***
Лиара ёрзала на неудобной стальной кушетке, тщетно выискивая наиболее комфортную позицию. Напрасно. Эти пришельцы не стали церемониться с азари, запихав её с компаньонами в относительно просторное, но полупустое тёмное помещение. Эфайне угрюмо сидела где-то на краю, опустив взгляд в пол под ногами. Единственными источниками освещения выступали электронные свечи, дававшие жалкие крохи света. Люди… нет, быть того не может — эти существа были людьми! Забытый народ родственный бывшим землянам? Или, может быть, и есть их предтечи? Своими действиями чем-то напомнили Т’Сони батарианцев, но те, насколько ей известно, так небрежно не относятся к своим рабам. А что же пришельцы? Обезвредили группу азари-биотиков, нацепили на них какие-то тяжёлые ошейники и поволокли за собой в неизвестность. Лиара трижды прокляла своё решение посетить Терум именно в тот момент. Изредка гуманоиды в глухих и страшных масках с летающим черепом (о, Богиня! Дрон в виде черепа?!), о чём-то переговаривались между собой на грубом наречии, а затем оставляли девушек наедине. Разумеется, их кормили. Азари нашли еду по вкусу хуже даже корма для варренов, но делать нечего; голод не тётка. И раз люди, те, которых за свою жестокость азари прозвали «Ардат-Кепеш», сохранили им жизни, значит им что-то от азари было нужно. Наверняка информация. Лиара запросто пришла к данному заключению: рабочих бы сразу отправили к карьерам или машинам, а для роли экзотической еды их бы кормили чаще и жирней. Возможно, здесь кроется политический мотив. Возможно, у «Ардат-Кепеш» были иные цели, понять которые азари не могла. Кто же знал, что профессия ксеноархеолога настолько рискованная для жизни? Покуда Лиара старалась сохранять самообладание в давящей полусырой атмосфере, другие азари ворчали и ныли. Эти девы только лишь надеялись на лёгкие приключения и столь же лёгкий заработок, чтобы можно дальше прожигать свою молодость. Иногда в каземате пробивалось лёгкое сиренево-голубоватое марево; так, посредством «Объятий вечности», азари делились друг с другом приятными воспоминаниями. Будучи одиночкой, Т’Сони не участвовала в групповых сеансах психотерапии. Однако стоило её ушам заслышать влажные почмокивания и плавный треск расстёгивающихся комбинезонов, Лиара не выдержала: — Да прекратите вы уже! Вы тут траходром собрались устроить?! — А что, что-то не так, Т’С-сони? — ехидно бросила Мивана, с вызовом растянув по буквам фамилию Лиары, как растягивала крепежи на костюме Шьятти. — Или ты завидуешь, что тебя не пригласили? Лиара побагровела, сжав кулаки. Шьятти издала звонкий смешок и оставила такой же звонкий шлепок на ягодицах Миваны. — Нам ску-у-учно! — Мы, вообще-то, в положении заложниц, если что! Сохраните хотя бы каплю самоконтроля. — И мы бы не были в этом самом положении, яйцеголовая, не будь в том месте тебя и твоей ободранной компашки ботанок, — фыркнула Мивана. Эти азари прибыли на громадный корабль еще до группы Лиары, примерно за неделю до них. При попытке стыковки они разбили свой челнок, но пока им удавалось оставаться незамеченными хозяевами судна. А вот после поимки Лиары и Эфайне, люди устроили тщательную проверку и нашли «зайцев». Теперь все отпрыски Тессии находились в одной лодке, в одной тюрьме. Но никакого взаимопонимания так и не достигли. — Тем не менее, это не повод не соблюдать порядок, пока мы в заключении. — Пошла к чёрту, чистокровная, и подружку свою захвати! — с жаром бросила Шьятти, оторвавшись от любовницы. — Если бы не ваши задницы, нашей ноги бы здесь давно не было! — Но вы всё равно здесь, — флегматично сказала доселе молчавшая Эфайне, обернувшись к спорщицам. — Вы в той же степени виноваты в своём заключении. А значит, разумней для вас будет соблюсти тишину. — Ваша «компаньонша» права, — внезапно прощёлкал электронный баритон. Из входа ударил яркий свет, заставив всех зажмуриться. Девушки встрепенулись и быстро спрятали свои голые груди от пристального взора алых окуляров зонда-черепа. Вслед за дроном, чеканя шаг, вошёл мужчина в тех же странных вычурных одеяниях. Инкогнито ради, он носил глубокий капюшон, полностью скрывавший лицо визитёра. Пока Мивана и Шьятти спешно одевались, а Эфайне искоса обернулась на шум копошения, Лиара пыталась получше различить черты гостя. Даже широкие одежды не скрывали его гуманоидной формы, но странные трубки и провода, которыми пронизано его тело, вызывали вопросы о происхождении этого «Ардат-Кепеш»: киборг? Геномод? Может быть, внутри вообще роились сотни организмов, управлявших «экзоскелетом» гуманоида? — Я нахожу ваш акт переплетения ваших тел чрезмерно неприемлемым! И это точно ваш вид является господствующим в этом космосе? Ксеносы-гедонисты во главе звёзд? Какая пропащая галактика! — А я нахожу твой рот чрезмерно болтливым! — пророкотала альтом доселе молчавшая азари по имени Шеса. Её тело, под чьей тёмной кожей тянулись тугие мышцы, не лишено женственности, но грозный профиль вселял трепет даже в сердцах мужчин других видов. Шеса неумолимо наступала на визитёра, вспыхнув биотической аурой. Ещё чуть-чуть, и от гостя останется только кровавый мешок. — Неприемлемо! — громко зазвенел сервочереп, и в следующий миг голова Шесы и верхняя часть торса разорвались на куски в громком взрыве. В следующую секунду азари испуганно завизжали, а Лиара крепко зажала свой рот, пребывая в ужасе от увиденного зрелища. «Ардат-Кепеш» даже не шелохнулся, и Т’Сони решила, что он повторит тоже самое с остальным. Изуродованное тело Шесы рухнуло оземь, заливая пол фиолетовой кровью. — Вы будете сотрудничать, — сказал он так же бесстрастно. — Вы будете сотрудничать, если не хотите повторить судьбу вашей ксеноподруги. Уверяю вас, не одним лишь ошейником-бомбой мы развязываем языки. Но я хочу обойтись гораздо меньшей кровью, если вы согласитесь сотрудничать с нами сейчас. Ну что, будем по-хорошему или по-плохому? Азари синхронно закивали, всё ещё шокированные ужасной смертью их напарницы. Фигура громко воскликнула, всплеснув руками. — Чудесно! Не будем терять времени напрасно!***
Земля, текущая Зона Морталис: Нью-Йорк.
