***
Она сидела на широком подоконнике в своем кабинете и жадно вдыхала влажный, прохладный вечерний воздух. Окно было распахнуто настежь. Сидеть так, безвольно свесив одно крыло вниз, пропуская под ним ветер, чувствуя, как он наполняет и растягивает перепонки, было ее любимым отдыхом. Смачно затянувшись сигаретой и потушив ее об стену здания, точным движением забросила в урну. Редкостная гадость. Она пыталась заставить себя курить постоянно, но не могла. Слишком мерзок вкус, терпеть его не было никаких сил. В мыслях вяло протекал сегодняшний день. Город под ней был похож на огромный муравейник. Она смотрела, как люди гуляли по ярко освещенным улицам, на суматошную возню возле лавок со сладостями, на парочки, держащиеся за руки, и почти ничего не чувствовала. В кабинет робко постучали. Хината вернулась. Девушка зашла, не дождавшись позволения, и, подойдя к ней, протянула сладость, похожую на мармеладную косичку. Сакура благодарно улыбнулась и приняла лакомство, снова начав рассматривать жизнь там, внизу. Высота примерно в четыре этажа давала возможность видеть все подробности веселья вечернего города. Она не хотела разговаривать и знала, что Хината чувствует это. Между ними словно выросла стеклянная преграда, которая разделила их после слов подруги, что Учиха вернулся. И пусть вначале это было не так ощутимо, но сейчас, после ухода Саске и Наруто, после закрытия ее палаты, она словно была ей чужая. — Сакура, — когда Хината окликнула ее, она дернулась. Зачем нарушила их прекрасное молчание? — Сакура, я думаю, что сегодня оставлю тебя одну. Мне нужно к Наруто. Она безразлично пожала плечами. — Иди. Конечно, она большая девочка и понимала, что не может всю жизнь быть под опекой Хинаты. Не то чтобы Сакура вела себя слишком по-детски или требовала слишком много, но их отношения последние полгода постепенно заходили в тупик, став совсем аховыми после изобретения С-кьюра. Хината, словно сама не своя, постоянно вглядывалась в черно-зеленые глаза Сакуры и словно безрезультатно искала в них что-то. А ведь Сакура была счастлива. Ну, относительно — насколько вообще может быть счастлив человек, не испытывающий практически никаких эмоций и имеющий только воспоминания о них. К сожалению, не только о хороших. Ей не нужно было видеть, она ощущала исходившие от Хинаты волны грусти и чувства вины и не испытывала ни малейшего желания облегчить ее уход. Краем глаза увидела, что Хьюга встала и нерешительно двинулась в сторону двери, но остановилась на полпути. — Ты точно уверена, что я тебе больше не нужна сегодня? — голос был тихим, успокаивающим, как всегда, но сейчас больше вызывал воспоминания о раздражении. — Да. Не нужна. Уходи. Сама от себя не ожидала подобной грубости. Отметила, что девушка обиженно сжала губы, а белые глаза сильно заблестели, но она выдохнула и взяла себя в руки. — Хорошо. До завтра, — голос почти не дрожал. Она бы восхитилась ей, если бы могла. — Нет, Хината. Не до завтра. Я хочу побыть одна. Не беспокой меня пару дней. Тем более, тебе есть чем заняться. Еще одна словесная пощечина человеку, который о ней беспокоится. И поделом. Нужно рвать эту нездоровую, слишком интимную связь, которая установилась между ними. Но Хината проглотила и это, молча кивнув и тихо покинув палату. Такая обычная девушка, ставшая ей такой необыкновенной поддержкой. И такая далекая, словно с другой планеты. Хотя почему словно? Хьюга для нее недостижима. У нее своя жизнь. У нее есть Наруто. Скоро у нее будет семья. Она будет вместе с человеком, которого всю жизнь безнадежно любила, которого смогла добиться своей нежностью и искренностью. Хината родит ему детей, а когда он станет Хокаге, а он точно им станет, будет приносить бенто ему в кабинет. Все, как у нормальных людей. А что остается ей? Она вспомнила про косичку, которой подруга ее угостила. Брезгливо понюхав, чуть надкусила. После кисло-горького