Верь мне

Роуз проснулась очень рано, что не удивительно. Пружины так врезались в спину, что наверняка у неё остались небольшие синяки. Зато она выспалась и сон был спокойным, не смотря на то, что Джек ночью сильно кашлял. Она знала, что открыв глаза, увидит уродливую комнату гостиницы. Такое разве забудешь? Девушка, аккуратно высвободившись из объятий Доусона, села на кровать и ещё раз осмотрелась. Паутинки на потолке дергались из-за сквозняка, а в углу собирались комки пыли и какого-то мусора. Бьюкейтер босиком подошла к окну. На улице практически никого не было. Не смотря на то, что они в городе, было слышно пение каких-то птиц, их заглушал лишь громкий мужской голос. В магазины завозили новые товары и мужчина раздавал команды рабочим. Прислонившись лбом к окну, девушка пыталась разглядеть магазинчик с одеждой, но рядом были только лавки с овощами, молоком… Кстати, о еде. Позавтракать сейчас бы не помешало. Джек ещё спал. Он умудрился развалиться на своей маленькой половине кровати. Роуз решила его не будить и привести себя в порядок. На столе лежал небольшой кувшинчик и глубокое блюдце, но в нем не оказалось воды. Придется спуститься к Виктории и всё равно, если она спит. Бьюкейтер надела на себя платье, взяла кувшин и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Даже сейчас в коридорах было ничего не видно, но Роуз целенаправленно шла вниз, уже ничего не боясь. Свет бы здесь не помешал. На первом этаже окна пропускали тусклый свет, за конторкой никого не было, но рядом располагалась дверь. Девушка постучалась, но никто не открывал. Наверное, старушка ещё спит. Постучав ещё раз и не получив результата, Бьюкейтер разозлилась и развернувшись, собиралась уходить, но, завернув за угол, с кем-то столкнулась. — О, мой Бог! — послышался хриплый женский голос. — Нужно поставить на этаже свечи, постояльцы доведут меня до инфаркта. Выйдите на свет, я вас не вижу. — Миссис Уитлок, — грубо начала девушка, подходя к конторке. — Простите за беспокойство, вы не могли бы набрать воду… Эм, то есть, где у вас можно набрать воду в кувшин? Роуз забыла, что она не в окружении своих слуг, но быстро исправилась. — А, это вы, — улыбнулась женщина и забрала кувшин. — Как спалось? Виктория удалилась, не дожидаясь ответа. Тем лучше, девушке не придется врать. Она облокотилась на конторку, рассматривая подол своего платья. Мимо прошла семья, которая еле сводила концы с концами. Дети были безумно худенькими, да и у матери платье висело мешком на тоненьких плечиках, одежда отца измазана в саже, а руки были в небольших шрамах. Все дружно направлялись на улицу, поприветствовав её кивком. Роуз напугала эта картина. Целая семья живет здесь. Здесь! Отец, видимо, работает, не покладая рук, а семья всё равно голодает… Но в Нью-Йорке же много возможностей… — Вот ваша вода, — сказала Виктория и поставила наполненный кувшин на конторку. — Благодарю. Простите, если много прошу, но может быть у вас найдется кружка чего-нибудь горячего. Мой… друг, он сильно простудился, ему бы не помешало согреть горло. Миссис Уитлок рассмеялась. — Ну, раз для друга, — она снова удалилась и вернулась с железной кружкой кипятка. — Большое спасибо. Роуз улыбнулась и аккуратно взялась за ручку кувшина и кружки. — Как тебя зовут, душенька? — Роуз, — ответила она, перехватив кувшин за горлышко. — А фамилия? — Дью… — девушка сделала вид, что подавилась — Доусон. Моя фамилия Доусон. — У тебя такое легкое платье, ты в нем собираешься разгуливать по Нью-Йорку? Роуз пожала плечами. А другого и нет, хотя от обновки она бы не отказалась. — Оставь все здесь и иди сюда. Виктория оказалась очень добра, может потому что догадалась, что случилось с молодыми людьми. На столике в её комнатке лежала газета со статьей о масштабном кораблекрушении. Комната хозяйки гостиницы была намного уютней, здесь было больше мебели, даже потрепанные