Один из величайших мегаполисов, некогда лицо Соединённых Североамериканских Штатов, — сверкающий бриллиант и Большое Яблоко, как его называли люди, — в одночасье превратился в руины под турианскими пушками. Бомбардировка многолетней давности была такова, что десятки квадратных километров превратились в расплавленные развалины и щебень. Иерархия более не желала терять своих солдат понапрасну, поэтому их корабли превращали все военные базы, ракетные шахты и стратегические точки в глубокие кратеры. Совет, однако, не позволил турианско-батарианскому флоту окончательно разрушить город. Генерал армии, Десолас Артериус, решительно протестовал против подобного распоряжения. Его позицию разделяли и его батарианские коллеги, но ослушаться воли Совета не осмелился никто. Только Статуя Свободы возвышалась над руинами города, словно злая насмешка над спесью человечества, осмелившегося высунуться за пределы их каменного шарика. Прошли долгие годы, ошеломлённое человечество едва смогло консолидироваться во что-то большее, чем боевые группировки и банды. Теперь же горестная дева Свободы вновь увидела войну — с пришествием сюда сил Империума. Двигатель «Леман Русса» издавал утробный рык, гусеницы тяжёлого танка крошили под собой бетон и металлолом. Его башня хищно высматривала любого, кто осмелился бы высунуть голову. Раскаты выстрелов гремели далеко вокруг, и экипаж «Каменного Носорога» также желал присоединиться к песне войны. — Хей, да вы только гляньте! — крякнул мехвод, кивнув в сторону сокомандников. — Эти дороги уж больно широкие, хоть тащи сюда всю колонну. — Ага, ага, ты только котелок свой не разевай, а то так и будешь пялиться на эти ваши дорожки, — загоготал бритоголовый заряжающий, громко хлопнув ладонями. — Ты что, на «это» подумал? Дружок, да ты со своими снарядами спишь чаще, чем с бабой! Командир танка, Корнелиус Кют Килсо, проигнорировал пререкания экипажа, молча вглядываясь в показания ауспекса. Несколько мелких красных точек пытались окружить «Каменного Носорога» с двух сторон; должно быть, партизаны с противотанковым оружием. Корнелиус плотоядно улыбнулся и крикнул как можно громче, для верности постучав по переборке, чтобы заглушить рёв двигателей. — Внимание, Спенсер, Ренни! Противник на девять и три часа! Всем спонсонным орудиям открыть огонь на подавление! Машина немного замедлилась, в то время как Корнелиус полез к перископу, пожелав рассмотреть потенциальных противников. Как он и полагал, эта кучка кое-как экипированных людей неслась навстречу танку, таща с собой какие-то странные штуки. Разумеется, они надеялись заминировать машину, и уж точно не ожидали, что спонсонные орудия их достанут. Как наивно! Едва кто-либо из толпы сделал ещё один шаг, тяжёлые болтеры немедленно ожили. Капитан решил своими глазами увидеть момент истины, но не спешил открывать люк во избежание снайперской атаки; да и перископ тоже дает неплохой обзор. Рокочущие болтерные снаряды впились в ряды ошеломлённых людей, разом подавив их огнём: людей буквально разрывало на кровавые шматы. Те снаряды, что не подорвались, оставляли огромную кровоточащую рану. Рана достаточно серьёзная, чтобы выжившие позавидовали мёртвым. Стволы тяжёлых болтеров дымились, их машинные духи удовлетворились учинённой резнёй. Подле танка обильно валялись отстрелянные гильзы. Если после такой мясорубки и оставались выжившие, то желание вновь напасть на танк у них мигом улетучилось. — Отличная работа, парни, — похвалил стрелков Корнелиус, оскалившись. — У этого сброда не было шансов! — Стражи Империи — смерть или слава, только вперед и ни шагу назад! — отозвался стрелок-радист. — А что с убегающими? — поинтересовался Ренни, чем вызвал у Килсо снисходительную ухмылку. — Пусть бегут. Для всех нас найдётся рыбка покрупней, не будем более тратить драгоценные боеприпасы на ничтожеств. Рамарр, продолжай движение! — тут скомандовал тот, поправив сползшие рукава на форме. — Цель назначения прежняя. — Вас понял, сэр, прокладываю маршрут к стратегическому рубежу Каппа-5-Мю. Расчётное время прибытия — сорок шесть минут! «Каменный Носорог» вновь зарычал, исторгнув из выхлопных труб струи копоти, под его гусеницами захрустели каменное крошево и мусор. Машина с неторопливым, но суровым постоянством, везла свой экипаж по повреждённой дороге. Она гордо выпячивала боевую пушку — в точности, как вымерший рогатый зверь Терры, в честь которого наградили именем этот танк. «Леман Руссы» пользовались особым отношением со стороны имперцев. Грубый, угловатый, но не менее внушительный танк заставлял солдат исходить если не завистью к танкистам, так благоговением точно. И пусть в создании танка применялись относительно примитивные технологии, но в надёжности и неприхотливости «Леман Руссам» не отказать. Вскоре «Каменный Носорог» оказался в ста метрах от перекрёстка, откуда ему следовало повернуть направо — туда, где назначена контрольная точка. — На ауспексе замечено два объекта на десять часов! — воскликнул Килсо. — Впереди союзник, и он… не понимаю, от него разбегаются четыре фигуры. Объект продолжает движение, и он убегает от врага? Что происходит? Остановить машину! Танк с лёгким наклоном качнулся, прекратив движение. Корнелиус решил дождаться появления гостей, даже если это значит, что он нарушает приказ к передислокации. Командир вперился в перископ, разглядывая окрестности. Четыре больших четырёхполосных трассы, между которыми пролегали разделительные полосы с изгородью, смыкались друг с другом в огромном перекрёстке, исполосованном дорожными разметками. Сейчас дороги потрескались, изобиловали провалами и выбоинами. Эта улица, судя по болтающимся на фасаде вывесками и надписями, некогда радовала глаз броскими магазинчиками, салонами и ресторанами. Метки на ауспексе вновь пришли в движение: из всей пятёрки три мелкие точки вскоре скрылись за экраном, а двое из них продолжали «висеть» у самого края; крупные пятна синего и красного цветов всё быстрей приближались к позициям «Каменного Носорога». Что бы то ни было, враг церемониться с ними не будет. — Внимание, парни! Медоубрук, заряжай бронебойными! — Есть, бронебойными! — басовито отчеканил тот. Медоубрук, крупный мускулистый танкист, чья внешность совершенно не подходила его фамилии, достал тяжёлый конус снаряда с красной полосой из боеукладки, пока наводчик Бренн вычислял примерную траекторию огня. С натужным уханьем Медоубрук вогнал бронебойный снаряд в казенник и захлопнул затвор, в то время как орудийная башня развернулась влево на 45 градусов. — Готовьтесь стрелять по цели сразу в зоне прямой видимости! — приказал Корнелиус, нервно перебирая пальцами. Что-то здесь не так. Ощущение неправильности происходящего так и не покидало мужчину. Придётся ждать. Из-за потрескавшегося угла здания вдруг выскочил силуэт «Химеры», неуклюже елозившей по дороге. БМП был охвачен огнём из пробитых бортов, гусеничный трак болтался прямо за машиной, а сама она, развернув башню, бегло обстреливала что-то позади себя из мультилазера. Корнелиус услышал