вкуса сигареты косичка казалась слишком приторной, но приятной по консистенции. Медленно пережевывая, крошечными кусочками, отправляла пищу в желудок, за девять дней отвыкший от работы. Живот неприятно скрутило, но она не останавливалась, методично и размеренно откусывая сладость. Перед глазами встала картина стоящего перед ней Саске. Стоит отдать ему должное, он быстро оправился от шока. Ее обескуражило то, что он вернулся в палату почти сразу, как пришел в себя. Поздоровался с ней. Ринненган выглядел непривычно, заставляя рассматривать его. В его глазах больше не было той пустоты, которая была еще на войне. Которая не до конца пропала, когда он уходил из деревни. Уходил от нее. Снова. Она посмотрела на часы. Половина двенадцатого ночи. Луна была в одной из своих средних фаз — еще не диск, уже не месяц. С момента приема последней таблетки прошло чуть больше двух часов. Остаток косички она, не церемонясь, положила прямо на подоконник и спрыгнула в комнату, с силой махнув хвостом для равновесия. Сильно качая бедрами, подошла к столу. Кончик хвоста она всегда, с тех пор как перестала его пережимать и пристегивать, держала на весу, чтобы не волочить его по земле. Таз отдавал легким дискомфортом от хождения на двух ногах, но ничего не попишешь, можно быстро отвыкнуть без практики. Выдвинув из стола средний ящик, достала оттуда очень толстую тетрадь. Стикер на обложке гласил: «Панацея». Она с тоской обвела пальцем каждую букву. Осталось ждать немного, результаты тестирования придут уже через два месяца. А что такое пара месяцев, когда она ждет почти три года? Но на этот раз успех вероятнее всего, ибо она решила не менять ДНК в целом, а постепенно отбивать ненужные участки цепи, позволяя потом аминокислотам-донорам заполнять пробелы. Да, это чревато полным изменением личности и внешности, но тем не менее. Не убирая эту тетрадь, выдвинула верхний ящик стола и выудила из кучи различных патентов на лекарства, которые она уже даже не читала, еще одну, небольшую, но тоже весьма пухлую тетрадку. Бегло пролистала. Последняя запись датирована двадцать третьим июля. Присев в кресло, небрежно отодвинув том «Панацея» в сторону, каллиграфическим почерком поставила дату. 28 июля. Испытание С-кьюра. День 57. Дозировка — 2 мг каждые 4 часа. Побочных эффектов при рекомендуемой дозе не зафиксировано. Время потемнения глазных склер сохранилось на прежнем уровне — 2 часа 41 минута. Зафиксировано усиление сердцебиения основного на 4,8% при стрессовой ситуации, побочного на 2,9%. Сила эмоционального восприятия возросла. При превышении дозы не наблюдается повышение эффективности. Увеличение активности коры головного мозга обратно пропорционально уменьшению временного интервала между приемами. Вывод: структура С-кьюра нуждается в модернизации. Препарат эффективен на 63% от первоначального показателя. Положив ручку, она подошла к двери, ведущей в больничный коридор, и замкнула ее. Два щелчка усиленной печатями двери подтвердили ей, что теперь ее не побеспокоят. В два длинных прыжка одолев кабинет, одним резким движением захлопнула окно, уничтожив все звуки, идущие с улицы. И, оставшись в полном одиночестве, она медленно села на пол, хвостом взяв себя в кольцо и обняв крыльями, затряслась. Тут же прижала руки к лицу, проведя ими через лоб до затылка и закинув лицо в потолок. Она ассоциировала себя с узким ручейком, вытекающим из-под огромной дамбы, коей был С-кьюр. Даже будто слышала треск в своей груди — так медленно ломалась мощная каменная конструкция, не выдерживая огромного объема воды. Она больно укусила себя за запястье, пытаясь переключиться. Тщетно. Дамба дала первую трещину уже тогда, когда она впервые встретилась взглядом с ним. Чувства никогда ее не покидали. Она всегда его любила — раньше, сейчас, человеком, монстром, — и не исключено, что будет любить всю жизнь. А наркотики… Они лишь помогали