Побочный эффект

Тридцать секунд, чтобы решить, кто должен жить, а кто умереть. Тридцать секунд. Кто вообще дал ему право распоряжаться чьими-то жизнями? Тридцать секунд на размышления о том, что лучше – оставить прошлое в прошлом или же пожертвовать настоящим, чтобы сохранить то самое заветное прошлое? Убить Мэри Джейн – значит сломать жизнь не только себе и ей, но ещё и самому себе из другой реальности. Тому, кем он и сам был когда-то. Но ведь у Гвен Стейси тоже есть близкие люди. Как вообще можно пытаться мыслить логически в такой ситуации? Вот так просто рассуждать о том, как кому-то из двух девушек, которыми он дорожит, придется умереть. Питер оглянулся. Гоблин стоял совсем рядом и следил за происходящим. Неужели он это всерьёз? Неужели и впрямь ничего нельзя сделать? Он положил руки на обе ручки двери. - Смерть, видимо, совсем скоро настигнет тебя, - прошептал он, даже не понимая, к кому из них он обращается, - прощай, дорогая моя. Прости… я, правда, не знаю. Я не знаю, как быть! Питер почувствовал, как к горлу подступает ком. Не может этого быть, чтобы всё закончилось вот так. Не может быть. Должен быть какой-то выход. Он ведь всегда выпутывался из самых сложных, казалось бы, безнадежных ситуаций. Что если дернуть за обе ручки разом? - Откроешь обе двери одновременно – погибнут обе, - угадывая его мысли, произнес Норман. - Пожалуйста, не нужно этого делать… - Пять секунд. Поторопись, - суровым тоном приказал Озборн. Боясь опоздать, Питер в последний раз глянул на двери. Вот сейчас она умрёт. Ни в чем не повинная девушка погибнет только потому, что какому-то маньяку захотелось заставить его страдать ещё больше. - Прости меня! – закричал Питер и дернул за одну из ручек. Что-то щёлкнуло. Механизм заработал. Её больше нет. Перед ним открылась та самая дверь, в которой находился межвременной акселератор. Он простоял несколько секунд в шоке от того, что произошло. В недоумении от своего поступка, от своего выбора. Осознание произошедшего ударило его, словно мечом, пронзило насквозь. Не может этого быть. Он стоял перед открытой дверью с окном в лучший мир и понимал, насколько хуже он сделал этот мир. Свой мир. Мир, в котором ему придется жить дальше. Он закричал от отчаяния. Дернул вторую дверь изо всех сил так, что та вылетела вместе с креплениями из проёма и упала на пол. Ворвался внутрь, чтобы собственными глазами увидеть то, что он сотворил. Гоблин не лгал. Гвен Стейси действительно находилась за этой дверью. Вернее, то, что от неё осталось. Её туловище вместе с отрезанными конечностями и головой лежали на полу в луже крови. Питер упал на колени, хватался за куски её тела, прижимал их к себе, не в силах смириться с мыслью о её гибели. Она умерла. И он убил её. Она доверяла ему как никому другому. По-настоящему любила его и верила в него. Единственный человек, с кем он мог быть до конца откровенен, кто понимал его и принимал таким, как он есть, лежит перед ним порубленный на части. Её нет больше. Она никогда не заговорит с ним, не улыбнется, и не вдохнет воздуха. Где все те обещания о том, что он давал ей? О Париже, о том, что всегда будет рядом. Он смотрел на её замершее в каком-то отчаянном испуге лицо и вспоминал всё то, что говорил ей. Все его слова – ложь. Он убирал кровь с её щеки, гладил золотистые волосы и понимал, насколько вся его жизнь глупа и бессмысленна, насколько он обманул всех вокруг, включая себя. Где же теперь великая ответственность, которая пришла к нему с силой? Гоблин засмеялся. - У тебя ещё будет время попрощаться с ней, - Питер почувствовал, как Озборн взял его сзади и выкинул из комнаты, перед другой дверью. – Сначала иди туда. Питер хотел остаться, но из-за своей слабости не смог сопротивляться Гоблину, которому, в конце концов, пришлось затолкать его в портал насильно. Странное ощущение, похожее на погружение в воду и длившееся около секунды напомнило Питеру о тех временах, когда