Алфавит

Когда Стэнли говорит о Любви, Стэн фыркает и с издевкой пинает брата, громко смеется с него и говорит, что все это слишком по-гейски. Стэнли вздыхает, поправляет очки, утыкается носом в книгу и молчит целых пятнадцать минут. Обижаться на брата он долго не умеет, и поэтому внимательно следит за стрелками на часах – они делают круг за кругом, и спустя четырнадцать с половиной оборотов тонкой, как шпага, минутной стрелки, Стэн вздыхает еще раз, и решает, что, пожалуй, хватит на сегодня злиться. Он перелистывает страницу, нащупывая пальцами закладку из фольги, и тыкает брату под нос раскрытую книгу. Спустя пару мгновений они смеются, обсуждая модель самолета, которую можно было бы построить из того, что валяется в гараже. Стэнли улыбается, глядя поверх очков на Стэна. Брат хмурит брови, внимательно разглядывая конструкцию аэроплана, и Стэнли улыбается еще шире. Когда Стэнли говорит о любви, Стэн закатывает глаза, страдальчески вздыхает и обзывает брата дураком. Никто не согласился пойти с ним на выпускной бал, и Стэн из солидарности не пригласил никого – так они и идут, поодиночке, но вдвоем. Никто не смеется с них, никто из даже не замечает, а они почти весь вечер болтают о чем-то, сидя на трибуне спортивного зала, пока вокруг шумит музыка и смех. Блики от диско-шара летят по стенам, пунш оказывается совсем невкусным, но им, по хорошему счету, наплевать. После полуночи пьяные одноклассники предпочитают удалиться в более уединение уголки пустой и таинственно-темной школы, а в зале остается с десяток человек – неудачники без пар, умники, с которыми никто не общается, некрасивые толстые девочки в шуршащих платьях ядовитых цветов и парочка хиппи. Близнецы Пайнс, хохоча во весь голос, танцуют в почти пустом зале под веселую музыку с некрасивыми девочками, умниками и неудачниками, швыряются конфетами, и босиком прыгают на батуте, словно дети на вечеринке в городском парке. Они смеются, но знают – если бы они были друг без друга, все было бы вовсе не так. Когда Стэнли говорит о любви, он громко чихает, и трет красный нос ледяными пальцами. Зима, внезапно колючая и льдистая, сковывает город морозными объятиями – к такой погоде никто не был готов, поэтому зимние куртки, шарфы, шапки и перчатки разметают с прилавков магазинов в считанные минуты. - Почему ты с голыми руками? – спрашивает Стэн, замечая посиневшие от холода руки брата. - Варежки – жутко неудобные штуки, ну их к черту, книгу не полистаешь, ключи даже нормально не возьмешь в руки. А перчатки… - Стэнли демонстрирует брату ладошку с шестью красно-синими от холода пальцами. – Нету моего размера. - Ты придурок, - фыркает Стэн. – Лучше неудобные варежки, чем отмороженные клешни. - Надо бы купить… Когда Стэн говорит о любви… На самом деле никогда. Он считает, что это глупо и по-бабски, он фыркает и громко смеется с брата, который без конца заводит эти сопливые разговоры. Он считает его дурачком, который ничего не понимает в настоящей жизни. Женщину нужно не любить, считает Стэн, ее нужно брать и целовать, а потом искать другую, симпатичнее прежней. Он думает об этом, изучая тонкую книжку в розовой обложке и покупая пару железных спиц. Он размышляет о том, какой, все-таки, Стэнли наивный, разматывая клубок бордовой пряжи. Он смеется с брата, пытаясь удержать тонкие нитки в грубых пальцах. Он полушепотом ругается бранными словами, сидя у настольной лампы за кухонным столом, и пытаясь орудовать тонкими прутьями серебристого металла, нанизывая одна за другой нестройные петли. Однажды утром, в конце января, Стэн прокрадывается в комнату брата и, мягко приподнимая подушку, кладет на темно-синюю простыню алые перчатки для шестипалой руки, перевязанные золотистой лентой. Он придирчиво глядит на них, хмурит брови, а потом еле слышно шлепает себя по лицу ладошкой. Стыдоба, да и только! Пока брат не проснулся – Стэн мягкими шагами покидает комнату, которая вся наполнена утренним светом и деревянным теплом. Стэнли открывает сначала один глаз, затем второй, а после рывком отбрасывает подушку в сторону. Перчатки приходятся в самый раз – пальцы нужной длины и нужного количества! Теплая шерсть греет озябшие ладошки, и Стэнли улыбается в одеяло, чувствуя, как глаза щиплют от колючих слез. Когда Стэнли говорит о любви, Стэн о ней не говорит. Он просто ее чувствует.