Rise of war: Retribution

      Для некоторых людей замечание «однажды солдат — солдат навсегда» более чем справедливо, те не мыслили свою жизнь без борьбы. Джон Шепард был из таких. Однако же, в отличие от своей сестры, он не настолько горделив, чтобы впадать в безрассудство при виде превосходящего врага. Он давно свыкся с мыслью, что Джейн скорей всего осталась костьми лежать на мёртвой родине — ведь главное, что человечество продолжает жить, пусть даже в виде Протектората Хоминис. Тем не менее, что-то в глубине души отказывается признавать «покровительство» турианцев, возникающее при этом чувство недовольства порой сдавливало глотку. К счастью, защищать покой человечества может и другим путём, в профессии правоохранителя.       Полицейский аэрокар с воем сирен рассекал воздух, минуя основную транспортную магистраль; машина ловко петляла промеж небоскрёбов Нью-Вашингтона, и Шепард надеялся, что успеет прибыть вовремя. Вооружённое нападение. Судя по докладу, составленному со слов очевидцев, сделавших вызов, пьяный турианец напал на кафе, где отдыхали люди; на его счету уже пятеро убитых, а также один заложник как минимум. Медлить нельзя: счёт идёт на секунды, мало ли что безумец может ещё учудить. — Главное как можно меньше провоцировать его, убедить, что мы пришли ему помочь. — Да ты капитан Очевидность, Аленко, — съязвил Шепард, сажая машину поперёк наземной дорожной полосы. — Однако я сомневаюсь, что бухой турианец будет в особенности сговорчив. — Тогда всё равно попытаемся заболтать его, — не сдавался Кайден, — а я подготовлю снаряд с транквилизатором, если понадобится. — Предлагаешь стать для него приманкой, чтоб отвлечь внимание, а? — В-вовсе нет, шеф, — растерялся тот от подкола Шепарда. — Просто я… — Да не парься, Аленко, — усмехнулся Джон, отчего Кайден недовольно нахмурился. Полицейские, проверив табельное оружие, вышли из аэрокара, после чего последовали в сторону оккупированного кафе. — Это здравая идея. Как только он переключит на меня внимание, бери его на мушку и следи, чтобы заложник был в безопасности. — Понял, шеф.       Степень ущерба можно оценить по внушительным дырам в стекле, но как следует рассмотреть, что находилось внутри, было почти нереально. Однако среди опрокинутых столиков отчётливо выделялись две фигуры минимум: одна из них принадлежала испуганной человеческой девушке, на вид не старше восемнадцати. Другая же являлась оскалившимся в пьяной злобе турианцем, державшим дуло пистолета на уровне виска заложницы. Зону вокруг заведения уже оцепили другие полицейские, прибывшие ранее; одни сотрудники пытались разогнать собравшуюся толпу зевак, в то время как остальные напряжённо смотрели за обстановкой, не смея высовываться из-за аэрокаров. — Гражданин, успокойтесь и опустите оружие, мы лишь хотим вам помочь, — прозвучал усиленный мегафоном голос Шепарда. — Мы можем решить всё мирно, если позволите нам выйти на диалог. — А, легавые… идите к чёрту, люди, нихрена вы не поможете, — на удивление, голос турианца, хоть и сипловат от алкоголя, оставался достаточно зычным и чётким, чтобы его могли расслышать. — Ваш треклятый вид уже «помог», присосавшись к нашему кошельку, всё потому что Цитадель продолжает подлизывать вам жопу со своей гуманностью, несмотря на всё, что вы сделали… — Уверяю, мы хотим вам только помочь, — Джон не поддавался на грубую провокацию; он слышал ругательства и похлеще. — Отпустите заложницу, и я гарантирую, что мы отпустим вас с миром. — Хуй вам, а не эта обезьяна с выменем! — выплюнул турианец, больно ударив девушку по виску дулом. — Ты вообще знаешь, кто эта блядина такая? — Не имеем понятия, сэр. Расскажите пожалуйста, чем эта гражданка вас расстроила?       Кайдену показалось, что боевой оскал пленителя пусть и незначительно, но сгладился, а внимание постепенно фокусировалось на шефа. Всё как требует протокол: никаких лишних движений. Тем не менее, рука медленно ползла к кобуре пистолета, заряженного быстродействующим усыпляющим дротиком. — Конечно не знаешь, ведь я воевал, а ты сосал! — выпалил тот. — Это внучка того самого ублюдка Уильямса, который превратил Шаньси в мёртвый кусок породы и угробил кучу славных ребят. Они были мне как братья, все они, а говнюк-предок этой черномазой прошмандовки их угробил! Я — Таркус Дезориан, сын Палавена, сражался с вашим поганым видом ради безопасности Цитадели, ради Иерархии, и как мне отплатили?! Почему вы, люди, заслужили это сраное покровительство, хотя вы лишь кучка террористов похуже кроганов?       Словно повинуясь сиюминутному позыву, ветеран Войны усмирения Альянса медленно поплёлся к выходу, продолжая удерживать заложницу под прицелом. Шепард следил за его действиями с предельной концентрацией, стараясь не выдавать своего напряжения и без того агрессивному турианцу. Тот силой поставил плачущую девушку на колени, наведя пистолет на макушку. — Мне уже плевать, человек, вы можете хоть арестовать меня. Однако я заберу эту суку на тот свет, чтоб этот проклятый духами род Уильямса не чернил Галактику, как успешно делаете вы все! Разве только не попытаетесь меня убрать, но вряд ли у вас достаточно яиц, чтобы навредить турианцу! Тебя и твоих подсосов будут всю жизнь пороть в жопу за это! «Аленко, не сачкуй!» — про себя выпалил Шепард, краем глаза наблюдая за действиями подчинённого. Каково было его удивление, когда Кайден, уже направив ствол, раз за разом жал на спуск, и всё безрезультатно. Осечка! — «Говорил же чистить оружие хотя бы раз!».       Хуже всего, это заметил и турианец, самодовольно оскалившись на шокированного человека. Должно быть, только алкоголь, затуманивший мозг, мешал Таркусу немедля застрелить заложницу. Даже больше — подтолкнул на очередную провокацию. — Что, пушка не стреляет? Должно быть, как и твоего папаши, который совал своего дружка в самку вонючей обезьяны навроде твоей мамки, ха! Как и думал, вы всего лишь биомусор! Скажи прощай этой суке, сегодня её будут черти в жопу драть вилами!       Его дальнейшие слова утонули в громком хлопке выстрела, заставившем мигом смолкнуть все звуки на улице. Спустя секунду раздались испуганные крики гражданских, а через ещё секунду Аленко услышал глухой стук безвольного тела, ударившегося об асфальт; густая кровь сочилась из внушительной пробоины в голове, обнажившей перемолотые в кашу мозги. Полицейский не сразу осознал происходящее, прежде чем он направил взгляд к источнику звука. В руках Шепарда дымилось дуло пистолета, всё ещё направленное в сторону стоявшего ранее турианца. — Что ты наделал, Шепард?.. — одними губами прошептал Кайден, наблюдая, как тот медленно опускает оружие и, переключив на предохранитель, вкладывает в кобуру и подбегает к девушке.       Он только что убил гражданина. Гражданина Турианской Иерархии. Мужчина тяжко выдохнул: их карьере однозначно конец. Он жалел, что его ствол заклинил в самый неподходящий момент, но зачем обходиться настолько радикально? Аленко нервно кашлянул и потёр висок — ему потребуется выпить. После таких приключений добрая порция алкоголя нисколько не повредит уставшему полицейскому. Экс-полицейскому, если дело затронет его как соучастника убийства.

***

      Судебный процесс над Джоном Шепардом был краток и в то же время безжалостен; убийство турианца на глазах толпы зевак слишком очевидно, чтобы замять дело или как-то ещё выкрутиться. Да и разве можно в чём-то упрекать старого ветерана с посттравматическим синдромом, который едва отдавал своим действиям отчёт? Мужчину в одночасье лишили всех званий и с позором уволили из службы безопасности. Кайден, наблюдавший за процессом, мог только посочувствовать Шепарду: о какой-либо нормальной работе можно забыть. — Джон, пойми, — говорил начальник Питерсон своему бывшему подчиненному, — У меня связаны руки. Ты абсолютно верно поступил, отправив ублюдка на тот свет, но теперь наши политиканы готовы сожрать тебя с потрохами. При всем желании я не могу оставить тебя на службе, пока все не уляжется. — Я понимаю, босс, — бесцветным голосом ответил Шепард, глядя в никуда. — Но я все еще могу тебе помочь, — полицейский недолго порылся в ящиках стола и протянул Джону сложенную вдвое бумажку. — Адрес моего старого знакомого. Он может помочь с работой, не подыхать же с голоду, а? — Спасибо, сэр, — Шепард изучал протянутую бумагу. — Хакет-Веллей, строение тридцать. Это что, адрес сенатора Удины? — Старина Доннел мне знатно задолжал еще в начале своей карьеры, — хмыкнул шеф полиции. — К тому же, он возглавляет партию справедливости. Твой случай сильно его заинтересует, и тема может быть поднята на самом высоком уровне. Надо что-то начинать менять в нашей политике, как я думаю. — Пожалуй, вы правы, — протянул Джон, продолжая рассеянно пялиться на бумажку с подписанным на ней адресом. Что ж, хуже всё равно ничего не будет, деваться всё равно ему теперь некуда. Он жалел только о том, что пришлось оставить своего коллегу, Аленко. Однако Шепард бы никогда себе не простил смерть девушки, позволь он турианцу расправиться с ней.       Попрощавшись с Питерсоном и покинув участок, Джон решил вызвать такси до Хакет-Веллей. Об Удине было известно даже человеку, весьма далёкому от вопросов политики. Его способность вести жёсткие переговоры вошла в легенду, и даже оппоненты, критиковавшие сенатора за бескомпромиссность, не могли отрицать его огромного вклада в защиту прав человечества. В столь тяжёлые дни можно положиться только на таких людей — как и самому Шепарду.       Здание сената выделялось своей монументальностью даже на фоне сверкающих хромом высоток, красующихся на Гриссом-стрит. Здесь, в тянущемся до облаков небоскрёбе, решались дела Протектората Хоминис. Здесь трудились политики и послы, представлявшие человечество в Пространстве Цитадели, и здесь же заседал Доннел Удина, ведущий с Турианской Иерархией свою большую игру. Аэрокар приземлился на парковочной зоне, после чего Шепард, рассчитавшись с шофёром, последовал к главному входу.       «Что-то слишком много открытого пространства для меня», — пронеслось в его голове, когда тот окинул взглядом просторный холл. Для бывшего полицейского казалось, что помещение было слишком большим — почти как в театре. Сотни голосов сливались в сплошной гудящий шум, чему способствовала прекрасная акустика холла. Джон инстинктивно напрягся, бегая глазами по многоуровневым платформам вокруг; выучка заставляла его быть готовым даже к снайперской засаде. Здесь он бы оказался у них как на ладони — просто возьми и прицелься. Даже колонны, уходящие далеко к потолочным сводам, не могли обеспечить хорошую защиту от вражеского огня. — Добрый день, сэр, чем могу помочь? — услышал тот учтивый женский голос ВИ-ассистентки. Джон так увлёкся мыслями о мнимой угрозе своей жизни, что не заметил, как добрался до ресепшена. — Эм… мне нужен сенатор Доннел Удина. — У вас назначен к нему приём? — уточнил ВИ, чем сбил Шепарда с толку. — Пожалуйста, введите ваш ID.       Мужчина послушно активировал омнитул, позволив системе синхронизировать его данные со своей информационной базой. Ему даже не приходило в голову, что скорей всего придётся записываться на очередь. С учётом чудовищной бюрократической машины — даже в век высоких технологий, — шансы оказаться в нужном кабинете резко падают. Конечно, вряд ли он убедит машину, что какой-то там шеф полиции имеет связи с сенатором, но вдруг… — Проверка завершена. Джон Шепард, сенатор Удина ждёт вас в кабинете 18-А-16. Пересылаем пропуск на ваш омнитул. Приятного вам дня.       Вот так дела! Оказывается, его уже ждут — должно быть, Питерсон всё-таки озаботился об этом заблаговременно. Мысленно поблагодарив его за такой подарок судьбы, Шепард молча кивнул голограмме и последовал к контрольному пункту, а оттуда — к лифту. За внешней отрешённостью скрывалось волнение, и начинавшая раздражать музыка не прибавляла спокойствия. Политики. Никогда Джон не любил политиков, особенно любителей наобещать чего угодно с три короба. Сладкоголосые ротозеи, скандалисты, реакционеры — один сплошной сброд, раздирающий глотки в громких речах. Так считал сам бывший полицейский. Иронично, что с одним из них ему придётся тесно сотрудничать. Выбирать, увы, не приходилось. Порой, как говорил босс, нужно уметь взять свои принципы и засунуть их себе глубоко в задницу. Жить захочешь — и не так раскорячишься.       Тяжело вздохнув, Шепард дождался своего этажа и отправился на поиски нужного кабинета. Ковровые дорожки. Слишком чопорно для такого строгого на вид здания. Шаги под мягким ковролином почти не звучали, пока мужчина бегал глазами по табличкам на двери. 