This Is What

Последние дни лета проходили медленно и лениво. Люди, вернувшись из отпуска, все никак не могли влиться обратно в обычный распорядок дня, и позволяли себе в последние деньки "на воле" подольше поваляться в постели, больше обычного поесть, причём не всегда очень полезной и здоровой пищи. Знойные будни, когда от асфальта поднимается пар, если на него плеснуть водой, уползали прочь, но по улицам ездило мало автомобилей, и мало пешеходов мелькало на тротуарах, хотя погода уже стала более-менее приемлемой для жизни в большом городе. В репетиционном зале работал кондиционер; правда, бунтарь Флаке все равно притащил с собой тёплый плед, завернулся в него и ежеминутно вредно покашливал, стараясь надавить на совесть коллег. И абсолютно напрасно: расслабон захватил всех, и на страдания клавишника никто внимания не обращал. Рихард рассеянно дергал струны своей гитары, заняв своей персоной два кресла (на одном угнездил свой царский зад, на другое закинул ноги), Пауль читал книжку, Олли пил свой чаек и вместе с Думом разгадывал кроссворд, Тилль что-то пописывал, а Милка дремала, заткнув уши наушниками, в которых журчал AC/DC. Плеер ей дал Рихард, заявив, что невозможно что-либо понимать в роке, если не знать, что такое AC/DC, Kiss и Black Sabbath. - Внешность, манера держать себя, - объявил Олли, который, посовещавшись со Шнайдером и не подобрав ответа, решил обратиться к друзьям за помощью, - Начинается на "о", заканчивается на "а", шесть букв. - Осанка, - немедленно откликнулся Флаке. - А мне лень, - заявил Рихард, зевая, - Как можно разгадывать какие-то скучные кроссворды, когда так лень даже просто думать? - Ну да, - съязвил Кристиан, - Там же нет вопроса «Первое имя Рихарда Круспе», потому и скучно, не так ли? - Возможно, - туманно откликнулся Круспе, резко дернув струну и издав пренеприятный грубый звук. Как будто хотел отомстить клавишнику, подпортив ему слух. Вновь воцарилась тишина, и, разумеется, её тут же прервал вечный источник светлых идей. - Давайте составим кроссворд про нас! - вдруг предложил Пауль, отрываясь от своей книжки. - А давайте просто не будем ничего делать... - заканючил Рихард. - Ага, - внезапно для всех поддакнул ему Флаке, потягиваясь и ещё больше закутываясь в свой плед. Больше он ничего не сказал - портить себе репутацию открытой поддержкой Круспе было совершенно не в его стиле. - Хорошая идея, - согласился Шнайдер, но согласился с Ландерсом. - Я тоже так думаю, - чтобы никого не обидеть, согласился Олли со всеми сразу. - Помолчите же вы! - Тилль поднял голову от листков и окинул своих шумных коллег укоризненным взглядом, который вообще-то никакого результата не принёс, хотя обычно друзья, заслышав грозный голос солиста, приседают как мышки и умолкают (хотя и не надолго). Но Пауль с Думом уже сдвигали вместе два столика, раскладывали на нем бумагу, карандаши и ручки. Тилль смотрел на их приготовления с неодобрением, но спорить не стал - больше шуму будет, чем дела, а когда Пауль чем-то занят, слышно только его сопение, а все подколки и хохот загадочным образом уменьшаются до двух-трех звуков в час. - Итак, - деловито произнёс Ландерс, уставившись на девственно-чистый лист бумаги. - Что такое, забыл, как пишутся буквы? - не переминул сострить Флаке. - Нет, - Пауль был так поглощен своими мыслями, что даже не потрудился нормально разозлился, - Придумываю название нашему кроссворду. - Почему не просто - «Rammstein»? - Да потому что это банально. Нужно что-нибудь новенькое... - Давай сначала составим вопросы, - предложил Шнайдер, - А название придёт в процессе. - Ну давай, ладно. Спустя десять секунд Ландерс огласил первый вариант первого вопроса: - «Как называется наиболее известная скандальная немецкая панк-рок-группа?»