***
Через десять минут мы стояли возле разрушенного здания музыкального кружка, осматриваясь в попытках найти что—нибудь полезное. Музыкальный кружок был уничтожен, в него явно попали чем—то вроде мины, везде валялись разбитые ящики и обломки кирпичей. Неподалеку на земле лежал слегка помятый стальной ящик защитного цвета, похожий на радиостанцию. Сперва я немного обрадовался, подумав что можно связаться с внешним миром (нет, не с военными), но подойдя ближе, и увидев кучу непонятных кнопок и регуляторов, отбросил эту идею. Тем более, похоже она всё равно не работала. Мы разбрелись по округе, высматривая всё, что можно было пригодиться, но ничего такого не нашли, кроме автомата с одним магазином и прикрытый брезентом труп солдата. Но на нём был полный комплект снаряжения. Мародерствовать, конечно не очень хотелось, но делать нечего — превозмогая отвращение к самому себе, я начал снимать с него снаряжение, начав с разгрузочного жилета с кучей карманов, в которых ютились обоймы к автомату, найденному ранее. Закончив, я снял с себя халат и штаны, и принялся одеваться в камуфляж. Одежда была мне несколько велика, берцы на размер больше, поэтому пришлось стянуть пояс ремнём и закатать рукава. Надев разгрузочный жилет и застегнув его, я накрыл уже голый труп куском брезента, и подхватил автомат, закинув ремень на шею. Отстегнув магазин, взвесил его в руке — вроде полный. Пристегнул обратно, и передёрнул затвор, дослав патрон. Всё—таки знания из прошлых Циклов пригодились — и наверняка, помогут и выбраться отсюда. Услышав пыхтение Лены, я обернулся — она шла ко мне, держа солдатский вещмешок и небольшую сумку. — Что там? — Кивнул я на вещмешок, приняв его у запыхавшейся Лены. — Без понятия. — Сердито ответила она. — Может, посмотришь? Расслабив стягивающий шнур, я запустил руку в вещмешок. Вытащив лежащий наверху скрученный в валик камуфляж и кирзовые сапоги, я бросил их Лене, и принялся копаться дальше, деликатно отвернувшись. Плащ—палатка, несколько банок армейской тушенки, нож в чехле, пачка сигарет, фляжка с водой... Но моё сердце дрогнуло, когда рука нащупала продолговатый рифлёный корпус на самом дне мешка. Вытащив гранату, я уставился на неё восхищённым взглядом. Ребристая «Лимонка» удобно лежала в руке. Запихнув гранату в карман, я повернулся — Лена уже стояла одетая, застегивая ремень на поясе. Что же, это поможет нам частично замаскироваться, возможно даже могут принять за своих, если держаться в стороне и ни с кем не заговаривать. — А это что? — Указал я на небольшую сумку, болтающуюся у Лены на плече. — Нашла её под развалинами, её там специально кто—то оставил, судя по кресту на кирпичах, под которыми она лежала... Расстегнув пуговицу, я открыл сумку, и уставился вовнутрь. Там лежали армейский жетон, зеленая школьная тетрадка, красный прямоугольник с гербом СССР и инициалами КГБ — видимо, удостоверение. Открыв его, на фотографии я увидел лицо того самого майора, с которым мы встретились в бункере. Алиса ничего так и не нашла, кроме разряженного «Макарова», но у неё в глазах было столько щенячьей верности и восторга, словно собака принесла хозяину брошенную им палку, что я не решился отвергнуть подарок, и засунул его в вещмешок. Распределив всё имеющееся снаряжение, я осмотрел наш небольшой отряд. Можно выдвигаться. Я всё чаще начинал задумываться о том, что мы будем делать, когда выберемся — без денег, паспортов... Своих родителей я не помнил. Да и бесполезно было бы просить у родных помощи — наверняка, Комитет сразу начнет следить за ними, когда не найдут нас здесь. Я теперь начинал осознавать, на какую жизнь мы обречены. Я, Алиса, Лена... То, что мы встретили Лену, для меня было полной неожиданностью — спасать её в мои планы не входило. Я мог, конечно, бросить её, или более того, пристрелить, но потом совесть грызла бы меня до конца дней. Но ясно было одно — теперь будет тяжелее. Одолеваемый тяжелыми мыслями, я не заметил, как мы дошли до главных ворот. По очереди перебравшись через "Урал", мы наконец вышли на остановку 410—го автобуса. Наступала ночь.***
