырька струй, подобно размеренному тиканью часов пыталась отсчитывать мгновения, но тщетно. Здесь, среди предметов прошлого, время прекращало свой ход. И, когда Лайнус закончил рассматривать книги, Кэйтлин поймала себя на мысли, что не может понять, прошла ли целая вечность или одно мгновение. – Впечатляющая коллекция, – резюмировал Лайнус. Кэйтлин улыбнулась и скрестила руки на груди. Конечно, он не знал, что все это принадлежит ей. Не знал, что будь только ее воля, она могла подарить ему любой, даже самый дорогой экземпляр. А она бы подарила, если бы он попросил… Признав тем самым, что она чего-то да стоит. Желание язвить улетучилось, Кэйтлин захотелось тепла. – Что-то приглянулось? – Многое, – признал Лайнус, посмотрев Кэйтлин в глаза. Ей открылась хорошо скрываемая боль, затаившаяся где-то посередине слегка сузившегося зрачка. Кэйтлин невольно усмехнулась: люди с небольшим достатком всегда с восхищением заглядываются на все это богатство, хоть содержание книги и не меняется со сменой обложки. Были и те, кто верил, что у всех этих исключительных – первых, редких, подписанных экземпляров – есть душа. Может, сейчас перед ней стоял именно такой человек? – Давайте подберем вам что-нибудь. – Спасибо, не нужно. – Бросьте. Я ведь сделаю скидку, – Кэйтлин хотела ободряюще улыбнуться, но вышла очередная кривая усмешка. – Кроме шуток. Я была с вами слишком резка в нашу первую встречу. – Не нужно, – повторил Лайнус, отходя от стеллажей к выходу. Он замялся на пороге. Его заинтересовало ее предложение – догадалась Кэйтлин. – Да и… Разве вы можете сделать скидку? С вас же стрясут недостающее… – Да кто же? – притворно удивилась Кэйтлин – она, конечно, ожидала этого вопроса. – Здесь все мое. – Ваше? – он недоверчиво посмотрел на нее. Насколько там она его младше? Едва ли не вдвое. Да и на человека, умеющего вести дела, она не походила. – Ага. Так что, выбирайте, – Кэйтлин окинула небрежным жестом все эти дорогие издания, почувствовав, что ей и правда все равно, что он выберет, лишь бы ушел довольным. И, возможно, в благодарность вернулся снова. Она не могла взять в толк, зачем ей это нужно, но была уверена в этой нужности.

6

Лайнус стоял перед кассой с несколькими томиками старых книг об истории, меньше них Кэйтлин интересовали разве что религиозные книги и автобиографии. Хотя то и дело приходилось окунаться и в них, чтобы разобраться с отсылками, которыми пестрит любая достойная внимания литература. – Я не совсем понял, сколько все же с меня? – А сколько не жалко, – не глядя на него, отмахнулась Кэйтлин, доставая толстую тетрадь, чтобы вычеркнуть покидающие свою былую владелицу книги. – Мне неловко… – начал было Лайнус. – Бросьте, – пробормотала Кэйтлин, ведя пальцем по написанным корявым, скачущим почерком строкам. Устав вчитываться, Кэйтлин вздохнула, с досадой отложила тетрадь и подняла, наконец, взгляд на собеседника. Она пыталась придумать, что бы еще сказать такого, чтобы эта его «неловкость» переросла во вполне приемлемую для нее признательность. Хлопнула входная дверь, заставив обоих вздрогнуть. – Ух, ну и ливень! Как в тропиках! – то влетела Энн Эддерли, гравировщица из соседней лавки. Она была возрастом, пожалуй, ближе к Лайнусу, а состоянием души ближе к ребенку. Добрая и приветливая Энни… Кэйтлин была бы очень рада ее компании при любых других обстоятельствах, но теперь это было так некстати. – Я к тебе за сахаром, дорогая. Лайнус обернулся на вошедшую, и та сразу поправилась: – О, я вас не заметила. Здравствуйте! Энн Эддерли, я работаю в соседнем помещении, в граверной. Кэйтлин машинально отметила про себя, что можно было ограничиться первой фразой, а то и вовсе продолжать «не замечать». Но Энн всегда была невероятно словоохотлива. – Бенджамин