занавески украшали окно. На полу лежал небольшой коврик, посуда, расчески в приспособленном маленьком ведерке, даже старая пудра на столике. Старушка рылась в огромном сундуке, а девушка подошла к зеркалу и принялась рассматривать себя. Она была бледной, ни намека на румянец, зато синяки под глазами сошли. — Вот, — старушка вытащила помятое зеленое платье из плотной ткани, без вставок, без украшений — обычное зеленое платьице, которое носили лет двадцать назад. — Оно на мне теперь висит, я высохла. Ну-ка, примерь. — Вы очень добры, миссис Уитлок. — Ой, брось. Надевай. Платье, конечно же, давно вышло из моды. Воротник застегивается до самого горла, длинная юбка должна быть до пола, но, видимо, Виктория несколько десятков лет назад была ниже Роуз, поэтому платье было ей по щиколотки. Рукава короткие, поэтому запястья девушки были открыты. Да и вообще, платье было немного маловато. — Ну, как? — спросила Уитлок, смотря на отражение Роуз. — В груди узко, — ответила девушка. — Но платье отличное. Всё же лучше, чем ничего. Конечно Роуз было не привычно смотреть на свое отражение. Платье ей шло, цвет её, но оно такое старомодное и тусклое. — Боюсь, с обувью я тебе не помогу. Бьюкейтер посмотрела вниз. Белые туфли совершенно не подходили к зеленому платью, носы были сбиты, да и долго она их не проносит, они расклеивались. — Ничего страшного, — улыбнулась Роуз и наклонившись к зеркалу, начала распутывать волосы пальцами. — Да не мучайся ты, — Виктория протянула расческу. — Даже не знаю, как вас благодарить, миссис Уитлок. Девушка начала расчесывать спутанные кудри, процесс оказался болезненным, поэтому старушка решила ей помочь. Чем закрепить волосы не нашлось. У Виктории были только пара шпилек, копну рыжих волос они бы не удержали. Роуз ещё раз поблагодарила её и снова вышла к конторке, на которой стоял её кувшин и кипяток. Она потрогала кружку, вода уже остыла и Уитлок согласилась налить ещё. Пока Бьюкейтер ждала, послышались громкие шаги, будто кто-то бежал по лестнице. В холле оказался Джек. Он был взволнован, но увидев Роуз тут же облегченно выдохнул. — Фух, ты здесь! А он что думал? Что решила сбежать? — Смотри, не придется тратиться на платье, миссис Уитлок меня выручила, — улыбнулась девушка, продемонстрировав новый наряд. Старушка вышла с кружкой, от которой шел пар. — Доброе утро. Посмотри какая красавица, правда? — сказала Виктория и отдала кружку Роуз. — Огромное вам спасибо, — не переставала благодарить её девушка. Молодые люди снова поднялись к себе после того, как Бьюкейтер забрала старое платье, кувшин и вручила в руки Джеку кружку с кипятком. — Это должно согреть горло. Чая у неё не было, наверное. — Ты и правда отлично выглядишь, — сказал парень, делая глоток. Все закрыто, ничего не просвечивает. Теперь ему не так страшно отпустить её работать в этот бар. Парень стоял, облокотившись о стену, маленькими глотками пил горячую воду и наблюдал за тем, как Роуз складывает платье и убирает его под стол вместе с пальто. Она незаметно нащупала бриллиант и убедилась, что он на месте. «Может забрать его с собой, вдруг кто-нибудь заберется сюда? Хотя, плевать», — думала Роуз. Они решили, что пойдут завтракать в тот бар, за одно и девушка спросит насчет работы. Достав из-под подушки деньги, она отдала большую часть Джеку. — А может отдадим их на сохранение Виктории? Доусон помедлил, собирая листы бумаги. — Она добра к нам, но мы знакомы с ней одну ночь. Когда они снова спустились, старушка Уитлок вслед пожелала им хорошего дня. Да, пусть день пройдет быстро. Джек и Роуз шли по той же улице, держась за руки. Только теперь Роуз не волочила за собой подол, идти было намного проще. Хоть платье слегка узко в груди, дышалось легко. Свежий, утренний воздух приятно ласкал лицо, уже взошло солнце и на дорогах появилось много народу — все торопились на работу. Доусон шел в той же рубашке, брюках, на