18-А-14, 18-А-15… И вот, голографическая вывеска с именем «Доннел Удина» висела над самым проходом, указывая ему, что он добрался до цели. Набрав полную грудь воздуха, он нажал на голоконсоль, и створки плавно разъехались в сторону. —…и потому нужно показать им, чем обходится их безразличное отношение к жизням простых людей! — Прошу прощения, что вмешиваюсь, — отозвался Шепард, перешагнув за порог. Судя по всему, политик вёл с кем-то оживлённую беседу, и сейчас тот как некстати прервал разговор. — Мистер Удина? Мне сказали, что вы можете мне помочь. — О, вы должно быть мистер Шепард, — Доннел обернулся в сторону мужчины и, приблизившись к нему, протянул руку. Экс-полицейский ответил на этот жест рукопожатием. — Я наслышан о вас, проходите. — Надо же, вы обо мне знаете? — Каждый зевака в этом городе слышал о том, что произошло там, на Дезолас-Плаза, — махнул рукой политик, заводя гостя к себе в комнату. — И как всегда СМИ раздувают из мухи слона, навешивая на вас все смертные грехи. Но мы с вами знаем, что на самом деле произошло, и думаю, наша гостья в этом как никогда единодушна. — Вы Шепард? Тот самый Джон Шепард? — раздался удивлённый женский голос, и Джон к своему удивлению обнаружил встающую из-за стола ту самую девушку, которую он спас там, возле кафе. Брюнетку так и распирало от благодарности. — Я… вы же мне тогда жизнь спасли! Только Господь знает, что бы произошло, если бы вы не остановили этого турианского… — Всё в порядке, это всего лишь мой долг, оберегать жизни граждан, — приподнял руки Шепард в останавливающем жесте. — Главное, что с вами всё в порядке, мисс… — Эш. Эшли Уильямс, — представилась девушка, тепло улыбнувшись. — Уильямс? Кажется, я слышал эту фамилию раньше… — Думаю, да, — Эшли приняла виноватое выражение лица. — Мой дедушка… генерал Уильямс, служил на Шаньси в войне с турианцами. Кажется, его поступок эти ублюдки ещё целый век не забудут, а отдуваться приходится мне и моей семье. — Разумеется, это политически мотивированный шаг со стороны турианцев, — отметил Удина, заведя руки за спину. — Пусть даже человечество и остаётся под протекторатом Иерархии, к нам продолжают относиться, как к народу если не третьего, то второго сорта уж точно. — О правах проигравших, думаю, тяжело говорить, — задумчиво почесал затылок Джон. — Да эти права мне приходится зубами с кровью вырывать, но что там! Посмотрите, Шепард, — Доннел картинно обвёл руками окно, за которым открывался вид на Нью-Вашингтон. — Мы живём во время, когда человек человеку — волк. Вы бы слышали, что эти кретины говорили! Что мы должны принести официальные извинения турианцам, а Шепарда отправить в тюрьму, хотя вы лишь исполняли свой долг полицейского. Дегенераты, которые нами правят, уверены, что мы должны еще лет сто каяться за Войну. И эти настроения вовсе не располагают галактическое сообщество к нам, наоборот. Турианцы не любят подхалимов, азари и саларианцы считают нас дикарями, которые тупо повторяют свои действия первых дней мира. Конечно, Империя нас недолюбливает, потому что нас сбросили им на шею, но если бы наше правительство начало вести себя достойно, то и отношение к нам бы поменялось. Это очевидно любому человеку, но не президенту и парламенту! — И что вы предлагаете? — скрестил руки на груди Джон. — Я сам сколько раз выходил на улицы, охранять порядок во время акций протеста, но на попытку восстания тут же отреагирует армия Иерархии. — Господь с вами, Шепард, — Удина вернулся на свое рабочее место, предложив гостю сесть в кресло напротив. — Я не кровожадный маньяк, а политик. И я собираюсь поменять наше руководство честными и законными методами. Но для этого необходимо провести кампанию, которая откроет глаза всему населению, а не только жителям столичного региона. Многие пока что не готовы отказаться от стабильности в угоду получения выгоды лишь в отдаленном промежутке времени. — И для этого вам нужны мы с Шепардом, — догадалась Эшли. — Именно. Необходимо привлечь внимание к вашей проблеме, что позволит здорово подорвать авторитет правящей партии. Президент Томпсон рассчитывает получить кресло на еще один срок, но мы не дадим ей такой радости, — Удина стукнул кулаком по столу. — Вместе мы сделаем человечество великим вновь! Раз партия Единения за двадцать лет не смогла сделать людей равными с остальными разумными видами галактики, настала пора попытаться кому-то еще. — Они будут бороться за власть до конца, — заметил Джон. — На прошлых выборах было очень много скандалов связанных с подтасовкой голосов. Наверняка они решат повторить тот же фокус. — Конечно же они сделают это, — усмехнулся сенатор и налил отменного коньяка себе и Джону. — Но, скажем так. Если пойдет дождь — пойдет дождь. — Не совсем понял вашу мысль, сенатор, — удивился Джон, сделав глоток из бокала. — Я имею в виду, что мы не можем никак предотвратить очевидное, — пояснил Доннел. — Но мы можем обернуть это себе во благо. У меня есть достаточно рычагов, чтобы привлечь к этой проблемы чиновников Иерархии. Турианцы ненавидят коррупцию и злоупотребление властью, так что они могут стать нашими главными союзниками в борьбе против нашей же верхушки. — Иронично, — хмыкнула Уильямс, слушая разговор двух мужчин. — В любом случае, без одобрения примарха Федориана мы не сможем выйти из-под протектората и стать независимой силой. Я склонен полагать, что ему бы самому хотелось осуществить сей проект, но нынешнее руководство Федерации не дает ему поводов для решительных действий. Так что в нашем деле самые лучшие союзники это именно турианцы. Они обладают огромным влиянием на кабинет президента Томпсон, а это развяжет нам руки, они не смогут заткнуть нас, как шесть лет назад. — Но должно быть что-то еще, — подумав, ответил Шепард. — На только мне и истории Уильямс вы не сможете построить всю предвыборную кампанию.       