хлопок, и стремительный снаряд пронзил бедную «Химеру» прямо в бензобак. Чудовищный взрыв прометия метнул транспортник вверх, словно игрушку. БМП с грохотом рухнула оземь, разорванная на части. Экипаж «Каменного Носорога» почувствовал прилив праведного гнева за погибшую машину, требуя мести. И скоро им предстояло её осуществить. Подобно хищнику, лениво вылезавшему из-под сени дерева, выехал убийца своей жертвы — танк М29 «Гризли». Корнелиус сжал зубы: этот уродливый вытянутый профиль он узнает ото всюду. Пусть он и недостаточно силён, чтобы сразу уничтожать «Леман Руссы», кинетический барьер сводил на нет попытки поразить эти танки первым попаданием — не считая мощи плазмы и лазпушек. Килсо жалел, что вместо лазпушки в нише курсового орудия располагался тяжёлый болтер. — Огонь! — закричал Килсо. «Каменный Носорог» слегка качнулся от отдачи, выпустив бронебойный по «Гризли». Его покрытый подпалинами и пузырями от мультилазера кокпит принял на себя всю ярость «Леман Русса». Как и ожидалось, силовой барьер поглотил урон, словно ничего не случилось! Машина развернулась передом к транспортнику, надеясь сбить щит концентрированным огнём из тяжёлых болтеров. Словно в отместку за причинённое оскорбление, «Гризли» издал рокот своих движков, медленно поворачивая главное орудие навстречу врагу. Корнелиус напрягся; танку придётся полагаться на свою тяжёлую броню, и пусть Император сохранит своих слуг в целости. Он зачитал короткую молитву, пока заряжающий торопливо вгоняет в казенник новый боеприпас. Сколь бы спешно он ни готовил боевую пушку к залпу, враг ударит первым. Командир замер в ожидании… — Сэр, а давно у нас вальхалльские кондиционеры стоят? Здесь дубак неимоверный! — не задумываясь выпалил мехвод, озадаченно оглядываясь по сторонам. Изменения температуры заметили и другие члены экипажа, особенно Кют Килсо. Привычная им духота резко сменилась колючим холодом. Даже двигатель «Каменного Носорога» по-своему забурчал, словно машинный дух танка тоже почувствовал странные перемены. Командир вернулся к созерцанию врага через перископ. Выстрела не произошло. «Гризли» замер, шурша толстыми шинами колёс, как если бы пытался выбраться на свободу. Оружие шаталось из стороны в сторону; экипаж врага оказался в растерянности. WITNESS YOUR DOOM! Неестественный мороз вдруг медленно отступил, вновь наполняя воздух жаркой духотой. Однако враг по-прежнему не отреагировал ни на изменения, ни на «Леман Русс». Из-за наледи Корнелиус ничего не смог рассмотреть, поэтому он соизволил рискнуть покинуть транспорт через башенный люк. Увиденное им зрелище прибавило и без того бывалому командиру пару седых прядей. «Гризли» беспомощно болтался в воздухе, колёса протестующе завывали, требуя снова коснуться земли. Кют Килсо схватился за голову от резко возросшего кровяного давления. Мужчина плотно стиснул зубы, а из носа потекли две алые струйки, испачкав пятнами крови пласталевую поверхность крыши башни. Раздался громкий скрежет сжимаемого металла, и Корнелиус, прежде чем осмелился поднять глаза, прошептал короткую молитву Императору. То, что осталось от бывшего танка землян, представляло ныне корявый железный брикет, висящий в воздухе. Где-то у переулка стояли две фигуры: одна облачена в серый балахон, с лысой головой и протянутой вперёд рукой, и мужчина в парадном мундире с плазменным пистолетом в кобуре. Псайкер! Само это слово отдавало противоречивой смесью почтительного трепета и подсознательного страха. Командир же относился к ним едва ли больше, чем с равнодушием. Псайкер обладал великой силой покорять варп, и именно благодаря ей вражеская бронемашина превратилась в спрессованный мусор. Псайкер обернулся куда-то в сторону, словно выцеливая, и сосредоточил свою телекинетическую мощь на мощный бросок многотонного брикета. Кому теперь свалится на голову этот «гостинец» — уже не имело значения. Корнелиус хотел было поблагодарить за помощь союзников, но треск вокс-передатчика заставил отложить это на потом. «Всем частотам! Говорит лейтенант Аркантос! Приказываю немедленно перегруппироваться и направиться к аванпосту Тетра! С этого момента вы переходите под командование лейтенанта Грин и выполняете все его распоряжения. Конец связи!» «Кажется, благодарности стоит оставить на потом», — пронеслось в голове командира с ноткой досады. Он бросил взгляд на далёкого псайкера и к пущему удивлению получил в ответ понимающий кивок, словно поняв его намерения. Не желая дальше тратить время на пустые мысли, Корнелиус спустился внутрь танка, захлопнув за собой люк. — Нам нужно нагнать остальных, — сказал псайкер мягким голосом, покосившись в сторону руин. — Им обязательно потребуется помощь. — И, что куда важнее, доставить важное сообщение, — добавил хмурый офицер и плазменным пистолетом в кобуре. — Разумеется, сэр. Скоро прибудет десант, мы почти одержали победу. — Я не верю в слово «почти», — выплюнул тот, махнув рукой. — Тогда позвольте привести нас к ней, — всё ещё улыбается псайкер. Офицер, поколебавшись секунду, ответил кивком согласия. — В таком случае, я хочу провести славный бой вместе со своими солдатами. — Вы нужны здесь, а не там, — возразил псайкер. Офицер крепко сжал кулаки. — Я не могу допустить вашей гибели там. Они исполнят свой долг, а мы в это время будем ждать. — Ждать? Ждать?! Чего, грокс тебя подери, ждать? Салютов в нашу честь?! — вспылил мужчина, подойдя к псайкеру почти в упор. Мистик оставался равнодушно спокойным, но мягкая улыбка всё равно подействовала на офицера. — Нам всё ещё нужен десант. Враг хорошо окопался среди руин, и только храбрые хараконцы могут помочь нам преодолеть лишнее сопротивление.***
Виллем проклинал тот самый миг, когда сражение превратилось в сплошной бег из огня да в полымя: сначала враг пытался разобрать «Химеру» на куски, а теперь партизаны пытались достать их в руинах. Благодаря природной ловкости, солдат мог петлять из стороны в сторону, избегая входящего огня. И где же, варп прокляни, авиация? — Чёртовы гроксы, воюйте как надо, прекратите трусливо прятаться по углам! — Завали хлебало, ты нас подставляешь под огонь, — выругался Гирс, выстрелив из лазвинтовки по врагу. Простая кожанка не защитила противника от лазерного разряда в грудь. Человек не смог даже закричать: пробив кости грудной клетки, луч разорвал его лёгкие с сердцем. Труп в кровавых брызгах пошатнулся и завалился со второго этажа, рухнув затылком вниз. — Прекрасный выстрел, здоровяк! Вот как поступают профессионалы! Виллем ловко перекатился через скамью, ответив длинной очередью из лазгана. Ответные выстрелы выбивали небольшие куски пластика, разбрасывая осколки. Гвардеец выругался, когда самый крупный их них застрял в наплечнике. Кадийцы сражались стойко, оправдывая славу своей родной планеты, изматывая врага ложными манёврами и выкуривая плохо подготовленных повстанцев. Однако количество последних постепенно росло, а имперцы стали уставать. Внимательные глаза Виллема заметили в руках одного из них крупнокалиберную ракетницу. Негодяй маниакально