! - Да уж, - язвительно протянул Круспе, - Этот так трудно, понимаю. - Я знаю! - вмешался Флаке, - «Фамилия фронтмена группы, знаменитого сочинителя песен и их исполнителя»! - Если ты хотел подлизаться, - пробормотал Тилль, - То тебе это не удастся. - А пусть будет! - решил Пауль, вписывая под числом 1 придуманный Кристианом вопрос. - И сразу второй, - Флаке захватил процесс сочинения, но он не был бы Флаке, если бы не подготовил какую-нибудь гадость, - «Главный идиот группы». - Лоренц, - отозвался Рихард, про которого Флаке и придумал такой вопрос. - Nomina sunt odiosa, - попросил Олли. - Чего? - подозрительно покосился на него Флаке. - Это латынь, - смущенно пояснил Олли, - «Не будем называть имен». - Без имён получится пустой листочек, - пожаловался Ландерс. - Спросите: «Дата рождения Рихарда Круспе», - предложил Цвен. - Июнь, - записал в пустых клеточках Пауль. - Я сказал "дата", а не "месяц"! - Я помню только месяц, - признался Ландерс. - Кто в группе - любитель чая? - обрадовался Шнайдер, придумав новый вопрос. - Фамилия единственной девушки мужского коллектива, - предложил Флаке. Все одновременно посмотрели на Милку, которая так и полулежала в кресле, закрыв глаза. В её наушниках явственно слышался High Way To Hell. Разговора, так плавно зашедшего на тему её персоны, она не слышала. - Я не помню её фамилию, - виновато прошептал Шнайдер. - Ты что, спятил? - ужаснулся Флаке, - Ты не помнишь фамилию девушки, которая спасла тебя от призраков?! - Помолчи, - посоветовал ему Тилль, - Её фамилия Детиш. - Это псевдоним, - объявил Рихард, - Она же русская, а Детиш - не русская фамилия. - А я не знаю её настоящей. - Посмотри в Интернете! - Офигеть, - фыркнул Пауль, - Смотреть в Интернете данные о самой близкой знакомой, в то время как она находится в одной с нами комнате? Он потянулся, чтобы разбудить девушку. - Не надо её отвлекать, - сказал Круспе. - Почему это? - рука Пауля замерла в сантиметре от неё. - Не надо её отрывать от прослушивания AC/DC. Она будет злющая, - убежденно заметил он, - Со мной всегда так. - С тобой вообще всегда так, - саркастически поправил Флаке. Следующие полчаса протекли в обсуждении, какие вопросы использовать при написании кроссворда, Пауль опять смеялся с каждой ерунды, Флаке издевался над Рихардом, Милка дрыхла, Тилль писал и ежеминутно просил всех заткнуться. В общем, хоть что-то скрасило жаркие ленивые часы. Окончательный вариант кроссворда Пауль огласил громко, вслух: - Первый вопрос: «Фронтмен группы, знаменитый сочинитель песен и их исполнитель», восемь букв. - Идиот! - взъярился Тилль (но больше он разозлился на то, что его вновь отвлекли), - В моей фамилии девять букв! - Как девять, если я дважды пересчитал - восемь! - удивился Пауль, - Л-И-Н-Д-Е-М-А-Н - восемь букв! - Вообще-то я ЛиндеманН! - Сорри, - извинился Пауль, вырисовывая дополнительную клеточку. Затем, оглядев всю живопись клеток, расстроился: - Теперь все перепуталось, ещё одно слово перечеркнул! Получилось «Нударник». Давай лучше «Линдеман»? - Молча себя веди, - попросил Тилль, быстро подчеркивая что-то на своих бумажках, - Я занят, а твоя вечная болтовня меня отвлекает! Пауль повозился, сопя, как барсук, но успокоился. Если, конечно, считать спокойным его состояние "просто беззвучного Ландерса", так как подвижность