Ударили холода. Снега как такового еще не было, но лужи от частых дождей уже подергивались тонкой пленкой льда за ночь. Деревья стремительно лысели, листья от влаги быстро разлагались, превращаясь в грязную кашу на земле. Ветер срывал шарфы, почти сбивал с ног, пробивался в дома, заставляя даже в помещении зябко ежиться.
В кабинете Хокаге было прохладно, как и везде в резиденции. Какаши сидел за своим столом, заваленным кипами документов и информационных писем, устало опустив голову на сцепленные пальцы, и внимательно смотрел на Хинату. Хината же ошарашено смотрела на Какаши, и, казалось, их борьба взглядами будет длиться бесконечно.
— И когда вы приняли это решение? — голос дрожал. Она не знала, как реагировать на то, что он сказал ей.
— Я давно к этому шел. Последнее событие, которое подвело меня к этой мысли окончательно, был ее побег. Ты наверняка помнишь тот день?
— Конечно. — Хината прекрасно помнила, как неожиданно засветилась печать на ее груди и как один сильный всплеск чужой чакры в ее теле чуть не сломал ей спину. Потом свечение стало ровным, слабым, а после совсем пропало. Когда Наруто вернулся домой, он подробно рассказал ей все, что происходило. — Но неужели вы вместо того чтобы… Ну, скажем…
— Почему я решил дать ей свободу именно в период? Вместо того, чтобы усилить контроль? — Какаши, казалось, заранее готовился к ее вопросам. Она кивнула. — Потому что она справляется. И самое интересное, что главный сдерживающий фактор — она сама. Сакура боится себя больше, чем все Каге вместе боятся ее. Ты не видела ее лицо, — Какаши откинулся на кресле, — когда она на секунду сняла собственный контроль. Да, чакра действительно ужасает. Но ведь это и логично — не может же чакра Десятихвостого быть иной?
— Но это не чакра Десятихвостого, — перебила Хината, — а ее собственная.
— Вот именно. В этом есть один очень большой, я бы даже сказал, громадный плюс. — Какаши замолчал.
— Ну? Какой? — Хината продолжала надеяться, что сможет его переубедить.
— Как Наруто? — неожиданно спросил Какаши. Хината опешила.
— Да нормально он, спасибо, что спросили. И вообще, вы его видите чаще, чем я. Так, а плюс-то какой? — она уже начинала нервничать от того, насколько Какаши спокоен.
— Ты, будучи женой одного из Джинчуурики, должна сама сказать мне какой. — Какаши улыбнулся, маска пошла складками.
— Вы считаете… — Хината быстро соображала, пытаясь понять, к чему ее подводит Какаши, — что если Наруто однажды потеряет контроль над Курамой, или Кураме вздумается захватить мир… То Наруто придется бороться с чужой чакрой.
— В правильном направлении мыслишь, — кивнул Какаши.
— А Сакуре бороться с чужеродной чакрой не придется, — продолжила Хината. Самое странное, что она сама постепенно себя убеждала в правоте Какаши. — И поскольку мы все хорошо ее знаем, мы понимаем, что она не тот человек, которому внезапно захочется уничтожить мир. Соответственно… Нет, подождите, вы, конечно, правы. Но дело-то совсем в другом. Ее периоды… — Хината закусила губу, не находя слов, чтобы донести свою мысль. — Вы же помните случай с Шино и Тен-Тен.
— Именно поэтому она должна научиться себя контролировать во время периода. Кома — это временная мера, но не выход.
— А если она не сдержится? Конечно, рядом будут только женщины, но…
— Нет, Хината. Не только женщины.
— ЧТО?! — Хината аж подпрыгнула. — Как не только женщины?! Вы что, совсем сошли с ума?!
— Ну вот давай рассуждать логически. Если рядом не будет мужчин, из-за которых она может сорваться, в чем смысл вообще подвергать ее такому испытанию?
