Не по закону Природы

Какаши думал. Наруто терпеливо ждал, когда сенсей решит, что делать дальше. Неделю назад Ино доложила все, что выяснилось о загадочном мужчине, найденном в лесу. Саске, стоящий рядом, сложил руки на груди, внимательно глядя на Хокаге. Сил уже не было, Наруто почти спросил, что тот думает, но Саске остановил его взглядом. Сейчас мешать не надо.  — Пусть они приведут ко мне этого человека, — задумчиво сказал Какаши. Наруто кивнул, мысленно позвав Ино, которая тут же откликнулась. Передав ей поручение сенсея, он резко спросил:  — Когда их лавочку прикроем? Какаши спокойно ответил:  — Нужно продумать все от и до. Если накрывать всех разом, нужно сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил.  — Проведем внедрение наших под видом торговцев? — вскинул бровь Саске.  — Пока не знаю. — Какаши потер подбородок, снова перелистнув тетрадь с кустарно записанным допросом.  — Не получится. Все эти люди знают друг друга, и внезапное появление кого-то нового обязательно вызовет подозрение. — Шикамару, лениво развалившись на диване, достал пачку сигарет и стал ее крутить. — А внедрять кого-то под видом уже существующего торговца весьма рискованно. Ведь мы не знаем, кто с кем о чем говорил, кто как себя ведет — а наблюдение, даже длительное, не даст нам полной картины. К тому же, есть риск быть пойманным на какой-нибудь мелочи, так что внедрение отпадает.  — Не совсем, — вдруг перебил Какаши. — Не забывай, у нас есть Ино.  — И сколько жизней еще должна пережить Ино, чтобы собрать всю информацию, что нам нужна? — Шикамару закурил под неодобрительным взглядом Какаши. Наруто уже давно привык к постоянному сизому облачку вокруг Нары, и даже не обращал внимания. — Вы не боитесь, что у нашего телепата крыша поедет?  — Не поедет. Ино всю неделю копалась в голове у Такеши, и пока кроме пары истерик ничего не было.  — Его зовут Такеру. — В кабинет вошла Сакура, толкая перед собой коляску с вышеназванным Такеру. У него были завязаны глаза, чтобы не видеть Сакуру — она на этот раз обошлась без иллюзии. Следом заползла бледная и сильно издерганная Ино с яркими кругами под глазами от усталости.  — Я спала на этой неделе часов шесть от силы, — сходу пожаловалась она всем присутствующим. Саске улыбнулся:  — А не ты ли мне рассказывала, что сон тебе практически не нужен?  — Не до такой же степени! — Она плюхнулась на диван рядом с Шикамару, и бесцеремонно закинула на него ноги, чихнув от сигаретного дыма. — Я устала.  — Не ты одна, — резко одернула Сакура. Наруто поежился от колючего взгляда подруги, коим она окинула всех присутствующих, чуть дольше задержав его на Саске. Учиха, казалось, ничего не заметил, хотя даже Шикамару лениво улыбнулся, но ничего не сказал. Сакура, поставив коляску ближе к дивану, тоже закурила. Какаши предупреждающе кашлянул, но Сакура оставила это без внимания. Наруто снова не выдержал, ощущая растущее напряжение в воздухе:  — Я не понимаю! Так что делаем дальше???  — Тихо ты, не видишь — думаем! — рявкнула Сакура, нервно дергая хвостом. — Как будто все так просто, черт.  — А если просто их выследить и устроить облаву во время этого сбора? — Саске посмотрел на Шикамару, но тот лишь покачал головой:  — Не получится. Если верить собранным данным, доказательств нет. То есть, если их просто накрыть, они смогут выкрутиться и почти наверняка уйдут в подполье, и мы их уже не найдем.  — Вам недостаточно того, что я вам сказал? — вдруг просипел Такеру.  — Увы. Во всех странах есть дома, где мужчины могут отдохнуть в компании красивых женщин, и твои воспоминания не будут достоверным аргументом на суде, — медленно проговорил Какаши.  — Отлично. Ваши законы совершенны, раз даже работорговцы могут избежать наказания, — усмехнулся Такеру, неуклюже крутя головой, пытаясь сквозь плотную повязку разглядеть источник звука. — Если так, то доказательства нужны изнутри?  — Причем, — вставил Шикамару, — с обеих сторон. Внедрение и под видом торговца, и под видом рабыни.  — Миссия — соблазнение? — устало вздохнула Ино. — Опять мне отдуваться. Хорошо, а кто моим хозяином будет?  — Так не пойдет, — выдохнул Саске. — Посылать наших куноичи в это пекло? К тому же, Шикамару сам говорил, что внедрение слишком рискованно.  — Конечно, рискованно, — просвистел Такеру, — если не знать порядков, которые там заведены. Но у вас есть козырь.  — И какой же? — Какаши скрестил пальцы перед лицом, пристально вглядываясь в лицо преступника. Все затаили дыхание. Каждый теперь смотрел на человека, беспомощно сидящего на коляске, с завязанными глазами, с тронутой улыбкой губами, и уверенно зажавшего отверстие в дыхательной трубке.  — Ваш козырь — я.