его при этом не понизилась. Но в конце концов идея создать кроссворд оказалась не такой уж и гениальной даже для её осуществителей. Шнайдер довольно скоро вернулся к Олли, а Паулю быстро наскучило писать одному и он бросил ручку и исчерканные листы на пол. Рихард перестал играть (к величайшей радости остальных) и наконец задрых, похрапывая. Гитара в ослабевших руках опасно накренилась над подлокотником кресла, грозя упасть в любую минуту. Тилль порадовался, что теперь у него все возможные в данной ситуации условия для сочинения стихов, и с удвоенной энергией впился в листочек с наброском текста. - Я ищу... Я ищу... Я найду... Чёрт... - бормотал он, глядя на листок, - Это нормально... Ладно... Тут созвучие неверное... А здесь слишком однозначно... Поменять на... Или?... - Дикая кошка, самое быстрое существо на Земле, - объявил Олли, - Заканчивается на "ард", шесть букв. Леопард не подходит, что там ещё?.. - Рихард? - предположил Флаке. - Рихард ведь не кошка! - Тогда не знаю, - отмахнулся клавишник, которому было лень опознавать гепарда. - Скоро можно по домам, - сказал Шнайдер, весело улыбаясь и потягиваясь, а затем грустно добавил: - Опять целую ночь ждать утра... Так люблю утро, а спать не хочется. Мне скучно одному... Кстати, - обрадовался он, кое-что вспомнив, - А у меня дома есть виски! - Я тебе дам виски! - всполошился Тилль, - Ты вообще помнишь, чем закончилось твоё одинокое вископитие в последний раз?! Ты набухался в дым и не пришёл на концерт, а потом ещё несколько дней опохмелялся! - Ну я потому и ищу компанию, чтобы не повторять! - удивился Шнайдер и снова покинул взглядом коллег, - Так кто со мной? - Я! - вызвался Флаке, как большой любитель побухать - вообще с кем угодно и при любых обстоятельствах. - Ну приходи... - с некоторым сомнением проговорил Шнайдер, - Только без дурацких приколов! - О чем ты говоришь?! - рассмеялся Пауль, - Флаке - и без приколов? Ты потрясающе наивен, Дум! - Я просто его предупредил! Если попытается навредить мне и моему имуществу - я выгоню его тут же! - заявил Кристоф, как будто Флаке не сидел с ними в одной комнате. Лоренц как-то подозрительно фыркнул, но фыркнул тихо. Неужто в его светлой голове зреет очередной пренеприятный для других план? ДРЕДЕН-Н-НЬ!!! Конечно же, это грохнулась гитара Круспе, заставив всех подскочить. - Идиот! - абсолютно спокойно объявил Пауль. Рихард, проснувшись от шума, сел в кресле и утер струйку слюны, стекавшей к подбородку: - Вчмдело? - Когда-нибудь я разнесу твою гитару о стену, - пообещал ему Пауль, - Так ведь недолго и сердечный приступ получить! - Она просто упала! - защищался Круспе. - Да у тебя всегда все "просто"!.. - Замолчите вы когда-нибудь или нет?! - вмешался Тилль, вновь вынужденный оторваться от своих стихов. Милка, тоже проснувшись, села с рассерженной заспанной миной и резким движением стянула наушники: - Знаете, вас даже Оззи Озборн перекричать не в состоянии! - Этот Недорихард опять уронил свою гитару! - пожаловался девушке Флаке. - Она упала сама! - вмешался виновник произошедшего. - Вечно она у тебя падает, уж не мистика ли это? - съехидничал клавишник. - Да помолчите вы! - воскликнул Шнайдер, поднимая голову от кроссворда, - Сил уже нет никаких! Болтаете и болтаете, а толку нет! - Милка, - влез и Пауль, как всегда, не к месту, - А какая твоя фамилия? - Это ещё зачем? - удивилась та. - Он считает, что фамилия Ландерс подойдёт к твоему имени куда больше любой другой немецкой или русской фамилии! - зафыркал Лоренц, работавший универсальной