Сокровище дракона

Maxima debetur puero reverential. (Взрослые всегда должны помнить о том, чтобы не показать детям дурного примера)

Приготовления к осаде и битве шли полным ходом. Торин, избавившись наконец от своего семейного проклятия, не собирался терять времени даром. Как только друзья разослали разведчиков, он велел закладывать ворота. Работа закипела. Гномы — народ мастеровитый, они как никто другой знают толк в войне и умеют приспособить даже мирные изобретения под бой. В первый же день Нори и Ори под руководством Балина приготовили множество ручных бомбочек, которые будет очень удобно швырять во врагов. Инженерную мысль гномов не остановило даже то, что Гора изнутри была несколько повреждена драконом и находилась не в лучшем состоянии. К вечеру второго дня вернулись разведчики. Новости были неутешительные: армия орков под предводительством Больга и Азога была уже на подходе, а когда эта свирепая орда навалится на ворота, Горе придется туго. К счастью, гномы Эребора не были одиноки. С утра на помощь к ним подоспела армия владыки Железных Холмов. Даин привел с собой пятьсот отборных бойцов, среди которых не было ни одного новичка: сплошь ветераны, закаленные в битвах, но еще не успевшие потерять боевой силы. Самый молодой из них был вдвое старше Кили, и оба принца заслуженно возгордились тем, что их не прогнали с будущего поля боя и даже допустили к военному совету. Временно были забыты все старые распри и претензии. Когда к вратам Эребора подошло войско эльфов, готовое потребовать законную долю богатств, причитающуюся их владыке, Трандуил был немало удивлен поведением гномов. Обычно гордый до смерти Торин приказал открыть ворота, впустил Трандуила с его свитой и, не откладывая дела в долгий ящик, пригласил короля эльфов посоветоваться. — Свести счеты мы успеем потом, — отмахнулся он в ответ на его изумление. — А сейчас я немного увеличу свой долг перед твоим народом. Ты ведь не откажешься получить свои камни и некоторое количество золота? — Меня бы больше устроили драгоценности, — любезно поправил его эльф. Даин за спиной лесного владыки скорчил зверскую рожу и изобразил нечто наподобие нежной феечки. Честно говоря, Торину не хотелось бы встретиться с такой «феей» в темном закоулке Горы. На другое утро, когда орки были уже в одном дневном переходе от Горы, подошли люди Эсгарота. Бургомистр, по счастью, был свергнут — люди прослышали о нашествии бесчисленной массы орков и не пожелали оставаться там, где им грозит опасность. Вопли бургомистра о том, что посреди озера они в безопасности, никого не убедили. Старый знакомый гномов, Бард лучник, возглавил войско людей. Оснащение у них было так себе, однако с мечами гномов, пусть и выкованными наспех, все поменялось. — Я рад, что Король-под-Горой держит слово, — прочувствованно сказал Бард, охотно приняв от Торина короткий меч — на случай ближнего боя. Клинок был не так безупречен, как Оркрист, но все же очень хорош. — Я сделаю все, чтобы спасти остатки моего народа, — отрезал Торин. — Если для этого нужно заключить союз с людьми и эльфами, то я готов. Золото не властвует надо мной — это я властен над ним! Последнюю фразу он сказал больше для убеждения себя, и это подействовало. Достаточно было вспомнить испуганное лицо бедняги Взломщика, чтобы снова почувствовать отвращение к алчности. «Как же все это трудно и долго! — подумал под вечер четвертого дня измученный король гномов. — Бильбо, прости меня, что я отдал твою жизнь в руки дракона! Обещаю, я найду тебя, мой храбрый маленький дружок, только будь живым!» Хоббит был вполне жив и здоров. В день, когда родился маленький дракончик, он как раз учился управляться с его воспитанием. Малыш оказался не агрессивным и не кусался, за исключением тех моментов, когда ему требовалась кровь полурослика в качестве аперитива перед едой. Бильбо всякий раз — то есть трижды в сутки — боялся, что неразумный драконеныш не выдержит и слопает его целиком, даром что тот был пока поменьше хоббита и расти ему предстояло долгие годы. Однако Смауг был доволен. Его ребенок хорошо питался, у него уже открылись глаза, и он проявлял невероятную шустрость, пытаясь выползти из гнезда. Вот тут-то и пригождалась помощь хоббита. Пока родитель дракончика охотился, добывая пищу, его маленький «нянь» присматривал за