улыбнулся, прежде чем нажал на спусковую скобу. Виллем спешно поднял лазган и разрядил его пару раз в живот врага, но шансов сбить ракету у него не было. Он видел, как скоростной управляемый снаряд пересекал метры в секунду. Слишком близко. Если снаряд попадёт сюда, сгинет весь отряд. Собрав всю волю с глотком воздуха, Виллем с криком бросился прямо на траекторию полёта ракеты. Последовавший мощный взрыв превратил солдата в ничто, но вся энергия взрыва ушла именно в него и сравнительно малую площадь перед ним. — Виллем! Идиот, что ты… Гирс отшатнулся, когда пуля масс-ускорителя попала в шлем, расколов его надвое. Солдат упал без чувств навзничь, рухнув на кучку грязи. Сила удара от пули была такова, что флак-шлем от кинетической энергии попросту разломался, а само лицо солдата побагровело, покрывшись быстро стекающими полосами крови; выстрел едва не раздробил кости черепа и вызвал сотрясение мозга. Если солдату повезёт, то на всю жизнь останется живым «овощем». — Проклятье! Виллем! Гирс! — выругалась Мира, нацелив лазган на возможного обидчика. Повстанец самоуверенно ходил с непокрытой головой, не считая головизора у правого глаза. Они оба знали, что ему не страшны пули и шрапнель — кинетический барьер защищал от любых физических объектов с массой. К счастью для Миры, они свободно пропускали лазеры. Она быстро нацелилась на противника и дала двойной залп из лазгана. Первый выстрел угодил в грудь врага, заставив нагрудные пластины закипеть и задымиться. Второй залп сверкающим копьём попал прямо в лицо повстанцу. Женщина злорадно улыбнулась, когда его череп лопнул в брызгах костей и вскипевших мозгов. Убедившись, что с противоположной улицы никто не стреляет, Мира бросилась к раненному гвардейцу и, проскользнув на коленях, сорвала шлем и отложила оружие. Бедный Гирс хрипел и стонал, с губ гвардейца стекала густая пена вперемешку с кровью. Таких как он медики цинично зовут «четвёртыми», и к сожалению это правда — урон оказался чрезмерен. Черноволосая женщина осторожно положила руки на вздымающуюся грудь мужчины, уголки её глаз предательски защипали. Мужчина на несколько секунд приоткрыл глаза, рассеянно взглянув на возлюбленную, прежде чем рефлекторно зажмуриться от яркого света. Мира понимала, что Гирс не сможет выжить — не то что сражаться. Она закусила губу до крови, но в конце-концов более не пыталась сдержать слёз. По ту сторону улиц раздавался грохот тяжёлых орудий, стрекот масс-винтовок, треск лазганов и взрывы снарядов. Война гремела по всему Нью-Йорку, Молот Императора уверенно ступал по улицам города, но упрямые жители, вскормленные паранойей, рьяно сопротивлялись неизбежному. Глупые, никчёмные упрямцы! Напрасно проливать кровь, и ради чего? Чтобы так же жить в грязи и мусоре, как жили годами ранее? Глубоко вздохнув и вытерев слёзы, Мира надела шлем и осторожно сняла с шеи Гирса жетон, поддавшись секундной слабости прижать пластинки к груди. Положив ее в карман, женщина подобрала лазган и встала в полный рост, а затем нацелила оружие в голову умирающего гвардейца. Всё, что она могла подарить любимому человеку сейчас — это «милость Императора». — Пусть Бог-Император направит твою душу к своим чертогам, ведь ты храбро исполнил долг свой перед ликом Его. И пусть однажды он сведёт наши души вместе навсегда. Спи спокойно, гвардеец, мы встретимся подле Золотого Трона — прошептала Мира и нажала на спуск. Сопроводив выстрел ещё одной краткой молитвой, женщина снова опустилась к трупу Гирса, собирая лаз-ячейки и всё, что могло пригодиться ей теперь. Внезапно до её ушей донёсся топот ног вперемешку с ругательствами на чужом языке. Враги! Они прислали подкрепление! Закончив с приготовлениями, Кали бросилась к укрытию, вжавшись к куче каменных плит. Судя по тональностям голосов, повстанцев было как минимум шесть, возможно больше. Гнев наполнил её жилы, но женщина заставила себя остаться на месте. Она ещё успеет отомстить. Она собралась с мыслями, тогда как её свободная левая рука вдруг нащупала цилиндр фраг-гранаты. Чудесно! Кадианка терпеливо дожидалась, когда голоса станут громче, а шарканье вражеских сапог перебьёт грохот канонады. Женщина обладала на редкость острым слухом, поэтому могла точно определять по звукам, откуда идёт угроза. Плотоядно оскалившись, она обхватила пальцем предохранительное кольцо и, с силой выдернув его, перебросила через себя фраг-гранату. Оглушающий взрыв заглушил все матерные наречия экс-альянсовцев, после чего Мира осмелилась выскочить из укрытия. Она перевела режим огня на автоматический, и лазерные разряды посыпались в образовавшееся облако дыма. Вскрики раненных людей приносили ей великое наслаждение как хищнице, вышедшей за своей жертвой. Возникший силуэт человека в обожжённой броне и оторванной культёй заместо руки, заманчиво дёргался, так и напрашиваясь на заветный выстрел. Просвистевший у самого уха выстрел заставил женщину отскочить в сторону, рассеянно выпустив четыре лазерных луча, прежде чем ячейка батареи предательски разрядилась. Засада! Она никак не могла предусмотреть появление ещё солдат врага, на сей раз ответивших ей очередью гиперзвуковых микроснарядов. Кали бросилась бежать, петляя из стороны в сторону, чем пыталась помешать прицелиться в неё. Гвардеец закричала от боли, когда пуля ударила ее прямо в ногу. Потеряв равновесие, Мира рухнула ничком на землю, едва не выронив лазган. Правая конечность выше колена горела от боли, но ниже она не чувствовала вообще ничего; снаряд удачно попал в коленную чашечку, попросту оторвав голень от сустава. Кровь обильно хлестала из раны, но кадианка старалась игнорировать боль. Она судорожно искала проклятую ячейку, как вдруг тяжёлая нога больно ударила её по рёбрам, перекатив женщину на спину. Какой-то зубоскал с буграми мускул ехидно смотрел на Мира, на его торсе красовался только бронежилет поверх выцветшей формы с оторванными рукавами. Где-то в пяти метрах от него возникло ещё четверо фигур, одна уродливей другой по физиономии. Они стояли в сторонке и хихикали. Бугай ударом ноги отшвырнул лазган в сторону, а затем сильно наступил на незащищённый живот, выбив у женщины воздух из лёгких. Она совершенно не понимала, что происходит; перед глазами всё плыло, а бугай, отбросив своё оружие, вдруг потянулся к низу своих штанов. — Гы, ребята, глядите какая цыпа нашлась! Да ещё и свеженькая! — пролаял здоровяк на малопонятном для нее языке. — Сука, сто лет не было нормальных баб в округе, и во те на! Подарок судьбы. Эй, ты, не окочурься там раньше, чем я начну, дохлятинкой займутся уже вот эти оболтусы! — Эй, говнюк, мы своё тоже хотим! — Да, ты тут не один вообще-то! — Цыц, мелочь! Сначала папочка всё порешает, а потом вы, зелень… Его слова застряли в глотке вместе с ножом Миры, впившимся пленителю в промежность. Бугай заорал так громко, как только мог, хватаясь за своё пострадавшее достоинство. Квартет соучастников перестал галдеть, озадаченно уставившись на необычное зрелище. — СУКА! Я ТЕБЕ ВСЕ СИСЬКИ ПООТРЫВАЮ, СВОЛОЧЬ! БУДЕШЬ МЕНСТРУХОЙ ИЗ ЖОПЫ ИСТЕКАТЬ! — заревел великан, с титаническим усилием вынимая нож из повреждённого паха. Адреналин ударил ему в голову, и прямо сейчас, несмотря на обильное кровотечение между ног, бугай хотел разделаться с Мирой. Женщина только сплюнула в его сторону, отползая прочь. Сверхнагретый сгусток плазмы ударил прямо плотную кучку повстанцев, обратив их в ничто. Несостоявшийся насильник не обращал ни на кого внимания, пока на него не налетело тело в тяжёлом панцирном костюме. Тяжёлый удар двух ног по виску великан не выдержал, рухнув на землю словно мешок песка. Изящно перекатившись, чернокожая женщина подошла к обездвиженному врагу и, наступив на горло, резким движением ноги сломала шею. Только потом её внимание обратилось на раненную Миру. — Ты в порядке? — осведомилась та, вскоре опомнившись при виде кровоточащей культи. Десантница осторожно повесила за спину плазменную винтовку и подбежала к стонущей Мире, доставая аптечку. Женщина старательно корпела над раненной, но для верности всё-таки дала ей отрезвляющую пощёчину. Кали резко дёрнула головой от удара, а затем переключила взор на свою спасительницу. — Извини, что опоздала, — оправдывалась чернокожая хараконка. — Сволочи поставили по округе своих зениток. Они ожидали воздушной атаки, и-и-и… вот она, крылатая пехота уже здесь! — десантница добродушно улыбнулась, глядя на плотно замотанную ткань на месте правого колена. — С-спасибо, — промямлила та, приподнявшись на руках. — Кажется, мы не знакомы. — Меня зовут Аманра. Про себя не говори, детка. Тебя звать Мира, по твоему жетону видно. Жить будешь, не бойся. Мы почти их добили, но эти сволочи всё ещё такие настырные. — Да уж… — Эй, — бросила Аманра, глянув на заблестевшие в кармане Кали пластинки. — Мне… жаль. Должно быть, вы были близки. Женщина, сначала не поняв о чём говорит собеседница, вдруг сделалась очень мрачной. Даже боль оторванной до колена ноги стала незначительной помехой. Мира тяжело вздохнула. — Мы… мы с ним собирались осесть где-нибудь на этой планете. Командование обещало нам жильё здесь, после кампании по принуждению к миру, — кадийка сглотнула слюну. — Я хотела родить дочь, обучить всему, что знали мы на Кадии… Далеко идущие глупые планы, да? Но человек предполагает, а Император располагает. Аманра молча кивнула, повернув голову куда-то в сторону руин. Неожиданно поднявшийся ветер, что разносил ржавую пыль войны, задул всё сильней. Вскоре черты разрушенного Нью-Йорка скрылись за стеной песка, грязи и крошева. Видимость резко ухудшалась, что наверняка осложнит боевые действия противникам. Что странно, ауспекс хараконки стал сбоить, и это в условиях какой-то пыльной бури! В воздухе вдруг запахло озоном, а температура упала ниже комфортной. Ослабленную Миру надо вывести хотя бы в укрытие, а дальше пусть будет сама по себе. Она большая девочка, справится. — Пока последние кадианцы живы, Кадия будет всегда стоять! — приободрила Аманра, подхватив зашипевшую женщину под мышки и обвила её правую руку вокруг шеи. К чести Миры, она не хотела расставаться со своим лазганом, крепко прижимая оружие к груди свободной рукой. Аманра помогла снять с крепления штык, чтобы он не резал женщине лицо, после чего она поплелась с сослуживицей искать подходящее укрытие. — Так, щас тебя пристроим неподалёку, главное не высовывайся никуда, — с лёгкой сталью в голосе проговорила хараконка. Мира не отставала от неё и даже не пискнула, чем удивляла даже повидавшую всякое Аманру; вот она, кадийская стойкость! Такие люди встречают зло с самого раннего детства лицом к лицу, учатся военному искусству с младых ногтей, а вместо игрушек уже умеют разбирать и собирать лазган. Хараконка подняла голову к блеклому жёлтому шару звезды, спрятанной за стеной мглы. Если Аманра ранее сомневалась в надобности бороться за Императором забытый мир, то доблесть Кали смогла убедить её в обратном. К свету Императора, сквозь кровь и пот, должны тащить народы именно такие солдаты. Внезапно кадийка оступилась и едва не потеряла равновесие. Аманра собралась было покрепче удержать женщину, как последняя вдруг отпихнула хараконку от себя, отскочив на одной ноге. Почуяв неладное, десантница потянулась за плазмаганом, как вдруг прозвучал протяжный вой выстрела. Голубая инверсионная лента прошила бурую пелену пыли, как нож масло. След замирал в том месте, где только что находилась шея Миры; труп женщины резко завалился набок. Её фиолетовые глаза смотрели в никуда с пугающей безмятежностью, пока горячая кровь фонтанировала из разорванных сосудов. Аманра подавила крик, рефлекторно бросив взгляд на угасающую полосу. Гнев быстро наполнил сердце женщины, а через пару секунд ствол плазменной винтовки слепо смотрел в сторону предполагаемого снайпера. Пыль закрывала обзор, но хараконке было всё равно. Когда палец крепко зажал спусковой крючок, её руки ощутили обжигающий пар от конденсаторных катушек; орудие заряжалось на полную мощность. Аманра ни разу не позволяла машинному духу её винтовки ослабить свою ярость. Жгучий пар кусал её как челюсти бойцовского каниноида, но женщина только рада встретить священную боль. Плазменный сгусток с огромной скоростью помчался к цели, по пути тратя драгоценный жар на недостойные этого клубы пыли. Зато последовавший взрыв и короткий резко оборвавшийся вскрик боли послужил благодатной песней плазмагана, утолившего голод смерти. Туман стремительно исчезал, обнажая тёмные пятна на стенах руин, а где-то в двухстах метрах — там красовался фасад высотного здания — женщина увидела огромную опалину и маленькую кучку горелого мяса на земле, оставшегося от горе-снайпера. Аманра улыбнулась: этот трус думал увернуться от залпа, однако всё, что ему повезло спасти — лишь кусок своей руки. Той самой руки, нажавшей на спуск и отнявшей жизнь Миры. Убрав оружие и подойдя к её телу, она осторожно сняла её бирку-брелок и вытащила такой же с кармана кадийки. Поелозив большим пальцем по вырезанным именам, чернокожая десантница едва подавила ком горечи. — «Гирс Ванхольм. Мира Ванхольм», — зачитала та надписи. Повязанные в жизни и в смерти. Единые сердцем и душой друг к другу под сенью бессмертного Повелителя Человечества. Аманра убрала бирки в свой карман, покрепче перехватив плазменную винтовку, мечтая снова встретить врага. Этот мир сделал её слишком сентиментальной… Закончить свою мысль не дало появление ещё двоих фигур на периферии её зрения. Женщина собралась была снова дать залп, но её палец словно застрял в скобе и не желал зажать спуск. Лёгким пасом руки псайкер заставил хараконку опустить оружие. Из-за его спины показался офицер в изрядно запылившемся мундире, но его строгий взгляд по-прежнему вселял благоговейную покорность. — Офицер Лыков, к вашим услугам. Мы спешили на помощь как могли, но боюсь мы опоздали. Нас задержали повстанцы. «Вы не просто опоздали, вы…» — подумала Аманра и собралась было высказать этому офицеришке всё, что думает о нём, невзирая на разницу в званиях, но словно чья-то рука сдула с неё негативные мысли. Хараконка