— То есть вы хотите, чтобы я пришла к Харуно и заявила ей: «Знаешь, Сакура, тут Какаши-сану пришла в голову идея. Твой следующий период ты должна пережить в сознании, а перед тобой будут тусоваться мужики, которых ты хочешь. И самый смак — на тебе не будет ошейника! Ты рада?» Вы что, вообще меня за суицидницу принимаете??? Я живая от нее не уйду после подобной новости! Да она вены вскроет, в конце концов!
— Кому, тебе? — заинтересовался Какаши. Да он издевается!
— Нет, себе! — Она уже кричала на него. Ну как можно быть таким невозмутимым, когда ты, по сути, ломаешь чужую судьбу?!
Какаши снова улыбнулся. Она не понимала причин его веселья. То, что он хотел сделать, было жестоко. Очень жестоко по отношению к Сакуре. Он словно отказывался понимать, что она теперь не обычная вспыльчивая Харуно, которая была его ученицей, а сгусток эмоций и инстинктов, с которыми она не может бороться.
— Нет, Хината. Ты не будешь одна. Я буду с тобой. Так что соберись. — Стук в дверь заставил Хинату вздрогнуть. Ей стало страшно.
— Заходи, Сакура! — Какаши, не отрываясь, смотрел Хинате в глаза. Он прекрасно видел, что она очень напугана и что она застыла, когда дверь за ее спиной открылась, запуская Сакуру в кабинет.
— О, Хината! Привет! — Сакура радостно кинулась к ней, обняв ее. Хината ответила на объятие, продолжая буравить Какаши взглядом.
Сейчас она слишком хорошо понимала, за что Харуно иногда его костерила последними словами.
— Как ты, малышка? Я так давно не видела тебя! Вся в делах, вся в замужестве. — Сакура подмигнула ей, искренне улыбаясь. А Хинате было больно. Она смотрела в эти зеленые, полные радости глаза и физически испытывала боль. — Что с тобой? Что-то случилось? — Сакура растерянно повернулась к Какаши. — Какаши-сенсей, что, мать вашу, происходит? Хината!
Сакура очень хорошо выглядела. Даже в одежде, было видно, что мышцы налились силой, волосы блестели, а чешуя на хвосте была зеркально гладкой, ни намека на болезненный налет, который она всегда счищала.
— Сакура, я тебя вызвал, чтобы сообщить тебе новость. Хината, начни, пожалуйста. — Какаши испытующе посмотрел на Хинату. Вот он, момент истины. Отступать некуда.
— Следующий период ты не будешь в коме, — Хината даже перестала понимать, где находится. — Ты должна научиться контролировать себя во время периода, поэтому никаких лекарств и никакого ошейника.
— Это ты так со мной поздоровалась? — Было видно, что Сакура даже сникла. Она-то была искренне рада ее видеть. — Ничего смешного. Если ты пришла мне показать, что больше не будешь со мной нянчиться, я это уже давно поняла, да мне и не надо. Но такой издевки я от тебя не ожидала.
— Это не шутка. — Хината еле нашла в себе силы посмотреть ей в глаза и сухо сглотнула. Она чувствовала, что сейчас заплачет. — Сакура, это серьезно. Какаши-сан попросил сообщить тебе об этом, потому что знает, как сильно я тебя люблю.
Неуверенная улыбка прилипла к губам Сакуры. Она посмотрела на Какаши и усмехнулась.
— Какаши-сенсей, что происходит? Это розыгрыш какой-то? Сейчас будут шарики и вопли «Сюрприз!»?
— Хината сказала тебе, как есть. В свой следующий период ты не будешь ложиться в кому, цитронеллы в городе не будет, единственное ограничение — запечатанная комната. Ошейник мы с тебя снимем на это время. — у Какаши даже голос не дрогнул. Спокойно и деловито он подписывал Сакуре приговор.
Она растерялась. Взгляд бегал по комнате, словно ища безопасное место. Скрыться, спрятаться от прозвучавших слов. Хината подошла и обняла ее, поглаживая по волосам. Сакуру била мелкая дрожь, она только начинала осознавать, что вообще сейчас происходит, едва ли смысл сказанного до нее дошел.