ей быть безопасной для окружающих. И страдать не так сильно при мысли о том, чем она могла бы обладать. Всхлип, больше похожий на хруст, вырвался из груди. Бесполезно. Все бесполезно. Сколько времени потрачено, сколько сил положено — и вот, лучшее из того, что она создала, за два месяца вызывает у организма такое привыкание, что снижается эффективность почти в два раза. А это чудовищно много. Рыдания душили. Конечно, после комы ей, возможно, было хуже, когда она только узнала о его возвращении — тогда не было никаких блоков на ее эмоциях. Но сам факт того, что гениальнейшая баррикада между ее разумом и чувствами так бездарно рухнула от одного его взгляда, ранил и без того искалеченное самолюбие. Она резко била крыльями о мебель. Вскочила и отчаянно пинала стены, пытаясь найти хоть что-то, что может заглушить эту боль. Отчаяние, сожаление, горе, любовь — словно открытый ящик Пандоры, ее душа избивала сердце подавленными эмоциями. Их сила была огромна, фатальна, практически разрывала изнутри, доводя ее до исступления, до мольбы «уходи» темноте маленькой комнаты, до вопроса «зачем ты вообще вернулся» холодным стенам, разбитых на слоги ее плачем и всхлипами. Ломала кулаки о столешницу, снова и снова, не давая им регенерировать быстрее, чем наносятся травмы. В бессилии рвала собственную кожу на животе когтями, глубоко впиваясь острыми полумесяцами в сильные, но тонкие мышцы. И, казалось, этому океану скорби по самой себе не будет конца.***
Хината почти подошла к дому Наруто, когда почувствовала непонятную тревогу. Конечно, она была расстроена словами Сакуры, но не могла на нее обижаться. Она ведь не со зла. Резкий укол в районе груди заставил замереть. Тут же прикоснулась к объединяющей печати в ложбинке между грудью. Задумчиво проведя пальцем по ней, растерянно улыбнулась. Все в порядке. Просто татуировка.***
Он ждал. Нервно грыз подушечку пальца на левой руке, почти до крови надкусывая плотную кожу, и ждал. Время от времени переводил взгляд на настенные часы — подсолнух, висящие над дверью в кухню, — еще один подарок Хинаты. Вот уже пошел пятый час. Время к вечеру, за окном уже порядком стемнело, а она так и не пришла домой, обрекая его на молчаливое одиночество в компании Учихи. И хоть бы слово сказал! Лежит, закинув единственную руку под голову, смотрит в потолок, в типичной учиховской манере фыркает на любой его вопрос, словно ничего глупее в жизни не слышал. А ведь его любопытство оправдано: он провел в больничной палате с ней почти шесть часов. Без свидетелей. Без Хинаты, что уже совсем дикость, особенно если учитывать, что у Сакуры только-только закончился период… Он неловко передвинул ногу, поняв, что отсидел ее. Мерзкие иголочки побежали по всей икре, заставляя лицо морщиться от отвратительного ощущения щекотки с примесью боли, пока восстанавливался нормальный кровоток. Палец внезапно перестал казаться таким вкусным, и он, убрав руку от лица, задумчиво посмотрел на Учиху. Позу тот так и не изменил, только закрыл глаза. — Саске, ты что, уснул? — в ответ только тихое «хм». Можно расценить двояко. — Может, хватит? Ответь уже, что там было? Ну конечно, тишина. Как будто он мог рассчитывать на ответ. Он уже столько времени бьется над этой молчаливой обороной… — У нее очень высокий лоб. — Голос Саске заставил Наруто вздрогнуть от неожиданности. Секунду он переваривал высказывание друга, после чего его глаза округлились от удивления. — И это, мать твою, все, на что ты обратил внимание?! — У Наруто чуть вывиха челюсти не случилось. — На то, что у нее лоб большой?! Да что с тобой не так вообще?! — он постепенно наращивал громкость, окончив свою тираду уже криком. А Саске хоть бы что. Он недовольно прищурил левый глаз, снова пряча Ринненган под веко. — Ну, не только. Есть еще пара интересных моментов. — Он улыбнулся самыми уголками губ, отчего черты лица стали приятнее, оставшись