малышом. Бильбо было бы легче, если бы отпрыск дракона так сильно его не слюнявил. Дракончик с момента появления на свет проникся к хоббиту паталогической симпатией и лез обниматься, отдавливая ему ноги, царапая бока и ластясь так, что бедный Бильбо опрокидывался на спину. Смауг сдержал слово и полностью переменил подстилку в гнезде, принес свежей соломы, а кроме того — несколько теплых одеял, чтобы хоббиту было на чем спать. Бильбо не стал спрашивать, где он все это достал — должно быть, ограбил какую-нибудь деревню... И хорошо, если только ограбил! На другой день, когда уже стемнело, Смауг вернулся в пещеру очень уставшим. Хмуро кивнув в ответ на робкое приветствие хоббита, он забрался на одеяла и свернулся на них. По давней животной привычке, спал он без одежды, чтобы с утра было легче вновь оборачиваться драконом. Бильбо старался не прикасаться к нему и не дремать, пока спит дракон-колдун, однако это было довольно трудно. И дело тут было не в том, что хоббит все еще побаивался своего странного хозяина, а в том, что ему хотелось получше осмотреть дракона и, возможно, даже потрогать его. А это могло не понравиться Смаугу. Маленький дракончик пригрелся под боком у хоббита и мирно посапывал. Бильбо со стыдом подумал, что не сможет сейчас бросить маленького и сбежать, даже если представится шанс. Смауг, казалось, совершенно не заботился о малютке, просто посматривал, все ли в порядке, и снова уходил. И почему-то полурослику было обидно за детеныша, который даже не принадлежал к его расе. Вот и теперь, стоило только Смаугу прийти, как он опустил на пол тушу крупного горного козла, уже изрядно ободранную его клыками, а сам направился спать. Бильбо затошнило. Вид сырого мяса был до того неприятен, что он про себя уже решил, что долгое время будет питаться только салатом, как некоторые эльфы. Но терпеть равнодушие отца к ребенку было в сто раз неприятнее. Хоббит нахмурился и, поборов страх, подергал дракона за плечо. Тот молниеносно перекатился на другой бок, оставив малыша чуть в стороне и придавив полурослика всем телом. — Не спится? — оскалился он, нависая над Бильбо опасно близко. — Я просто хотел спросить, почему ты так холоден со своим ребенком, — пропыхтел Бильбо, морщась. — Ой, прошу, слезь, ты такой тяжелый! — Воспитывать потомство должна мать, — пожал плечами дракон. — По крайней мере, она должна научить его элементарным вещам — держаться на лапах, говорить, летать... — Каким образом? — ядовито поинтересовался хоббит. — У меня нет крыльев, и я понятия не имею, как должны ходить драконы. Да и насчет разговоров не уверен. У меня нет даже детей моего вида... господин. Что уж говорить о чужих! Смауг оскалился, видимо, собираясь сказать что-то ехидное, но передумал. — Ты прав, — протянул он, чуть отстранившись. — Думаю, тебе придется стать не только нянькой моего сына, но и его матерью. Сделать из кого-то дракона, увы, невозможно, но он будет считать тебя матерью, если ты как следует пропитаешься моим запахом. Бильбо с ужасом ощутил, что его медленно, но настойчиво захватывают в кольцо объятий, таких крепких, что не было сил вырваться. — Я не хочу, — строго сказал он, надеясь, что это образумит ужасное существо. Но дракон только усмехнулся. — Я тоже не хочу, — успокоил он. — Но это нужно для моего сына. Молчи и лежи тихо, вор. Если ты не будешь дергаться, я не причиню тебе вреда. Конечно же, Бильбо не собирался выполнять это абсурдное требование! Он вскинулся, пытаясь удрать — наплевать, пусть убивает, если ему так хочется, но только не трогает, только не... Смауг поймал его сразу же — и вдруг прижал к себе, обхватив когтистыми ладонями лицо и заглядывая в глаза. — Не бойся, — голос его стал более низким и вибрирующим. — Тебе не будет больно. Ты не самка, но все-таки я буду аккуратен с тобой. Хоббит замер. Его сознание куда-то уплывало, он погрузился в полудрему. Драконий гипноз подействовал на него, сломив сопротивление. Смауг уложил свою жертву на одеяло и медленно лизнул дрожащее тело от живота вверх, к шее. Он смутно помнил, что самки его вида любят ласки и покусывания — значит, и этому воришке должно понравиться это. Человеческий язык был ужасно неудобным, и дракон пожалел, что этот Бэггинс такой маленький. Будь он побольше, можно было бы вытащить его наружу и принять свой истинный