Адмирал

Что бы он мог ответить..? Охнул только, то ли испуганно, то ли восторженно, и притих в объятьях адмирала. «С этого и следовало начинать, а не с разговоров», — запоздало сообразил Риварес, но привычка все же оказалась сильнее. Хорошенькие мальчики, даже вполне заслуживающие внимания, никогда не были для него настолько значимы, чтобы утруждаться подбирать к каждому особую тактику. — Будем считать, что это означает «да», — усмехнулся Риварес, целуя мальчика и чувствуя, как пылают его щеки. Все с ним было ясно с первых же минут — уже только по тому, как он смотрел на адмирала при первой встрече, даже не зная, кто перед ним… И не попался бы он на глаза Риваресу в тот вечер, непременно обзавелся бы в ближайшее время поклонником или поклонницей, а то и несколькими сразу. С такой симпатичной мордашкой и нежной, как у девицы, кожей, с вьющимися смоляными локонами до плеч и трогательным взглядом из-под густых ресниц — удивительно, как за две недели такое сокровище никто не прибрал к рукам. — Завиваете волосы? — полюбопытствовал Риварес, накручивая на палец особо приглянувшуюся прядку. — Чуть-чуть… — дон Алваро робко улыбнулся. — Очаровательно, — протянул адмирал, равнодушно отметив про себя, что вот сейчас уже можно делать с мальчиком, что заблагорассудится — хоть в спальне, хоть на этом самом диванчике. Последнее, впрочем, вряд ли будет удобно, а Риварес уже был в том возрасте, когда наиболее предпочтительным ответом на вопрос «где» все же является кровать. — Все в порядке? — участливо поинтересовался адмирал, отстраняясь от юноши. — Вам, похоже, нужно немного успокоиться. Алваро действительно испытывал острую потребность хотя бы в небольшой передышке. Слишком все было неожиданно, стремительно и… близко. Сердце болезненно колотилось в груди, лицо и шея пылали, будто кипятком обожгло, а внизу живота скручивало холодом от страха и отвращения. А ведь Риварес еще ничего ему не сделал — приобнял только и не целовал даже, а лишь касался губами его щеки, почти невесомо. Но для Алваро и этого оказалось слишком много. «А ты чего ждал? — с ожесточением напомнил себе Васкес, пытаясь взять себя в руки. — Что с тобой полюбезничают, угостят вином и отпустят? Знал ведь, когда соглашался». Разумом он понимал: ничего лучше предложения сеньора адмирала ему за всю жизнь не подвернется и если Ривареса не злить и выполнять его требования, то ничего плохого не случится и проблемы с кредиторами обещают благополучно разрешиться… Вот только угодить такому человеку, как дон Рикардо Риварес было задачей непростой. Юноша снова мельком глянул на список — вот же, сразу и прямо выдали требований на целый лист и это только во что одеваться и что говорить! «А ведь еще даже не было речи о… — Алваро даже мысленно не смог произнести слово «постель», — обо всем остальном». А самое главное, дон Алваро даже самому себе не мог дать ответ на казалось бы простой, прямо заданный ему вопрос — нравится ли ему адмирал. То есть, конечно, юноша испытывал по отношению к нему безграничное уважение и почти суеверный трепет, но это было не то, о чем сеньор Риварес изволил спрашивать. «Он хочет знать, хочу ли я его так же, как он меня». В собственных желаниях Алваро путался, как рыба в сетях; подчиняться чужой воле и вести себя сообразно чьим-то ожиданиям всегда было ему проще, чем пытаться разобраться в себе. Самым простым показалось убедить себя в том, что все происходящее не вызывает в нем никакого внутреннего противоречия. «Не может быть, чтобы я не хотел этого, ведь иначе разве бы все это могло быть? — говорил себе Алваро. — Я ведь пришел сюда, в личные покои сеньора адмирала, мы обсуждаем совершенно открыто… разные деликатные вопросы... И ведь он спрашивал меня, не вызывает ли у меня возражений его предложение, а я промолчал, то есть это, верно, может быть расценено как согласие». Но страх никак не отпускал, отдаваясь тянущим ощущением под ложечкой. Должно