такими же безупречными. Наруто безнадежно заглушил стон ладонями. — Саске, ты псих. Мы с тобой с одной и той же Сакурой знакомы? — Смотря, какую Сакуру знаешь ты. — Он открыл глаза и внимательно взглянул на Наруто. Тот отнял руки от лица и ответил ему таким же пристальным взглядом. — Я смогу тебе ответить, только узнав, о чем вы говорили. Саске рывком сел, после чего нарочито медленно вытянул руку вверх, потягиваясь. — В основном мы молчали. Но она успела многое мне поведать о своих достижениях в медицине, фармакологии и хирургии. Я ей рассказал пару историй, которые приключились со мной во время странствий. Собственно, все. — Он снова развалился на диване, уже не лежа, а сидя. Наруто недоверчиво хмыкнул. — Да, конечно. То, что ты сейчас рассказал, могло занять полчаса. Ну ладно, час, но это максимум. Вы же не могли весь день просто молча пялиться друг на друга? Саске с лукавой улыбкой посмотрел на Наруто, который аж светился от любопытства. — Думаешь, не могли? — Нет! — Наруто, протестуя, сложил руки на груди. — Хотя… — тут уже Узумаки с прищуром посмотрел на друга. — Хотя, знаешь, ты прав. Могли. Я вот тоже на Хинату могу смотреть часами. — Интонация была подобрана просто блестяще. Наруто с видом победителя наблюдал — невозможно! — смущенного Саске и чувствовал полнейшее удовлетворение. А вот Учихе, судя по всему, не нравилось чувствовать себя неловко. Он раздраженно отвернулся и опустил взгляд. Вот это действительно победа! Узумаки понял: наконец появилось поле боя, которое, пусть и он сам не «изучил» толком, для Саске совершенно неизвестно. Наруто тут же вспомнил о Хинате. Странно, с момента его предложения прошла неделя, а по ощущениям, словно они всегда были вместе. Ее отсутствие ощущалось почти физически — какая-то часть сердца просто переставала биться. Это не вызывало страданий, но и все положительные эмоции переживались в половину силы. Когда она была рядом с ним, им даже не нужно было разговаривать — он словно слышал ее мысли, читал их в пустых, таких красивых глазах. Самое же мучительное было по ночам. Она под предлогом подготовки к свадьбе оставалась у него уже шестую ночь подряд — и это было невыносимо. Спать с ней в одной кровати, ощущать кожей ее нежное, упругое тело, прижимающееся к нему во сне — более изысканной пытки придумать было невозможно. К тому же, в гостях был Саске, спящий буквально в трех метрах от них, за стенкой. Возможно, если бы не он… Картинка их первой совместной «ночевки» послушно встала перед глазами. Чуть покрасневшая Хината, стыдливо натягивающая на бедра его футболку, стараясь скрыть длинные, скульптурные ножки. Словно это было вчера.***
— Наруто, отвернись, пожалуйста. — Хината пыталась натянуть посильнее футболку, чтобы прикрыть колени. Она старалась не смотреть на него, тем более уловив краем глаза его неподдельное восхищение ей. Смесь стыда и некоей гордости за то, что она может произвести на него подобное впечатление, заставляла щеки пылать. — Я… Ты такая красивая. — Она больше почувствовала, нежели увидела, как он шагнул к ней. Теплые пальцы легли на талию, прижимая ткань к телу и сильно укорачивая футболку. За неимением лучшего варианта, она сильно прижалась к нему, надеясь, что так он не сможет ее разглядывать. Пульсация во всем теле сводила с ума. Он почувствовал мягкую, округлую грудь, отделенную от него ненавистной футболкой, прижавшуюся к нему, и резко выдохнул. — Хината, не стесняйся меня. — Он провел руками вдоль ее спины, в очередной раз недоверчиво задержавшись на талии — такая узкая, что ее почти можно обхватить ладонями, — и передвинул руки еще ниже, по чувственной округлости бедер, чуть задирая футболку повыше. Она отрывисто дышала под его прикосновениями. Тут его пронзил удар тока — она провела короткими ногтями по спине, заставляя чуть выгнуться ей навстречу. — Нам пора спать. — Ее робкий шепот словно выбил из