Мы уже где—то час шли вдоль дороги, прислушиваясь к любым подозрительным звукам, но кроме стрекотания сверчков, порывов ветра и наших собственных шагов ничего не было слышно. Почётная миссия по переноске всего снаряжения пала на меня, и я уже немного устал, подумывая о привале. Всё это время я находился в состоянии сжатой до предела пружины, ожидая чего угодно, но сейчас я себе позволил немного расслабиться. — Так, отдыхаем! — Я скинул сумку и мешок в траву, упав за ними следом. Вытащив из кармана пачку сигарет, вытащил одну. Закурил. С блаженным выражением на лице, выпуская сизые колечки дыма, я наблюдал за Алисой. Она легла рядом, и положила голову мне на грудь. — Знаешь, а ведь... Я думаю, у нас всё получится. — Алиса подняла голову, и внимательно посмотрела на меня. — Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? — Знаю. — Хрипло прошептал я, закашлявшись с непривычки. — Я тебя тоже. Повернув голову, я встретился взглядом с Леной, стоящей чуть поодаль. Маленький, едва заметный огонёк ревности сверкнул в её глазах, но она отвернулась, и я вновь обратил внимание на Алису. Её полный горечи взгляд смотрел куда—то вдаль; от былого веселья не осталось и следа. — Не бойся. — Шепнул я ей на ухо. — Мы справимся. Я уже намеревался встать, но слух прорезал громкий гул моторов. — Ложись! — Прошипел я Лене, незамедлительно бросившейся на землю. Вскоре темноту вспорол свет фар, колонна грузовиков с большой скоростью промчались по дороге в сторону лагеря. Следом за ними проехало несколько бронетранспортеров, на которых сидела уйма солдат, и даже с такого расстояния я чувствовал напряжение, охватившее их. Дождавшись, пока колонна отъедет достаточно далеко, я приподнялся на руках, и огляделся. Вроде никого. Схватив рюкзаки, я незамедлительно надел их. Сжатая в руке холодная рукоятка автомата придавала уверенности. — Придётся идти по полю. — Я покачал головой, обращаясь к до сих пор лежащим девушкам, со страхом смотрящих на меня. — Когда они обнаружат, что нас там нет, они начнут обыскивать местность. Нужно спешить. Тревога Алисы начала тяготить и меня, и чтобы как—то отвлечься, я разглядывал окрестности, залитые лунным светом. Но по большему счёту, смотреть было не на что — просто поле с густой травой и кустарниками. Сухой, теплый воздух осушил моё горло, и вытащив фляжку из мешка, я сделал глоток, но тут же поперхнулся, почувствовав невероятную горечь во рту. — Твою мать! — Я выругался, понюхав горлышко. Спирт! Похоже, даже неразбавленный. — Что там? — Поинтересовалась Алиса, поравнявшись со мной. — Водка, или спирт, кажется. — А ну дай сюда! — Не успел я опомниться, как Алиса вырвала у меня фляжку, и незамедлительно опрокинула в себя её содержимое. Спустя мгновение её лицо покраснело став похожим на перезрелый помидор, глаза выпучились, и она согнулась пополам, обильно залив землю остатками недавнего обеда. — Ну что же ты так? — Усмехнулся я, похлопав Алису по спине. — Знаешь, что случилось с любопытной Варварой? — Отъебись! — Пробормотала она, тяжело дыша. — Ну ты и свинья! — И опять во всём я виноват... — Наигранно пробурчал я, оставив её в покое. Подняв упавшую фляжку, я завинтил пробку, и кинул обратно в рюкзак — вдруг пригодится. Где—то после двух часов ускоренного шага, мы увидели на горизонте небольшие постройки, и приземистые силуэты армейской техники. — Мы на месте? — Прошептала Лена мне на ухо. Мы лежали в густой траве, разглядывая размотанную поперек нашего колючую проволоку. — Да. — Прошептал я в ответ. Теперь нужно было вести себя предельно осторожно; наверняка за периметром наблюдают, особенно сейчас. Переведя предохранитель «Калашникова» в режим одиночной стрельбы, и перехватив его за ремень, начал подползать к моткам проволоки. Следом за ней обнаружилась небольшая насыпь, уходящая