Не по закону Природы

Сакура с ужасом ждала этого дня, зная, что рядом нет ни Какаши, ни Моэги, ни Фуки — никого, кто мог бы ее сдержать. И то, что этот день наступил так скоро, было неудивительно — после ее последней выходки с Панацеей стабильный цикл сбился, и то, что должно было произойти в феврале—марте, началось сейчас. Сначала опухли когтевые мешочки на кончиках пальцев. Чтобы не началось воспаление, которое в таких кустарных условиях остановить будет сложнее, чем в госпитале, она почти не убирала когтей. Так и ходила с растопыренными пальцами, время от времени неосторожно раня себя или портя одежду. Потом загудела голова и начал болеть живот. Если верить Ино, то именно такие ощущения обычно бывают во время менструаций — самой Сакуре эти ощущения были не знакомы. Примерно тогда, когда организм уже должен был дозреть до месячных, в нее запечатали Джуби, и яичники так и не заработали. Через пару дней навалилась слабость. Ино, уже оправившаяся и настоявшая на возвращении к команде, сразу заметила за Сакурой ее нервозность и страх, но успокоила, что они с этим справятся. В конце концов, Сакура уже пережила один период без комы, и даже никому не навредила, хотя возможностей было полно. Плюс почти сутки из прошлого периода она провела с Саске, и тем не менее, смогла удержаться и не заразить его своей слюной. Сакура хотела вернуться в деревню. Точнее не так — она всеми силами боролась за то, чтобы план пошел по изначальному руслу, и место Ширы заняла Ино. К тому же, Ино уже здесь, Бабаи захвачен и держится в плену в его собственной спальне — благо, что дряхлый старик не представлял никакой опасности, — а Саске вовсю вживается в образ ублюдка, копируя даже мерзкое жевание губ беззубыми челюстями. Но совсем скоро она поняла, что это бесполезно. План, в котором главные роли играли Ино и Саске, был всего лишь для отвода глаз, прежде всего ей самой. Шикамару, судя по всему, изначально продумал все так, что ее период будет их козырем. Конечно, Ино со своим даром совершенно неотразима, но кто знает, как повернется ситуация? А период надежен, хотя бы тем, что устоять перед Сакурой будет невозможно никому. Правда, найдет ли она в себе силы, чтобы не замести под период всех, кто ее окружает, пока оставалось загадкой. Да, период — это оружие массового поражения. Сакура не видела отличия между своими и чужими, не знала, как направлять его на нужные цели, да и в целом контролировать себя было очень, очень тяжело, но она должна научиться это обуздывать. Теперь у нее на самом деле не было выбора, без шуток. И вот, этот день наступил. Проснувшись днем (или это был вечер — под землей чувство времени сбивалось), ощутила тяжесть, наполнявшую тело, и легкое першение в горле. Ошейник нагрелся, сдерживая чакру, которой сейчас бурлила ее кровь, и передавил шею. Крылья мелко тряслись, руки тоже, тремор бежал по ногам и хвосту, а в животе образовалась черная дыра, медленно засасывающая в себя внутренности. Было странно это признавать, но в ошейнике было тяжелее, чем без него. Может, так происходит из-за того, что чакра, запертая в ее теле, слишком сильно рвется наружу? Хотя боли, которая обычно ее одергивала при попытке использовать чакру, не было — она ведь, если так подумать, не управляла ей. На дрожащих ногах добралась до двери, прижавшись к ней спиной, и осела на пол. Камень был ледяным, обжигал ягодицы, но ее это сейчас совсем не волновало.  — Сакура? — стук в дверь привел ее в чувство, и она встрепенулась.  — Все в порядке! — выкрикнула она, в надежде, что Ино не станет задавать очевидные вопросы. Надежда оказалась напрасной.  — Киса, я сейчас зайду, только держи себя в руках. — Дверь ощутимо толкнула в спину, но Сакура раскинула крылья, крупными когтями на сгибах «локтей» упершись в каменный пол, не давая ее открыть. — Сакура, все будет хорошо. Сай уже подготовил зал, осталось только снять ошейник и… Сакура взвыла. Нет, дурой она не была и прекрасно понимала, что кому-то из ребят дадут возможность расстегивать ошейник, но до последнего рассчитывала, что Какаши-сенсей все-таки не пойдет на это. Еще одна напрасная надежда.  — Ино, пожалуйста, просто дайте мне отсидеться. Я не могу, я не хочу!..  — Я понимаю, но это необходимо! Кицунь, ты же тоже понимаешь, что должна научиться, иначе можешь сорваться уже на торгах, и кто знает, что может случиться! Прошу, просто доверься!  — Я боюсь. — Она закрыла лицо руками, снова впадая в отчаяние. — Ино, мне очень страшно. Как же ты не понимаешь, я опасна, я не в себе, в любой момент меня сорвет с катушек и все. Дело же совсем не в миссии.  — Сакура. — Голос за дверью стал грустным. — Я все отлично понимаю.  — Не понимаешь!  — Понимаю! — Опять толчок в спину. — Открой дверь, поговори со мной, выслушай, и тогда уже прими решение. Просто дай возможность доказать тебе, что все не так страшно. Сакура колебалась, но недолго. Отползла от двери, давая Ино войти. Подруга тут же прикрыла за собой дверь, опустившись перед ней на колени.  — Посмотри на меня. — Ино без страха обхватила ее лицо, ласково поправив волосы, упавшие на глаза. — Слушай внимательно. В тренировочном зале сейчас воссоздана запечатанная комната. Сай все изолировал, как только мы закроемся там, считай, что ты не опасна. Потом. У каждого из нас есть по колбочке с цитронеллой. Экстракт. Она запечатана, но если ты потеряешь контроль, каждый разобьет свою, и запах нас обезопасит. Третье. Нам нужно, чтобы Саске попробовал контролировать тебя Шаринганом, или Ринненганом, чем он там контролирует хвостатых. — Сакура испуганно вытаращила глаза, но Ино тут же замотала головой: — Нет, нет, не переживай. Суть эксперимента в том, что ты должна будешь заставить его подчиниться тебе, а он — наоборот. Вы должны прощупать границы своих возможностей, чтобы в случае, если на миссии что-то пойдет не так, он мог тебя остановить. Звучит разумно, как думаешь? Сакура лихорадочно соображала, пытаясь отделить свои мысли от наркотического влияния периода. Хорошо, что у Ино был дар сродни ее периоду — она не поддавалась эманации страха, которую Сакура распространяла на всех особей женского пола, кроме, собственно, Яманака. Жаль, что еще нет ни одного мужчины с таким даром, а следовательно, с иммунитетом от ее периода. Жизнь была бы проще — найти этот ген и привить всем мужчинам, которые ее окружают. Звучит фантастически, да и исполнить это наверняка невозможно, но вдруг у нее бы получилось? В целом, в словах Ино было зерно здравого смысла. Главное, что они в любом случае будут в безопасности, да и Ино явно сказала ей не про все меры предосторожности, которые они применили. К ее периоду готовились, и, стоило полагать, весьма основательно. В крайнем случае, ее дезориентируют цитронеллой, и пока она будет не в себе, застегнут ошейник, а там уже, без ее чакры, справиться с ней будет довольно легко. С трудом сфокусировав взгляд, она кивнула.  — Только если…  — Да, да, да, малейший намек, что ты теряешь рассудок — и я огрею тебя табуреткой по затылку, обещаю. — Ино хихикнула, но Сакура четко уловила нотки напряжения в ее голосе. Как бы Яманака ни старалась казаться легкомысленной и простой, все же глубины в ней было гораздо больше, чем в бачке унитаза. Поднявшись на ноги, позволила Ино поправить на ней грубо сшитое платье, больше похожее на мешок с дырками для рук. Одеваться сейчас в одежду Ширы было бесполезно — Сай еще экспериментировал с маскирующими печатями, чтобы они держались дольше, чем неделю, а пара испорченных ее крыльями платьев и порванные в районе хвоста штаны показали, что лучше сэкономить на одежде сейчас, чем на торгах остаться голой. Ино вывела ее из комнаты, держа за руку. Ее ладонь была влажной от волнения, но больше она себя ничем не выдавала. Миновав длинный коридор и пару комнат, она остановилась перед дверью, ведущей в одну из самых больших комнат в лабиринте — что-то вроде зала, в котором Ино тренировала Сакуру. Хотя назвать это тренировками можно было с большой натяжкой, для Сакуры это было настоящим испытанием — учиться ходить, отрабатывать мимику, подмигивания — до абсурда, но в Сакуре было чуть больше женственности и сексуальности, чем в поленьях, которыми они топили камин. Их уже ждали. Коляску Такеру окружала защитная печать, как единственного не-нинздя, не имеющего возможности себя защитить в случае выхода ситуации из-под контроля. Хината была тут же, рядом с Саем, который приветливо улыбнулся вошедшим, вызвав слабую улыбку в ответ. От него исходило голубоватое сияние, на мгновение выбившее ее из колеи, но она глубоко вздохнула и взяла себя в руки, переведя взгляд на другую сторону зала, куда смотреть хотелось меньше всего. Или наоборот — хотелось смотреть только туда. Саске, как и она, был без иллюзии. На нем краски Сая держались около двух недель, но тоже без надобности в новом облике он не разгуливал, ибо человек, в чью жизнь ему было необходимо «врасти», вызывал у него страшное отвращение и гнев. Видимо, видеть работорговца еще и в зеркале ему претило. Он был сосредоточен, и едва заметно кивнул ей в знак приветствия. Все же, пересекались они очень редко, может, в неделю раз, и ни разу еще за все время не говорили. Сакуре хотелось верить, что это потому, что говорить не о чем, хотя при виде его предательски тряслись коленки и руки не находили себе места — то начинали поправлять волосы, то оглаживать одежду, будто жили отдельной от нее жизнью. Ино нежно обхватила ее шею длинными пальцами, попеременно снимая печати с ошейника… Тело пронзило любимым ощущением чакры, с силой пульсировавшей по открывающимся каналам. Живот и крылья засветились зеленым светом, стоило кожаной полосе оказаться у Ино в ладонях — она услышала, как тяжело вздохнула Хината, на груди которой засияла печать, связывающая их. Да и полный сострадания взгляд подруги от нее не укрылся — Хината всегда переживала, когда Сакура себя калечила ремнями или морила голодом, и то, что сейчас так откровенно происходило самоисцеление, говорило ей больше, чем вечное харуновское «я в порядке». Даже разум как будто чуть-чуть прояснился. Теперь она играла потоками чакры, гоняя их по телу, наслаждаясь полнотой ощущений. Провела руками по волосам, которые не мыла уже недели две, и ощутила от них свежий запах, как будто волосы были пропитаны лимонным соком. Приятный запах. Собственный. Она всегда пахла так во время периодов, но он быстро выветривался. Она хотела бы пахнуть так все время, но увы — ее кожа не пахла ничем, ароматы духов или шампуней на ней не держались, а периоды были редки, во всяком случае, последние три года. То, что за последние полгода это был уже третий период, по сути, ее собственная вина. Нужно было быть осторожней с экспериментами на себе. Откровенно говоря, сейчас было совсем спокойно. Даже страх перед самой собой отступил, ведь она была твердо уверена, что все защищены от нее, и это как будто давало ей чуть больше свободы в отношении себя и своего поведения. Да и чакра, уже густо пропитавшая воздух в комнате, не жгла легких, как первый раз. Возможно, Какаши-сенсей был прав, когда говорил, что кома была чрезмерной. Перестрадала бы первые пару раз и все. Смогла бы вести относительно нормальный образ жизни даже во время периодов, и в цитронелле бы отпала необходимость — цветочному бизнесу Ино это пошло бы на пользу, так как цитронелла не продавалась, а следовательно — не окупалась.  — Сакура. — Голос Саске был низким и бархатным. Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась.  — Готов?  — Да. Интуитивно направила растворенную в воздухе чакру в его сторону, но случилось совсем не то, на что она рассчитывала. Вместо того, чтобы почувствовать подчинение Саске, или хоть что-то, на него похожее, внезапно поняла, что стоит лицом к лицу с Саем. Близко от него. И ее пьянит его свечение. Резко появившаяся рядом Ино грубо дернула ее за крыло, оттаскивая от Сая. Сакуру это взбесило. Развернувшись всем телом и немного присев, она с разворота ударила Ино хвостом по ногам, как в замедленной съемке наблюдая, как та теряет равновесие, делает сальто и приземляется на ноги в нескольких метрах от нее. От мысли, что Ино могла споткнуться о собственные волосы, Сакура расхохоталась. Вот это была бы картинка! В следующий раз надо будет наступить на них и посмотреть, как она плюхнется на свою идеальную задницу в форме сердечка! В следующий раз? Черт, о чем она думает? Какой такой следующий раз? Что она вообще творит? Посмотрев на свои руки, будто видит их первый раз, попробовала втянуть когти, но ничего не получилось. Облизнула указательный палец на правой руке, там, где подушечка была особо вздута, и перевела взгляд туда, откуда доносились сдавленные хрипы. Хината судорожно хватала ртом воздух, вжавшись в стену. В белых глазах читался ужас. Сакура поморщилась, как от боли, но Хината судорожно зашептала:  — Сакура, все хорошо, у тебя все получится, ты умница, только не сдавайся… И у нее хватает силы еще ее успокаивать! Сакура смутно вспомнила, что у Хинаты защиты от нагнетаемого ей страха нет, и можно только представлять, каких усилий ей стоит не разреветься от ужаса. Но даже сейчас у нее хватает сил пытаться ее утешить. Такеру спасался только защитным кругом вокруг него, Ино закрыла своим телом Сая, который глупо улыбался, надышавшийся наполнявшим воздух запахом, а Саске стоял все там же, не сдвинувшись с места. И Сакуру от этого покоробило.  — Саске, помоги… — вдруг жалобно выдала она, в душе испытывая дикое, нервное торжество. Ощущение собственной власти било по вискам, отнимая здравый смысл, оставляя только желание подчинить, заклеймить собой, заставить мучиться так же, как мучается она сама. Он сделал широкий шаг к ней, и она прикрыла глаза, из-под ресниц разглядывая его. Каждый раз поражалась его красоте, находя для себя в этом оправдание. Ну что поделать, у нее хороший вкус на мужчин, ничего удивительного, что Саске для нее так и остался чем-то прекрасным и недосягаемым, как образ идеального мужчины. О куче тараканов в его голове она не думала, ведь в этот момент это не имело никакого значения. Важно только то, что он должен поклоняться ей, стоять перед ней на коленях, просить ее о любви к нему. Умолять ее об этом. Еще шаг. Смутно, сквозь шум в ушах слышала какие-то выкрики Ино, но совершенно не разбирала, что она там кудахчет. Двинулась ему навстречу, распахнув крылья, туго натянув все перепонки, стараясь заслонить собой всех, кто может им помешать. На этот раз она своего не упустит. Какаши тут нет. Печати — раз они до сих пор их не применили, значит, их изъяли перед миссией. Ничто не сможет теперь ее остановить. Она протянула к нему ладони, и он переплелся с ней пальцами. На лице не дрогнул ни один мускул, и она была уверена, что уже завладела его мыслями. С каждым ударом обоих сердец чакра гуще и сильнее пропитывала воздух, окружавший их, загоняя Саске в ловушку. Он еще даже не осознает, что уже в ее власти, но ей этого мало. С ним так приятно целоваться… Стальной обруч чужой воли сжал голову так, что она пискнула. Она хотела разжать пальцы, оттолкнуть его от себя, но тело не слушалось, будто оцепенело под красным светом, которым зажглась радужка его правого глаза.  — На колени. — Шаринган цепко держал ее взгляд, и она заревела в бессильной ярости, чувствуя, как медленно начали сгибаться ноги.  — Ну уж нет! — Неимоверным усилием воли заставила колени выпрямиться, с таким трудом, будто на спину давила бетонная плита.  — Я сказал — на колени. — Его голос звучал в ее голове, переплетаясь с собственными мыслями. Может, это вовсе не его приказ, а просто ее желание? Она ведь так устала… Очередное преодоление себя, усилие, которым создаются и разрушаются миры — и она впила когти в его руки, даже не осознавая, что они так и не расцепили пальцы. И вдруг стало легче — недоумение в его глазах, и синхронный взгляд обоих на его руки, с которых тонкими дорожками потекла кровь. Взгляд друг на друга — и ликование. В его разномастных глазах, красном и фиолетовом, медленно расширяются зрачки. До боли. Ее слюна попала в его кровь. Дыхание Саске стало тяжелым. Она уже видела это однажды — когда мазнула влажными губами по губам Абураме Шино три года назад. Когда был ее самый первый период, о существовании которого она тогда даже не подозревала. Шино рассказывал, что рассудок остается чист, только потребность в Сакуре становится больше, чем в воздухе, и начинаешь верить, что если не получишь ее — умрешь. Тоска слишком сильна, чтобы разум мог ее охватить, и в голове остается только одно желание — она, Сакура. И пусть весь мир сгорит в адском пламени, заметить это сил не будет. По виску Саске сбежала капелька пота.  — На колени, Саске, — прошипела Сакура, утопая во вновь охватившем ее торжестве. Он упал на одно колено, сжав ее ладони так, что она тихо застонала. И тут же огромный вес снова прижал ее к полу, подкашивая ноги. Они уже оба рухнули на колени, прижавшись лбами, и каждый пытался победить другого. Воздух вокруг искрился от напряжения, лоб Саске был влажным, ресницы слиплись, и глаза, так близко от нее, выжигали в ней сопротивление его воле. А она вовсю катала свою чакру по его телу, подчиняя, привязывая к себе, пытаясь хоть на секунду перехватить инициативу и надломить его. Это была уже не борьба. Это была война. Две воли, его и ее, бились насмерть. Он был вынужден бороться с потребностью в ней, с возбуждением, лишающим рассудка, а она — с давящим, навязчивым влиянием Шарингана, не подчиняться которому она не могла, но и сдаться не могла тоже. Тяжело дышали друг другу в лицо, потеряв счет времени. Она не сознавала, как долго длилась эта ментальная битва — секунду, две, вечность — но усталость была под стать последнему варианту. Грудью ощущала его грудь, сильно, мерно вздымающуюся, почти видела, как в его легкие попадает воздух, пропитанный демонической чакрой, между их телами было слишком мало пространства, он сводил с ума, воображение само подбрасывало картинки того, что было между ними, дорисовывая то, чего не было, но могло быть… И она сломалась. Он оказался сильнее — может, за счет того, что он знал, как пользоваться Шаринганом, а