— Но это же невозможно, — она засмеялась, но как-то неловко. — Какаши-сенсей, вы же понимаете, что это бред. — Снова смех, уже более уверенный. — И что это будет? Вы хоть представляете, насколько это опасно для всех, кто будет рядом? — Она перестала смеяться и теперь с сарказмом улыбалась.
— Мне главное, что ты это понимаешь. Ты справишься. Я знаю это.
— Да откуда вы можете знать? — Сакура держалась очень достойно, неожиданно для Хинаты. Девушка была уверена, что Сакура начнет рвать и метать, кричать, в конце концов, плакать. Хоть что-то. А она была как каменная — причем не только тело, которое она возвращала в прежнюю форму, и это было ощутимо, но и эмоционально. Если бы белки глаз Сакуры не были белыми, она бы зуб дала, что та под С-кьюром.
— Пока ты осознаешь, какая в тебе сила, ты можешь себя контролировать. Я хочу верить, что и наши с тобой тренировки не прошли даром. Подтянув твое физические состояние, мы прицепом захватили и твою эмоциональную составляющую. Уж сколько я выслушал от тебя, когда мы только начали тебя возвращать в строй, — Какаши сделал неопределенный жест, который Хината могла растолковать как «очень много», — и сейчас, каждый день я ставлю перед тобой новые задачи, а ты молча их выполняешь. Да, скрипя зубами, да, с кислой миной, но делаешь. Я постепенно начинаю узнавать ту Харуно, которая была в команде семь и которая не боялась трудностей.
Сакура вдруг улыбнулась. Хината чувствовала, как подруга выпрямилась.
— Давайте сделаем правильную вещь. До периода еще минимум месяца два, не меньше. Ближе к телу, как любит говорить Ино, мы решим, стоит ли так экспериментировать или нет. Такой расклад меня устроит.
— Хорошо. — Какаши облегченно выдохнул. Хината тоже.
— Если на этом новости закончились, можно я стырю у вас госпожу Узумаки и подвергну ее легкому допросу о семейной жизни? — Сакура весело улыбнулась и, подмигнув Хинате, незаметно для Какаши толкнула подругу в спину крылом. Толчок получился на удивление сильный.
— Если она не против, то забирай, — Какаши улыбнулся в ответ. Даже маска не могла скрыть, с какой нежностью он смотрит на Харуно. — Только один момент. Как там наш Инкогнито?
— Все так же, в коме, — тон Сакуры стал деловитым. — Состояние стабильное, но уже месяц не наблюдается никаких положительных тенденций. Ухудшения я тоже не заметила, анализы в норме — насколько возможно, конечно, — сердце бьется, но пока держим на вентиляции.
Хината знала, по рассказам того же Наруто, что Сакура спасла человека в лесу. Самое интересное, что его нашли на расстоянии пятнадцати километров от Конохи. Почувствовать слабое биение сердца умирающего человека, не будучи сенсором, не имея возможности использовать чакру, не обладая Бьякуганом и перед самой грозой, когда воздух пропитан резким запахом озона, на таком расстоянии — это что-то на грани фантастики. Хинате даже не верилось, что Харуно действительно нарушила границы деревни ради него. Казалось, что это просто очень,
очень удачное совпадение.
— Я ничего не понял, кроме того, что он еще жив. — Какаши встал из-за стола и вяло направился в сторону дивана, который почти стал ему домашней постелью за последние годы. — Ладно. Свободны, обе. А мне надо передохнуть.
Сакура тут же потянула Хинату за руку. Когда они вышли из кабинета Хокаге, Хината внимательно посмотрела на нее:
— Ты же уделишь мне несколько часов твоего безмерно дорогого времени, чтобы рассказать, каково быть женой этого придурка? — Сакура хитро улыбнулась, чуть крепче сжав холодными пальцами ладонь Хинаты. Неожиданно для самой себя Хината вдруг кинулась к подруге, стиснув ее в объятиях так, что та пискнула.