Ответом ему стала хитрая ухмылка прожженного политика. Нажав несколько клавиш, Удина показал своим гостям текст на экране компьютера, очевидно, не предназначенный для широких масс. — На Земле все еще остались люди, — сказал он, пока ошарашенные Джон и Эшли вчитывались в строки текста перед ними. — Азари собираются послать туда в ближайшие полгода спасательную миссию и доставить выживших сюда. Но! Мы вполне можем рассчитывать вернуться на Землю. Изначально звездный исход начался, потому что Совет опасался массовой гибели гражданского населения после последствий применения оружия массового поражения. За столько лет там уже должно все утрястись, а мы имеем право претендовать на наш родной мир. Я собираюсь добиться от Иерархии возвращения Земли в состав нынешней Федерации и начало обратного переселения людей на нашу родину. — Далеко не все захотят возвращаться, — сказала Эшли. — Земля разрушена, ее только предстоит восстановить. — Несомненно, несомненно, — ответил сенатор. — Но это уже другой разговор. Правительство Республик готово выдать нам кредит на перезаселение, но без одобрения все того же Федориана этого не случится. А мы его не получим, пока нами правят эти плутократы. Таким образом, у нас есть всего два с половиной месяца до выборов. И за это время мы должны успеть завладеть сердцами и разумами избирателей, чтобы партия Восстановления встала во главе и начала защищать права людей. Где это видано! В нашей же Федерации человек обладает меньшими правами, чем иные разумные!       Слова политика возымели эффект. Шепард понимал, что тут есть и личные мотивы, ведь Удина хочет власти. Но вот его доводы касательно возвращения полной независимости и родного дома — это правильные намерения. Партия Единения никогда о подобном и не помышляла. Ее создавали ксенофилы и коллаборационисты, хотя среди них были и представители власти старого Альянса. Но под их управлением Федерация навеки бы осталась в кандалах ограничений, причем эти кандалы держались больше за счет действий самого правительства. В отличии от тех же Волусов, люди не приносили баснословные барыши турианцам, так что поддержание протектората тяжким бременем легло на имперский бюджет. Чтобы сократить расходы, людям позволили иметь собственные флот и армию, пусть и ограниченные и находящиеся под постоянным наблюдением палавенских генералов. Да и экономика Федерации хоть и была плотно повязана на Империю и немалую долю концернов и компаний содержали представители турианцев, все же имела широкую независимость. В последние годы люди начали искать контакта и с другими расами Пространства. Медленно, но верно взаимное недоверие и неприязнь уходили в прошлое, хотя и предстояла еще большая работа для изменения отношения к человечеству со стороны того же Совета.       Именно эту работу предлагала партия Восстановления, которую и возглавлял сенатор Удина. Его идеи никогда не находили поддержку в верхах, но население столичного региона стало к нему прислушиваться. Через историю Шепарда и Уильямс он намеревался склонить на свою сторону и иные планеты. Джона правительство выкинуло с его любимой работы и намеревалось даже отправить в тюрьму. На семью Уильямс постоянно оказывается давление. Очевидно, что Шепард решил помочь Доннелу в его нелегком деле. Юная Эшли также согласилась сыграть роль бедной и несчастной, которую постоянно все гнобили, а один сумасшедший ветеран даже попытался пристрелить. И конечно же, никакой компенсации за моральный и физический вред она не получила, а потому что носит ту самую проклятую руководством Федерации фамилию. Герои Войны нынче не в почете. — Я рад, что мы нашли точки соприкосновения, — сенатор пожал руку Джону. — Вместе мы изменим эту планету, а вскоре и все человечество! Я уже слышу ветер перемен, друзья мои. А пока предлагаю вам пожить в моем пентхаусе на окраине города, вдали от любопытных глаз, ну, а через два дня мы с вами встретимся с моими коллегами и начнем нашу борьбу. Сойдет? — Конечно, сенатор, — отозвались и Шепард, и Уильямс. — Вот и славно, — мужчина позволил себе улыбнуться. — Вас отвезет мой личный аэрокар, до свидания.       Мужчина и женщина вышли из кабинета сенатора, откуда помощник Удины провел их на крышу. Она представляла из себя довольно большой сад, за оградой же располагалась площадка для аэрокаров служащих правительственного учреждения. Пока они ожидали прилета транспорта, спасенной и спасителю выдалась минутка на разговор. — Ну и как впечатления? — спросила Эшли Джона, облокотившегося на скамейку. — Трудно сказать, мисс Уильямс, — почесал затылок экс-полицейский. — Мне кажется, что он слишком сильно ударился в популизм. Будет трудно исполнить такие предвыборные обещания. — Можно просто Эшли, — поправила девушка. — Но он хотя бы готов действовать, в отличии от кабинета Томпсон. — Как бы его решения не загнали нас в еще большую задницу, — бросил себе под нос Джон. — Ладно, разберемся. А вот и наш транспорт! После вас, Эшли.

***

Мысль дня: благословенный ум не сомневается.