она совершенно не понимала, что делать во время периода, а может, были другие причины — но он победил. Сломил ее, заставил опустить взгляд и, насколько возможно, вытянуть чакру из его тела и воздуха, окружавшего их, вернув ее в себя. Она очень тяжело дышала, трезвея после помешательства, он вообще сел, уперев локти в колени, и отбросил с мокрого лица черные пряди. Шаринган потух, теперь в черной радужке глаза было не разглядеть зрачка, но она и без этого знала, что он сейчас тушит все то, что она зажгла в нем. Белая, распахнутая до середины торса, рубашка была мокрой насквозь, сильные бедра были облеплены широкими штанами, которые он поправил одним коротким движением — пряча возбуждение.  — Ох… ре… неть… — Ино не выдержала первая. Следом почти сразу пришел в себя Сай, неуверенно озираясь и навалившись на Ино со спины, чтобы не потерять равновесие. Хината тоже смогла отлипнуть от стены, больше не скованная страхом, и подошла к Такеру, испуганному, но невредимому. — Это просто пи…нцетом мозг вытащить через ухо! — Голос Ино радостно набирал децибелы. — Вы хоть понимаете, что только что произошло?! Крышесносно! — Сакура? — Хината осторожно начала приближаться к Сакуре, недоверчиво гладя грудь в том месте, где едва светилась печать. — Сакура, как ты?  — Не знаю. — Она не могла поднять глаза от пола, видя только трещины в камне и ногу Учихи, попадавшую в поле зрения. — Нормально, вроде. Как будто протрезвела после хорошей пьянки.  — Нееет, лобастая, трезветь ты будешь завтра, потому что сегодня мы это дело отметим! — игриво потянула Ино, в полном восторге захлопав в ладоши.  — Больная? — беззлобно поинтересовалась Сакура, без восхищения глядя на подругу. Она очень устала.  — Ты что-то сделала с чакрой? У меня печать едва горит, — Хината присела рядом, обнимая ее за плечи, другой рукой вытянув одно ее крыло и поглаживая перепонку между «средним» и «безымянным» пальцами.  — Она вся во мне, насколько я смогла втянуть ее в себя. — Сакура выдохнула, чувствуя, что сейчас так и уснет, согнувшись в три погибели и познакомив свой нос с каменным полом.  — Удивительно. Я думал, ты не можешь держать чакру в себе, — Сай снова улыбнулся, как будто десять минут назад она не пыталась его подчинить. Что-что, а разряжать обстановку он умел, хоть и делал это иногда очень… своеобразно.  — Я и не могу. Но у меня приказ, и приходится через «не могу», — устало объяснила Сакура, уже не борясь с собой и медленно опускаясь корпусом на пол.  — Я отнесу ее в комнату, — подал голос Саске, вставая и без усилия подхватывая ее на руки. Хината помогла ей подтянуть крылья, опавшие, как тряпочки, лишившиеся всех сил, которых в них и так не очень много было. За ними еще не успела закрыться дверь, а Ино уже вовсю начала объяснять фантастичность произошедшего Такеру и Саю. Хината, как единственная, кто чувствовал ее чакру всегда, когда она была без ошейника, наверняка уже все поняла. Хотя самой Сакуре ни черта было непонятно, и она с удовольствием бы послушала предположения касательно того, что случилось, но спать хотелось сильнее. Она не смотрела на него, пока он нес ее по коридору. Он ногой открыл дверь в ее спальню, больше похожую на келью, где не было ничего, кроме грубо сколоченной лежанки и большого, старого зеркала, и уложил ее на кровать, сев рядом. Они молчали. Сакура не могла даже открыть глаза, потому что для поднятия век требовалось приложить усилие. Саске сидел полубоком, не поворачивая к ней лица, никак не реагируя, ничего не спрашивая. Так что все, что она могла, да и хотела — это в тишине комнаты слушать его дыхание. Под него она и заснула.

