Качели

      Где-то осень была унылой порой, навевающей тоску, а в этих краях — лучшим временем года. Краски природы казались такими чистыми, какими бывают только на детских рисунках. Синее небо отражалось в витринах и от стеклянных поверхностей высотных зданий, за городом вдалеке маячили вершины гор. Ветер свистел в ветках, трепал ярко-красные и желтые листья, осенние цветы пылали на солнце.       Уткнув подбородок в грудь, чтобы спастись от злого ветра, Вектор неторопливо шел по главной улице. Громкость в наушниках он сделал почти на всю. В переливах нот была слышна грустная, нежная жалоба, пели два женских голоса, мурлычущие и ироничные.       Крокодил как раз миновал пешеходный переход, когда раздался скрип намертво схваченных тормозами колес по асфальту, а следом заглушивший все препротивнейший визг клаксона. Звук этот означал, что столкновение уже произошло. Повернувшись, молодой детектив увидел аварию, типичную для этого Х-образного перекрестка. «Поцеловались» чья-то малолитражка и оранжевый грузовичок службы по озеленению города.       Естественно, в центре внимания оказались столкнувшиеся автомобили.       Вектор и не заметил, как прямо перед ним бесшумно открылась дверь аптечного магазина и на тротуар выскочила испуганная крольчиха в лиловом домашнем платье. В руках она сжимала бумажный пакет с лекарствами.       Со стороны водителя грузовика зазвенело разбитое стекло. Не останавливаясь, Ванилла слегка повернула голову на звук и с размаху врезалась в крокодила. Из пакета вывалилась тоненькая коробочка таблеток, но Вектор успел подхватить ее налету.       — Осторожней! — Улыбаясь, он протянул Ванилле лекарство, обратив внимание, что это было жаропонижающее.       — Извините, я такая невнимательная. — Женщина смотрела на него снизу вверх, встревоженным и растерянным взглядом. — Крим приболела.       Детектив искренне удивился, за что ей извиняться. Дети болеют часто. Стоило Чарми только кашлянуть, и они с Эспио носились как ужаленные.       Вектор вызвался проводить крольчиху.       Яркое солнце бросало с безупречно голубого осеннего неба косые лучи в окна, белые накрахмаленные занавески едва колыхались. Солнечный свет падал на деревянный пол — узкие половицы. В прихожей была темно-коричневая мебель, латунные вентиляторы под потолком, отполированные пальцами старинные дверные ручки, на стене репродукция в раме: акварель, цветочный натюрморт. Вектор глубоко вдохнул, пахло хвоей и корицей.       Появившись в дверях, обеспокоенная Ванилла сразу бросилась к телефону.       — У дочери температура сорок один, — она принялась набирать номер, — я вызову скорую.       — До городской больницы четыре квартала,— заметил крокодил. — А дорога, скорее всего, еще перекрыта.       Сначала опасались, что у Крим полиомиелит, но наконец, врач поставил диагноз «пневмония». Девочку оставили до утра в палате интенсивной терапии. Ванилла сидела в больничном холле, бледная и напуганная. Когда подошел Вектор, отлучившийся чтобы выпить кофе, она даже не сразу отреагировала на его появление.       — Позвонил в агентство, сказал своим ребятам, что задержусь. — Выкинув пустой пластиковый стаканчик в урну, детектив уселся на деревянную скамью рядом с крольчихой и тут же охнул от резкой боли в пояснице. Всю дорогу до приемного покоя он нес больную девочку на руках.       Ванилла взяла его за руку.       Это был бессознательный, естественный жест, но он застал Вектора врасплох. Неужели они стали близки друг другу? Если такое было возможно, он желал этого как никогда раньше. И все же ужасно, что только трагические обстоятельства могли свести их.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вышел врач. Они затаили дыхание. Тот улыбнулся:       — Все будет в порядке. Кризис миновал. Хвала Хаосу, что у маленьких детей такая жизненная сила.       На следующий день вся палата Крим была уставлена цветами и украшена воздушными шариками. Врач даже подумывал ввести ограничение посетителей. Ожидая послеобеденных часов приема, друзья девочки коротали время катаясь на искусственном катке, что располагался за медицинским центром. Больше всего Ванилла опасалась, что сразу после выздоровления ее дочь отправится именно туда.       В первое воскресенье ноября, когда фотографы наперебой снимали город под безмятежным голубым небом на фоне гор со снежными шапками, Крим выписали из больницы. Всей компанией ее друзья уговорили Ваниллу отпустить дочь в кино на следующих выходных, сама же крольчиха позвонила Вектору.       Каток возле медицинского центра располагался в маленьком парке. Вечером стало холодно, дыхание взвевалось в воздух белыми облачками.       — Зимние виды спорта явно не для меня, — пытался шутить крокодил, пока Ванилла за руку вела его по ледовому покрытию.       Шаг за шагом они медленно ковыляли к центру катка. Крольчиха каталась на коньках с раннего детства. Детектив же на них и стоять не мог, и, не поддерживай Ванилла его, давно упал бы.       — Так, пора мне начать учиться. — Вектор отпустил ладонь крольчихи, та, кивнув, покатила прочь. Детектив сделал пару шагов и застыл на месте, боясь шелохнуться, а женщина принялась выписывать на льду изящные круги и восьмерки.       — Это решительно невозможно. — Крокодил отважно перевел взгляд с Ваниллы на свои непослушные ноги и попытался немного прокатиться вперед, сохраняя равновесие. Кажется, он немного злился.       — Для первого раза у тебя совсем неплохо получается. — Сделав грациозный пируэт, крольчиха подъехала к нему. Улыбаясь, она снова взяла Вектора за руку, и они медленно заскользили дальше.       Ванилла протянула вторую ладонь, раскрыла пальцы, словно пропуская сквозь них холодный морозный воздух. Детектив смотрел на крольчиху чуть смущенно, чуть еще как-то, и женщина почти не сомневалась, что такое это «еще как-то». Сердце у нее отчаянно колотилось, но все тело сковало холодом.       — Почему ты такой хороший? — тихо спросила она.       И тут крокодил поскользнулся. Одна нога поехала куда-то вбок, и Вектор упал на подвернувшуюся вторую ногу.       — Очень больно? — Крольчиха опустилась рядом на колени.       — Все хорошо, — ответил детектив, но стиснул зубы.       Ванилла поняла, что ушибся он сильнее, чем хочет показать. Женщина помогла ему подняться. Ноги у крокодила снова начали разъезжаться, но в конце концов он все же сумел встать ровно.       — На сегодня действительно хватит, — смущенно сказала Ванилла. — Уходим.       Может, ничего страшного и вправду не было, но при мысли о том, что Вектор мог получить перелом, в груди у нее похолодело.       — Тогда я могу пригласить тебя, ну, например, в джаз-бар. Тут недалеко.       Крольчиха посмотрела на него:       — С удовольствием. — Она чувствовала себя как-то по-другому: смущение уступало место радости, однако не уходило совсем.       Ванилла боялась себе признаться, как ей хочется обнять крокодила или положить голову ему на плечо, хотя понимала, чем это снова может кончиться при его-то устойчивости. В это момент Вектор поднес к губам ее руку и поцеловал.       Холод им стал нипочем.