      Натужно выла сирена, предупреждающая экипаж о состоянии повышенной готовности. Капитан Руфус внимательно наблюдал за действиями своих офицеров с капитанского трона, одновременно с этим получая информацию от техножрецов и навигаторов. «Разящий» готовился к выходу в реальное пространство, варп-переход до точки назначения занял всего пять суток, что было ничтожно малым временем по меркам Имперского Флота. Дома с такими скоростями можно было летать лишь по стабильным маршрутам в сегментуме Солар, здесь же варп-бури и завихрения отсутствовали как явление. Навигатор уверенно вел корабль через пустынные волны эмпиреев, не секунду не колеблясь, ориентируясь на хор астропатов оставшийся на «Поступи Апокалипсиса».       Корабль сотрясло от носа до кормы, когда сама ткань реальности распахнулась и фрегат выскользнул из объятий Варпа в реальный космос. Защитные заслоны поползли наверх, поля Геллера постепенно начали отключать, а собравшиеся на мостике отпраздновали спокойный переход рукоплесканиями и воздаяниями хвалебных молитв Императору, который сохранил своих верных сынов и дочерей на этот раз. Оживали авгуры и ауспексы, начиная сканирование пространства вокруг корабля. Невооруженным взглядом оказался заметен белый карлик, который являлся звездой этой системы. Но местоположение «лорда-адмирала Гарена» пока оставалось неизвестным.       Руфус Тисо встал со своего трона, заложив руки за спину, предварительно махнув рукой сервитору-писарю, который начал записывать каждое слово произнесенное на мостике. Пальцы-перья заскользили по бумаге, когда послышались первые доклады дежурных офицеров. Пока же корабль начал медленно набирать скорость и направился в сторону звезды, поскольку поврежденный «Диктатор» находился на некотором отдалении от точки Мандевилля. Флаг-лейтенант Гилдерой принялся раздавать приказы остальным офицерам, дабы капитан мог полностью сконцентрироваться на общении со связистами и представителями Адептус Механикус, ведь именно на их плечи лег поиск и установление контакта с крейсером. Лица офицеров связи были освещены голубоватым сиянием когитаторов, техножрецы продолжали свои бесконечные трели на технолингве. Все шло своим чередом, словно по учебнику. Данная система являлась ничейной и шансы нарваться здесь на ксеносов стремились к нулю, но на всякий случай бортовые лазерные батареи и носовая макро-турель были приведены в полную боеготовность. За этим наблюдал лично мастер-канонир.       Потребовалось четыре солярных часа, чтобы определить местоположение союзного судна. Еще столько же времени необходимо для того, чтобы добраться до него. Очевидно, системы связи «Диктатора» были повреждены, поскольку прямая связь никак не налаживалась. Но псайкеры обоих судов установили между собой мост, который подтвердил — экипаж крейсера еще жив. Несомненно факт прибытия «Разящего» должен восстановить пошатнувшуюся веру представителей боевого флота сектора Сикаран, а кто как не сам Император мог послать им столь своевременную помощь? По крайней мере, так считал сам капитан Тисо. Еще через два часа удалось установить и нормальную связь, антенны ближнего радиуса уцелели и капитан мог услышать и увидеть своих коллег с крейсера. Техножрец проворно подключил гололит и перед Тисо предстал человек в форме лейтенанта, изображение показывало его примерно по пояс. Несмотря на помехи в голографическом изображении, собеседника было прекрасно слышно. — На связи флаг-лейтенант Джермайн Нокс, чертовски рад видеть форму Имперского Флота! — раздался голос человека, очевидно, первого помощника погибшего капитана. — Флаг-капитан Руфус Тисо, Боевой флот сектора Солар, — ответил мужчина гордо подняв голову. — Всегда рады помочь попавшим в беду. — Вы очень вовремя, господин капитан, — лейтенант на той стороне ненадолго отвлекся на кого-то из своих подчиненных. — Пять дней назад на нас напали ксеносы. — Ксеносы? Здесь? — приподнял бровь Руфус. — Сами удивляемся, — пожал плечами лейтенант. — Странные ксеносы, никогда таких не видел и не слышал. Похожи на наших женщин, но кожа синяя, полностью лишенная волосяного покрова. И на голове вместо волос какие-то щупальца, б-р-р! Мы сперва подумали, что это какие-то мутанты, но они утверждают, что они именно ксеносы. — Кажется я знаю, кто это такие. А что им нужно было? — Трудно понять, капитан. Они говорят на каком-то архаическом готике, мы их понимаем через слово. Даже профилактические беседы не способствуют взаимопониманию.       Под этим словом подразумевались, конечно же, пытки. В чем-чем, а уж в области пыток имперцы преуспели. — Вроде как они собирались изучить наш корабль и забрать отсюда все ценное. Никак не ожидали наткнуться на нас. — Ясно, мусорщики, — скривил лицо Тисо. — Если, конечно, не врут. — А что это за ксеносы-то? — спросил Джермайн. — Я полагаю, что так называемые азари. Мы очень далеко от дома, лейтенант, это не наша галактика. Тут таких много. — Проклятье Императора им на голову! — выругался офицер. — И что нам делать? — Для начала я доставлю вам на борт навигатора, а после и разберемся.       Через два часа оба корабля застыли друг напротив друга на расстоянии одной пустотной единицы. Фрегат был раза в два с половиной меньше крейсера, но смотрелся сейчас более серьезно, чем он. Корабль оказался серьезно поврежден, особенно пострадали взлетные палубы авиации и орудийные батареи правого борта. Макро-орудия не вывалились из своих портов только лишь благодаря полю структурной целостности, которое и держало корабль в относительной сохранности. Без него он бы тут же начал разваливаться на куски. Такое бедственное положение опечалило техножрецов, которые тут же начали воздавать молитву Машинному Богу, дабы тот берег творение созданное во славу его. Флаг-лейтенант Гилдерой возглавил делегацию, погрузившись на транспортный челнок вместе с навигатором и бойцами-абордажниками, направившись прямиком в чрево поверженного исполина. Пролетая совсем рядом с корпусом крейсера, офицер мог лично оценить степень повреждений обшивки и корпуса, и увиденное вовсе его не радовало. Во время варп-перехода большая часть энергии уходит на сам варп-двигатель и поддержание поля Геллера, вторичные системы вроде авгуров, ауспексов и воксов отключаются вовсе, освещение неважных палуб тоже, на остальных его приглушают. Прекращается подпитка лазерного оружия… Хватит ли у «Лорда-адмирала Гарена» энергии на поддержание поля структурной целостности?       