него все самообладание. Он чуть наклонился к ней, но, вопреки ее ожиданиям, вместо поцелуя подхватил ее на руки, вынуждая обвить его ногами за талию. Она перестала дышать, почувствовав его возбуждение, с силой рвавшееся к ней через такую лишнюю сейчас одежду. — Наруто, мы не… — Не будем, конечно. — Он не столько говорил, сколько хрипел, от желания потеряв и голову, и голос. Медленно опустил свою драгоценную ношу на кровать, придавливая собой, обрубая все пути к отступлению. — Наруто, нет, не сейчас! — Хината пыталась говорить твердо, хотя сама себе не верила. — Нас… Там… Саске… Ах… Все слышно… — она почти беззвучно постанывала, от каждого его поцелуя словно останавливалось сердце, ресницы дрожали, скрывая от глаз неприличную картину полуобнаженного Наруто, нависшего над ней. Футболка была задрана уже настолько, что едва прикрывала грудь, оставив между их телами еще меньше преград. Его кожа, сильно загоревшая во время миссии, обжигала живот и бедра, пока его губы покрывали ее поцелуями через тонкую ткань. И вот — через футболку, не обнажая, он чуть прихватил зубами набухший сосок на правой груди. — Наруто, не так… — она нахмурилась, а дымка эротизма и наслаждения начала рассеиваться. — Больно? — он тут же оторвался от нее, почувствовав, как она чуть дернулась. Она, закусив губу, кивнула. — Прости, пожалуйста. Я не знал, что так… — он смутился и виновато посмотрел ей в глаза. — Я буду осторожнее, ладно? В его голосе было столько надежды, что она просто не могла отказать. Запустив пальцы в его волосы, сама прижала к груди. Ощущение его губ, ласкающих, целующих, тянущих через влажную ткань, было ново, и на мгновение она смешалась. — Я хочу ниже… — слова вырвались прежде, чем она успела понять, о чем просит, — нет, не надо, я не то хотела ска… От ощущений парализовало легкие. Его губы целовали плоский живот, чуть выступающую бедренную кость и почти прошлись по резинке трусиков. Она резко села, чуть оттолкнув его. — Все, хватит. Мы не одни, Саске нас услышит. — Голос срывался с шепота на хрип. Наруто тихо застонал, увидев, как она одергивает футболку на место. Она испытывает его терпение. Он тут же придвинулся снова и, неожиданно для них обоих, накрыл ее лобок своей ладонью. Оба застыли — она от удивления и стыда, а он — от ощущения чуть влажной, горячей, очень тонкой хлопковой ткани. Так прикасаться к ней тоже приятно, хотя как себя вести дальше, он не знал. Она неуверенно потянулась к нему, попытавшись повторить его движение. Чуть перебирая пальцами по складкам пижамных штанов, добралась до места, где ткань почти лопалась от напряжения, рвущегося изнутри. Провела, едва касаясь, вверх-вниз, с робким интересом наблюдая реакцию. Наруто не шевелился, стараясь не спугнуть такую противоречивую, такую волнующую в своей нерешительности Хинату. Он никогда о ней не думал, как о «неопытной», потому что не знал, как-то, что происходит между ними, может быть по-другому. Медленно, чутко они изучали друг друга, позволяя каждый раз себе чуть больше, с любопытством оценивая собственные ощущения, и это было волшебно. Ткань под ее пальцами упруго дернулась, словно стараясь плотнее лечь ей в руку. Хината хрипло, тихо рассмеялась и крепко сжала ладонь. Наруто охнул. — Ты же просила остановиться. Я не смогу. — Ладонь Наруто скользнула выше с явным намерением попасть на то же место, но уже под трусики. — Сможешь. — Она накрыла его ладонь своей, продолжая сжимать его член в такт пульсации. Робость ушла, как и в тот раз, оставив между ними ощущение единства и правильности того, что происходит. Она перестала прикасаться к нему. Несколько секунд они не отрываясь смотрели друг на друга — глаза в глаза, черные, с тонким голубым ободком вокруг расширенного до боли зрачка, и белые, пустые, холодные и в то же время возбуждающие в своей непроницаемости. Больше они не говорили в ту ночь. Быстро отойдя от всего, что между ними почти произошло, утомленная чувственным волнением, она уснула почти сразу, положив голову на его плечо. Даже когда ключица начала ныть от непривычной нагрузки, Наруто не шевелился. Просто перебирал черные локоны забинтованной рукой, слушал тихое, ровное дыхание и считал часы до рассвета. И благодарил Судьбу, которая открыла ему глаза на ключ к спокойствию и счастью, который всегда был у него на виду и сам просился в руки. Спасибо, Сакура. Спасибо за Хинату.***