в стороны на много метров. Вытащив из мешка плащ—палатку, я набросил его на проволоку, и мы преодолели её, проползая по очереди. Навязчивое чувство, что тут могут быть мины, не покидало меня, поэтому я тщательно избегал любые места, не поросшие травой. Я осторожно подполз к земляной насыпи, и заглянул за неё. За ней валялся различный мусор, пустые бутылки, и пачки от сигарет. Утоптанная трава, кое—где виднелись остовы кострища. Видимо, это была первая линия обороны, уже брошенная. Собравшись с силами, покрывшись холодным потом, я перевалился через насыпь, тут же прижавшись к земле. Следом за мной скатились Алиса с Леной, и поступили моему примеру. Примерно пару минут я, затаив дыхание прислушивался, ожидая услышать вой сирены или топот сапог, но вроде всё было спокойно. — Ну что, вперёд. — Пробормотал я. Повернув голову, я ободряюще глянул на Алису, которая отозвалась судорожным кивком. Ползком, не издавая ни малейшего звука мы преодолели расстояние примерно в полкилометра, вплотную приблизившись ко второй линии периметра. Порой я уже слышал смех и голоса солдат, переговаривающихся между собой. Прямо перед нами метрах в пятидесяти стояла небольшая вышка, на которой едва различался силуэт солдата. А перед вышкой была такая же насыпь и размотанная перед ней колючка. Стараясь действовать как можно тише, даже задержав дыхание, я накинул плащ на проволоку. Та отозвалась легким шуршанием, но оно показалось мне раскатом грома. Сердце едва не выскакивало из груди, руки дрожали, а ведь нам ещё скорее всего, предстоит пройти через лагерь. Я совершенно не представлял, что делать, если нас раскроют — попытаться продать свою жизнь подороже, или же сдаться в плен. — Говорят, разрешилась там ситуация. — Я услышал голос солдата, подходящего к насыпи. Скрючившись в клубок между колючкой и насыпью, я сжал свой автомат как можно крепче, словно ребенок, у которого хотят отобрать игрушку. Глупо надеяться на то, что он меня спасет. Солдат тем временем встал у насыпи, послышался звон пряжки расстегиваемого ремня. Стоя от меня буквально метрах в пяти, он не повел и бровью. Видимо, вышел из ярко освещенного помещения, и не успел привыкнуть к темноте, в отличие от меня. Наконец он справился с ремнем, и со мной рядом начала образовываться небольшая лужица резко пахнущей мочи. — Да? А что насчет тех спецов, что отправили с Тагировым? —Крикнул кто-то издалека. Солдат повернул голову. — Хуй знает. Померли они все, вроде как. С ними не было связи с начала операции. Вчера вечером отправили истребитель на разведку, там всё было тихо. И сейчас отправилась уже вторая группа. — А ученые? Есть там кто живой? — Я откуда знаю? — Брезгливо поморщился солдат. — Слишком много вопросов задаешь, капитан! Пиздуй в расположение, и наливай. — Так точно, товарищ гвардии полковник! Полковник застегнул ремень, и тяжело вздохнув, наконец ушел. Дождавшись, пока его шаги не затихнут окончательно, я кивнул Алисе с Леной, и они перебрались через колючку, передав мне плащ, который я скрутил и засунул в мешок. — Значит так, — Зашептал я. — Сейчас мы попадем на линию оцепления. Более чем уверен, незаметно нам пройти не получится в любом случае, так что идем вместе, не привлекая к себе внимания. Аккуратно, быстро, незаметно. Перейдя насыпь, я наконец испытал громадное облегчение. Теперь у снайпера на вышке мы не должны вызвать подозрения, и моя догадка оказалась верной — спрятав девчонок, я вышел на свет и немного покрутился у него на виду. Одет я был немного не так, как остальные, так что непродолжительное время он косился на меня с подозрением, но потом отвернулся, зевнул, и начал поглаживать цевье своей винтовки. Теперь оставалось решить другую проблему — как провести Лену и Алису, не вызвав подозрений у вояк. Я не знал, служат ли в советской армии девушки, и есть они тут вообще, потому что в армии наверняка женщины быстро запоминаются. Да и тут могли быть особисты, которым