В очищенном от обломков ангаре уже стояла группа сопровождения. Когда челнок приземлился на пласталевую палубу и откинул рампу, глазам Гилдероя открылся вид на внутренние помещения судна, они совсем не радовали, как и внешняя обшивка. По обе стороны от челнока выстроились солдаты, приветствуя своих гостей и союзников. Когда Гилдерой проходил мимо них, они салютовали. Направился флаг-лейтенант к стоящему в конце коридора из бойцов офицеру, одетому в такой же китель, как и он. В его кобуре покоился лаз-пистолет, на поясе был закреплен силовой клинок. Бело-голубая форма чиста, медали сияют, черные сапоги до колена начищены так, что в них можно легко смотреться, словно в зеркало. Сам Джермайн Нокс оказался ниже на голову и значительно уже в плечах Гилдероя, но от того вовсе не терял свой лихой и боевой вид. Офицеры отсалютовали друг другу, пожали руки, а после хозяин судна повел своих союзников к капитанскому мостику. — Мы и не надеялись получить помощь, — говорил Нокс, повернув голову через плечо. — Собирались перегрузить варп-движок и взорвать крейсер, дабы не достался врагам. — Вы и ваш корабль еще могут послужить Императору, — ответил Гилдерой, скосив взгляд на навигатора, которого откровенно побаивался. — Как мы достигнем местной солнечной системы, сможем начать ремонт и вашего судна. Было бы глупостью бросать крейсер, который еще можно вернуть в строй. — Согласен, — кивнул Нокс, приглашая своего коллегу войти в лифт. — Этому кораблю две тысячи лет, он легко прослужит еще столько же.       Мостик представлял собой лишь немногим более приятное зрелище, чем остальное судно. Техножрецы и механики в первую очередь восстановили мозговой центр боевого крейсера, так что он выглядел весьма прилично, не считая расплавленного в нескольких местах капитанского кресла. Солдаты проводили навигатора до полагающихся ему покоев, пока офицеры смогли выдохнуть спокойно и расслабиться за рюмкой-другой амасека. Кроме них двоих сейчас на мостике никого не было, сказывалась нехватка рук на более низких палубах. Нокс откупорил амасек Офелианского урожая М39 и принес немного копченого мяса грокса с хлебом для закуски. — Всегда их побаивался, — кивнул Нокс в сторону покоев навигаторов. — Как посмотрят на тебя, так сразу душа в пятки уходит. Скрывают они что-то, ох скрывают. — Главное пусть делают свою работу хорошо, — отозвался Гилдерой, сделав нехитрый бутерброд и закусив им после того, как опрокинул рюмку крепкого амасека. — Нам еще надо вытащить вас отсюда. — У шестеренок все давно готово, — отмахнулся офицер. — Мы тут мариновались несколько недель до вашего прибытия. Ну и до появления этих ксеносов. — Кстати о них, — ухватился за важную тему Гилдерой, удобно расположившись на кресле главного связиста. — Могут прийти еще. Нам удалось захватить в плен некоторых местных ксеносов, судя по их словам, местное правительство крайне трепетно относится к своим гражданам и может послать войска для их вызволения. — Войска ради мусорщиков? Они точно сумасшедшие. — Ксеносы же. Но сам факт — в любой момент сюда могут нагрянуть военные, а мы не имеем понятия насколько сильны их корабли. — Да уж, проблема, — почесал лоб Нокс. — Но мы отчаливаем где-то через шесть солярных часов. Пока навигатор освоится, мы запустим плазменные реакторы на полную, а после двинем прямиком к точке Мандевилля. — На самом малом ходе это займет довольно много времени, это еще с учетом того, что точка находится довольно близко. — Да, мы рассчитали, около десяти солярных часов. — Итого больше, чем половина солярного дня и это в лучшем случае. Слишком медленно, — подвел итог Гилдерой. — Уж как можем, — развел руками Нокс. — У меня нехватка рук буквально везде, это прекрасные результаты в нынешней ситуации, флаг-лейтенант.       Мужчины замолкли, наслаждаясь отменным алкоголем и вкусным мясом. Офелианский амасек обладал вкусом невероятно крепкого алкоголя, но при этом был лишь немногим сильнее пива. Мир-монастырь не располагал к пьянству, а потому производители шли на ухищрения, ради усиления вкуса. К сожалению, отдых был прерван тревожным вызовом с «Разящего». Капитан Тисо предупредил о появлении в системе кораблей неизвестного типа. Согласно первичным данным их размеры уступали даже эскортным судам, но были ли это гражданские транспорты или военные — пока не ясно. Гилдероя срочно отозвали назад, на «Лорд-адмирале Гарене» надсмотрщики подгоняли рабочих руганью и ударами плетей. Дабы поскорее закончить подготовку к переходу и уйти от преследователей.       Руфус нисколько не сомневался, что их уже обнаружили, ведь флотилия неизвестных шла прямо к местоположению имперских кораблей. И шли на скорости значительно превосходящей крейсерскую скорость судов Имперского Флота. Как его и предупреждали, местные корабли поразительно быстры. Они настигнут имперцев с такой скоростью всего за три солярных часа. А на выход из системы требовалось шестнадцать. Точное число кораблей установить не удалось, но главный техножрец утверждал, что их количество колеблется в районе двенадцати-семнадцати судов разных классов. Имперские системы вскоре приняли непонятные сигналы, исходящие от самого крупного корабля эскадры, флагмана. Они представляли собой какие-то неизвестные коды, очевидно, что они проверяли принадлежность имперских кораблей к той или иной известной им расе. Следовало ответить на запрос, но обратного кода силы Империума не имели, что, как считал Руфус, приведет к столкновению. Поврежденный «Диктатор» вряд ли сумеет сильно помочь в бою, а соваться на эскортнике против такого количества врагов это изощренный способ самоубийства.       