***
— Ино! — Сай залетел в палату, неуверенно остановившись перед белой Ино. Привычной улыбки, приклеенной к губам, не наблюдалось. — Что с ней? Сакура сидела на подоконнике, наблюдая за капельницей. Встретив встревоженный взгляд Сая, улыбнулась уголками губ. — Не переживай, с ней все в порядке. Сильное переутомление, тяжелые условия, стресс — все вместе ослабило ее организм, и у нее случился выкидыш. Через неделю-две оклемается, пока подержу ее на капельнице. Сай непонимающе нахмурился, снова оглядев Ино. — Выкидыш? Она беременна? — Была. Срок чуть больше двух месяцев. — Сакура отбросила волосы с лица, начав осматривать свои ногти. — Ответь мне, как врачу — чем вы предохранялись? — Сай растерялся, и Сакура хмыкнула. — Да, я неправильно задала вопрос. Скорее, тут нужно было спросить «предохранялись ли вы?», но ответ уже очевиден. Я могу допустить, что Ино совсем дура, хотя это и не так, но ты-то чем думал? — Я не предполагал, что так может получиться. Столько лет никаких последствий… — И ты рассчитывал, что будет проносить всегда? — Сакура сочувствующе улыбнулась. — В следующий раз, когда будете спать, пожалуйста, подумай о последствиях. Обычно у куноичи половое развитие медленнее из-за чакры, то есть пик созревания приходится на четырнадцать-шестнадцать лет. У Ино менструации с одиннадцати, это даже для обычных девочек довольно рано, а для ниндзя вообще аномалия. Так что то, что вам столько времени везло, это чудо. У Ино дрогнули ресницы, и она слегка приоткрыла глаза. На дворе было очень раннее утро, так что в палате свет был включен, от чего Ино снова зажмурилась. — Не напрягайся, свинка. — Сакура подошла к подруге, немного поправив руку с капельницей, чтобы вену не пробило. — Глупая, почему ты никому не сказала, что залетела? Вообще головой не думаешь. — Как ты, красавица? — Сай с нескрываемым облегчением улыбнулся, увидев гримасу Ино от слов Сакуры. — Да, сейчас она прям красотка, — хохотнула Сакура. — Завали, лобастая, — беззлобно процедила Ино. — Давно я тут? Что с миссией? — О миссии не беспокойся, Шикамару сказал, что все под контролем. Похоже, он знал о твоем положении. — Сакура немного отошла, давая им чуть больше пространства. Хотела по привычке расправить крылья, но ремни не дали. — Догадывался уж точно. — Ино протянула руку к Саю, и он сжал ее ладонь. — Ты злишься на меня? — Нет, я не злюсь. — Сай поцеловал ее пальцы, и Сакура отвернулась к окну, чтобы не смущать их. И себя. — Если ты посчитала, что так надо, я на твоей стороне. Хотя жаль, конечно, что так сложилось. — Жаль. Но это даже к лучшему. Я не хочу детей. По крайней мере пока, — Ино слабо засмеялась, тут же тихо застонав. — Больно, блин. — Потерпи, скоро это пройдет. Сакура, — она обернулась на голос Сая, — это как-то скажется на ее здоровье? Она ведь сможет забеременеть еще раз? — Сможет, конечно. — Сакура дернула плечами, с неудовольствием отметив, что крылья сильно затекли и теперь беспокоили. — В этом плане она здорова, как лошадь. Я сама провела чистку, все проверила, чтобы никаких излишков в матке не осталось, так что воспалительного процесса не будет. Но не надейся, свинка, что я еще раз полезу тебе между ног. — Ино хихикнула, снова перейдя на стон, и Сай успокаивающе провел по ее волосам. — А Шикамару сейчас где? — вдруг вспомнила Ино. — В другом отделении. Он сильно устал, бежал почти на износ, чтобы успеть тебя доставить, пока не возникло осложнений. Все-таки кровопотеря у тебя сильная была. Так что я ему вкатила витаминки и отправила отдыхать. Отощали вы сильно, даже не хочу представлять, в каких вы там условиях работали. — Сакура стушевалась под очень внимательным взглядом Ино из-под опущенных