вид они остались такими же, даже порвано ничего не было. Он закатал рукава и на запястьях показались следы от наручников. Наверное, останутся чуть заметные шрамы, а может все пройдет. После завтрака Джек пойдет на центральную улицу, там должны сидеть художники и он опять начнет писать портреты стоимостью в один цент, хотя можно цену и завысить, это же Нью-Йорк. Если Роуз не возьмут на работу, то пойдут вместе, хотя девушка не собиралась просто так сидеть. Не возьмут там, пойдет в другое место. Не станет она опять бездельничать. Дорога не заняла много времени, но Роуз успела насладиться совсем небольшой утренней прогулкой. Бар только что открылся, за столиками никого не было, а за барной стойкой стояла та же женщина, Марта, и натирала стаканы. — У нас первые посетители! Шевелись там! — кричала она на кухню. Это вместо «добро пожаловать». Молодые люди прошли за тот же столик. Через какое-то время к ним подошла Марта и была готова принять заказ, но Бьюкейтер решила начать с другого. — Простите, могу ли я узнать, вам требуется помощница? — Чего? — Я хочу работать у вас, — повторила девушка. — О! Это было бы хорошо, я одна на весь этот огромный зал, а эта неблагодарная свинья на кухне вечно орет на меня, — Марта повернулась. — Чарли! Иди сюда! Бьюкейтер кинула испуганный взгляд на Джека и увидела что тот еле сдерживает смех. С кухни вышел уже знакомый им мужчина и вытирая руки о фартук, неохотно спросил: — Ну чего еще? — К нам тут на работу устраиваться пришла. — К нам? — повар подошел к столику. — Так они же вчера заходили. Я этому парню наручники снимал. — А, точно, на ней ещё было светлое платье, которым она нам пол помыла, — рассмеялась женщина, вспоминая длинный, грязный подол наряда Роуз. — Почему нет? Пусть работает, да и ты может перестанешь жаловаться, что ты ничего не успеваешь. — Я когда-нибудь тебе жаловалась?! Чарли и Марта «мило беседовали» будто не замечая молодых людей, Роуз нахмурилась и наблюдала за разговором. Джек, прикрыв рот рукой, подавлял смех. — Всё! — вдруг сказала женщина — Иди к себе! Надоел. Чарли натянуто улыбнулся новой работнице и ушел на кухню. — У нас тут в обеденный перерыв очень много рабочих. Будешь хорошо обслуживать — будут хорошие чаевые. Ты раньше работала в барах? — Нет, — честно ответила девушка и Доусон легонько толкнул её, намекая на то, что нужно было соврать. — Ну, ничего! Я тебя всему научу. А ты слушайся меня. И не перечь мне, я этого не терплю. То, что я скажу, нужно выполнять. — Мы пришли позавтракать, — вмешался Джек. — О, девочке это будет бесплатно, а вот тебе придется заплатить, — Марта обратилась к Бьюкейтер: — Кстати, как тебя зовут? — Роуз. — Марта, а нашего повара зовут Чарли. Молодые люди позавтракали. Как и обещала Марта, с Роуз денег не взяли, но эта сумма за завтрак вычитается из её зарплаты. Об этом ей сказали после того, как она поела. Бьюкейтер выдали фартук, который она долго вертела в руках, не зная, как его завязать, и ленту для волос. Теперь девушка выглядела как служанка, если бы мать её увидела, то лишилась бы чувств. Роуз Дьюитт-Бьюкейтер теперь будет обслуживать рабочих в баре. Хотя, девушка, без ведома Джека взяла его фамилию, иначе бы её раскусили. Доусон наблюдал за ней с улыбкой, потом поцеловал возлюбленную в щеку, пообещал, что зайдет за ней вечером. — Никуда без меня не уходи, — сказал он, выходя из бара.