вместо этого, козырнув, хмуро кивнула. — Простите, сэр, я понимаю. Сегодня на моих глазах три Гвардейца сложили головы во имя Императора. Их слишком много, они никак не хотят сдаваться. — И они не сдадутся, — ответил за Лыкова псайкер, сняв капюшон. Аманра ожидала увидеть под ним старого, искажённого малефиком, уродца, но никак не миловидную бледную рыжеволосую девушку. — Зовите меня Вельтман. Мы недавно получили распоряжение: всем силам двигаться к Статуе Свободы. — «И почему я узнаю это в последний момент?!» — выругалась про себя десантница, прижав пальцы к вокс-коммуникатору. На лице женщины проступил пот, гримаса из недоумения быстро перешла в воинственную решимость. Не сказав ни слова, Аманра помчалась куда-то к руинам, откуда ранее вышли Лыков и Вельтман, отдав напоследок честь офицеру и что-то пробурчав в сторону «псайкерского дерьма». — Но зачем? — с напускным непониманием пожала плечами Вельтман. Разумеется, псайкер прекрасно осведомлена о намерении командира. — Что это вообще даст? — Быструю победу, — закончил за напарницу офицер, поправив мундир. — Это не просто статуя, а воплощение их свободы и независимости. Уничтожь этот символ, и они сами сложат оружие. — Мораль — лучшее оружие, — в согласии кивнула она, мягко улыбнувшись. — Поэтому ты мнёшь танки в брикеты и вызываешь погодные аномалии, — полушутливо буркнул Лыков, на что Вельтман невинно захихикала. Сам же офицер как бы невзначай попустил руку рядом с кобурой плазменного пистолета. На всякий случай.***
Огромное соединение танков сотрясало землю подобно поступи великана, от которой земля расходится и трескается. Здания обрушивались и рассыпались на куски под огнём осадных мортир и артиллерийских пушек, позволяя остальным машинам продвигаться дальше. По периметру вышагивали бдительные «Сентинелы» и урчали осторожные «Химеры», а впереди колонны, словно стальная фаланга, гремели «Леман Руссы». Все эти машины окружали истинное сокровище танкового марша, его сердце и козырь в кармане — «Деймос Максимус» гордо выпятил вперёд мощный плазменный бластган, готовый обратить врага в ничто. Рёвом жаждущего зверя командир танка, он же лейтенант Аркантос, называл рокот сотен двигателей, а гигантские клубы дыма за ними — дыханием вулкана. Трёхмерная проекция тактического гололита позволяла следить за боем из десятков камер и датчиков «Штормового Клинка». Духота кабины была ничем перед сладким ароматом грядущей победы. Он готов терпеть даже однотонный бубнёж техножреца, обслуживавшего сверхтяжёлую махину. На проекции вскоре показался отличный вид на гигантскую статую цвета морской волны: женщину, облачённую в хитон, коронованную обручем из семи острых лучей-конусов. В левой руке покоилась некая скрижаль, а правая гордо устремлена к небу, сжимая громадный факел. Аркантос молча ахнул — уж если ксеносы не стали уничтожать такой великолепный памятник, то зачем людям идти на подобное варварство? Он отбросил сомнения, когда вспомнил, что любой, — неважно, ксенос или человек, — кто сражается против слуг Императора становится непримиримым врагом. Мятежники не заслуживают называться людьми. Они звери, паразиты, и их следовало истребить всех до единого. Истребить, как борзых бродячих шавок. Его мысли прервали шлейфы ракет и одиночный стрекот масс-ускорительных орудий. Вокруг пьедестала размещались множественные огневые точки, охранявшие огромные цилиндры — генераторы кинетического поля. Аркантос знал, что тратить боезапас на пробивание щита бесполезно; плазменный сгусток так или иначе обладает кинетической энергией, жар просто рассеется широким облаком, нанеся недостаточно ущерба. Пока щит стоит, враг может безнаказанно обстреливать имперцев. «Леман Руссы» принимали на себя основной урон, их броня сминалась и трескалась под ударами болванок и ракет. Танкисты готовились встретить свою судьбу под ураганом разрушительного пламени… но вместо этого лишь редкие снаряды пытались достать, а то и вовсе царапали ферросталь машин. Аркантос плотоядно улыбнулся: у этих дикарей закончились боеприпасы. Теперь перед ним открылась возможность свершить суд над неугодными Императору мятежникам. — Внимание, всем машинам первой линии! Сосредоточить ВЕСЬ огонь по кинетическому барьеру, затем совершите обход в сторону! Повторяю, весь огонь по цели! Всем «Василискам», контрольный огонь по генераторам щита! Танки оказались на достаточно близкой дистанции от побережья, дабы захватить Статую Свободы на расстоянии наиболее эффективной дистанции. Десятки орудий нацелились на слабо отстреливающегося врага. Последовавший залп канонады напоминал удар гонга — такой же оглушительный и свирепый. Снаряды бились о силовой барьер, соосные и спонсонные тяжёлые болтеры оказывали дополнительную поддержку. Некогда непроницаемый щит стал всё чаще мерцать, пытаясь поглотить столько урона. Имперцы не жалели ни сил, ни боеприпасов. Наконец, едва барьер окончательно погас, запаниковавшие защитники стремглав бросились под сень гигантского пьедестала. Некоторые пытались спешно восстановить работу барьеров, живо колдуя омнитулами над севшими генераторами. И тогда свистящие снаряды, прорезав воздух, ударили у самых оснований цилиндрообразных конструкций. Всё, что находилось в диаметре пятнадцати метров, превратилось либо в полное ничто, либо в кучку оплавленного мусора, с грохотом рухнувшей металлической балки. Теперь настало время заключительного акта; «Леман Руссы» почтительно разошлись в стороны перед гигантским силуэтом «Деймос Максимуса». Плазменный бластган зубодробительно загудел, когда термоядерные реакторы разгоняли небольшие порции плазмы до более высокого квантового уровня. Температура росла так стремительно, что грозила стрелкам разорвать электромагнитные оковы и превратить сам «Штормовой клинок» в ничто. И техножрец, и остальной экипаж, включая лейтенанта Аркантоса, возносили свои молитвы о добром выстреле и милости духа машины танка. Танк ответил своим пассажирам благосклонно. Ослепительный синевато-белый луч врезался в самый стык между пьедесталом и подножьем Статуи Свободы. Разрушительный плазменный шар превратил всё, что находилось внутри и снаружи, в ничто; лишённая опоры, древняя медная статуя, повидавшая за всю историю три великие войны, вскоре рассыпалась как карточный домик под собственным весом. Плазма снесла и верхние уровни пьедестала, не оставив укрывшимся там людям ни малейшего шанса на выживание. Теперь победа имперских сил была как никогда очевидна для местного населения.***