век. — А с тобой-то что? Ты выглядишь, как жертва камеры пыток. — Ино не сводила с нее глаз, затуманенных усталостью, но от этого менее прожигающими они не становились. — Когда ты сама ела последний раз? — Со мной все нормально, — с нажимом ответила Сакура. — Я нормально ем, просто с этой миссией нервничают все. Сай красноречиво переглянулся с Ино, и она закатила глаза. Черт возьми, она даже в полубессознанке способна вести себя, как натуральная заноза в заднице! — Я практически каждый день изучаю жизнь Ширы в иллюзии, веду для тебя подробные наблюдения, и это дико сложно. Даже не представляю, как ты до сих пор не сошла с ума со своими клановыми техниками. Мне многое в плане Шикамару казалось диким, но сейчас все постепенно становится на свои места. Видимо, он просчитывал тот вариант, что тебя придется вернуть в Коноху, поэтому и отправил сюда Ширу, ко мне. У меня уже две тетради исписано, что да как у них там заведено, и это еще даже не половина. Не представляю, какими знаниями ты нашпиговала моего Зецу, если он до сих пор не выдал себя. — Там за всем следит Такеру, — вставил Сай. — Ой, жесть. Я никогда не смогу понять, что творится в голове у Шикамару, — схватилась за голову Сакура. — Как по мне… А хотя ладно, он гений стратегии, не мне его критиковать. Главное, чтобы у вас все получилось. Только вот в твоем состоянии ты пока выбываешь. Я не могу тебя отпустить раньше, чем буду уверена, что ты восстановилась. — Сакура, подойди ко мне, пожалуйста, — Ино освободила руку из ладони Сая и протянула к ней. Сакура нахмурилась, удивленная неожиданной просьбой, но послушалась. Сплетя свои холодные пальцы с ее, горячими и покрасневшими, недоуменно спросила: — Что такое? — Протокол четыре, — сказала Ино. — Чего? — Протокол. Четыре. Прости, Сакура, выбора нет. — Пальцы Ино с неожиданной силой впились в ее запястье, сжав так, что побелели костяшки. Сакура попробовала было вырваться, но ощутила очень легкое прикосновение в область шеи, легкую боль, как от укуса комара, и дернулась, пытаясь его прихлопнуть. В последнюю секунду перед опустившейся на нее темнотой увидела тонкую белую змею, обвившую запястье Сая. Она-то и укусила ее. — Не сопротивляйся. — Голос Сая звучал, как из колодца. Руки и ноги отказали, она медленно осела на пол, ничего вокруг не видя, неуклюже попыталась встать, но тело было ватным и чужим. — Сай, успеешь? — Да. После этого пропали и звуки.***
Ее продувал холодный ветер. Зябко ежась, вглядывалась в расходящиеся от ее ног круги. Темная жидкость доставала до щиколоток, но не была мокрой. Зато под темной гладью тоже было холодно, как будто ноги отделили от нее невидимой преградой, за которой только ветер. Она задрала голову — по ощущениям это было именно то, что она сделала, — и увидела ничего. Ничего выглядело никак, и в то же время было страшным, жутким, не отпускавшим взгляда. Оно нависало над ней, сгущаясь и обретая форму, но медленно, мучительно медленно, будто повинуясь ей. Глаза замерзли, пальцы рук тоже, и одна часть тела казалась безумно далеко от другой. Ее разбило на тысячи кусков, и она чувствовала каждый, как часть себя, не испытывая при этом боли или дискомфорта. Но холод усиливался, и даже пустота уже не скрадывала его. — Скучала? — собственный голос вливался в уши расплавленным свинцом, заставляя голову тяжелеть. — Ни одной минуты. — Лжешь! Крик оплеухой отдался во всем разбитом теле. Длинные, крепкие пальцы впились ей в шею, с силой сдавливая. Горячее дыхание, контрастирующее с холодом, окружающим их, обожгло лицо, вырвавшись между нежных, розовых губ. Красивых губ. Тонких, чуть вспухших в области бантика, четко очерченных. Почему раньше она не