Хотя и существовала призрачная возможность избежать боя. Но только в случае, если это не боевой флот, а гражданский. Капитан посоветовался со своими подчиненными и принял решение идти навстречу угрозе и потянуть время, пока «Диктатор» постарается ускользнуть. Флаг-лейтенант Джермайн пообещал поддержку бомбардировщиков «звездный орел», которые сохранились в достаточном количестве. «Разящий» выполнил разворот на месте, после чего помчался на всех парах встречать флот чужаков. Через час, когда расстояние между судном Империума и флотилией ксеносов составляло немногим больше тридцати пустотных единиц, ксеносы попытались выйти на связь. Руфус решил воспользоваться этой возможностью, но приказал не включать никакие камеры, чтобы чужаки не смогли их увидеть. На главном экране мостика появилось изображение твари, командующей той эскадрой. Без сомнения, это был батарианец. Мерзкая четырехглазая морда смотрела прямо на людей, прожигая своим взглядом саму душу, но ничего не видела. И не мудрено, имперцы передавали только голос, не пикт-съемку. Тварь открыла пасть, наполненную рядами острых мелких зубов, в грубой форме потребовав идентификацию. — Именем Гегемонии, назовите себя, неизвестное судно, — бесновался мерзкий ксенос, одним своим видом напоминающий праведным слугам Бога-Императора, за что они сражаются. За уничтожение таких, как он. — Вы не ответили на идентификационный код, согласно положению звездного кодекса Пространства Цитадели, это дает нам право открыть огонь на поражение, как на отказ исполнения законного требования вооруженных сил государства-участника Пространства.       Сервочереп-переводчик исправно исполнил свою задачу, переведя кривое подобие низкого готика на нормальный. Офицеры были возмущены подобной наглостью, но капитан сохранил полное хладнокровие и намерение отвлекать врага, как можно дольше. — Эта система находится за пределами Пространства Цитадели, ваши требования незаконны, — заявил капитан. — В свою очередь я требую от вашего флота не приближаться к моему кораблю, во избежание недоразумений.       Ухмылка исчезла с губ ксеноса. Он явно не ожидал такого ответа. — Там где находится флот Гегемонии и есть территория Гегемонии, — ответил он грубо. — Мне плевать, что ты сидишь на пижонском дредноуте. У меня десять крейсеров, которые легко превратят его в металлолом, как только я прикажу. Я адмирал флота Батарианской Гегемонии Марш Амон! Я требую подчинения! И немедленно включите видеопередачу! — Наши камеры повреждены, — соврал Тисо, ни капли не изменив своего тона. — Вот как?! И вы думаете, я этому поверю? Вот она правда — вы лишь кучка ублюдских мусорщиков, которые прилетели обокрасть принадлежащий Гегемонии корабль! — Ваш корабль? — Поскольку этот протеанский корабль найден на сопряженной с нашими владениями территории, то он принадлежит нам. — Неверно, это корабль нашего флота и мы его забираем. — Вашего флота? — на морде ксеноса проскользнуло удивление, но он быстро взял себя в руки. — Нет! Это невозможно! Немедленно подчинитесь, иначе я прикажу открыть огонь! — Отправляйся в варп, инопланетная мразь! — резко ответил Руфус и отключил связь. Как и ожидалось, язык дипломатии ксеносам не ведом. — Всем занять боевые посты! Мы принимаем бой!       Приказ капитана экипаж встретил с мрачной решимостью выйти победителями из неравной схватки. Первый выстрел остался за имперцами — носовая лэнс-пушка поразила один из судов противника, который и не думал перестраиваться в боевой ордер. Как только пораженный лучом противник исчез с экранов когитаторов, в стане врага началось понимание, что все пошло не по их плану. Корабли срочно начали рассредотачиваться, уклонившись от выстрелов макро-турели и пошли на сближение. И все же их было слишком много, капитан Руфус вцепился в ограждение своего трона с такой силой, что у него побелели руки. — Во имя Императора! — ахнул какой-то офицер. — Что такое?! — рявкнул капитан, наблюдая за вторым выстрелом лэнс-орудия. — Их скорострельность, сэр. Она просто невероятна! — Подтверждаю, — просипел техножрец. — Орудия чужаков стреляют с интервалами в три-четыре солярных секунды.       Лицо Руфуса побледнело. Ни один вид ксеносов из встреченных Империуму не обладал подобной технологией. Если это правда, то они избавятся от его эскортника за считанные минуты, после чего настанет черед «Диктатора». И тот факт, что уже второй корабль чужаков оказался уничтожен лэнс-пушкой нисколько не радовал. Капитан приказал сделать резкий разворот на обратный курс и именно в этот момент первые снаряды чужаков поразили имперский фрегат. Но ничего не произошло. Ожидавший скорой смерти капитан недоумевал, что происходит. — Они точно стреляют по нам? — уточнил он у техножреца. — Подтверждаю множественные попадания, остановленные пустотным щитом, — изрек слуга Омниссии, сверяясь с полученными данными. — Но мощность снарядов чужаков слишком мала для его перегруза прямо сейчас. Также они ведут не прицельный, а заградительный огонь, но их скорострельность позволяет им уповать на высокий процент попаданий. Согласно моим примерным расчетам, с сохранением такой же интенсивности обстрела они пробьют наш щит лишь через десяток солярных дней. — Это чем же они заряжают свои орудия? — лицо Гилдероя выражало смесь удивления и озабоченности, но плывущий перед ним на экране когитатора текст подтверждал слова техножреца. — Они планировали воевать с шахтерами? — Сейчас не важно, — отрезал капитан корабля. — По нам ударили лишь несколько из их кораблей, если мы позволим всему флоту сконцентрировать огонь, то они разберутся с нами значительно раньше, чем мы с ними. — Каковы будут приказания, сэр? — спросил Гилдерой. — Отходим к «Лорд-адмиралу Гарену», — бросил капитан. — Повернитесь к ним так, чтобы их посудины были в секторе обстрела макротурели. Если они нарвутся на орудия крейсера, то предпочтут улепетывать и как можно дальше. — Проклятые ксеносы, — выругался флаг-лейтенант, начиная исполнять приказ.       Флот этого так называемого Амона не отступал. Но их боевая скорость значительно упала в сравнении с маршевой, что давало имперцам возможность вести более прицельный огонь. Пустотный щит уверенно держал попадания многочисленных слабых снарядов, Руфус поблагодарил Императора за отсутствие у врага сверхмощных орудий, которые бы снесли его защиту за один залп. Навроде тех же лэнс-излучателей «Гибель богов». Но канониры соперника пристрелялись и стали попадать по «Разящему» значительно чаще прежнего, да и не мудрено — расстояние между флотилией и фрегатом сократилось до шести пустотных единиц. Концентрированный обстрел начал давать свои плоды — через сорок солярных минут щит начал постепенно проседать, тогда как ответный обстрел практически не давал никакого эффекта. Стреляли имперцы больше для виду, нежели планировали действительно попасть по кому-то, поскольку враг быстро понял, что снаряды макро-орудий не способны поразить самые малые суда, тогда как более крупные держались прямо за кормой «Разящего», в слепой зоне турели. Лэнс-орудие не могло вести огонь, как и лазерные орудийные батареи обоих бортов.       