Это был самый первый раз, когда саларианский СПЕКТР по имени Зэлеш ощутил всю тотальную безысходность текущего положения. В его карьере порой хватало неудачных эпизодов — даже элита элит может ошибиться. Но гигантское и организованное военное движение, возникшее едва ли из ниоткуда, просто сбивало с толку. Проктор карантинной зоны под названием «планета Земля» должен тщательно следить, чтобы выжившие люди не истребили друг друга до того момента, когда Совет сможет выделить силы и средства для их спасения; одним надлежало тайком подвезти пару ящиков, а у других — обезвредить бомбы до состояния бесполезных цилиндров. Грязное дело, но Зэлеш считал, что таким образом землянам не будет дозволено объединиться вновь. Ради безопасности Пространства Цитадели. А что он видит сейчас? Неказистые вытянутые машины сталкивались с угловатыми монстрами в неравном для первых бою, люди шли на людей как настоящая армия. Зэлеш быстро просчитал в голове возможные повороты событий, и большая часть из них шли не на пользу СПЕКТРу. Договор с батарианскими охотниками будет неизбежно расторгнут, но это меньшая из бед, которая грозила саларианцу. Сделав несколько фотографий под высоким зумом, Зэлеш поспешил перейти через чёрный ход к своему шаттлу — надо срочно оповестить Совет о собирающейся угрозе. Агент настолько потерялся в мыслях, что не заметил под ногой препятствие. Саларианец ухнул при падении, проклиная тот злосчастный кусок мусора, оказавшийся на дороге. Зэлеш перевернулся на спине и собрался было подняться в рывке, как чья-то нога в изумрудных поножах вдавила хрупкое тельце в землю. СПЕКТР бегло осмотрел фигуру, нависшую над ним: гуманоид с явными чертами как у азари или людей облачён в зелёную многослойную броню; только оружие, шлем кроме маски и наплечники окрашены в пурпур. Зэлеш потянулся было к пистолету, как последовал быстрый и сильный удар по руке — настолько мощный, что саларианец охнул, схватившись за больную конечность. Вслед за этим странным визитёром пришли и другие существа в таких же костюмах. Лишь одна из них выделялась более утончённой фигурой и конусоподобным шлемом. Вокруг неё парили странные символы, словно отрицая законы не просто гравитации, а самого здравого смысла. Саларианец чувствует, как его сознание обволакивает пелена, которой он не мог противостоять. Пришелец убрал ногу с живота СПЕКТРа, но краем глаза тот заметил, что подобных ему стало ещё больше. Конечности наливались свинцовой тяжестью, а сердце билось всё реже. Он в последний раз взглянул на «ведьму» и вскоре его сознание упало в пропасть по одному лишь её слову — оно достигало не ушей, но самой сути души. «СПИ».***
Не вообразить того облегчения, что испытал Руфус, когда его фрегат «Разящий» и крейсер «Лорд-адмирал Гарен» покинули мрачные пучины Имматериума. Когда бронестворки распахнули иллюминаторы навстречу солнечному свету, флаг-капитан почувствовал приятный перекат мурашек по спине, а на лице возникла улыбка удовлетворения. Пройдёт не так много времени, прежде чем имперцы снова начнут называть эту «Квази-прото-Терру» своим новым домом. Но одно дело, когда есть возможность создать плацдарм, и совсем другое — преодолевать световые года к другим звёздам. Астрономикана нет; вместо пси-маяка, проводившего волю Императора через космос, в Солнечной Системе располагалась его жалкая тень из астропатического хора. Но лучше уж так, чем совсем без ориентира, не правда ли? Пустотным щитам понадобится всего некоторое время на восстановление, а в дружественной системе это можно сделать неспеша. Разумеется, люди не станут рисковать своими убеждениями, чтобы попробовать найти иной путь. Флаг-капитан едва не захлебнулся собственной слюной, оглядевшись по сторонам. Нет, эти мысли не могли принадлежать ему. Он, верный слуга Бога-Императора, не позволит ереси укорениться в своей душе. Люди на мостике выполняли свои обязанности так лениво, что едва не засыпали на ходу. Или это Тисо всего лишь показалось? Радует что вы, люди, имеете хоть какое-то представление о долге. Иные существа из вашего рода, флаг-капитан, лишены даже слабого морального стержня. — Да что, фраг возьми, творится?! Отзовитесь! — заорал Руфус, но внимания людей его крики совсем не привлекали. Напротив, экипаж как будто бы впал в полную прострацию. — Хватит с меня этих колдовских игр! Покажитесь немедленно! — Ваш род нынче такой нетерпеливый, — наконец прозвучал лёгкий вибрирующий женский голос позади него, и Нокс чуть было не подскочил от неожиданности. Его рука потянулась к оружию, как она неожиданно для него окоченела. Он не чувствовал даже пальцев! Флаг-капитан поднял полные презрения глаза, встретившись с маской абсолютного безразличия. «Компаньоны» визитёра в буквальном смысле прятали лица за непроницаемыми шлемами зелёного и пурпурного тонов. — Что эльдарам нужно на моём корабле? Как вы вообще сюда проникли? — выплюнул Руфус, встав во весь рост. Гостья ничуть не среагировала на грубость мон’кея, проявив к этому жесту безразличие. — Всего лишь доставить важную информацию, от которой будет зависеть наше с вами существование. — Опять эти сказочки из разряда «нити судьбы бла-бла-бла грозят опасность», не так ли? — выпалил Тисо, крепко сжав кулаки. Зная этих любителей говорить загадками, мужчина предпочитал иметь с ними дело на языке войны. — Вовсе нет, забавный ты мон’кей, — улыбнулась видящая, слегка наклонив голову налево. — но вам придётся отбросить ваши старые привычки и догматы в новых условиях. Галактика здешняя совсем иная, нежели там, в бесконечной дали, и здесь таятся свои опасности. Поэтому я исхожу из условий нашего общего выживания. И прошу, перестань искать повод очернить нас, мы пришли с миром. — Я не вчера родился, эльдар, — нахмурился Тисо, чей голос явно не настроен на дружелюбие. — Тысячи лет ваших манипуляций, ударов в спину и очередной лжи не делают вам доверия. — Я понимаю это, потому клянусь своей Слезой Иши и сердцем нашего родного мира-корабля Иль-Кайт, что ни один из эльдар под моим началом не обернёт своё оружие в сторону Империума и его слуг. Присутствующие замерли, не считая введённых в транс членов экипажа. Руфус Тисо, капитан легкого крейса «Господин Онассис и ныне — фрегата «Разящий» типа «Огненный шторм», желал прямо сейчас расхохотаться прямо в лицо видящей. Клятва? От эльдар? Что за чушь вообще? Более смешных и, в частности, абсурдных вещей флаг-лейтенант никогда не слышал. Проявив всю силу своей воли, Руфус крепко поджал губы. — Хорошо. Допустим, я вам поверю. На слово, — подчеркнул последнее слово человек, повысив интонацию своего голоса. — Однако мне до сих пор неизвестно, что тебе требуется от меня, ксен… эльдар. Я даже не адмирал! — Вы, люди, как и мы, неспособны ныне стремительно плыть через звёзды как прежде. Но я узнала о новом методе, который позволит нам компенсировать это недоразумение. Я решила вам первому поведать эту новость. Верно я говорю, Вайриш Маршо Силлти Вэнго Фогим Зэлеш? — Это что, заклинание такое? — насупился Руфус, покосившись на эльдарку. Та ответила лёгким, звонким смешком. Нет, этот мон’кей ей определённо нравится. Ей даже не пришлось отдавать приказ, чтобы двое «Зловещих мстителей» в традиционно синей броне вытолкнули вперёд протестовавшего саларианца. — Вы не имеете права так делать! Совет не оставит это без внимания! — Умерь свою панику, ксенос! — рявкнул флаг-капитан, опознав в пришельце представителя одного из тех видов, который приговорил Землю к Пламени. — Здесь нет твоего драгоценного совета, так что держи свой проклятый язык за зубами и храни