быть, эти метания отражались на его лице, так как адмирал счел нужным уточнить, снова отодвигаясь на деликатную дистанцию: — Послушайте, дон Алваро, если вам представляется, что ваше согласие — это некий Рубикон, перейдя который, пути назад уже не будет, то вы заблуждаетесь. К какому бы соглашению мы в итоге ни пришли, у вас всегда будет возможность все прекратить, просто сообщив мне об этом, — адмирал задумался ненадолго. Видимо, ситуации, подобной описанной, на практике еще не случалось. — Ну, думаю, мне все же захочется узнать причину перемены вашего решения, но принуждать вас я в любом случае не собираюсь. Если с придворной службой не сложится, мы просто вернемся к тому, с чего начали, и подыщем для вас более подходящее место. И ведь вовсе не собирался вкладывать в последние слова какой-то особый подтекст, только сеньор де Васкес вздрогнул и затравленно глянул на него. «Что же они все так не вовремя боятся», — с досадой подумал адмирал. — Я обещал вам должность, сообразную заслугам вашего покойного отца, и на это вы можете рассчитывать в любом случае. Вот что я имел в виду, — немного неловко пояснил он. — У вас остались еще вопросы? Вопросов у дона Алваро было много и большая их часть — как он сам понимал — чрезвычайно нелепые. — Все… будут знать? — спросил он тихо и как-то обреченно. Сам, конечно, знал ответ — «Не будь дураком, как иначе, это же дворец!» — но все равно надеялся, что Риварес отмахнется от его опасений и пообещает позаботиться о конфиденциальности. — И правда, я забыл прояснить этот нюанс, — серьезным тоном отозвался адмирал. — Видите ли, сеньор, моя личная жизнь устроена таким образом, что в ней присутствует определенная и весьма небольшая группа людей, которым известно все и обо всем. Это не вполне устраивает меня, но с этим ничего не сделать. Что касается всех остальных, то им приходится довольствоваться слухами и сплетнями, которые они сами выдумывают в меру своей испорченности. Этого им, увы, не запретишь. Вы даже не представляете, сколь значимой может казаться им эта болтовня… Вас в самом деле это так заботит? — Наверное… нет, — нерешительно ответил Алваро. «Дома ведь не узнают? Нет, не могут узнать...» — И меня — нет, — весело усмехнулся адмирал. — И раз нас обоих не заботит, что о нас будут говорить, то не перейти ли нам к более приятной части нашей встречи? Алваро ждал, что адмирал его сейчас поцелует — во всяком случае, ему казалось, что так положено. Но Риварес встал и подал ему руку, как даме. Алваро подумал рассеянно, что это ни к чему, но поднявшись на ноги, почувствовал, что слегка пошатывается. «Отчего так? Всего ведь пару глотков…» — Полагаю, самое время продолжить общение в более комфортной обстановке, — предложил Риварес, кивком указывая на дверь в противоположной стороне от алькова. — Прямо сейчас? — вырвалось у Алваро. — Я бы мог, конечно, сперва сыграть вам на гитаре и сочинить пару любовных канцон, но, боюсь, и то, и другое выходит у меня весьма посредственно, — сухо сообщил адмирал. Тон его был по-прежнему насмешливо-спокойный, но в нем уже улавливались опасные нотки. — Я ничего такого не имел в виду, — пробормотал Васкес. Вдруг стало обидно — в жизни ни от кого, кроме матери, ласкового слова не слышал, не говоря уже о комплиментах, стихах и прочих романтических атрибутах, а ведь хотелось. В его юном возрасте, самом что ни на есть располагающем для амурных увлечений, Алваро любым знакам внимания был бы рад, а тем более от столь привлекательного мужчины, как дон Рикардо Риварес. И вот опять все получалось… неправильно. — У меня нет сейчас времени на долгие ухаживания, будьте добры войти в мое положение, — устало объяснил адмирал. «Я плачу по вашим долгам — какого черта вы еще от меня хотите?» — услышал Алваро. — Так что допейте вино, если вам так легче, и решайтесь уже на что-нибудь. Помните: вы можете уйти в любой момент. Но сейчас — последняя возможность сделать это вежливо.