Требовался еще целый час, до того, как союзный крейсер мог бы вступить в бой. Хоть флаг-лейтенант Джермайн и хотел прийти на помощь, капитан Тисо резко оборвал его и приказал продолжать изначальный курс. Батарианцы не должны понять, что крейсер еще способен оказать какое-то сопротивление. «Разящий» выполнил резкий разворот, сменив подставленный под обстрел врага левый борт на правый. Несомненно, вражеский адмирал должен был подавиться рекафом, если он сейчас его пил — несмотря на то, что эскортный фрегат являлся одним из самых малых кораблей Имперского Флота, его размеры равнялись дредноутам государств этой галактики. И хотя местные дредноуты превосходили имперское судно в скорости по прямой, они не имели и толики той маневренности, которую даровали имперские корабелы своим творениям, благодаря крайне мощным маневровым двигателям, позволявшим развернуть корабль на триста шестьдесят градусов за считанные минуты при необходимости. Но удивились батарианцы или нет, это никак не сказалось на их обстреле, он не прекращался совершенно. Вскоре, рябь на пустотном щите фрегата стала чем-то обыденным, раз в несколько минут один или несколько снарядов сталкивался с защитным куполом корабля.       Все изменилось, когда преследователи вошли в зону действия макро-пушек «Диктатора». Гигантские снаряды устремились к кораблям батарианцев сквозь черноту космоса, вслед за ними вылетели бомбардировщики «звездные орлы». Еще одна точка погасла, означая гибель малого корабля ксеносов. По второму, более крупному, видимо, прошло касательное попадание, но он выпал из ордера и принялся выходить из боя. Бой тем временем шел третий солярный час. Бомбардировщики стали полной неожиданностью для вражеских кораблей, они попросту не успели вовремя отреагировать, открыв огонь из зенитных орудий лишь после того, как те сбросили груз. Еще два корабля-крейсера из эскадры врага замедлились, но не отступали. Повреждения им нанесенные не оказались критическими, но эскадра врага предпочла затормозить и разорвать дистанцию. Но матросы «Диктатора» решили не давать ксеносам возможности расслабиться, сделав второй залп. Потянулись чертовски долгие минуты ожидания после выстрелов исполинского корабля по ксеносам, но они того стоили: один из поврежденных налетом бомбардировщиков вражеских кораблей оказался разорван на куски двойным попаданием огромных снарядов. Оставшиеся корабли ксеносов не рискнули продолжать бой, осознав превосходство крейсера над ними. Они быстро сломали строй и принялись поодиночке отступать, но перед этим выстрел лэнс-излучателя эскортника повредил или уничтожил очередной «крейсер» батарианцев.       Флаг-лейтенант Нокс решил пострелять им в след, выслали еще одну партию бомбардировщиков. Выполнив маневр резкого разворота при помощи маневровых двигателей, «Разящий» отправился в погоню за недобитками, охотясь за флагманским кораблем наглого ксеноса. Офицеры докладывали о ситуации на нижних палубах, где матросы как могли выжимали все возможное из плазменных генераторов, совместно с корабельными техножрецами. Команды заряжающих и канониров работали в бешеном темпе, на пределе своих возможностей. Подключенный к капитанскому трону Руфус почти что слился с инфо-потоком направленным ему в мозг, став одним целым с кораблем. Несмотря на все усилия имперцев, им удалось лишь взорвать еще один крейсер при помощи бомбардировщиков. Флагман Гегемонии разрывал дистанцию, а два крейсера прикрывали его отход, не давая орудийным когитаторам нормально захватить цель. Стрелять же в ручном режиме на дальнюю дистанцию — пустая трата боеприпасов. Видя, что преследовать уходящих ксеносов бессмысленно, Тисо приказал положить судно на обратный курс и идти к «Диктатору». Странный бой подошел к своему логическому завершению, когда последний корабль покинул прицельную дальность имперских орудий.       Итогом боя стало уничтожение шести вражеских кораблей и повреждение еще нескольких из изначальных семнадцати. Хотя капитан Тисо и сомневался, что стоит относить к какому-либо классу самые маленькие кораблики, размером с тот, который перехватили у Плутона. Всего битва заняла семь солярных часов, то есть прошла крайне скоротечно. Пустотные бои могли растягиваться и на месяцы, все зависит от упертости командующих и наличия достаточного количества боеприпасов. — Поздравляю вас, флаг-капитан! — раздался голос лейтенанта Нокса. — Как мы их, а? Разделали, словно лоботомированных гроксов! — Не время праздновать, лейтенант. Нам еще надо свалить отсюда, — напомнил Тисо.       Сам же он допускал и какой-то подлый трюк со стороны ксеносов. Он не верил, что существует корабль, который можно полностью уничтожить одним попаданием лэнс-орудия или макро-снаряда. Эти корыта легко могли быть голограммами, как у тех же Эльдар. Но думать об этом будет лорд-адмирал Торакс, а не он. Ныне же оставалась важная задача — довести «Диктатор» до дома целым и невредимым. Возблагодарив Императора за чудесное спасение, капитан переключился на командование своим судном.

***

— Мы могли бы сообщить о них Совету Цитадели. — Могли бы. Но не станем. — Почему? Не будет ли лучше, если силы Пространства избавятся от них? Они могут нас обнаружить в любой момент. — Не обнаружат, покуда мы сами этого не захотим. Они уже привлекли к себе внимание Гегемонии, да и перехватили корабль с охотниками. Рано или поздно, Совет узнает о них. — Скорее поздно. Батарианцы не будут спешить сообщать на Цитадель, поскольку это выставит их не в лучшем свете. Сафари, нарушение закона о карантине Земли… — Да, в твоих словах есть истина. Но мы можем их использовать. — Они откроют по нам огонь, как только увидят. — Я склонна не согласиться. Мне удастся с ними договориться, поверь. — Я нечасто сомневаюсь в твоих словах, но на сей раз мне трудно в них поверить. У нас перед глазами уже есть примеры их действий. — Но сообщать о них на Цитадель это верх глупости. Они будут стоять до конца и сильно ослабят войска турианцев и азари. Полагаю, первые волны уничтожат полностью, с их-то огневой мощью. — Несомненно. Но так будет безопаснее для нашего плана, если они не будут путаться под ногами. — Или они могут помочь нам. Посуди сам — с чего бы им доверять Пространству, особенно после того, что они сделали с Альянсом. Они точно не любят Совет. — И все же. — Я сказала свое слово. От них может быть немало пользы. Особенно, когда придут Жнецы.