облик... Кожа вора оказалась чуть солоноватой от пота и очень приятной на вкус. Пробуя его, Смауг вылизывал шею у основания, потом куснул ее. Бильбо тихо застонал. Было больновато, но вырваться и бежать он уже не мог, все тело так ослабло, что пошевелить ногой было бы подвигом. А дракон изучал его тело, добрался до маленького твердого соска, прикусил, тут же облизав. Бильбо вздрогнул. Ощущение, против ожиданий, было даже немного приятным. Он почувствовал, как крупный член дракона трется об его ногу, и закрыл глаза. Не видеть. Нужно просто представить себе что-то спокойное, что-то, не имеющее отношения к происходящему. Вот, например, можно вспомнить про Торина и волноваться, как он там. Очередная ласка Смауга — на сей раз тот коснулся другого соска пальцами — слилась с памятью о предводителе их отряда. К своему стыду, Бильбо начал возбуждаться. Он с ужасом чувствовал реакцию своего тела на настойчивое трение, поглаживание, легкие укусы... И мысли о продавшем его гноме, увы, только усиливали желание. Бильбо прикусил губу. Смауг уже откровенно терся об него, хрипло дыша и довольно урча. — Приятно, — рыкнул он. — Ты очень гладкий, вор, и к тому же прохладный. Я передумал. Я хочу спариться с тобой. Вот тут у Бильбо глаза распахнулись широко. Такого ужаса он и у пауков в плену не испытывал, даже зная, что его могут сожрать! Но дракон снова прижался к нему, облизывая, гипнотизируя, успокаивая... Бессильно всхлипнув, хоббит сдался. Собственное тело предало его, отозвавшись на ласки врага и дрожа от удовольствия. Ему уже хотелось большего. И тогда Бильбо стал думать о Торине. Пусть враг берет его тело, но он не получит его душу! Но Смауг почему-то не спешил. Приоткрыв глаза, хоббит увидел, что дракон обнимает его и смотрит прямо в лицо. — Ты боишься, и мне это нравится, — проурчал он. — Но если тебе будет страшно и плохо, малыш расстроится. Я сказал, что хочу спариваться с тобой, но не сказал, что буду делать это силой. Вскоре ты будешь готов — но еще не теперь. А пока что сделаем так... Он перехватил руки хоббита за запястья и положил на ствол своего члена. — Погладь меня, — велел он, — чтобы добыть семя. Так на тебе появится мой запах, и сын будет думать, что ты — его мать. А я сделаю так, что тебе тоже будет хорошо. Длинные пальцы удивительно мягко коснулись полувставшего члена Бильбо. Смауг гладил его пенис старательно, как будто боялся повредить, — и хоббит, обмирая от ужаса и неожиданного удовольствия, занялся тем же. Что еще ему оставалось? Толстый член под его рукой вздрагивал. Он стал больше, раздулся, на нем проступили крупные синеватые вены. Бильбо водил по нему рукой, приказывая себе не думать о том, что делает. Через несколько минут он вынужден был прерваться. Яички свело приятным спазмом, и Бильбо откинулся на одеяло, позорно толкаясь в руку своего пленителя и уже не думая ни о чем, только бы кончить. Он излил семя, перепачкав пальцы дракона, и в изнеможении скорчился на дне гнезда. Смауг, хрипло дыша, нетерпеливо вернул его руки к прерванному занятию, заставив Бильбо подняться. Едва не плача от унижения, полурослик довершил начатое, быстро двигая обеими ладонями вдоль подрагивающего, напряженного ствола. Он боялся представлять, как дракон сможет уместить его в тело своего пленника. Смауг вдруг застонал — низко и как-то жалобно. Бильбо, не ожидавший такого, с изумлением смотрел на дракона, чье лицо исказилось от страсти. — Ближ-же, — прошипел он. — Иди с-сюда! Не осмеливаясь ослушаться, Бильбо обреченно прижался к нему — и в то же мгновение на его живот выплеснулись длинные тугие струйки очень густого белесого семени. Наверное, даже притворяясь человеком, Смауг отличался от них, потому что спермы было очень много. Она двумя ручейками оросила живот и грудь хоббита и медленно потекла вниз, горяча кожу. Вздрагивая, дракон опустился рядом с сыном, который так и не проснулся, невзирая на весь шум — скорее всего, сытому и усталому малышу просто ни до чего сейчас не было дела. Дракон обхватил хоббита руками за плечи и буквально заставил лечь рядом. — Хорошо, — задумчиво отметил он. — Скоро я захочу еще. Бильбо отвернулся и закрыл лицо руками. Происходящее, при всей его извращенности, странным образом понравилось ему — однако он все равно безумно желал, чтобы представился хоть один шанс побега.