***

 — Ино, я тебе уже три раза объяснил, как это происходит. Ринненган дает мне возможность контролировать Биджу, поэтому…  — Да это я уже поняла, — Ино под неодобрительными взглядами Сая и Такеру смачно отпила из горла саке, найденное на кухне при первом «обследовании территории». — Ты лучше скажи — это было сложно?  — Да. — Саске умоляюще взглянул на Хинату. — Может, хоть ты ее заставишь помолчать? У меня голова болит.  — Ино, правда, может, хватит налегать на выпивку? — сочувствующе спросила Хината.  — Имею, я, в конце концов, право!.. — икнула Ино, несколько завалившись на Сая. — У меня, между прочим, стресс! Я тут видела битву Учиха с Джуби, между прочим! И вообще не понимаю, как вы все так невозмутимы! И, между прочим… — она хотела было что-то добавить, но Сай нежно накрыл ей рот ладонью, не обращая внимания на протестующее мычание.  — Она не Джуби. Я брал под контроль всех девятерых хвостатых, когда бился с Наруто, — Саске задумчиво потер перебинтованную руку, — и это было… Не скажу что намного, но как-то легче. Либо я настолько ослабел, либо… черт его знает. Ино, лучше скажи, ты совсем ничего не помнишь? Ино с трудом выбралась из-под заглушающей ее ладони Сая, демонстративно обидевшись и опрокинув в себя еще саке.  — В смысле не помню? — не поняла она.  — Про тот раз, когда в Сакуру только запечатали чакру Джуби, и ты должна была выяснить, что с ее психикой.  — А, ты про это, — потянула Ино. Она явно преувеличивала степень своего опьянения, но остальные ей охотно подыгрывали — чего доброго, решит и в самом деле в стельку напиться, и в Конохе забьют тревогу, что они не выходят на связь. А похмелье у главного связного — не самая уважительная причина. — Неа. Вообще ничегошеньки. А ты что-то видел?  — Да нет… — Саске покосился на подозрительно прищурившуюся Хинату, но она ничего говорить не стала. — Просто вспомнил. Хината расстегнула кофту, открывая плотный сетчатый топ, из-под которого слабо светились контуры татуировки «сакура».  — Нам нужно быть начеку. Период обычно длится четыре-шесть дней, но и бывает он обычно раз в полгода, а не раз в два месяца, — тихо сказала она. — Видимо, контроль твоего Ринненгана настолько сильный, что ты принудил ее держать всю чакру в себе. Хотя я тоже считала, что чакра расходится из ее тела помимо ее воли, — она сжала ткань на груди, уткнувшись взглядом в стол. Да, начеку — не то слово. Саске до сих пор трясло от желания вернуться в комнату, где спала Сакура, и сотворить с ней все, что только придет на ум — а на ум приходило на удивление много разных вещей. Если бы она продолжала делать это с ним еще хоть минуту, он бы не отвечал за себя. Анализируя свои ощущения сейчас, он понимал, что влияние она на него оказывала просто чудовищное. Хината уже успела обработать царапину, повезло, что прокол от когтя пришелся на восстановленную руку — как она объяснила, это могло быть причиной того, что ее слюна, попавшая в кровь, не оказала на него все воздействие, на которое способна. Будь это его плоть, все могло закончиться совсем по-другому. Пока они продолжали сидеть за столом, и Хината с Ино объясняли Такеру тонкости периодов Сакуры, а Сай следил, чтобы его недавно пережившая выкидыш девушка не накачалась вусмерть саке, Саске думал. Тщательно разбирал свои ощущения на составные части, пытаясь понять их природу. Он солгал Ино. Не хотел, чтобы то, в чем он еще не до конца сам уверен, стало предметом споров и обсуждений. Прежде всего, нужно было самому убедиться, что ему не показалось, а уже потом обсудить это с Сакурой, осторожно выяснить, подозревает ли она сама хоть что-то. И, если нет, уже тогда искать решение. Он помнил, как впервые увидел в Наруто клетку с Кьюби. Ему позволил это сделать Шаринган. По сути, все, что он увидел — длинный коридор больших размеров, по середине которого была клетка с печатью, за которой был запечатан хвостатый. Конечно, он был в таком состоянии, что ему могло почудиться, но картинка запечатлелась в мозгу, и он очень не хотел забыть хоть какую-то деталь. Только вряд ли ему это удастся. Потому что то, что он увидел, забыть невозможно. Если он видел то, что есть на самом деле — у Сакуры от психики остались одни руины. Развалины, похожие на поле боя, и огромный холм-захоронение, с палкой, напоминающей исполинское обломанное копье, воткнутой вместо надгробия. И на фоне всего этого — крохотная фигурка Харуно в форме Объединенной армии Шиноби.