— Ой. Ты чего вдруг… Такая… Нежна…я… — прохрипела она, отчаянно пытаясь хоть немного расслабить обруч сдавивших ее рук. Но не тут-то было. Хината именно сейчас, увидев, что Сакура не ноет и не обвиняет ее в предательстве, как никогда чувствовала свою вину. Тут же нахлынуло чувство, что она ее просто кинула. Да, кинула! Она столько времени была с ней рядом, что пресытилась негативом подруги, и просто трусливо сбежала, спрятавшись за словом «семья», как за стенами крепости. Ни разу со свадьбы она не приходила к ней, даже когда татуировка на груди бурлила ее чакрой, хотя раньше, при малейшем намеке, что что-то не так, неслась к ней, как маленький ураган.
— Хината, ну ты чего…
И ведь в ее голосе не было ни нотки фальши. Ни сарказма, ни злости, ни затаенной обиды. Ничего из того, чего Хината боялась, каждый день обещая самой себе, что пойдет к ней завтра.
Как долго бы это еще длилось?
— Сакура, прости. Я так перед тобой виновата… — Она отстранилась, заглянув подруге в лицо. Чувствовала она себя сейчас прескверно.
— Да ну, ты прекращай! Все же нормально. Я все понимаю. У тебя теперь семья, ребенок на руках…
— Какой ребенок? — опешила Хината.
— Ну как какой, Наруто же! — Сакура звонко засмеялась, наблюдая, как у Хинаты вытянулось лицо. Стоило смыслу сказанного до нее дойти, как она тоже начала хихикать, зачем-то прикрывая рот ладошкой. И когда Сакура успела стать такой милахой?
Пока они дошли до госпиталя, Хинате стало ощутимо легче. Она снова ощущала себя в своей тарелке, видя, что Харуно вообще не напрягается. Лишь когда они зашла в ее кабинет и за ними закрылась дверь, она осмелилась спросить:
— Ты серьезно готова пережить период? Вот прямо тебя совсем не злит подобная перспектива?
— Неа. Ты что, серьезно думаешь, что я на это пойду? — Сакура фыркнула. — Еще чего удумал. Если Какаши правда собрался меня освободить, то не дождется.
— Но ты же согласилась? — не поняла Хината.
— Ага. Как же. Ты вообще слышала, о чем мы говорили? Я сказала, что ближе к периоду решим, справлюсь я с этим или нет. И, поверь мне, я не справлюсь. Это будет настолько очевидно, что он
сам изменит свое решение.
— И как ты его убедишь? — Хината присела на застеленную клеенкой кушетку. Сакура провела рукой по своим волосам, очень уверенно расправив крылья и облизнув губы.
— О, дорогая. Когда он сам окажется на линии огня, он сразу передумает.
— Ты… — Хината изумленно распахнула глаза.
— Именно. Если это не поможет, то
ничто уже не поможет, — констатировала Сакура.
***
— Фуух, как я обожрался. — Наруто устало откинулся на спинку стула и мутным взглядом посмотрел на Хинату. — Как же ты меня вкусно кормишь. Это было божественно.
— Перестань. Просто макароны с курицей, — она убрала со стола, тут же вымыв его тарелку. С тех пор, как они жили вместе, грязная посуда никогда не оставалась в раковине больше пяти минут. — Удивительно, как много ты ешь. Каждый раз поражаюсь.
— Еще бы! — возмутился Наруто. — Если бы тебе обалденно красивая жена ТАК готовила, ты бы меня поняла!
— Я ела вместе с тобой, — с улыбкой парировала Хината.
— Ничего ты не понимаешь, — промурлыкал Наруто, лицом зарываясь в пышную грудь и прижимая ее к себе. Она ласково взъерошила ему волосы. — Обожаю все твои мягкости, ты такая вся мягенькая, прям как подушечка. Спать! — и он демонстративно захрапел, при этом его руки ощутимо мяли ягодицы. Хината улыбнулась.
— Может, пойдем на кроватку?
— Угум. — Она умилялась, когда он вел себя как маленький. Вдвойне было смешно после сегодняшнего заявления Сакуры, что она живет с ребенком — она ведь не знала таких интимных подробностей их отношений.