замечала, какие у нее красивые губы? Столько раз смотрелась в зеркало, прихорашивалась, но никогда не обращала внимания на такие мелочи, как аккуратный бантик губ, или длинные ресницы, или приятный округлый разрез глаз, или прямой ровный нос… Тоска стала сильнее, крепче, чем раньше. Она почти забыла, как сильно ее тяготила новая внешность, новое тело. Даже не так — ее тяготила сама сущность ее бытия. Она осознавала себя, понимала свои чувства, но при этом не всегда могла понять, а не сошла ли она с ума в какой-то момент? Смотреть в свои же глаза, не рассеченные узким, хищным зрачком, и не понимать, то ли она чудовище, то ли она. — Когда ты наконец освободишь нас? Сколько будешь мучать? Ты же хочешь свободы. И я дам ее тебе. Только. Освободи. Нас. Ты загостилась. Форма Объединенной армии Шиноби висела на ней мешком, но не скрывала правильных пропорций тела, ровных ног, до колена скрытых высокими ботинками. — Я — гостья? — Да. — Она взяла ее за руки, и поднесла к лицу. Нажала большими пальцами на ладони, ближе к пальцам, и из-под ногтей вышли полумесяцы когтей. Она смотрела на них, как первый раз, и не осознавала, где заканчивается она и начинается она. Безумие в чистом виде. — Ты и я — мы одно. Но я была раньше, чем ты. А ты — чудовище, рожденное мной. Рано или поздно я снова стану собой, независимо, будешь ты сопротивляться, или нет, но если будешь… Она всего лишь гостья. Она понимала это. Но как больно в это верить, как тяжело отказываться от того, что она имеет право… Нет, не имеет. Она сама себе враг, до тех пор, пока не сдастся. И тут пустота взорвалась болью. Чудовищной, всепоглощающей, привычной. Испытывать боль ей было даже приятно, потому что в боли было что-то определенное. Вдруг она дернулась. Она сейчас видела себя более ярко, чем обычно, боль прояснила зрение, рождая обиду. Почему она вынуждена смотреть на себя, на эти собранные в короткий хвост волосы, на худое, поджарое тело, на лицо без резко очерченных скул, и понимать, что такой она была, и больше не будет? Остановите время, поверните его вспять, сделайте хоть что-то, но остановите эти жернова судьбы, которые перемололи ее жизнь, смешали с постоянными терзаниями, вмяли в грязь малейшие отблески счастья! Она отвернулась от нее, и она вперилась взглядом в спину без горбящихся лопаток, кожистых перепонок и костяных наростов. Самая обычная спина. Хотела прикоснуться, вспомнить, каково не чувствовать сильнейшие мышцы и связки, ходящие ходуном в ее теле при движении крыльев, которых тут не было, как и не было самого тела, — и стоило ей только приблизить руку, как мир вокруг осыпался, пустота стала пустой, вязкой, никакой. Круги бежали наперегонки от ее ног, опущенных по щиколотку в сухую, темную жидкость, под которой был только холод.***
— Вот так. Лучше? — Нет, не похоже. Не то. Слишком большая. — А если… Шрамы можешь сделать? Вот тут и тут. Тонкие, но заметные. — Тут? Скользящее движение по ее груди, как будто ее приподнимают. — Да, только потолще. Мягкое прикосновение сначала под одной грудью, потом под другой, будто кусочком меха. — Кажется, это было последним? — Да, с телом решили. Лицо сделай круглее, а то она не выглядит подростком. — Для элиты нормально казаться взрослой, их этому учат. А я ее научу, как быть взрослой, но так, чтобы казалось, что она еще ребенок, который прикидывается. — Она нас убьет. — Потом решим эту проблему. А эта штука на лбу? — Я ее уберу, ее не будет видно. Шрамы на шее тоже сотру. — Не нужно. Ошейник будет частью ее образа. — Хорошо. Я закончил. Попытка разлепить глаза не увенчалась успехом, и она пустила чакру по телу, чувствуя, как огонь бежит по венам, пронзая каждую клеточку болью. — Она