***

 — Какой брееед… — Сакура с силой потерла виски. — Вы хоть понимаете, насколько это опасная миссия? Шикамару, сидящий на полу в ее кабинете в позе лотоса, поморщился.  — Потише. Я продумываю, как нам это сделать. Ино, стоящая на коленях за его спиной, ладонями охватывала его голову, объединив оба их разума, чтобы он мог пользоваться воспоминаниями Такеру. Ее лоб покрывала испарина, ладони едва заметно светились, глаза были закрыты. Саске с Наруто сидели на диване, тоже пытаясь переварить возможную миссию. Еще, конечно, не факт, что все вообще состоится, но сама возможность этой самоубийственной операции сильно давила. Сакура обмахивалась кончиком хвоста с расправленным перепонками, как веером — все же, ее кабинет не был рассчитан на такое большое количество людей, духота стояла неимоверная, а чувствовала ее только холоднокровная Сакура. Остальных все устраивало, и окно открывать ей «запретили» — на улице стоял знатный холод.  — Стой. Отмотай этот момент назад. — Шикамару нахмурил высокий лоб, сильно зажмурившись. — Вот, стоп. Медленней. Покажи мне, о чем они говорили. Это длилось уже некоторое время. Все старались не мешать гению Конохи, моделировавшему ситуации со всеми возможными исходами событий. Ино однажды рассказывала, что происходит в голове у Нара в эти моменты — это была фантастика. Ни один человек на ее памяти не был способен так полно и емко охватить все аспекты возможных событий — он мог рассчитывать даже шаги врагов в ту или иную сторону, погоду, и как она повлияет на… все, в общем, словами не передать.  — Дальше. Вот, а нет, еще дальше, медленней, вот. Стоп. Что за?.. — Шикамару выругался, нахмурившись сильнее. — Это во время комы? Нет, стой. После. Так, не спеши. Ино уже тряслась от напряжения. Внезапно все прекратилось. Ладони Ино погасли, она осела, не открывая глаз, и, что-то пробормотав, легла прямо на пол и так и уснула.  — Ей нужен покой. Она слишком сильно устала за последнее время, — Шикамару, наконец, встал, взяв Ино на руки. Наруто и Саске тут же подскочили, уступая диван спящей девушке. Бережно уложив ее — Ино даже не поморщилась, настолько глубок был ее сон, — Шикамару обернулся к Сакуре.  — Ты придумал? — Сакура достала сигареты, угостив Шикамару.  — Ты можешь устроить мне встречу с этим Такеру? — Они встретились глазами, и Сакуру охватило уже знакомое чувство полного взаимопонимания. Именно так два гения, пусть и в разных сферах, ищут друг в друге островок спокойствия от собственного безумия мыслей. Она кивнула.  — Так в чем твой план?  — Я увидел один момент… нет, два… В общем, мне нужно с ним поговорить. Тогда все встанет на свои места. Пойдем со мной. Сакура снова кивнула, встав.  — Пойдем. Саске, Наруто, подождите нас здесь.  — Нет, пусть идут с нами. — Сакура вскинула брови, но перечить не стала. Раз Шикамару считает, что так нужно, смысла спорить нет. Она пошла вперед, стараясь не раскачиваться при каждом шаге, сильно качая хвостом для баланса. Но вдруг остановилась:  — На мне нет иллюзии. Не стоит ему видеть мой истинный облик.  — Я завяжу ему глаза, зайду первый, — от взгляда Саске ей стало дурно, но она взяла себя в руки. Шикамару пожал плечами, показывая, что ему без разницы. Наруто был угрюм, Сакура не могла этого не заметить. С того момента, как они покинули резиденцию Хокаге и пошли к ней, он не сказал ни слова, что было на него не похоже. Но она не стала его тормошить и выяснять, в чем дело — в конце концов, каждый имеет право на собственные мысли. Не хочет делиться — не ей его к этому принуждать. Дойдя до нужной палаты, она остановилась, пропуская вперед Саске. Шикамару зашел следом, и, когда ее позвали, на Такеру уже была надета темная непроницаемая повязка. Она как сквозь туман слушала их разговор. Шикамару задавал вопросы, Такеру полно и охотно отвечал. Все эти термины, какие-то подробности жизни этих несчастных женщин, нюансы — Шикамару хладнокровно слушал, Наруто играл желваками от злости, а Саске, заметив, что ей нехорошо, подошел и дал на себя опереться. Она была ему безумно благодарна за это.  — Да, я думаю, это возможно. Если взять того доктора, которая меня лечит, она вполне сойдет за Ширу. Да только…  — Нет, это исключено, — отрезал Шикамару. — На роль рабыни я предполагаю другую девушку. Вы с ней знакомы, она читала ваши воспоминания.  — Но подождите. Она блондинка, и фигура совершенно иная, и манеры другие. Любой, кто видел Ширу, раскусит обман на раз-два. — Такеру закашлялся.  — Мы способны поменять ей внешность. Вы же видели, на что она способна, так что…  — Но зачем кардинально менять внешность этой девушке, когда можно взять эту Сакуру и…  — Да потому что у меня менять придется гораздо больше, — не выдержала Сакура. Ее снова наполнил гнев, придавая сил. — Шикамару, сними ему повязку. Пусть увидит сам.  — Сакура, может, не стоит? — Саске чуть приобнял ее за плечи, придавая уверенности. Она почувствовала, как собственные наросты на позвоночнике впились ему в предплечье, но он сделал вид, что ничего не заметил. — Он чужак все-таки.  — Он отсюда уже никогда не уйдет, — с горечью сказала Сакура. — Как и я, — добавила с легкой усмешкой, сразу заметив, как все трое опустили глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом. Они-то понимали, что она права.  — Это твое решение, — Шикамару сдернул повязку, и Такеру зажмурился от яркого света. Щурясь, вгляделся в Сакуру, и отшатнулся.  — Как… это… возможно… — захрипел он, и Сакура, почти наслаждаясь произведенным эффектом, широко расправила крылья, сделав шаг к Такеру.  — Теперь видишь? — Она подошла почти вплотную, поставив руки на его колени, скрытые одеялом, и близко-близко заглянула ему в глаза. — Во мне менять придется в сто крат больше, чем в Ино. И уж что-что, а рабыней я никогда не смогу стать, даже понарошку. Придя в себя, Такеру испуганно вглядывался в буравившие его узкие зрачки, но вдруг поднял руку и провел пальцами по ошейнику, не скрытому высоким воротником туники — она была в безрукавке с круглым вырезом, весьма скромным, но не скрывающим белые шрамы на шее и кожаную полоску, туго стянувшую кожу.  — Разве? — одними губами спросил он. — Ты ведь уже рабыня. Просто при других обстоятельствах. Сакура отпрянула, отступив назад. Снова стало больно где-то в груди. Она смачно выругалась, злобно дернув крыльями и отвернувшись. Даже абсолютно чужой человек, увидевший ее первый раз, понимает, что она, по сути своей, уже в рабстве. Это выводило ее из себя.  — У тебя даже фигура, как у нее. Она очень худая, почти как ты.  — А не крылатая, нет? — выпалила Сакура.  — Нет, — хрипло засмеялся он. Саске притянул Сакуру к себе, встав между ней и пленником. — Но план вашего парня действительно хорош, если вы способны на то, что он придумал.  — А что за план-то? — Сакура, наконец, сосредоточилась, вспоминая, о чем говорил Шикамару, когда она только зашла. Такеру зажал было трубку, чтобы рассказать, но Шикамару опередил его:  — Есть один торговец, который живет затворником. Это как раз отец той самой Ширы. Если взять его, и поставить одного из наших на его место, а Ино сделать, собственно, Широй, то вряд ли кто заметит подмену. Я даже знаю, кто сойдет за торговца, — взгляд Шикамару был красноречивей любых слов. Саске нахмурился.  — И с чего ты решил, что я подойду?  — У тебя есть Шаринган. Способность копировать. Дело ведь не в техниках, Шаринган…  — Может копировать и обычные движения, — закончила за него Сакура. — Саске, он прав. Ты сможешь подстроиться так, что никто не заметит ничего странного — ведь ничего не будет выдавать в тебе тебя. Мимика, жесты, привычки…  — Один есть минус в этом плане. — Такеру хрипло кашлянул, привлекая к себе внимание. — Бабаи, когда я видел его последний раз, говорил, что Шира слишком… обычная для элиты. Он готовил ее в деликатесы, а они, по сути, так же бесправны, как нижние. Особо информации собрать не получится, а ведь вам нужна именно она? Значит, нужно… Заменить Бабаи на какое-то время, чтобы хоть кто-то узнал, что он передумал насчет Ширы, и готовит ее в элиты. А там уже будет правдоподобней.  — Отличный план, — процедил Саске. — То есть, мне, возможно, годы, придется жить под чужой личиной, и еще каким-то образом «дрессировать» Ино, тоже в другом облике, делая из нее элитный кусок мяса на продажу?  — Нет, Саске. «Дрессировать» будет Такеру. — Сакуре даже показалось, что Шикамару говорит серьезно. Или не показалось?..  — ЧТО?! — Наруто наконец-то подал признаки жизни. — Вы вообще соображаете, что несете?! Все вы?!  — Наруто, это пока набросок плана. Конечно, он еще сырой, нужно очень многое продумать…  — ДА КАКОЙ ТУТ ДУМАТЬ?! — Наруто подлетел к Шикамару, схватив его за грудки, и яростно тряхнул. — Подвергать такой опасности Ино! Она в твоей команде, черт тебя дери! Ладно Саске, он выкрутится, если что, но если Ино…  — Наруто! Она куноичи прежде всего! И поверь — Яманака прекрасно справится с кучкой похотливых ублюдков, или она не Ино! — Сакура старательно отцепляла руки Наруто от ворота Шикамару. — А вообще, зная, что план будет составлять Шикамару, я уверена, такого не потребуется.  — Ну, знаешь… — Наруто, наконец, отпустил бесстрастно смотрящего на него Шикамару, и схватил Сакуру за плечи. — Я не позволю… Да что там я — Сай вам не позволит! Если он женится на Ино…  — То придется искать другую куноичи, возможно, более слабую и менее талантливую, которая будет выполнять эту роль. Ты этого хочешь? — прошипела Сакура. — Из успешных женщин-ниндзя подобные миссии хорошо выполняют только три. Имена назвать? Шикамару злобно нахмурился, исподлобья взглянув на Наруто. Темари была на третьем месте из этих трех. Для Сакуры казалось очевидным, что между ним и Темари что-то большее, чем просто совместные миссии и дружба. И подвергать свою женщину такому… Эгоистично, но увы — это в природе человека, защищать тех, кто дорог. К тому же, Шикамару слишком хорошо знал возможности Ино еще до того, как к ним прибавились дары Сакуры — переживать просто не о чем. Просто нужно все очень хорошо продумать.  — Так что, Наруто, пожалуйста, не переживай. Все пока на стадии разработки, может, еще Какаши-сенсей не даст добро. Успокойся, — уже спокойней попросила Сакура. Кажется, он внял ее словам и снова закрылся, хмуро уставившись на сидящего на койке Такеру.  — Я очень устал. — Такеру откинулся на койке, прикрыв глаза. — Пожалуйста, дайте мне передохнуть, и я помогу вам. Слишком много происходит. В голове многое не укладывается, — Сакура прищурилась от этих слов, — мне нужно переварить этот день.  — Да, мы пойдем. Шика, Саске, пойдемте. — Сакура взяла Наруто под руку, выводя его из палаты. Когда остальные вышли следом, она заперла дверь, а Шикамару применил чакру к печати, задействовав ее. Теперь из палаты никто не выйдет и не зайдет, пока Сакура снова не даст на это добро. Пообещав, что продумает, как можно будет все это провернуть, Шикамару вместе с Наруто направились к выходу из отделения. Мечтая сесть и избавиться от назойливого тумана в голове, двинулась к кабинету, не сразу заметив, что Саске пошел следом. Не найдя в себе сил язвить, просто позволила зайти за собой в кабинет, и устало опустилась в кресло. Саске присел на диван, рядом со спящей Ино, и уронил:  — Последнее время ты слабеешь все чаще. Может, заболела?  — Нет, я не больна. Может, усталость, переутомление. Не знаю. Не хочу об этом думать.  — Дело твое. Но работать на износ — уверена, что это того стоит?  — А как я могу жить дальше, зная, что в мире происходит такое? И так многие покалечены войной. Не физически, так морально. А тут еще вся эта гадость… Изверги. И если есть хоть малейший шанс их остановить — это надо сделать. Саске вдруг улыбнулся, разглядывая спящую Ино.  — Ты всегда была слишком доброй.  — Да… — Сакура бесцельно начала листать тетради, разложенные на столе. Наткнувшись взглядом на последние исследования, поморщилась и с досадой выпалила: — Еще бы это мне аукалось, а так…  — Все будет в порядке. Шикамару придумает, что с этим сделать.  — Конечно, придумает. Он же гений. К тому же, для тебя будет один хороший плюс.  — Какой же? — Саске поднял глаза, и она опять почувствовала слабость в коленках.  — Если это все-таки будет миссия, то не ниже ранга А, а, возможно, и S. Денег заплатят немерено.  — В случае успеха. Сакура хмыкнула. После последних событий ей было одновременно и легко с Саске, и неимоверно трудно. Но легкость все же преобладала. Саске поднялся и подошел к ней.  — Если план будет хоть отчасти похож на то, что я думаю, мне придется покинуть деревню. И не на неделю или месяц.  — А вот это уже плюс для меня. — Сакура смотрела на него снизу вверх, такого статного, такого красивого…  — Не вижу тут никаких плюсов.  — Ну, ты долгое время не будешь маячить у меня перед глазами. — Сакура закинула ногу на ногу, слегка задев его коленом. — И, может быть, я найду лекарство от своей болезни.  — Ты про какую из болезней? — Он наклонился к ней, и она ощутила, как сидение опускается вниз — он нажал на рычаг под креслом, а сам опустился на колени. Теперь эти одурительные глаза были прямо перед ней. Она затаила дыхание. — Про эту… — он плотно прижал ладонь к крайней фаланге ее крыла, проведя вниз, пальцами поглаживая перепонку снаружи, которую она тут же расправила, подставляя ласке, — или про эту? — И он просто прижался губами к ее губам, прекрасно понимая, что сопротивляться она не будет. Сердце не стучало в ушах, как первый раз. Но к лицу прилил жар, а грудь сковала щемящая радость, от которой было так хорошо, что почти больно. Она ладонями обхватила его лицо, опустилась к шее, позволяя и помогая углубить поцелуй. Они уже целовались так, и с каждым разом у них получалось все лучше. И приятней. Во всяком случае, Сакуре так казалось. Внезапно в голове пронеслись слова Хинаты: «Я никогда не пойму того, что ты, слепо руководствуясь только своими интересами, подвергла любимого человека, осознанно, такой опасности…». Она тут же прервала поцелуй, за шею отстранив его и встретив непонимающий взгляд. Осторожно откинула черные пряди с его лица, вглядываясь в никогда не гаснущий Ринненган.  — Позволяя тебе все это, я тебя подвергаю опасности. Не надо, Саске. — Она грустно улыбнулась.  — Тебе… не нравится? — хрипло спросил он, пряча обиду в голосе.  — Очень нравится. Я мечтала об этом… когда-то. Но это правда опасно для тебя. Я не хочу, чтобы ты умер.  — Я не умру. — Он впился в ее губы, сильно, требовательно. Сакура попробовала было снова его отстранить, но не тут-то было — он рывком дернул ее на себя, почти усаживая к себе на колени, прижимая к себе, водя ладонями по холодной чешуе вдоль позвоночника, по лопаткам, деформированным от крыльев, пальцами изучая каждый мускул сильной спины. Всем телом чувствовала его мерное, тяжелое дыхание, как вздымается его грудная клетка под ее грудью, как напряжены мощные ноги под ее ягодицами, как… Нет, ей показалось. Иначе быть не может. Или?.. Его руки опустились ниже. От его горячего языка мысли путались, уже было не важно, что то, что они делают, для него опасно, не важно, что рядом спит измотанная Ино. Он позволял себе слишком много. Уже не таясь, мял талию, почти полностью сводя пальцы обеих рук, спускался ниже и блуждал ладонями по ее бедрам. Ей не верилось, что все это происходит сейчас, что вот он, Саске, и он делает то, что делает. Но это было так, и, не выдержав, она сама обняла его, схватилась за широкие плечи, слишком пошло прижавшись к нему. Это было последней каплей. На мгновение отпрянув от нее, он посмотрел в сторону дивана, убедившись, что Ино спит так же крепко, и поднялся на ноги, не отпуская Сакуру. Она опустила ноги, которые так и не коснулись земли — Саске подсадил ее на себя, заглушив ее протест второй рукой. Быстро дойдя до книжного шкафа, дернул «Кардиохирургию» и осторожно зашел в открывшийся проход, стараясь, чтобы Сакура не зацепила дверной косяк макушкой или крыльями. Как только проход закрылся и их окутал почти полный мрак, Саске будто подменили. Руки, держащие ее, затряслись. Теперь его губы впивались в шею, язык ласкал израненную ошейником кожу. Пытаясь собрать вместе остатки рассудка, она зашептала:  — Саске, пожалуйста, остановись, это глупо, очень глупо и опасно…  — Никто ничего не узнает.  — Не в этом дело, черт тебя дери! — она уперлась сгибом крыльев в его грудь, стараясь выгадать хоть какое-то расстояние между ними. — Саске, я же… — Она сползла по нему, когда он убрал руки из-под ее ягодиц, борясь с сопротивлением ее довольно окрепших крыльев, и ощущение его горячего тела, так явно выражавшего к ней сильную «симпатию», мгновенно ее отрезвило. — Саске, даже не думай, что это зайдет дальше, нельзя!  — Можно. От его наглости слова застряли у нее в горле. Саске плавно опустился на пол, увлекая ее за собой, все еще ведя борьбу с ее крыльями, отчаянно упиравшимися в его ладони. Она хвостом с силой стеганула по его ногам, и он поморщился от боли. Оседлав его, на краткий миг перехватив инициативу, добавила к крыльям руки, с усилием прижав их к полу. Прекрасно видя при недостатке света, разглядела его улыбающееся, веселое лицо.  — Интересная ситуация. Мне так даже больше нравится — да и вид наверняка отличный. — Сакура неожиданно для самой себя тоже улыбнулась.  — А мне то как нравится картинка распластанного, побежденного Учихи, — заявила она, заставляя голос звучать намного уверенней, чем она сейчас себя ощущала. — Не делай глупостей, и я тебя отпущу, хорошо? Сама прекрасно понимала, как глупо это звучит, учитывая, что Саске в несколько раз сильнее ее без чакры, и не сопротивляется он нарочно. Но, тем не менее, он кивнул, оставив руки на месте, даже когда она убрала свои.  — Кажется, теперь я понимаю, от какой именно болезни ты хочешь вылечиться в мое отсутствие. — Он едва заметно напрягся, плотнее прижимаясь к ней, и она неслышно охнула от ощущения его твердого, сильного тела. — Проклятая темнота. Даже не дает разглядеть тебя.  — А мне кажется, в темноте я могу показаться нормальной, — возразила она.  — Ты не можешь быть нормальной. Для нормальной ты слишком красива. Вот тут-то сердца будто сошли с ума. Колотились так, что, если бы она не была лучшим медиком в Конохе, и, не исключено, что и в Стране Огня, она бы решила, что они бьются прямо об ребра.  — Тебя все еще прет от моей чакры, что ли? — недовольно спросила Сакура. Его слова, конечно, были приятны, но она тоже не слепая. И видела себя в зеркале.  — Нет. — Он обхватил ее за талию — вполне невинно, как могло показаться. — Такая узкая. Как игрушечная. Поцелуй меня, — потребовал Саске. Она помедлила, но наклонилась. Опять ощутив его горячее дыхание на своем лице, начала колебаться. Безумно хотелось просто расслабиться и поддаться ему. Его голос, казалось, гипнотизировал, как и глубокий, тяжелый взгляд. Он подался навстречу, встретив ее губы на полпути, и снова бесстыдно прижал к себе ее бедра.  — Сними кофту, — прошептал Саске, почти не прерывая поцелуй.  — Нет, — прохрипела Сакура, тут же потянувшись к вороту безрукавки.  — Сними, — настаивал Саске, помогая расстегивать застежки снизу. — Не снимешь сама — я сниму с тебя все. Пальцы не слушались, застежки казались дьявольскими оковами, расстегнуть которые было практически невозможно. Последние клепки на талии сзади Саске расстегнул сам, отбросив тут же ставший бесформенным кусочек материи в сторону, и дрожащими, горячими руками обхватил прохладную, плотную грудь.  — Ну почему тут так темно, — почти простонал он, языком пройдясь от ключиц вниз, к ложбинке. Сакура откинулась назад, окончательно теряя связь с реальностью от невозможности происходящего.  — Саске, нам уже пора остановиться.  — Скоро остановимся. Мял, прижимал к себе, вытворял своим ртом совсем нескромные вещи, изгибая ее так, как ему хотелось, доходя обжигающими губами почти до пупка — и обратно, и пытка продолжалась бесконечно. Ее заставляло задыхаться не столько удовольствие, сколько то, что это проделывал Саске, тот самый холодный, неприступный, замкнутый, любимый Саске.  — Я бы все отдала, чтобы быть нормальной, — она ерошила его волосы, прижимала голову к своей обнаженной груди, чувствуя стыд. Поддаться своим чувствам, подвергать его такой опасности — было очень стыдно, но что она могла с собой поделать? — Если бы ты хотел, я бы…  — Очень хочу.  — Но нельзя!  — Знаю. Молчи. Чудом поняла, что он отстранился от нее. Облегченно выдохнув, расслабилась, от того, что все, наконец, закончилось, но дыхание тут же сбилось от нестерпимого жара между ног. Осторожные, изучающие пальцы гладили ткань шорт, вырывая из Сакуры задушенные стоны. Не было сил остановить его, а он сам и не думал останавливаться. Осторожные прикосновения становились все более уверенными, по мере того, как он понимал, при каких движениях ее дыхание становится более рваным.  — Нравится? — Его шепот был почти не слышен, настолько тихо он обратился к ней.  — Д-да… — Уже сама прижималась к дарившей наслаждение руке, мечтая, чтобы сладкая мука не прекращалась. Ощущения были новыми и от того настолько яркими, что хотелось выть.  — Мне остановиться? — с издевкой улыбнулся он.  — Не-еет! — Взмолилась она, с ужасом ощущая, как знакомая по периодам горячая волна нарастает, захлестывая с головой. Саске схватил ее ладонь и прижал к себе, даже через штаны чувствовалось, насколько он горячий и возбужденный, и Сакуре ничего не оставалось, как сжать ладонь. Он тяжело выдохнул, откинув голову назад, и начал слегка приподнимать бедра, в такт движению своих пальцев. Она почти плакала от нестерпимого жара, от слабых толчков в свою ладонь и от пульсирующего внизу живота наслаждения. Стоило ей только подумать, что они делают, как ощущение, подобное взрыву, растеклось по телу. Основание хвоста стянуло, крылья напряглись и раскрылись, а между ног стало так горячо, как при ее холодной крови быть не могло. Чтобы не вскрикнуть, она нашла его губы, целуя со всей страстью, со всей благодарностью и любовью, на которые была способна. Своим ртом она поймала его сдавленный стон, сильнее сдавив его плоть под увлажнившейся тканью. Оба тяжело дышали от пережитого. Сакура лбом уперлась в лоб Саске, покрытый испариной, и закрыла глаза.  — Черт, что мы творим, — устало выдохнула она. Саске в ответ только прижал ее к себе, зарывшись руками в ее волосы. Какое-то время они молчали, приходя в себя. Когда первый тремор улегся, она отстранилась, стыдливо прикрыв грудь руками и крыльями. От Саске эти движения не укрылись, и он хмыкнул:  — Тут все равно темно. Я ничего не вижу. Сакура криво улыбнулась, ощущая жгучий стыд. Все случившееся казалось сейчас страшной ошибкой, которую она, по своему слабоволию, допустила. Нельзя было поддаваться своим чувствам, нельзя было допускать… Впрочем, уже было поздно что-то менять. Оставалось только радоваться, что до самого опасного дело не дошло, и нельзя допустить, чтобы когда-то это случилось. И так все уже слишком далеко зашло. Высвободившись из его объятий и встав, подняла безрукавку, расстегнутую на две части, и принялась ее надевать и застегивать. Застежки сами замыкались под ее пальцами, и от этого стало еще более тошно. Ведь она чуть не разорвала их, пытаясь расстегнуть. Как после всего смотреть ему в глаза? Щеки пылали. Повернувшись к уже вставшему Саске, смотрела, как он поправляет сбитую одежду и взлохмаченные волосы, почти как в день свадьбы Наруто с Хинатой, когда они впервые позволили себе вольности. Конечно, робкие поцелуи не сравнятся с тем, что произошло сейчас, но картинка очень четко стояла перед глазами.  — Даже не знаю, как теперь себя вести. — Сакура неловко хохотнула, но тут же замолкла. Саске улыбнулся, повернувшись на звук ее голоса:  — Ну, хоть в этом мы сходимся.  — Может… ну, попробуем сделать вид, что этого не было? — Сакура с тревогой смотрела на Саске, сделавшего шаг к ней, и шагнула навстречу, чтобы он не мыкался в потемках.  — Как ты себе это представляешь? Ведь было. Мне казалось, тебе было хорошо.  — Тебе не показалось, но это было… слишком. Саске ощупью нашел ее лицо и притянул к себе.  — Слишком что? — Опять его дыхание щекотало лицо, и снова она теряла волю, которую едва наскребла в руинах собственной души.  — Саске. Прошу тебя. Хватит меня мучить. Ты знаешь, что я тебя люблю, и не могу вести себя разумно, когда дело касается тебя. Так что хоть ты прояви благоразумие. В ответ он поцеловал ее. Горячо, страстно, словно выпивая, вытягивая любовь к себе.  — Благоразумие? Без понятия, что значит это слово, — спокойно парировал Саске, глядя ей прямо в глаза.  — Демон, — простонала Сакура.  — Нет, демон в этой комнате только один, и это точно не я. — Саске улыбнулся. — Выведи нас отсюда, а то темно, только твои глаза светятся.  — Я тебе потом расскажу, почему они светятся, — Сакура на подгибающихся ногах последовала к двери, увлекая Саске за собой. Осторожно открыв проход, выглянула в кабинет, и, убедившись, что Ино все так же спит, вышла. Саске вышел следом, поставил шкаф на место и вышел из кабинета, ничего не сказав. Сакура тяжело опустилась в свое кресло, поджав еще дрожащие ноги под себя, и щелкнула зажигалкой. Сизый дымок, идущий от сигареты, успокаивал и упорядочивал мысли. Саске в скором времени вернулся, чем немало ее удивил. Снова усевшись на диван к Ино, он, как ни в чем ни бывало, спросил:  — Ты обещала рассказать про глаза. Почему бы твое «потом» не сделать «сейчас»?  — Ладно. — Сакуре было неловко смотреть на него, но она заставила себя говорить, глядя в темнеющее за окном небо: — Это все легко объясняется. В полной темноте, я, естественно, видеть не могу — потому что глаз, чтобы видеть, отражает и фокусирует свет. Мы ведь на самом деле видим не объекты, а свет, отраженный от них. В моих глазах очень много… как бы… светоотражающих колбочек. Так что если в комнате темнота не полная, а есть хотя бы малый источник света, мои глаза его фокусируют, за счет чего я неплохо вижу. Из-за этого же эффекта создается впечатление, что глаза светятся. Похожее устройство глаза у кошек, или сов. В общем, у хищников, которые в силу эволюции приспособились охотиться по ночам.  — Интересно. А какие у тебя есть еще особенности? — казалось, интересуется он вполне искренне, и даже неловкость постепенно отступала от этой обычной, доверительной беседы.  — Ну… — Сакура задумалась. — Слух у меня обострен. И обоняние. Я очень остро чувствую запахи, хотя в этом сильно уступаю одному весьма яркому представителю клана Инузука. — Саске улыбнулся. Сакура очень четко описала Кибу, назвав «ярким». Он и правда оставлял о себе неизгладимое впечатление. — Еще я чувствую погоду. То есть, могу чувствовать, когда будет дождь, например.  — Это что-то вроде предсказания?  — Нет, скорее, сродни повышенной чувствительности к атмосферному давлению. Любые погодные изменения связаны со столкновением атмосферных циклонов, из-за чего давление либо повышается, либо падает. Вот эти изменения я могу ощущать. Только не спрашивай, как — я не могу это объяснить. Постепенно ей стало казаться, что все произошедшее ей приснилось, они спокойно разговаривали, не затрагивая опасных тем. Он стал задавать вопросы про медицину, она, как могла просто, объясняла ему суть того или иного лечения, или как она составляет противоядия — в ядах и противоядиях ей нет равных с 16-ти лет. А с тех пор, как она стала жертвой неудачного запечатывания, сделавшего ее Биджу, она с головой ушла в эту науку, пытаясь разработать лекарство для себя, и попутно открывая все новые комбинации трав и уже существующих лекарств, которые и совершали прорывы в той или иной области медицины. Она настолько увлеклась, рассказывая, что не сразу заметила, как Саске задремал. Откинувшись на спинку дивана, пропустив под спиной ноги Ино, которую, казалось, в этот момент не разбудит даже апокалипсис, он спал, тихо и ровно дыша. Сакура некоторое время наблюдала за подрагивающими ресницами любимого ей парня, а потом, поняв, что уже глубокая ночь, она бесшумно ушла в свою квартиру, понимая, что ее диван освободят не скоро. Проходя по довольно большому холлу, где произошло ее маленькое падение, невольно всхлипнула. Быстро дойдя до спальни, так и не включая свет, упала на голую кровать, ничем не застеленную, и расплакалась. Плакала долго, прокручивая в голове каждый их с Саске момент близости. Свадьбу, где она пережила разоблачение, после которого они с ним неловко целовали друг друга, ту ночь, когда она шла из клуба, попросив Сая проводить Ино и дать ей побыть одной, когда их чуть не поймал ночной патруль, а Саске почти обморозил пальцы на живой руке, потом ее кабинет, и как он разминал ее безобразные ноги… И вот теперь. От каждого последующего воспоминания слезы лились сильнее, но так было лучше. Теперь на ум приходили и более ранние воспоминания. Момент, когда он впервые увидел ее — почти зеленую от бледности, тощую, только-только вышедшую из комы. Как ему стало плохо и она попросила Наруто вывести его из кабинета. Насколько же тогда было проще. У нее был ее С-кьюр, пусть и несовершенный, но он был. Или когда она переела этих таблеток, поняв, что чувства, столько лет