Лайнус, – он улыбнулся и слегка кивнул головой, машинально кладя на стол Кэйтлин несколько купюр, она даже не стала смотреть – сколько, просто сгребла в ящик и круто развернулась к Эддерли. Нужно было наскоро выпроводить ее отсюда, пока она не оттянула все внимание на себя. – Конечно, Энни, – Кэйтлин протянула руку к полке над головой, достала сахарницу и попыталась всучить приятельнице. – Бери. Но Эддерли проигнорировала ее слова, она смотрела на Лайнуса, словно пытаясь вспомнить, где могла его видеть. – Ваше имя мне кажется знакомым, – наконец признала Энн. – Правда? – Лайнус посмотрел на Энни с… надеждой. Кэйтлин со звоном опустила сахарницу на стол. Но говорившие даже не вздрогнули. Кэйтлин ухмыльнулась: что ей оставалось? Лишь наблюдать за разворачивающейся мелодрамой. Кэйтлин уселась на стол, закинув ногу на ногу. – Да. Я знала человека с таким именем, когда мы оба были еще детьми, – задумчиво пробормотала Энн. Кэйтлин закатила глаза – происходящее отдавало дешевыми романтическими сериалами. Ее сценарий знакомства с милым школьным учителем казался куда более интересным. – Это было… На острове. – Точно! – просиял Лайнус. – Я тоже вспомнил тебя, Энни. Кэйтлин подумала, что ей надо бы, как это обычно бывает в кино, уйти куда-нибудь в подсобку, чтобы оставить мужчину и женщину наедине, но у нее не было никакой подсобки, да и она знала, что для Бенджамина эта встреча ничем особенным не кончится – Энн была замужем. Так что Кэйтлин с ехидной улыбкой сложила руки на груди и стала ждать развязки. – Так значит, ты стала гравировщицей? – Да. Мне нравится выводить все эти добрые пожелания, это каждый раз так радостно и волнительно! Кэйтлин с трудом сдержала смешок. Более светлого человечка, чем Энни, она не знала, и была рада, что у нее есть такая знакомая, но вот разделять ее человеколюбивых настроений никогда не могла. – Ну а ты кем работаешь? Наверное, хорошо устроился, раз заскочил в лавку Кэйти Райт. Промах. Улыбка угасла, теперь Кэйтлин с сочувствием поглядывала на Лайнуса. Она знала, каково ему сейчас. Ей и самой бывало также паршиво, с той лишь разницей, что ее знакомые спрашивали обычно о браке. – Я учитель истории, – к удивлению Кэйтлин, он произнес это с теплотой в голосе. – Надо же, работаешь с детками! Повезло тебе, – Эддерли улыбнулась, но в ее голосе скользнула нотка печали. Еще бы, у самой Энн не было детей. Кэйтлин не вдавалась в подробности, то ли Эддерли облучилась где-то, то ли еще что, словом, это было связано с каким-то местом, где она жила давным-давно. – Знаешь, до конференции у меня еще есть время, может, пообедаем где-нибудь? А то, боюсь, мы уже наскучили мисс Райт, – он улыбнулся Эддерли и бросил короткий взгляд на Кэйтлин. – Может, в другой раз? – Энни виновато улыбнулась, поправляя темные волосы левой рукой, ненавязчиво демонстрируя кольцо на безымянном пальце. Кэйтлин нахмурилась: она думала, что в момент, когда Эддерли отошьет своего старого знакомого, это будет выглядеть забавно, но на деле… Кэйтлин запнулась о собственные мысли и не могла разобрать, что сейчас чувствует. – Эх, верно, обед, – выпалила, не успев подумать, Кэйтлин. – Я чертовски проголодалась, так что с вашего позволения, закрываю лавку на перерыв. Кэйтлин выразительно посмотрела на Эддерли. – Да, конечно, а я пойду к себе. Спасибо за сахар, дорогая, – она подхватила сахарницу, и, бросив на Бена виноватый взгляд, проговорила дежурное: – Была рада тебя увидеть. – Взаимно, – кивнул Лайнус. Спектакль был окончен, Эддерли ушла, но Бен еще стоял, задумчиво глядя куда-то сквозь стекло двери. – Могу составить вам компанию за обедом, доктор Лайнус, – окликнула его Кэйтлин. Он бросил на нее удивленный взгляд, и она сухо дополнила: – Если хотите.