Он, раскачиваясь и хватаясь за живот, заковылял в сторону спальни. Через пару минут она догнала его, закончив уборку на кухне. Завалившись под теплое одеяло, без которого спать в такую погоду было невозможно, она прижалась к нему, положив голову на плечо.
— Слушай, я тут подумал, — Наруто крепче ее обнял, — а почему бы Сакуре не найти громоотвод?
— Имеешь в виду, чтобы кто-то был с ней на время периода? — Хината провела щекой по гладкой, крепкой груди, ложась поудобнее.
— Да. Если ей так тяжело в этом плане, то, может, стоит снять напряжение, ты так не думаешь?
— Думала об этом, конечно. Но тут не понятно, что случится с этим «громоотводом». Я когда-то читала книгу, — она закрыла глаза, вспоминая, — там была история про двух сестер. То есть сначала про одну. Девушка потеряла память и помнила только последний год, который она жила в приемной семье. У нее постоянно не хватало крови в организме, какая-то болезнь, из-за которой ей постоянно переливали донорскую кровь. А в мире было то ли нашествие вампиров, то ли еще какой-то нечисти, не помню точно. И вот выяснилось, что ее кровь их убивает. У нее даже был меч, об который она перед боем специально ранила палец, смазывая лезвие своей кровью. Потом выяснилось, что эта нечисть — порождения ее родной сестры-близнеца. Они различались только цветом глаз — у главной героини были красные глаза, а у ее сестры — синие. Мол, однажды двое ученых нашли странный труп существа, похожего на человека, но какой-то жуткий, и, когда его вскрыли, обнаружили в теле два кокона, из которых в последствии эти сестры появились. И, как ученые, решили поставить эксперимент над ними. Одна девочка воспитывалась, как обычный ребенок, а другую заточили и относились к ней, как к чудовищу. Вот главная героиня и была этой обычной девочкой. В общем, сюжет там закрутился, и оказалось, что если любая из них напоит своей кровью человека, даже если он вообще при смерти, то она его спасет, но с одной оговоркой. Он навсегда будет привязан к спасительнице. Это даже не любовь, а как генетическая зависимость. И вот, сестру главной героини пытались оплодотворить те, кого она так приручила, но это было бесполезно. Но стоило ей заняться сексом с мальчиком, которого таким образом спасла главная героиня — он был ее братом в приемной семье, — как она забеременела. Но мальчик умер. Он словно заледенел, и когда к нему попытались прикоснуться, рассыпался прахом. Кончилось все смертью этой самой сестры, но она успела родить — таких же девочек близняшек, какими они были с главной героиней. Очень грустная история. — Хината глубоко вздохнула, чувствуя, что Наруто внимательно ее слушает.
— А что случилось с детьми? И с главной героиней?
— Главная героиня впала в спячку на тридцать лет. Она потеряла память, потому что во время предыдущей такой же спячки ее попытались разбудить военные, она озверела, перебила там всех и снова уснула, но процесс уже был нарушен. И каждый раз она жила год или два, а потом впадала в такую спячку. Ее приемная семья взяла на воспитание ее племянниц, в надежде, что смогут вырастить из них людей. На этом книга закончилась.
— Очень тяжелая книга.
— Да. Сакура тоже ее читала. Она боится, что человек, с которым она вступит в интимную связь, умрет. Ведь у нее есть все основания так думать. Она просто прикоснулась губами к Шино во время периода, и тот остался без чакры. А если дело зайдет дальше — кто знает? Может, она так же способна выпить и жизнь?
— Как все сложно. Может, я не имею права так говорить, но я счастлив, что это произошло не с тобой. Не представляю, как бы все сложилось, если бы мы не были вместе.
— Я тоже не могу себя представить на ее месте. Слишком сильной надо быть, чтобы вынести такую жизнь.
Затылком ощутила, как он кивнул.
— Все будет хорошо, — прошептал он.
— Все будет хорошо, — тихо повторила она.
***
— Ну что, закончим на сегодня? — Сакура тяжело дышала, наслаждаясь болью в крепнущем теле.