старательно загоняемые в глубины сознания, никуда и никогда не девались, а просто ждали. Ждали его возвращения, чтобы вернуться с удвоенной силой. Как ее рвало от интоксикации, как она страдала от боли — а болело вообще все, что только может болеть, — а он невозмутимо, по-Учиховски, носил ее в ванную и обратно, потому что ноги ее не держали. Каждая ссора, каждый его крохотный шажок навстречу, его просьба помочь ему, все это — привело к тому, что случилось сегодня. Да, конечно, это далеко не секс, но если считать, что это максимум из тех отношений между мужчиной и женщиной, который ей суждено испытать — чем не секс? А ведь тело и правда требует свое. Она долго гасила эту потребность, пока сполна не осознала всю муку во время периода, на который ее обрек Какаши. Нет, Сакура далеко не дура — это не последний период, который она провела так, без ограничений ошейником, без комы, — первый, но точно не последний. Какаши пытается сделать все, чтобы Сакура научилась собой владеть — но как, как владеть собой, когда даже толком не понимаешь, не осознаешь, что ты такое? Биджу — легко сказать. Но почему-то никто не берет во внимание, что все Биджу изначально были Биджу и никем иным. И сравнивать ее с ними, по меньшей мере, глупо. Хорошо, она поддается контролю при помощи Шарингана, отрицать это глупо, хотя и было всего один раз — Саске помог ей избежать страшного преступления. Она правда хотела убить Какаши. И, если на секунду предположить, что она бы не поддалась контролю… Ох, как было бы плохо потом ей же самой. Но помимо этого, что еще может служить доказательством того, что она теперь одна из хвостатых? Большой объем чакры? Смешно. У того же Наруто чакры столько, что его тоже можно смело записать в Биджу — и это даже не учитывая объемы демонической чакры, позаимствованной у Курамы. Да, сейчас у нее чакры больше в десятки раз, но ведь и среди ниндзя рождаются феномены. И она так и не поняла, почему клетки крови Сая, смешанные с ее кровью, погибли, а Саске даже дискомфорта не чувствует, столько раз целуя ее, постоянно прикасаясь к голой коже, к чешуе. Не может быть такого, что именно тот, кого она любит, имеет от нее иммунитет, хотя… Если предположить, что он, как последний носитель Шарингана, способный ее контролировать, и правда не умрет… Нет, слишком фантастическое везение. Так бывает только в сказках — а жизнь не сказка, это ей пришлось усвоить прочно и навсегда. Тем более теперь, когда ее «навсегда» может оказаться гораздо более долгим, чем она сама на то рассчитывала. Биджу ведь живут очень долго. Гораздо дольше, чем люди. Когда плакать стало просто нечем, она откинулась на спину, уже привычно устроив крылья и хвост так, чтобы не давить на них и чтоб они не мешали, и уставилась в потолок. Выход из всей этой ситуации только один. Позорно сбежать. Она тоже думала над планом Шикамару, еще днем. От усталости перед глазами и в мыслях все плыло, но какие-то наброски ей удалось сделать, прежде чем Саске устроил ей эту показательную пытку удовольствием, которого она не просила и которого теперь будет не хватать гораздо сильнее. Если миссия и правда затянется надолго, пусть даже на год, она сделает все, чтобы забыть его. Окончательно и бесповоротно. А если не выйдет… Что же, это будет самым скандальным побегом плененного Биджу с начала истории мира. Сейчас самое главное — не подпускать его близко к себе. Всеми силами избегать встречи. Опять двадцать пять, черт. Но он сам не оставляет ей никакого выбора. Даже не осознает, что-то, что для него интересная авантюра, не больше, для нее мука. Пусть целует кого-нибудь еще, если ему так нравятся эти занятия. Сколько раз она уже себе клялась за последние полгода, что не подпустит к себе, сколько раз решала, что будет рядом, пока он того желает — от обоих решений больно, но от второго больнее. Так что придется идти по пути наименьшего сопротивления. Свернувшись в клубок и накрыв себя одним крылом, как одеялом, она медленно погружалась в дрему. Сакура очень сильно устала за последние дни — и от своих мыслей, и от чужих, и от событий, которые разворачиваются у нее на глазах, но к которым она как бы не имеет отношения. В комнате было довольно прохладно, но ей так даже было комфортно. Кровь, разгоряченная совершенно новым для нее ощущением оргазма, о котором раньше она имела удовольствие только читать в книгах по гинекологии, постепенно остывала в жилах до нормальной для нее температуры. Засыпая, на этой тонкой грани между реальностью и сном, проскочила одна безумно яркая мысль — что даже если это был единственный раз, когда она могла испытать это чувство, еще и с Саске, она никогда его не забудет, что бы ни случилось. Но мысль была мгновенной, и не отпечаталась в сознании, уйдя глубоко в закоулки разума, туда, где даже гениальной Сакуре, был заказан вход.