затычкой от всех бочек. - Ничего подобного! - Пауль метнул в него ядовитый взгляд, - Милисента Детиш звучит лучше, чем Милисента Ландерс, и потом, я ничего подобного не имел в виду! - Милисента Детиш - это псевдоним вообще-то, - заметила Милка. - А по-настоящему тебя как зовут? - Ну, зовут меня Мила, - смущенно начала объяснять та, - Но Милка как-то получше звучит, потому я использовала Милисента как полное имя, а Милка - вроде как производное. А что касается Детиш - я не помню даже, с чем связала это. Мне моя двоюродная сестра Лена помогла выбрать псевдоним. Мы перебрали несколько вариантов, и Детиш оказался лучшим. А реальных фамилий у меня две - мамина и папина, они просто за равенство относительно... Чёрт! - она вдруг в ужасе схватилась за голову, - Я же забыла родителям позвонить! - Хочешь сказать, что живёшь в Берлине почти десять месяцев и только сейчас решила позвонить родителям? - обалдел Пауль. - Да нет, - рассеянно ответила Милка, судорожно набирая номер на телефоне, - Я им звонила, несколько раз, и мы договорились общаться раз-два в неделю. А я, выходит, уже две недели им не... Это катастрофа! - Не переживай, - посоветовал жалостливый Олли, - Они же тебя не съедят! Милка тяжело вздохнула, нехотя поднося трубку к уху: - Ты не знаешь моих родителей. По телефону говорила она не менее получаса. По-русски. Голос её был скучающий, рассказывала она мало, без интереса, но на том конце провода явно оказались люди, страдающие гиперзаботливостью, или же сверхтребовательностью, так как задавали вопросов они ну очень много и неразговорчивостью дочери были очень недовольны. Не нужно знать их лично, достаточно лишь послушать их разговор, чтобы понять: собеседники Милки - люди того вида, которые хотят знать не только жизненно необходимый минимум насчёт своего ребёнка вроде "живой? здоровый? ну хорошо, вечером увидимся", но и съел ли он весь супчик, яркое ли солнышко на небе и сразу ли подъехал автобус, вообще не оставляя ему личного пространства. Такие дети вырастают задерганными, затюканными и лишёнными нормальной самостоятельной жизни. Каждый звонок телефона вызывает у них нервную дрожь: опять... К разговору Милки с родителями никто тактично не прислушивался. Однако, когда под конец разговора голос девушки вдруг удивленно взлетел на три октавы, все как один навострили уши. - Нет! Не надо! - повторяла в трубку девушка, ничего не замечая и обеспокоенно царапая ногтями подлокотник кресла, - Не стóит, что вы! Тут все абсолютно... Да не надо же! Эй, может, меня послушаете? Я же сказала: все в поря... Да что с вами?! Я... Я... Нет... В трубке загудело. Она медленно отняла телефон от уха и нажала кнопку сброса. Лицо её казалось выточенным из белого камня. - Кажется, вот тут-то я и попала в задницу, - тихо произнесла она по-немецки, глядя в пол. А затем резко вскинула голову и мрачно сообщила: - Они сюда едут. - Кто?! - испуганный её выражением лица, Пауль вжался в кресло. - МОИ МАМА И ПАПА! - в диком ужасе вскричала Милка, подскакивая, точно до неё только-только дошёл смысл собственных слов, - Они едут в Берлин!!! И через четыре дня будут здесь!!! - А что тут такого? - пожал плечами Олли, - Это же твои родители. - А то, - внезапно спокойно ответила Милка, и именно это спокойствие насторожило остальных больше всего, - Они едут сюда, чтобы забрать меня в Россию. Домой. Обычно после подобных заявлений в фильмах наступает продолжительная тишина, после которой все присутствующие герои начинают хором возмущаться, а злодеи - радостно потирать ладони