наверняка раздали наши фотографии, и всех нас в лицо они прекрасно знают. Всё оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. И мои рассуждения прервались, когда из ярко освещенного двухэтажного здания на крыльцо вышел изрядно выпивший мужчина средних лет, с четырьмя звездами на каждом погоне, моментально уставившись на нас. — Кто такие? Ко мне! Делать нечего — я, изобразив полнейшее спокойствие на лице, поправил ремень автомата на плече. Всячески намекая гримасами и жестами Алисе и Лене, чтобы они встали в ряд перед ним, я вышел на свет яркого фонаря, подвешенного под крышей, загораживая спиной девчонок. — Че вы тут делаете? — Выпучил глаза капитан. — Какая рота? — Вторая рота, первый взвод, третье отделение, товарищ капитан! Прибыли на усиление! — Чуть ли не прокричал я, подняв голову настолько высоко, насколько это возможно. Возможно, мой блеф и прокатит, но я в этом сильно сомневался, поскольку в армии я не служил, устав не знал, как и всего другого, ограничиваясь знаниями из боевиков и шутеров. Любой нестандартный вопрос, и наша легенда моментально развалится. — Да? — Задумался офицер, и озадаченно почесал бритый затылок, даже не заметив скрытых в тени Алису и Лену, как и мой нетипичный камуфляж. — Что—то я не видел вас во второй роте. Ладно, пиздуйте куда шли. Развернувшись, капитан едва не споткнувшись об ступеньки, зашёл обратно. Облегченно вздохнув, я обернулся к Алисе и Лене. — Идем. В лагере творился настоящий бардак — везде бегали толпы солдат с оружием, хаотично проносилась бронетехника, один раз даже пролетел вертолет. На нас никто особенно внимания не обращал, и я немного расслабился. Отдельные бойцы кидали непродолжительные взгляды на Алису с Леной, но одёргиваемые криками офицеров, отворачивались. Мы старались вести себя, как настоящее отделение — шли строем, иногда я давал команду идти строевым шагом, но у девушек это получалось плохо — точнее, они совершенно не знали, что это. И только спустя полчаса, я заметил, что за нами увязался один человек на вид лет пятидесяти на вид. На его погонах не было звёзд, его холодные, серые глаза следили за каждым нашим движением. Я как мог, пытался оторваться от погони — но получалось плохо. Я совсем запутался, и мы вышли на стоянку бронетехники, где ровными рядами стояли БТР—ы, и даже танки. Можно было только гадать, зачем... Им столько техники. Обернувшись, и увидев, что мужчина исчез, я вздохнул с облегчением. — В каком направлении вообще... Голос Алисы оборвал крик того самого мужчины, внезапно вышедшего из—за БТР—а. — Стоять! Оружие на землю. Моё сердце ёкнуло, и провалилось вниз, куда—то на уровень живота. Мужчина подходил к нам всё ближе, наставив на нас пистолет. Даже при всём желании мне бы не удалось достать автомат, и тем более — выстрелить. Но я сдаваться не собирался. Схватив Алису в охапку, я резко дернулся с места, гигантским прыжком мы добрались до танка, и спрятались за ним. Лена тоже куда—то шмыгнула, и я её не видел. — Не дури, Персунов! Тебе не уйти в любом случае... — Пошёл нахуй. — Равнодушно ответил я, вытаскивая автомат. Алиса сидела рядом со мной, и беззвучно тряслась, закрыв лицо руками. — Тебе ничего не сделают, как и Алисе, я обещаю! Просто положи оружие. И мы пойдем домой. Мы собирались закрыть программу прямо перед инцидентом! — Я не поведусь на твои сладострастные речи, пёс. — Злобно прошипел я, вложив в последнее слово как можно больше ненависти и презрения. Теперь я совершенно не представлял, что делать. Свобода была так близко, за проволочным забором за стоянкой, но теперь на пути к свободе стояла преграда в виде чекистского ублюдка, явно намеревавшегося взять нас если не живым, то мертвыми. Открою огонь — сюда сбежится весь гарнизон, и тогда нам точно не уйти. — А какие ты дашь гарантии? — Ухмыльнулся я. — Просто... Поверь на слово. — Нет. Пошёл нахуй. С этими словами я вытащил гранату из кармана, и вытащил кольцо, сжав предохранительный