7

Он согласился. От скуки, или ему хотелось разбавить одиночество, что, по сути, рядом стоящие понятия, так или иначе они сидели в каком-то полупустынном, несмотря на обеденное время, кафе. Разговор не шел. – И почему мы не пользуемся редчайшей возможностью оправданно использовать одну из самых глупых тем для заполнения неловкой затянувшейся паузы? – наконец бойко проговорила Кэйтлин, посмотрев в окно: сливная система не справлялась в полной мере, и Кэйтлин не вышла бы за порог до самого вечера, если бы не странное желание скрасить одиночество Лайнусу. – Да, погода сегодня преподнесла необычный сюрприз. Сколько все длилось? Минут пятнадцать? – Едва ли больше. А то, наверняка, не сидели бы мы сейчас с вами в кафе. – Два года назад от двухчасового ливня весь день потом чинили проводку. Помню, как долго искал заведение с собственным генератором, чтобы посмотреть игру. А вы любите бейсбол? – Нет, но ситуация с поиском знакомая, – Кэйтлин улыбнулась – было что-то особенно приятное в том, что она смогла разговорить Лайнуса. И эта удовлетворенность казалась отчего-то знакомой. Как и внезапный ливень. Кэйтлин посмотрела на собеседника – кажется, он чувствовал что-то похожее, в его глазах словно застыл тот же вопрос: откуда это дежавю? – А что за остров такой? – Ничего интересного, – качнув головой, отозвался Лайнус. Кэйтлин сразу почувствовала ложь. Но это не злило, а лишь разжигало любопытство. – Не любите откровенничать? – Не люблю. Сменим тему? – он снова посмотрел на нее, на этот раз властно, и Кэйтлин была готова поклясться чем угодно в том, что ему шел этот взгляд. В кармане завибрировал телефон. Кэйтлин рывком вытащила его и скинула крышку – обычная реклама. Кэйтлин с досадой убрала телефон и бросила быстрый взгляд на Лайнуса. Ей стало интересно, как он воспринял ее действия. И он поспешил озвучить свои мысли. – Ждете звонка? – спросил Лайнус, скользнув взглядом по левой руке Кэйтлин. – Да, от отца, – усмехнулась Кэйтлин, не видя смысла напускать таинственности. – Должно быть, с его подачи вы открыли магазин, мисс Райт? – Просто Кэйтлин, пожалуй. И, да, это он мне предложил. Прибыльное дело, если держать руку на пульсе, вот только я не держу, – Кэйтлин усмехнулась. – Нет хватки. Да и амбиций нет тоже. Было бы куда лучше, веди он бизнес сам, я была бы на подхвате. Кэйтлин смущенно опустила глаза – она слишком разоткровенничалась и почти сказала то, что хранила в душе не один год – ей нужен сильный мужчина в работе и жизни, и не обязательно отец. – Что ж, на самом деле, лучше, когда амбиций нет. Не приходится разочаровываться, – он слабо улыбнулся. – В жизни? – В себе. Кэйтлин внимательно посмотрела на Лайнуса. Неужели все же несчастлив? Она угадала, и напускная веселость была лишь маской для милашки Эддерли? – Что-то еду не несут, а ведь посетителей не так много, – раздраженно пробормотала Кэйтлин, отводя взгляд. Повисла пауза, которая плавно перетекла во все такое же молчаливое поглощение пищи. Кэйтлин изнутри разрывали странные, противоречивые и совсем незнакомые чувства. Все мысли снова и снова возвращались к едва знакомому мужчине, сидевшему напротив и не выдававшему в себе никаких эмоций. Наконец, когда пришла пора прощаться, Кэйтлин нашлась и сказала: – Найдите путь, мистер Лайнус. Найдите путь, и за вами пойдут. Я буду в числе первых. – Спасибо, – он улыбнулся, но взгляд его оставался холодным. – До свидания. – Да, до встречи, – кивнула Кэйтлин, и скользнув на прощание по ставшему за последний час привлекательным лицу, первой покинула кафе.