в предвкушении развязки, которая теперь-то обязательно произойдёт в их пользу. А в репетиционке Rammstein минуту молчания благополучно пропустили и сосредоточились на главном. А именно - шесть взрослых людей мигом взвились, как потревоженные птицы, и загалдели, выкрикивая кто что считал нужным. Тилль и Олли оказались самыми тихими, но все равно норовили вставить свои пять копеек во всеобщий гам. Флаке шумел больше всех, ругая на чем свет стоит и родителей Милки, и саму Милку, приплел и продюсеров-менеджеров группы, которые не устроили им в это время концерта, и участников группы, и всех кого не лень. Рихард старался не отставать, азартно предлагал позвонить папе-маме девушки и "обо всем договориться". Пауль шумно возмущался, Шнайдер печально вздыхал, жалея "бедную Милку", и изредка громко поддакивал ему. Милка молчала, непонимающе глядя на разбушевавшихся коллег. Не такое уж и великое событие, чтобы так беситься... - Так! - объявил Рихард, вспрыгивая на кресло, - С этим надо что-то делать! - Предлагай! - Флаке яростно покосился на него - совсем как петух на зарвавшегося цыпленка, тоже вообразившего себя хозяином курятника. - Предлагаю! - не остался в долгу Рихард, - Надо, чтобы Милка уехала из Берлина! - И куда же? - Как можно дальше! - В Вендиш-Рамбов! - прыснул Пауль, хотя его идея была не твой уж и плохой. - Только не в Вендиш! - побледнел Тилль, - Не то, чтобы мне жаль дома, просто я боюсь опять потерять дорогу и снова ехать тем страшным шоссе! Или снова потерять машину! - Ой, ну Тилль, ты что, боишься духов? - недоверчиво осведомился Флаке. - Причём тут духи? - презрительно качнул головой тот, - Нет! Просто нам... - Halt (стоп), - остановила их Милка. Все обернулись к ней, удивленные, как будто позабыли, что она находится с ними в одной комнате, - А с чего вы взяли, что я буду скрываться? У меня выбора нет. Вернусь в Россию, и дело с концом. - А с чего ты взяла, что мы тебя отпустим? - ловко парировал Лоренц, - Ну уж нет! - Он прав, - кивнул Тилль, - Мы не из тех мелких групп, которые вот так, от нечего делать, меняют состав! И потом, мы все уже к тебе привыкли. - Как привыкли, так и отвыкнем, - отрезал вдруг Рихард, причём сам он хотел сказать совсем другое, но его уже понесло, - Хочет - пусть уезжает. Тем более - родители. Вот моя мама тоже бы беспокоилась, если бы узнала, что я уехал фиг знает куда, фиг знает насколько и в фиг знает какого характера общество, знаменитое всякими провокациями и непотребствами. - Но мы должны бороться! - вскричал Шнайдер, густо краснея от какого-то ему одному известного чувства, - Лучше, пусть она останется, а её предков мы уж как-нибудь ублажим. - Дум, ты просто их не видел, - грустно заметила Милка, - Они разведут Третью Мировую войну, если я не выйду к ним по-хорошему по первому же зову. Что я говорю-то, им хватит фантазии выкрасть меня посреди ночи из охраняемого помещения! - А чем они аргументируют своё решение? - поинтересовался Олли, который, в отличие от остальных, искал решение проблемы, а не её причину. Милка неловко замялась. - Ну... Они сказали, что видели парочку клипов и видео с концертов... - пробормотала она неуверенно, - И решили, что вы на меня дурно влияете. Наступила гробовая тишина, которую, конечно же, спустя пятнадцать секунд нарушил Ландерс совершенно не свойственным ему задумчивым голосом: - Н-да... Это был единственный случай в нашей карьере, когда я действительно пожалел о существовании Buck Dich и Pussy... - Скажи ещё спасибо, что они не знают перевода наших