Джонатан Онн только изобрел межвременной акселератор. Затем он обнаружил себя перед крыльцом чьего-то дома. Он никогда не был внутри этого дома и даже никогда не видел его, но дом показался ему удивительно знакомым, будто он был в нем уже не раз. Но он определенно понравился Питеру, хотя он и не особо приглядывался к нему. Прямо перед ним находилась дверь дома, в котором, видимо, все эти шесть лет его страданий спокойно жила Мэри Джейн, даже не догадываясь о его существовании. «Может быть, я вообще зря зашел в портал? - подумал Питер, - зачем я там нужен? Чтобы принести страдания ещё и ей?» Но несколько минут спустя он всё-таки решился войти внутрь. Постучал. Через несколько секунд дверь открыли. Он увидел её вновь. Спустя столько лет. Мэри Джейн почти не изменилась с того момента, когда он видел её в последний раз. Питеру даже показалось, что с годами она лишь похорошела. - Я ещё с утра заметила, что ключи ты не взял, - сказала она весело, толком не взглянув на него, и исчезла где-то внутри дома. Питер вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Только сейчас ему пришло в голову взглянуть на себя. На нем была чья-то перепачканная в крови одежда, которую он прежде не видел. «Видимо, Гоблин постарался, - подумал Питер и тут же догадался, о том, что всё спланировано заранее, - он знал. Выходит, чёртов Озборн знал с самого начала». Эта мысль сильно взволновала его. Если его выбор был заранее известен, то это означало лишь одно. Смерть Гвен оказалась ещё более бессмысленной. Она умерла даже не из-за его выбора. Она умерла просто так. Потому что Озборн так захотел. Да и был ли вообще у него выбор? Откуда ему знать, что Гоблин не мог воздействовать на него? Он шел по коридору, задавая себе всё больше и больше новых вопросов, на которые, вероятно, ему теперь уже никто не ответит. На стенах висело множество фотографий – тёти Мэй, дяди Бена, Анны Уотсон, каких-то детей. Питер остановился и пригляделся внимательно. Один мальчик и одна девочка. Видимо, это были его дети. Точнее, дети его двойника из другой реальности. Питер тяжело вздохнул и пошел дальше. Перед ним было несколько дверей, одна из которых открыта. Оттуда доносился звук телевизора, видимо, там сейчас и была Мэри Джейн. Он должен поговорить с ней. Разве не за этим он вообще сюда пришел? Он вошел в просторную комнату, уютно обставленную. Мэри Джейн сидела на диване и смотрела что-то похожее на новости. Она повернулась к нему, улыбаясь, но как только рассмотрела его, улыбка тут же пропала с её лица. - Это что, кровь? Он снова вздохнул и развел руками. Подошел к ней и присел на диван, не зная, о чем вообще говорить в такой ситуации. - Ты же ведь не отсюда, да? – вдруг спросила Мэри Джейн. - Можно и так сказать. - Хочешь узнать, как я догадалась? Ты выглядишь слишком… старым. У тебя измученный, болезненный вид. Ты слишком худой и бледный. Ты не похож на Питера, моего Питера. - И тебя это нисколько не удивляет? - Немного. Питер говорил мне, что однажды ты придешь. И вот, этот момент настал. Не так я себе представляла эту встречу. - Выходит, он знал всё с самого начала? Мадам Паутина ему рассказала? - Да. Но то, что он знал всё, это, конечно, слишком громко сказано. Ничего он не знал. Только то, что рано или поздно из параллельной Вселенной, максимально похожей на нашу, появишься ты, вот и всё. Никаких подробностей он не знал. Может, расскажешь обо всём по порядку? Питер задумался. - Мне всегда произошедшее казалось весьма длинной и запутанной историей. Но теперь, когда я сижу здесь и разговариваю с тобой… Я понимаю, насколько всё было просто. Рассказывать-то особо и нечего. Был я, и была ты. Ты пропала, а когда я отправился тебя искать, то из одной Вселенной получилось две. Два одинаковых Питера Паркера ищут одну Мэри Джейн. Один нашел, другой же – нет. Как понимаешь, тот «другой» - это я. Если отбросить все те ненужные подробности, весь этот бред, что