просыпается. Сакура, если ты меня слышишь, не применяй чакру. Все нормально, я рядом. Голос Хинаты, очень простуженный. Успокаивающие поглаживания по лицу, так, как умеет только Хината, помогают толчками приходить в себя. — Я что, голая? — Сакура с трудом в нечленораздельных звуках узнала свой голос. — Замерзла? — Хината что-то подтянула на ее бедрах, прикрывая наготу, в которой Сакура теперь была уверена. — Нет. Я в ярости. — Несколько смешков, среди которых она узнала голос Сая, заставили ее улыбнуться. — Сай, я не знаю, что ты сделал, но беги, прошу тебя. Беги, или я встану и оторву тебе бегалки. Напряжение ощутимо спало. Все еще не открывая глаз, поняла, что в комнате их четверо — она сама, Хината, Сай и Такеру. То, что это комната, она тоже определила безошибочно — по запаху и акустике. Было не очень круто осознавать, что она лежит перед двумя мужчинами голая, но вряд ли Хината допустила бы такое без суровой необходимости. Сакура осторожно подняла одну руку, закрывая грудь, с облегчением поняв, что на ней есть материя, прикрывающая всю верхнюю часть груди и соски, оголяя только самый низ и живот. Не так пошло, как она думала. Следом за движением руки растянула перепонку, краем крыла упершись в стену, с некоторым неудовольствием заметив, что ремни с крыльев сняли. Тут же заботливая Хината поддержала за плечи, помогая сесть, растирая и разминая суставы крыльев, порядком онемевших за последние дни и благодарно реагировавших на прикосновения. — Через пять минут я приду в себя, и если вы не найдете разумного объяснения происходящему — так, чтобы я это сочла разумным, — я начну убивать. — Сакура улыбалась, но по изменившемуся в комнате настроению было понятно, что все прониклись ее словами. Она совсем не шутит. — Из-за того что выбыла Ино, — начал Сай, — мы задействовали один из путей исполнения плана. — Протокол три? — Четыре. Это тот вариант событий, если Ино не справится, что, собственно, и случилось. — Хината выразительно посмотрела на Сакуру, продолжив: — Место Ширы займешь ты. Шикамару никому не говорил план до конца, например, я не знаю задачи Сая или Саске, Ино не знает, что предстоит мне, и так далее. Перестраховка на случай умников. — Вроде меня? — ухмыльнулась Сакура, слегка приоткрыв глаза. — Да, — Хината улыбнулась, — потому что малейшая самодеятельность, и все может пойти под откос. — Отлично. У меня три вопроса. Первый — кто объяснит мне мою часть миссии? Второй — как вы смогли меня вытащить из Конохи, не развязав новую Мировую войну? И третий — вы, мать вашу, вообще на всю голову трахнутые?! — Крика не получилось, но рев был очень внушительным. — Вы вытащили демона из деревни! Из-под охраны! Ради того, чтобы я выполнила миссию-соблазнение! Я! Миссию-соблазнение! Шикамару точно тронулся умом, а вы за ним прицепом! Дебилы, просто дебилы, сил моих нет, дайте мне волю, я бы вас всех к чертям уволила! Молчание было более, чем предсказуемым, а Сакура, постепенно набирая обороты, уже уверенней моргнула, глуша в себе нарастающую панику, плавно перетекающую в истерику. — Да нет, не уволила бы. Убила бы. Казнила. И прежде всего — Какаши-сенсея! Ладно, Шикамару, хорошо, но как мог Хокаге дать на такое позволение?! В конце концов, вы подумали, а буду ли я исполнять этот тупой приказ? М? Хоть у одного была такая мысль? Нет бы взять хорошую куноичи, обучить… — Сакура-сан, вы должны понять. — Такеру сидел на кресле, к которому были кустарно приделаны колеса, чтобы он мог сам передвигаться. — Просто девушки мало. К тому же, для сбора доказательств… В общем, с рабыней должна быть проведена сделка. Хорошая, дорогая сделка. А только вы способны заставить… Как бы так