Пора и ему браться за работу. Бьюкейтер развернулась лицом к Марте, которая мило улыбалась, видимо любовалась на то, как пара прощалась. — Это твой жених? Роуз пожала плечами. — Нет. — Я поняла, — продолжала улыбаться женщина. — Ладно. Пока нет посетителей, займемся стаканами. Она зашла за барную стойку и протянула девушке одно полотенце. — Повторяй за мной. Марта дыхнула на стакан и с усердием начала его протирать. Доусон шёл по улице, осматриваясь по сторонам. Пока все было знакомо, ибо тот же путь они проделывали с Роуз, когда искали гостиницу. Нью-Йорк ему нравился, правда, он хотел съездить в Висконсин, домой, но теперь он еще долго не сможет этого сделать. Город живет. Особенно в центре. Джеку уже несколько девушек предложили купить цветы, кокетливо строив глазки, а ребята предлагали почистить обувь, обещая отличный результат. Парень перешёл на другую сторону. Парфюмер стоявший около магазинчика, размахивал платком от которого исходил дорогой аромат, он хотел предложить ему зайти, но посмотрев на внешний вид Доусона, быстро отвернулся, будто и не заметив его. От свежего хлеба в булочной, которая находилась чуть дальше, шёл очень аппетитный запах. Джек был сыт, но всё же не облизнуться не получилось. Дальше шла лавка со сладостями, потом ателье и много разных магазинов, но парень уже не обращал внимания, его привлекла улица через дорогу. Там был парк, а у самого входа на скамье сидел уличный художник, вокруг которого были расставлены картины. Не теряя время, Джек быстро перебежал дорогу и подошел к парню. — Эй, — позвал он его. — Сколько портретов уже написал? Молодой человек поднял голову и прищурился от света солнца. Это был смуглый брюнет с карими глазами. На щеках виднелись шрамы, но часть их прикрывала щетина и в добавок ко всему, парень был очень худым. В руках он держал кисти и кусок тряпки, которая была измазана в краске. Рядом лежала палитра и тюбики. Он улыбнулся. — Да кому они нужны? У этих аристократов есть личные художники. И на пейзажи они не смотрят. Да и сейчас все чаще замечаю, что картины они покупают как-будто у пятилетних детей. Хотя даже дети лучше нарисуют. — Черт, не нужны портреты? То есть, заработать мне не удастся, — рассмеялся парень и протянул руку — Джек Доусон. — Бен Харрис, — молодой человек пожал протянутую руку, предварительно вытерев свою ладонь об себя. — Можно посмотреть твои работы? — Это чистые листы. Свои работы я потерял, к сожалению. — Если бы я потерял свои работы, то свел бы счеты с жизнью, — усмехнулся Бен. — Твои работы не легко потерять. Доусон принялся рассматривать картины. Харрис рисовал городские пейзажи. Он даже узнал улицу по которой шел сюда. Статуя Свободы, еще одна похожая картина, только главная достопримечательность города была в тумане. Выглядело довольно реалистично. У художника были краски, мольберт, палитра, кисти, значит его работы покупают. — Нравится? — спросил Бен. Джек кивнул и поймал себя на мысли, что и Роуз была бы в восторге. — Ха! Кажется, только тебе одному. — Никто не покупает? Почему? — Все проходят, никто не берет. Все деньги, которые у меня были я потратил на краски, кисти. Правда мольберт я нашел на помойке, он немного сломан. Живу я в этом парке. Питаюсь яблоками, которые растут тут же, ненавижу их. А знаешь сколько раз я бегал от полиции? — Могу представить, — кивнул Доусон. — Может ты выбрал неправильное место? Ты был в других частях города? — Я здесь родился, конечно был. Он совершенно не ест ничего, кроме яблок? Откуда у него силы сидеть здесь целыми днями без нормального питания? Доусон с позволения нового знакомого сел на другой край скамьи и удобно разместив листы, принялся рисовать, изредка поглядывая на Бена. Два часа дня. Роуз уже выслушала целую лекцию как обслуживать столики, описание постоянных посетителей, которые вели себя прилично и которым лучше кидать тарелку на стол с кухни, расписание рабочих, кто и в какой час приходит. Если начнется драка звать Чарли, если и он не поможет — прятаться за барной стойкой. Приходят молодые люди и садятся в самый дальний угол — там они играют в карты, подносить им кружки с пивом каждый час. Если кто-то отказывается платить, нужно позвать Марту, уж она разберется. Но, если за еду все-таки не заплатили, а Роуз обслуживала этот столик, то сумма вычитается из её зарплаты. Иногда, сюда приходит мужчина с волынкой и начинает