рычаг. Сколько там секунд до взрыва? Десять, пять? Три? Я не помнил. И тут... я заметил цистерну с горючим, прямо в центре стоянки! Если удастся создать хаос, может нам и удастся выбраться. Отпустив рычажок, я отсчитал две секунды, и бросил её в сторону цистерны. Послышался глухой стук, граната ударилась об корпус цистерны, и упала на землю. Мельком глаза я заметил чекиста, бросающегося на землю, отметив его непревзойденную реакцию. Теперь оставалось только надеяться, что по заветам голливудских боевиков цистерна взорвётся. Желательно, вместе с чекистом. Взрыв превзошёл все мои ожидания; ёмкость взорвалась с ужасающим грохотом, разметав ближайшие автомобили, столб огня и дыма взвился высоко в небо. Тут же завыла сирена. Часть забора просто вырвало взрывной волной, и теперь до свободы оставалось несколько десятков метров. Дернув Алису за руку, я резким рывком поднял её, и посмотрел в её заплаканные глаза. — У нас всё получится. Осталось немного. Ты готова? — Да. — Тихим голосом ответила она. — Я тебя люблю. Выйдя из—за укрытия, я выставил ствол автомата перед собой — оставалось убить комитетчика. Всего—лишь то. Заметив ворочающееся тело у танка неподалеку, я от бедра выпустил короткую очередь. Рой пуль впился в землю и стоящую технику, со звоном отскакивая от брони. Особист среагировал моментально — встав на ноги, он направил на меня пистолет, целясь в ноги, но я успел раньше. Несколько пуль прошили особиста, оставляя кровавые рваные дыры на его теле. Постояв несколько секунд, с недоуменным выражением, будто не веря в происходящее, он рухнул на землю. Ко мне тут же подбежала Алиса, и обняла меня, уткнувшись в плечо. — Всё. Всё кончено. — Я растроганно гладил её по голове, всё ещё не веря, что мы почти выбрались. — Нам пора идти. И тут я заметил двигавшегося особиста. Он выжил! И он лежал на земле, держав пистолет в трясущейся руке, целясь в обнимающую меня Алису, которая заслоняла собой меня от него. Мой рот перекосился в немом крике ужаса и отчаяния. Грохнул выстрел. Алиса дёрнулась, словно чего—то внезапно испугалась, а потом, смотря на меня непонимающими, полными ужаса глазами, начала оседать на землю. Отбросив её в сторону, я схватил автомат, и выпустил в чекиста весь оставшийся боезапас, превратив его тело в кровавую кашу. Из—за ящика наконец показалась Лена, освещенная красным заревом пожара, но не обратив ни малейшего внимания на неё, я отбросил ставшее бесполезным оружие, и повернулся к Алисе. Она лежала на боку, поджав ноги к груди. Я упал перед ней на колени, схватил руку, прижал к губам. Пальцы оказались теплыми, но совсем, совсем слабыми. – Алиса! Она улыбнулась. Совсем чуть—чуть, почти незаметно. – Ты здесь... – Я всегда здесь. С тобой. — Прошептал я, едва удерживаясь от того, чтобы не заплакать. – Я знаю, – еле слышно прошептали обескровленные губы. Пуля угодила ей в живот. Прилипшая к телу форма намокла от крови. Я сразу увидел это, стоило мне опустить глаза ниже. Я сейчас же вытащил бинт, но на этом вся моя решимость закончилась, и я застыл, глядя на рану. Алиса как будто прочитала мои мысли. – Не надо, – прошептала она. Ей становилось все труднее говорить, и она сделала паузу. – Возьми меня за руку. А еще лучше... Поцелуй. Я стиснул ее ладонь. Глаза застилали слезы, но я нашел губы Алисы и припал к ним своими губами. Я обещал отдать за неё свою жизнь. И я не сдержал обещание. Алиса виновато улыбнулась: – Прости... Я больше не смогу... тебе помочь. Из глаз брызнули соленые слёзы. О чем она говорит?! – Я знаю. У тебя получится. Ты... сильный, – продолжала Алиса. – Только обещай мне... По ее телу внезапно пробежала дрожь, и сделав судорожный вздох, она снова заговорила. – Обещай... что не погибнешь. Что... будешь жить. Уходи отсюда. — Я не брошу тебя! — Выкрикнул я прямо ей в лицо. – Уходи. Обещай, что ты будешь жить. – из последних сил прошептала она, стискивая мою руку едва теплыми пальцами. В ее голосе было столько мольбы, что я поспешно кивнул. – Хорошо Лицо девушки сразу разгладилось, а в рыжих глазах зажглись поразившие меня лучистые искорки. – Спасибо, – с нежной улыбкой прошептала Алиса. Я зажмурился, не в силах вынести ее пронзительного взгляда, а когда открыл глаза, увидел, что она больше не дышит.***