песен! - проворчал Флаке, но, заметив несчастный взгляд Милки, несчастным тоном простонал: - Или они знают немецкий?! - Не знают, - ненадолго успокоила его девушка, - Но в Интернете запросто можно найти перевод любой песни, включая наши. - Что, и на русском языке? - недоверчиво переспросил Кристиан. - И на нем тоже... Лоренц поморщился: - Да ну?.. - затем у него на лице расцвела улыбка, - Мы так известны? Нет, я, конечно, знаю, как нас любят и ждут в России, но чтоб до такой степени... - Так, короче, дело к ночи, а дело не двигается, - гулко произнёс Тилль, - Мы... Пауль, чего ты ржешь опять-то?! - раздраженно покачал головой он, вынужденный прерваться. - Эту... Эту фразу... Говорил Шнайдер... Как раз... Перед тем роковым путешествием по... По дороге призраков! - выдавил из себя Ландерс, сложившись пополам от хохота, - Тебе... Тебе не кажется, что лучше... Не говорить... Эту фразу... Чисто из самосохранения?! Тилль махнул на него рукой и повернулся к остальным: - В любом случае, чем быстрее и чем дальше мы увезем Милку, тем меньше у её родителей будет шансов найти её и вернуть домой. Они же не будут сидеть в Берлине как в засаде и ждать, когда мы вернёмся. Они поездят, позлятся, потом плюнут и оставят нас в покое. Милка скептически хмыкнула, как будто хотела сказать «Как бы не так!». Но её опять никто не слушал. - Я согласен! - вскричал Рихард. - А я нет, - возразил Флаке, - Ну куда мы пойдём? К мировому турне, которое было бы лучшим в данной ситуации оправданием, готовиться очень долго, а у нас на счёту каждая минута. И где нам выпросить заграничный концерт? Это тоже займет много времени. Мы не успеем за четыре дня! - Я знаю, куда мы поедем, - сказала вдруг Милка, поднимая на коллег круглые глаза, - И как я сразу не додумалась?! Мы поживём у нас дома, в России. Пауль радостно захлопал в ладоши: - Приключение! Ура! - Погоди ты! - осадил его Флаке, - Подробней! - потребовал он. - Они уедут из России в Германию искать меня, а наш дом в Москве останется пустой. Будет безопасно, так почему бы нам не заселиться в гостинницу? Хоть на время, - Милка принялась судорожно искать преимущества жизни в Москве, чтобы убедить друзей окончательно, - Отели у нас красивые, богатые, комнат будет достаточно, и, вот увидите, как обрадуются ваши... наши московские фанаты! - Я еду, - тут же согласился Рихард, как известно, большой любитель повоображать и насладиться вниманием поклонников. - Москфа! - обрадовался Пауль. Все хорошо знали, что он в детстве около года прожил в Москве с родителями и город этот очень любил, - Я скучал по ней, и тут такая классная возможность! Поехали, конечно! - Moskau! (Москва) - тут же начал Тилль, вливаясь в общее настроение. - Раз, два, три! - не растерялась Милка. - Moskau! (Москва) - Посмотри! Пионеры там идут, песни Ленину поют! - к Милке присоединился Пауль, и даже когда Тилль перестал петь, они со смехом повторили припев не менее двадцати раз, пока утративший терпение Флаке не швырнул в них блокнотом с нотами для синтезатора: - ЗАМОЛЧИТЕ! Лучше бы цены на билеты в Интернете посмотрели, чем нервы мотать! Милка бодро защелкала в своём телефоне, насвистывая мотив из Moskau, и спустя пару минут огласила ближайшие рейсы и цены, на что получила возглас одобрения от Пауля и недоверчивое «Хм!» от Флаке. Однако уже через некоторое время билеты были заказаны, и уже через четыре дня самолёт с семью Rammstein-овцами отправится в Россию. Кажется, отдых удастся на все сто. Кто же знал, что Москве достанется куда больше, чем Вендиш-Рамбову...