— Да, ты молодец. Только постарайся себя не загонять — могут уйти годы, чтобы вернуть тебя в форму, а если сейчас ты перегоришь, толку не будет. — Какаши посмотрел на часы, висящие над входом в зал. — Сегодня припозднились, завтра возьми себе передышку.
— Нет, я не хочу отдыхать. — Она уверенно села на шпагат и всем телом легла на переднюю ногу. Она уже забыла, каково это — быть гибкой. — Завтра надо повторить, а еще лучше — сделать больше, чем сегодня.
— Ты начинаешь говорить, как Гай, — нахмурился Какаши.
— Может быть. Но это лучше, чем сидеть у себя в четырех стенах и убиваться, что жизнь кончена. — Сакура сменила ноги, теперь уже растягивая левую. Строение ног было неудобным для таких нагрузок, но она терпела.
— Что тебя так сильно изменило? Неужели, снова начав тренироваться, ты стала чувствовать себя лучше?
— Несомненно. — Сделав несколько сильных взмахов крыльями, она помогла себе встать. Какаши посмотрел на нее с уважением.
— И что же? Больше не будешь переживать из-за того, кем ты стала?
— Не буду. Не стоит оно того. — Сакура улыбнулась, красиво обняв себя хвостом.
Она всех водила за нос. Никто не знал, что на самом деле с ней происходит, кроме нее. Эйфория, которую она испытывала последнее время, больше походила на пир во время чумы, а не на светлую, легкую радость. Она врала Какаши. И врала Хинате. Всем. Потому что поняла, что только так добьется того, что их бдительность ослабнет и ее оставят в покое.
Цунаде провела в Конохе всего неделю. За это время она восстановила руку Саске, но это было не все. Когда она пришла к Сакуре, за день до отъезда в Суну, разговор был очень тяжелый. Цунаде, говоря с Сакурой на одном языке, объясняла ей подробности той работы, которую вела. После долгих обсуждений цепочек ДНК, РНК и прочих тонкостей, которые были невероятно важны в ее случае, она отобрала у нее надежду. Сказала, что вылечить ее невозможно — ведь она не больна. Панацея — проект, которым Сакура жила последние три года, бессилен ей помочь. И что все лекарства, над которыми они бились, чтобы вернуть ей хотя бы прежний облик, и все якобы действенные сыворотки, которые имели больше шанса убить ее, нежели вылечить — это просто обычные яды, которые убьют ее, каждый по-разному, но итог будет один. Она пыталась убедить ее, что лечить нечего — Сакура стала существом нового вида, и, если принять это, как аксиому, тогда все сходится — даже ненавистные периоды становятся логичными. Ведь цель любого живого организма, не важно, бактерия, животное или человек — оставить потомство, укрепить свой генный код, стать сильнее и совершеннее, чтобы выжить. И ей, самке нового вида, сама природа велит размножаться, утверждать свое право на существование.
Да только само ее существование было
не по закону природы. Она не появилась в результате эволюции, когда один-два гена мутируют, чтобы выжить. Она не была такой рождена матерью, не изменилась под влиянием внешней среды — на это ушли бы миллионы лет эволюции. Она стала тем, кто она есть, после того проклятого дня, когда должна была стать Джинчуурики Джуби, но не смогла. Не помня, что с ней происходило, не зная, кто она, забыв все от невыносимой, бесконечной боли, она стала собой нынешней. Но даже после слов Цунаде, она расстроилась только внешне. Да, она рыдала у нее на руках, билась в истерике, металась, причиняя себе боль, чтобы хоть на мгновение отвлечься от терзаний в душе. Но все-таки это была постановка. Потому что у нее был благодарный зритель в лице ее учителя.
Ведь ни Какаши, ни Цунаде не знали, что в ее кабинете, в глубине среднего ящика ее стола, лежала продолговатая коробочка со шприцем внутри, которую тайно принес ей Тонери. Последняя надежда. Шанс выжить — три процента из ста. И что она уже приняла решение.
Все произойдет сегодня.
***
Тен-Тен резко проснулась, чуть не упав с кресла, где задремала черт знает сколько времени назад. Она с трудом заглатывала воздух, пытаясь отойти от кошмара, который до сих пор казался реальнее, чем реальность. Деформированная грудная клетка сильно давила на левое легкое, мешая дышать полной грудью. Голова гудела.