Мы с Леной медленно брели по густому лесу. Идти было тяжело — но не из—за тяжелого мешка за спиной. Эта тяжесть была совершенно другая. Она давила не на плечи, и не на спину — на сердце. Давила так сильно, что оно уже должно было разорваться на куски, но почему—то не разрывалось. Впрочем, я знал, как себе помочь — приставить пистолет к виску, или сердцу. И покончить с разрывающей душу и тело невыносимой болью. Первое время я так и хотел сделать. Но всё время меня что—то останавливало. Образ Алисы с укоризненным взглядом так явственно возникал передо мной, когда рука тянулась к рукоятке пистолета, что я невольно её отдёргивал. Лена шла позади меня. Она делала несколько попыток заговорить, но натыкаясь на холодный взгляд, полный ненависти, тут же закрывала рот. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Мне очень жаль. Правда. Я повернулся к ней, буквально испепеляя её взглядом. — Да ты что? Ты знаешь? Может, хочешь попробовать?! Наставил на неё ствол автомата, держа палец на спусковой скобе. Она в ужасе отшатнулась, лицо стало белее мела. — Ты чего?... — Ничего! — Я рухнул на колени, выронив автомат, и наконец дал волю чувствам. Горячие, обжигающие слёзы струились по щекам, я беззвучно затрясся в истеричном припадке. Лена медленно подошла ко мне, и робко погладила по плечу. — Она бы не хотела, чтобы ты вел себя вот так. Она хотела, чтобы ты жил. — Да что ты вообще знаешь?! Ничком повалившись на землю, я свернулся в клубочек, захлебываясь в рыданиях. — Она была для меня всем. Смыслом в этой дерьмовой жизни, но её больше нет. — Шептал я. — И что теперь делать, я не знаю. — Мы теперь на свободе. — Да нахуй мне нужна теперь та свобода... — Ты можешь отомстить. Убить их всех. — Я её не верну таким образом. — Как хочешь. — Уже безэмоционально сказала Лена, и отвернувшись, добавила: — Ты собираешься здесь лежать всю жизнь? — Да. Отъебись от меня. Прошло примерно полчаса, прежде чем я собрался с силами, и решился встать. Боль утихла, но ненадолго. Лена всё это время сидела рядом, не издавая ни звука. Подхватив автомат, я равнодушно посмотрел на неё. — Ты идешь? Наступал рассвет. Трава покрылась росой, багровый солнечный диск поднимался на горизонте, свет которого просачивался сквозь ветки и листья многолетних деревьев, ослепляя меня. Зажмурившись, я наслаждался прохладным ветерком, дувшим мне в лицо. Хорошая погода. Настоящая. Когда за деревьями показалась трасса, по которой пронеслось несколько машин, я обернулся к Лене. — И вот, финал. Гейм овер. Что теперь? — Не знаю. — Смущенно пробормотала она. — Может, поедем к моим родителям? Они в Днепропетровске живут... — Ты думаешь, что за ними никто не следит? А деньги у тебя есть? — Оскалился я. Конечно, следят. И денег у нас — полный ноль. Скорее всего, они уже обнаружили нашу пропажу, или поняли, что произошло на стоянке. Найдя труп Алисы, и сверив её с фотографиями, особисты поймут, кто она. А дальнейшие выводы сделать очень просто. Я стоял на трассе, и голосовал рукой, пытаясь поймать машину. Калаш, разгрузочный жилет и вещмешок я предварительно зарыл в лесу, чтобы не оставлять улик, оставшись в одной камуфляжной одежде. Ждать долго не пришлось — вскоре прямо возле нас затормозила видавшая виды "Копейка". Стекло опустилось. За рулем сидел весь седой дедушка лет шестидесяти, с сигаретой в зубах. Образ дополняли толстые круглые очки, сидевшие на переносице. — Садитесь, солдатики! Вам куда? — Куда—нибудь. В пионерский лагерь, например. — Вымученно улыбнувшись, я глянул на водителя, и откинулся на спинку сиденья. Тот хмыкнул, затянулся сигаретой, и положил руку на рычаг передач.