играть, люди танцуют, развлекаются, а обязанность Марты и Роуз тихо сдирать деньги с веселых посетителей, мол за песни. — Иногда здесь появляется одна проститутка, — начала Марта, гремя посудой. — Гони её в шею. Она работает на себя, нам в карман ни цента. Открылась дверь и в бар, о чем-то беседуя, зашли двое мужчин. — Вот, давай. Женщина отдала Роуз блокнот с карандашом. Когда двое сели и один из них махнул рукой, подзывая официантку к себе, Бьюкейтер неуверенно подошла к ним и криво улыбнулась. — Ух ты, — присвистнул первый. — Марта, у вас новенькая? Мужчина жадно рассматривал девушку и от этого ей захотелось выбежать от сюда. Она покраснела, а руки задрожали. — Заткнись и заказывай! Обидишь её, будешь иметь дело со мной! — прокричала женщина за барной стойкой. — Всегда нравился их сервис, — рассмеялся второй. — Так, могу я у вас принять заказ? — дрожащим голосом спросила Бьюкейтер. — Конечно можешь, детка. Ты можешь не только заказ у меня принять. «Негодяй! Вот бы хорошенько дать ему подносом», — пронеслось у неё в голове. Мужчины сделали заказ, Роуз быстро всё записала и направилась обратно к Марте, те посмотрели ей вслед и переглянулись. Девушка протянула блокнот женщине, сдерживая злость. — Мне-то зачем? Кричи заказ Чарли. — А… Роуз приоткрыла дверь кухни и прочитала то, что записала в блокнот. — Чего?! — крикнул повар. Девушка повторила чуть громче. — Я ни черта не слышу! — Кричи, — вмешалась женщина. — Два мясных рагу! — крикнула Бьюкейтер, сама от себя такого не ожидая и захлопнула дверь кухни, затем кинула блокнот не стойку и нахмурилась. — Зачем кричать? Он что, не слышит? — Нет, уже не слышит. Да и мы так привыкли. «Я так связки себе надорву и оглохну», — подумала девушка. Бар постепенно стал заполняться новыми посетителями, Марта металась между столиками, а вот Роуз не удавалось так быстро передвигаться. Она путала заказы, поздно подавала еду на стол, поэтому рабочие жаловались, что все остыло. Какой-то ненормальный так разозлился, что перевернул весь обед, когда его подали на стол. Чарли крикнул с кухни, что это было за её счет. — Роуз! Ну, что это такое? Ты должна мне помогать, а я и без тебя быстрее справлялась! — прокричала Марта, когда девушка принимала заказ в другой части бара. — Что простите? — переспросила она посетителя, стуча карандашом по блокноту. — Ты очень милая, очаровательная, — сказал мужчина и сжал кулаки. — Но я очень голодный, у меня ещё много работы и я еле вырвался на этот обеденный перерыв! Поэтому будьте добры шевелиться побыстрее! — Да как вы смеете говорить с девушкой?! — возмущенно протянула Бьюкейтер. — Что?! Ты официантка, так что закрой рот! — Да я… — Роуз! Забери этот чертов суп! Он уже остыл! — орал Чарли. Девушка сложила блокнот в карман фартука и спокойным шагом направилась к барной стойке. — Быстрее, глупая гусыня! Роуз ускорилась, чуть ли не споткнувшись. Мужчина дал ей в руки две супницы без подноса. Ничего себе остыли! Да она сейчас ожоги получит. Дно посуды было безумно горячим. — Заказ давай! — Сейчас… Девушка поставила одну супницу на стойку и полезла в карман, чуть не пролив суп из второй супницы. Она могла просто озвучить, что заказал столик, но Роуз решила предъявить повару все в письменном виде. — Недотепа! — повар выхватил блокнот. — Не ори на неё! — крикнула Марта, забирая у девушки заказ. — Эй, рыжая! Долго ждать? — возмущенно крикнул крупный мужчина, сидящий около входа. Чарли утащил блокнот на кухню, да какого черта?! — Одну секунду. Роуз скрылась за дверями кухни. Здесь было жарко, как в аду, огромные кастрюли стояли на плите, в каждой из них что-то кипело. На полках было очень много глиняной посуды: на верхней полки целая, на нижней испорченная. Вокруг всего этого бегал Чарли. Он что-то помешивал, что пробовал… пробовал окуная два пальца в блюда. Роуз поморщилась и поднесла руку ко рту, когда мужчина её заметил. — Чего