молчание ради своего же блага! — Вы… человек… я… я не… — промямлил Зэлеш, нервно оглядываясь по сторонам. Интерьер капитанского мостика вызывал в нём ощущение некоего величия, а ещё угрожал саларианцу агорафобией — настолько он велик, как и ряды иллюминаторов. — Это существо зовётся саларианцем, и он расскажет нам всё, что знает о Галактике и его особенностях, — самодовольно отозвалась видящая, убрав локон волос с лица. — То есть, всё. В зависимости от достоверности и искренности ваших слов решится ваша дальнейшая судьба. Хорошая сделка, верно? — Да-да-да, я всё расскажу, только не надо больше этих кошмаров! — причитал Зэлеш, переминаясь на месте. — А после небольшого разговора, ты, человек Руфус, свяжешься с вашим командованием. Будь уверен, это событие выгодно для всех нас. Ты свяжешься с ним и убедишь выслушать нас, — предвосхищая любые возражения, видящей пришлось надавить психической силой на человека. Его голова жутко покраснела, а сам он рухнул на колени, сквозь зубы выцедив проклятья. — Хорошо, я попрошу остальной конклав устроить брифинг. Только уберите от меня это треклятое колдовство. — Это не колдовство, — самым невинным видом произнесла видящая, бегло оглядев профиль флаг-капитана. — У вас симптомы гипертонии, поэтому рекомендую чаще обращаться к своему лекарю. Я только что спасла вам жизнь. В ответ Руфус лишь что-то прошипел, после чего сумел подняться на ноги. Определённо, этот мон’кей нравится видящей больше всех — в сравнении с другими его сородичами. — Ладно, чем вот этот ксенос может нам помочь? Насколько большая от него станет выгода? — злобно бросил капитан. — Больше, чем ты можешь себе представить, человечек. — Опять говорите загадками, ксеносы, — сплюнул Руфус, поманив жестом группу за собой. Двое эльдарских солдат пнули в спину саларианца, заставив того двигаться вперёд, к столу гололита. Проклятая ксеномагия насылает на его экипаж ворожбу, обволакивая аурой рассеянности и беспечности. В противном случае наверняка бы здесь произошла перестрелка. Конечно же он понял, как эльдары проникли на корабль. На выходе из варпа у фрегата не работал пустотный щит, что позволило им беспрепятственно телепортироваться на борт. Поскольку рядом нет ни одного имперского судна, не удивительно, что ксеносы смогли скрыться от остального Флота, эльдар мастера маскировки. Руфус вновь и вновь проклинал судьбу за день, когда он оказывается в такой проблемой ситуации. Более чем проблемной. Если лорд-адмирал увидит его якшающимся с ксеномразями… Тисо надеялся, что ему хватит аргументов, чтобы объясниться. Вскоре зажёгся зеленоватый голографический стол, пока корабль соединяется по каналу связи с флагманским кораблём, непосредственно с лордом-адмиралом. Неимоверная тяжесть навалилась на мужчину, словно он только что дорвался до бочки солода. Несмотря на чувство протеста и гнев на себя, Руфус некоторое время занимался чтением краткой литании Богу-Императору. Но вот прошли нестерпимо долгие минуты, прежде чем голографическое изображение самого лорда-адмирала не возникла перед присутствующими. Тисо вмиг отсалютовал ему. — Рад приветствовать вас, лорд-адмирал Торакс. — Взаимно, флаг-капитан Тисо, — спокойным тоном произнёс Максимилиан. — Отрадно, что «Лорд-адмирал Гарен» смог соединиться с нашим флотом в относительной целости и сохранности. Уверяю, ему будет назначен надлежащий уход и забота. Однако по вашему лицу видно, что вы чем-то обеспокоены. — Лорд-адмирал… — Руфус едва не сглотнул перед суровым видом Торакса. Рано или поздно он ДОЛЖЕН сказать правду, сколь еретичной она не была. — Мы недавно обнаружили ксеносов в секторе и сумели выйти на контакт… — Вот как? — Так точно, лорд-адмирал, это были батарианцы. Часть вражеской флотилии была уничтожена, но большинству удалось уйти. — Однако вы явно чего-то не договариваете, — заметил Максимилиан, чуть скосив голову. — Вам есть что скрывать? — На самом деле скрывать этому человеку нечего, — вдруг вмешалась видящая, подойдя к гололиту. — Как и всем нам. Руфус Тисо предпочёл бы сейчас провалиться сквозь землю, а ещё лучше свалиться в реактор и не быть в тот самый момент, когда лорд-адмирал изливает свой гнев. Эльдарка спокойно парировала все выпады таким образом, чтобы флаг-капитан оказался в зоне наименьшего внимания. Постепенно, жар споров стих в той мере, чтобы им нельзя было, образно говоря, вскипятить воду. — Может и так, ведьма, ведь это вы со своим гнусным колдовством вывели нас варп раздери куда! — взорвался лорд-адмирал, показав видящей кулак. — Будь в твоих словах хоть капля правды, мы бы с вами не обменивались… — протянула видящая и сморщилась, будто проглотила нечто противное, — данными инсинуациями. — Думаю, нам всем стоит сейчас охладить пыл и подумать о более насущных вещах, — флаг-капитан сам поразился собственной наглости, будто он никто иной, как сам Солар Махариус. — При всём моём уважении, лорд-адмирал Торакс, у нас есть проблемы с преодолением больших дистанций с таким… скромным эрзац-маяком. Конечно, можно положиться на мастерство навигаторов, однако хор астропатов предпочтительнее, но нам придется постоянно его перемещать вслед за флотом, что не очень удобно. Кем бы ни были встреченные ксеносы, они наверняка обладают технологиями и маршрутами движения. Мы не должны постоянно висеть в системе, дожидаясь новой атаки. — Возможно вы правы, — ответил Максимилиан быстро, но достаточно спокойным тоном. Раз уж им приходилось иметь со странностями данной вселенной, то и эльдар удивляться не стоит. — Однако у нас нет ни одного живого пленника ксеносов с достаточным уровнем знаний, чтобы не лететь в слепые зоны понапрасну, ни местного средства сверхсветового движения. Те лоханки, которые вы встретили у «ретранслятора», были уничтожены. — Вообще-то, у нас уже есть готовый к сотрудничеству образец, и он с радостью всем нам расскажет что знает, верно, Зэлеш? — воркующим, с ноткой самодовольства, голосом произнесла видящая, прежде чем вывести напуганного саларианца вперёд под удивление Максимилиана. — Знакомьтесь, его зовут Зэлеш из рода саларианцев, СПЕКТР, что означает спецагента безграничных полномочий и наш главный помощник в этом нелёгком деле. — СПЕКТР? — заинтересовался адмирал. — Что же, полагаю, у меня нет иного выхода, кроме как попытаться поверить и договориться. Но не думайте, что мы друзья. Одно неверное движение — и я обрушу на вас всю мощь Имперского Флота! — Пафосные речи, вы, люди, их очень любите, — обворожительно улыбнулась эльдарка и хитро подмигнула Руфусу. — Мы принимаем ваши условия, адмирал. — Очень на это надеюсь. Доставьте ксеноса ко мне, только после этого мы продолжим разговор, — изображение адмирала вмиг померкло и исчезло. — Идем к «Поступи Апокалипсиса»! — гаркнул приказ капитан, хмуро посмотрев на все еще улыбающуюся эльдарку. Проклятые ксеносы! Даже здесь, в другом мире они не могут оставить их в покое. Но говорят ли они правду или это очередная манипуляция высокомерных эльдар — только предстоит выяснить. И случится это довольно скоро.