происходил в моей жизни, пожалуй, это всё. Мне больше нечего рассказывать. Я бы хотел лучше послушать тебя. Значит, вот так бы и обернулась моя жизнь? Жена, дети… Счастье. И никаких убийств, никаких Факелов, никакого Зеленого Гоблина. Знаешь, что самое смешное в этой ситуации? Мэри Джейн вопросительно посмотрела на Питера. Тот грустно усмехнулся. - От меня ведь даже ничего не зависит. Я всегда думал, что это я, тот самый человек, на котором всё держится. Ловит преступников, спасает людей и всё в этом духе. Не было такой проблемы, с которой бы я не знал, как справиться. И посмотри, к чему это привело. - Что с тобой случилось? – едва ли не шепотом спросила она и взяла его за руку. - Я убил Гвен, - сказал он и замолчал, ужаснувшись от того, что он вообще произнес это. Мэри не смогла подобрать нужные слова, чтобы ответить на это. Она чувствовала, как дрожат его пальцы, как он еле сдерживается, чтобы не закричать от той боли, что он испытывает. Она смотрела на него и не понимала, как тот человек, которого она знала много лет назад, мог превратиться в того, кем он является сейчас. Это уже кто-то другой. Совсем иной, не похожий на Питера Паркера. - Да, - всё же признавая случившееся, продолжил он, - я убил её. Я не мог этого сделать, но… я сделал это. Не своими руками, но по моей вине она погибла. Гоблин поставил меня перед выбором – или она, или ты. Мне пришлось это сделать. Я не хотел этого делать, понимаешь? Я никогда бы не тронул её. Питер немного помолчал, затем продолжил: - Он разрезал её на части. Как… не важно. И, понимаешь, в этом не было никакого смысла. Он просто захотел, чтобы кто-то умер, и, судя по всему, он знал, кого я выберу. Я не раз становился свидетелем убийств. Из-за убийства дяди Бена я, по сути, стал Человеком-Пауком. Супергерой с чёткими принципами и верой в добро. Из-за убийства Гвен я перестану им быть. - Что это значит? - Не знаю. Если на моих руках уже есть кровь, то я могу запачкать их и снова. Я убью Гоблина за то, что он сделал. - Ты не должен поддаваться этим желаниям, понимаешь? То, что ты не убиваешь людей, это и делает тебя лучше, чем он. Я не знаю, кто такая Гвен и что с ней случилось, но я уверена, что ты никогда бы не допустил её смерти, будь у тебя возможность. Из-за неё ты не должен становиться тем, с кем боролся всю жизнь. - Тот, кто щадит виновного, наказывает невиновного. До недавнего времени я думал, что это не так, но теперь я вижу, что хуже от его смерти не станет никому. - Тебе станет, Питер. Тебе станет хуже. - Хуже уже некуда. Я лишился всего, чего только мог лишиться. Тем более, жить мне осталось недолго, судя по всему. Я болен. Меня уже ничего не спасёт. И долго мучиться от угрызений совести мне не придётся. - Так или иначе, жизнь постоянно ставит нас перед выбором. Гоблин поставил тебя перед выбором. Теперь ты должен сам поставить себя перед выбором, понимаешь? Выбор есть всегда. Если ты не убийца, то ты и не должен выбирать этот путь. Ты не должен становиться тем, кем ты не являешься, только из-за того, что тебе пришлось принять такое нелегкое решение. Ты не виноват в том, что не смог выбрать сразу обеих. - Я мог избавиться от Гоблина ещё до того, как это всё началось. И ничего бы этого не было. Ни межвременного акселератора, ни твоего исчезновения, ни Факелов, ни смерти Гвен. Всё было бы так, как должно было быть. Как здесь, в этой реальности. - Но ведь так уже никогда не будет, и ты знаешь это. От того, что ты бы убил кого-нибудь, эта реальность и не была бы такой, какой ты её видишь. Внезапно Мэри Джейн увидела в окне, как на улице открылся портал. Она показала на него пальцем. Они молча вышли из комнаты, прошли мимо коридора с фотографиями и вышли на улицу. - Рад был повидаться, - сказал Питер и вошел внутрь портала. Через мгновение он исчез. Мэри Джейн несколько минут простояла на крыльце, глядя на то место, где только что стоял Питер, затем вернулась в дом.