выразиться… Мужчину хотеть вас не зависимо от того, хочет ли он вас. — Он знает про мои периоды? — прошипела Сакура, прижигая Хинату взглядом. — Не от нее, Сакура, — Сай примирительно улыбнулся и поднял руки. — Ему рассказал Шикамару, потому что решил, что это может быть важным для успешной реализации миссии. — А этот засранец не уточнил, что я во время периодов не в себе? — Она истерично расхохоталась. Ситуация была просто патовая, настолько дикая в своей нереальности, что она давилась смехом. Может, это сон такой? И она скоро проснется в своем кабинете, лицом на столе, с опрокинутым кофе рядом? — Я не могу этим управлять. Более того — чтобы период влиял на кого-то, кроме меня, мне нужна моя чакра. А снять ошейник с меня может только Какаши-сенсей. Или он тоже заскочит на чай в соседнюю страну? — Сакура, не истери. Будем решать проблемы по мере их поступления. — Хината кивнула Саю, и он подошел к Сакуре, положив руки ей на плечи, и ладони на мгновение засветились. Ее будто облепило глиной. Тело стало липким, неприятным, но субстанция быстро застывала, обволакивая кожу и стягивая. Даже на лице ощущалось неприятное покалывание, но гораздо меньше, чем в ногах или спине. — Обалдеть… — выдохнул Такеру, глядя на нее во все глаза. — Вот так это делается, Такеру-сан, — улыбнулся Сай. — Сакура, первое время будет некомфортно, но, думаю, ты быстро освоишься. Краска у тебя под кожей, обычно хватает на месяц, но я не знаю, как быстро твое тело начнет ее отторгать, так что будем экспериментировать. Встать сможешь? — Вполне, — обреченно выдохнула Сакура, чувствуя, как стянуло губы. С поддержкой Сая встала, оглядев себя, и без удивления отметила, что ноги выглядят нормально. Почти такие же ощущения были, когда Ино накладывала на нее иллюзию, только сейчас кокон нового облика был плотным, будто вросшим в нее. Попробовала повести хвостом или крыльями, но там, где обычно тело откликалось движением, теперь было онемение. Своих конечностей, кроме рук и ног, она почти не ощущала. Сай подвел ее к зеркалу, стоявшему возле входа в комнату. Тут вообще не было ничего, кроме кровати, каменных стен, этого зеркала и двери. Конечно, самодельная коляска Такеру не в счет. Ни одного окна, кругом только камень — пол, потолок, стены — даже не обшито ничем. — Мы под землей? — спросила Сакура, оглядываясь. — Да. Дом над нами, совсем простенький, а под ним небольшой лабиринт. Вот мы сейчас в нем, — просто ответила Хината. Возле зеркала она застыла, вглядываясь в отражение. Рядом с Саем, приобняв его, стояла девушка, которую она видела, и уже не один раз. Почти родные черты лица, будто ее собственные, но не обезображенные резкими скулами и выступом лобной кости, круглый аккуратный зрачок в зеленой радужке, мягкий изгиб губ. Прикрыта была только грудь наполовину, да на бедрах тонкий кусочек ткани символизировал трусики, что открывало ей картину девичьего, немного угловатого, но чистого и приятного взгляду тела с очень и очень узкой талией. — Итак, — с ноткой торжественности в голосе пропела Хината, — думаю, если поставить их теперь рядом, мы одну от другой не отличим. Отлично исполнено, Сай. Сай улыбнулся отражению в зеркале и коротко кивнул. — Ребята. — Сакуре внезапно стало дурно, но Сай вовремя поддержал ее, не давая осесть на пол. — Это самая страшная ошибка, которую только можно было совершить. Вы пожалеете о том, что поддержали план Шикамару. А я пожалею, что согласилась. — Пути назад нет. Либо идем до конца, либо… — Хината неопределенно повела плечами, но Сакура отлично поняла, что она имеет ввиду. А из зеркала на нее продолжала смотреть Шира, растрепанная и бледная, вцепившаяся в руку Сая и плохо стоящая на ногах.