Он даже не заметил, когда Саске покинул квартиру. Сидел и смотрел перед собой, в полумрак комнаты, пока внезапно вспыхнувший свет не резанул глаза. Нежные руки обняли его лицо, заставив поднять взгляд. Хината выглядела встревоженной. — Все в порядке? — кончиками пальцев провела по лбу. — Чего сидишь в темноте? И почему один? — Я, видимо, задремал. — Наруто понимал, что не спит, но это оцепенение, в котором он пребывал черт знает сколько времени, оставило после себя именно ощущение сна. — Саске был со мной, только… Я соскучился, — сейчас это казалось ему важнее. — Знаю, — она прижала его к себе. Он ощутил, как бьется ее сердце. — Осталась неделя. Быстрее бы ты стала моей женой, — повернув голову, прижался губами к животу. — Спать? — с надеждой спросил он. Почему-то его не покидало ощущение, что на свадьбе что-то будет, но он не мог определиться, плохое это предчувствие или хорошее. Желание поскорей приблизить этот день вынуждало постоянно загружать себя делами так, чтобы приходить и падать замертво на кровать, и полностью свободное «сегодня» изрядно выбило его из колеи. Она, поглаживая его волосы, промурлыкала согласие. С трудом выпустив ее из рук, смотрел, как она ушла в ванную, и сам двинулся в сторону спальни.***
Уже лежа в кровати, прижимаясь к спине мирно посапывающей Хинаты, он услышал тихий хлопок входной двери. Аккуратно выбравшись из-под одеяла, стараясь не потревожить спящую девушку, бесшумно вышел в гостиную, прикрыв за собой дверь в спальню. По комнате гулял сквозняк. Наруто сразу понял, что открыт балкон, и зябко поежился, идя на кухню. Учиха стоял и жадно глотал прохладный ночной воздух. Он повернулся к Наруто только после третьего отклика. — Ты чувствуешь? — глаза Саске были чуть прищурены, словно он высматривал что-то. — Чувствую что? — Наруто скептически приподнял брови и сложил руки на груди. — Если ты про сквозняк, то да, более чем. — Да нет. — Саске раздраженно отвернулся, снова втягивая ноздрями воздух с улицы. — Я про запах. Сейчас он слабее, но я весь день его чувствую. Раньше тоже, но не помню, где… — А на что похож? — у Наруто складывалось впечатление, что с Саске что-то не так, только он не мог понять, что. — Ну… я не знаю. Кисловатый. Или нет… Не могу понять. Но он именно выделяется. Может, что-то среднее между имбирем и лимоном. Хотя нет. Не знаю, честно. Инжир? Тьфу. — Саске закрыл лицо ладонью. — Да как ты можешь его не слышать? Наруто пожал плечами. — Ничего из того, что ты описал. — Он задумчиво посмотрел на друга. — Саске, куда ты уходил? — Просто гулял. — Не было похоже, что он врет. — Пытался привести в порядок мысли. Сегодня многое было… — Саске запнулся, подбирая слова, — странным. В голове не укладывается. Наруто подошел и с пониманием хлопнул Учиху по плечу. — Ложись спать. Хината говорит, что сон — лучший помощник в решении сложных задач. А если я правильно понимаю, то, что сейчас происходит в твоей голове, навести порядок будет очень и очень непросто. Тот кивнул и последовал за ним. Когда он уже хотел пройти в спальню, Саске шепотом окликнул его: — Ты правда не чувствуешь этого запаха? Он тут будто сильнее стал. Наруто обернулся, глядя на друга, попытался старательно принюхаться и медленно покачал головой: — Нет. Тебе, наверное, мерещится. Спи. И, увидев, как Учиха повернулся лицом к спинке дивана, беззвучно вошел в комнату. Завтра Сакуре придется многое ему рассказать.