Она оглядела помещение, где уснула. Комната в резиденции Казекаге, соседняя от его спальни, где они с Гаарой вчера сели играть в шоги. Он спал тут же, напротив, так же в кресле, подперев голову рукой, но уже начал недовольно хмуриться. Открыв глаза, он настороженно посмотрел на Тен-Тен.
— Что-то случилось?
— Кошмар. — Тен-Тен сглотнула, чувствуя, что лоб покрыт испариной. Она удобнее поджала ноги, задев стол с незаконченной партией. Фишки сдвинулись, но не сильно. Гаара потянулся.
— Иди сюда.
Тен-Тен встала со своего кресла и приблизилась к Гааре. Он подвинулся, освобождая место для нее, чтобы она могла сесть. Приобняв ее, начал успокаивающе гладить по голове.
— Что тебе приснилось?
— Не помню. — Тен-Тен прижалась ухом к его груди, чувствуя, как спокойно бьется его сердце. — Кажется, что-то про Сакуру.
— Давно тебе не снились сны про нее. — Одежда Гаары пахла сухим песком, как всегда.
Она практически переехала в Суну после того, как Сакура ее покалечила. Первое время Цунаде постоянно наблюдала за ее срастающимися ребрами. Конечно, Харуно всеми силами пыталась исправить то, что натворила, но шмякнула она ее об стену так сильно, что грудная клетка навсегда осталась деформирована с левой стороны. Хорошо, что Тен-Тен предпочитала оружие — теперь затрудненное дыхание не давало держать себя в форме, необходимой для шиноби высокого уровня. Она не могла слишком долго бежать или не дышать под водой достаточно долго. Ну, хоть левую руку удалось срастить относительно хорошо. Сакура не со зла, Тен-Тен это понимала, но все равно, знать, что она живет совсем рядом, знать, что ее состояние повторяется регулярно, было для нее чересчур.
Гаара повел себя весьма тактично, предложив ей в один из ее визитов остаться в Суне. Она согласилась — за время ее лечения, уже у Цунаде, они с Гаарой очень сблизились. Оказалось, что он не такой холодный, каким был в детстве, и не такой закрытый, как ей казалось. Их дружба начиналась медленно, неловко, но уже сейчас она понимала, что такой друг, как Гаара — подарок судьбы. Когда она играла с ним в шоги, или они разговаривали, спорили на какие-то интересные обоим темы, время будто останавливалось. Они не первый раз засыпали, так и не доиграв партию.
— У меня сердце колотится. Мне так страшно… — Тен-Тен прижалась теснее, обнимая Гаару сильнее.
— У тебя паника была недавно, помнишь? Когда потом выяснилось, что Сакура сбежала из деревни. Тогда ты тоже не находила себе места. Это может быть реакцией на ее чакру?
— Не исключено. Но я даже думать боюсь, что она опять без ошейника. Не знаешь, когда у нее следующий период?
— Не скоро. Я говорил с Хокаге. Период был пару месяцев назад.
В комнату зашла заспанная Темари, недовольно потирая глаза.
— Что за кипеш? Чего вам не спится? — Она без удивления посмотрела на обнимающихся ребят и хмыкнула. — Опять чего не поделили?
— Все нормально. Тен приснился плохой сон. Мы сейчас уже спать пойдем. — Голос Гаары был бодрым, как будто он не спал пару минут назад. Он встал, выпуская Тен-Тен из объятий. — Я к себе. Все в порядке? Ты успокоилась?
Тен-Тен кивнула. Пожелав им спокойной ночи, Темари вернулась к себе, за ней ушел и Гаара.
Тен-Тен так и осталась сидеть в пустой комнате, невидящим взглядом смотря на доску с неоконченной партией. Если бы Гаара сделал еще два хода, он бы выиграл. Она подтянула колени под себя и обняла их.
— Если все в порядке, то почему-же мне так страшно? — шепотом обратилась она сама к себе.
Ответом ей была тишина.