надо?! — Вы забрали мой блокнот. Повар пошарил у себя в карманах и кинул блокнот к ногам Бьюкейтер. Девушка поспешно наклонилась. Вот это унижение. Её называют здесь как хотят. Сделай то, принеси это, блокнот поднимай с пола, выслушивай все эти крики, терпи пошлые комплименты, оскорбления. Быть бедной, но свободной? Это был сумасшедший день. Роуз все-таки упала, перевернув на себя чей-то обед, хорошо, что платье сильно не пострадало, зато за фартук Марта накричала на неё, использую нецензурную брань, которую девушка раньше не слышала. Посетители покидали заведение со словами как ужасно их сегодня обслуживали. Некоторые, не дожидаясь своего заказа, уходили, так как опаздывали на работу и это тоже вычитали из зарплаты Бьюкейтер, потому что еда уже была готова, а она её не забрала. Естественно, чаевых она не получила. Ни цента. Даже Марта ничего не получила и свои столики она не успевала обслуживать из-за вечно нуждающиеся в помощи Роуз. Из-за этого женщина высказалась в грубой форме. — То, что я не заработала сегодня, вычтут из твоей зарплаты в конце месяца! Ты принесла нам такие убытки, душенька, что за ту еду, что оказалась сегодня на полу тебе придётся заплатить сполна! Когда обеденный перерыв закончился на некоторых столах остался беспорядок, который поручили убрать мисс Дьюитт-Бьюкейтер, надеясь на то, что хоть с этим она справится. У девушки это получилось, но процесс проходил очень медленно и когда последняя тарелка была в огромном железном тазу для мытья посуды, Чарли отдал команду. — Мой! — Что? — девушка широко раскрыла глаза. — Мой посуду! Вот порошок, вода там уже есть! Вперед! Бьюкейтер подошла к тазу с чуть приоткрытым ртом. Ей предстоит вымыть все это. Да она ни разу в жизни не мыла посуду. Роуз брезгливо опустила пальцы в воду — холодная. Взяв в руки пакетик с порошком, она посмотрела на него, как на что-то неизведанное и страшное. На нее с усмешкой смотрел Чарли, а Марта нахмурившись, не могла понять в чём дело. Бьюкейтер насыпала немного порошка в воду. — Это мало, — на редкость спокойно проговорила Марта. Роуз уверенно затрясла пакетом, насыпав ещё. — Стоп! Стоп, это много. «Так, это не сложно. Тереть себе и всё», — думала девушка, посмотрев на свои руки. — А может что-то надеть? Там же остатки еды и средство, наверное, едкое. — Ещё чего! — возмутился Чарли, скрестив свои огромные руки на груди. Роуз взяла самую верхнюю тарелку и опустила её в мыльную воду. Марта подала ей маленький обрывок тряпки. Его тоже девушка опустила в воду и принялась оттирать грязь от тарелки, предварительно вытащив её из воды и делая все на весу. Тарелка выскользнула из её рук и на всю кухню раздался громкий звук. — Да она безнадежна! — крикнул Чарли так, что аж в ушах зазвенело. — Ты уволена! Выпроводи её, Марта, пока она все не разбила! Роуз села на колени и начала собирать осколки. По щекам потекли слезы. Она действительно ничего не может. Даже элементарно еду подать. Всхлипывая, она медленно собиралась кусочки стекла, стараясь не порезаться. Ну и что она теперь скажет Джеку? И куда пойдет работать? — Никто не уволен! — крикнула Марта. — Я сказала, что всему её научу, значит научу! Это её первый день, думаешь, она тут порхать над всеми будет! Заткни свою пасть, свинтус! На самом деле, Марта тоже ждала от Роуз чего-то больше и хоть её и раздражало, что она ничего не умеет, почему-то хотела ей помочь. Женщина подошла и помогла Бьюкейтер встать, кончиком своего фартука она вытерла слезы и забрала осколки, выбросив их. — Ну, что ж ты так, девочка? — ласково протянула она. — Дай покажу как правильно. Женщина под водой начала усердно мыть тарелки, складывая их с собой рядом. Она делала это так ловко, так быстро. — Марта, не увольняйте меня, пожалуйста, — всхлипнув, взмолилась Роуз. — Никто тебя не уволит, не волнуйся. — Но Чарли же сказал… — Если я сказала, что тебя не уволят — тебя не уволят, — около женщины накопилась уже целая стопка чистых тарелок. — Но он же начальник, а вы так разговариваете с ним. — Ой, дорогуша, мне можно. Без меня он никто. Этот бар в миг бы развалился. Хотя, если будешь так же обслуживать посетителей, к нам точно никто ходить не будет, — усмехнулась она. — Я поняла, давайте я вам помогу. — Нет, раскладывай тарелки на места, только не разбей. А то этот опять начнет кричать. Роуз принялась делать то, что ей сказали. — Ты лучше расскажи, — снова начала Марта. — Чем ты занималась? Ты никогда посуду не мыла? — Я вообще никогда, ничего не делала, — честно призналась Роуз, раскладывая приборы в ящики. — Это как? — Поверьте, такое возможно. И из-за этого теперь я безнадежна. — Всему можно научится, — сказала женщина, отдавая супницу в руки Бьюкейтер. — Я отдам все силы на то, чтобы чему-то научиться. — Вот! — улыбнулась Марта. — Желание это самое главное. Но я так поняла, твоя семья разорилась и теперь тебе пришлось работать? Женщина убрала руки от посуды и пристально смотрела на Роуз. Кажется, ей уже встречались подобные случаи, раз она так быстро её раскусила. Хотя, настоящую историю она точно никогда не узнает. — Да, — быстро ответила Бьюкейтер. - Да, а замуж я не смогла выйти, так как все в округе знали, что мы по уши в долгах. — А тот парнишка, это твой жених? — Эм… Роуз в тупике. — Мы с ним познакомились уже позже. Девушка сделала вид, что вот-вот расплачется и отвернулась. — О, Марта, мне больно об этом говорить. Давайте я расскажу вам как-нибудь позже. Когда придумает правдоподобную историю. — Конечно, конечно, девочка, — ответила Марта, вернувшись к мытью посуды. — Сейчас доделаем дела и можно будет пообедать. Бен наносил мазки, с силой нажимая на кисть. Кисточки у него тоже были в плохом состоянии, ворсинки редкие и краску наносили не ровно. — Вот, готово, — Джек протянул ему лист. Харрис отложил краски. — Это что? Парень нарисовал своего нового знакомого. Нарисованный Бен сидел в профиль и был весь в работе. Джек передал его с максимальной точностью. — Ого! Это я! Очень похоже, — похвалил его Бен. — Но я не могу его взять, у меня нет денег. — Это подарок. Я пишу портреты, а ты первый, кто попался мне на глаза, — Джек обвел взглядом парк. Сегодня нужно написать достаточное количество работ, чтобы выставить их так же, как выставил Бен свои. Поэтому Доусон решил ждать прохожих, устроившись поудобней на скамье и наблюдая, как работает Харрис. Через какое-то время, в парк зашла пара. — Простите, не хотите приобрести городской пейзаж? — вдруг сказал Бен. Это была парочка аристократов, поэтому с них можно было вытрясти деньги, но те даже не обратили внимания. — Постойте, а не хотите портрет? — сказал Бен, демонстрируя рисунок Джека. — Видите как похоже? Мужчина и девушка остановились и косо посмотрев на художников, пошли дальше. — Решил сделать мне рекламу? — с ухмылкой спросил Доусон. — А почему нет? — рассмеялся тот. — Я лучше пройдусь, иначе ничего больше не получится. Но я вернусь. — Удачи! Джек шел по узкой дорожке. Ему хотелось передать на бумагу движение, эмоции, а пока ему встречались только аристократы, которые будто с каменным лицом ходили туда сюда. Но недалеко от него был не работающий фонтан, а вокруг него бегали дети, мальчик и девочка. А вот это неплохо. Доусон залез на ближайшую скамейку, сел на спинку, а ноги поставил на сидение. Листы он расположил на коленях, без папки неудобно рисовать, но нужно выкручиваться. Парень принялся наносить первые штрихи. Дети быстро бегали, брызгались, поэтому одну позу поймать не получалось. Девочка и мальчик играли в салочки, но суть была в том, чтобы водящий оставил мокрый след на одежде игрока. Ладошки были мокрые, они их окунали в воду, которая еще осталась в фонтане. «Забавно», — подумал Доусон, вырисовывая контур фонтана, оставляя его на заднем плане. Через полчаса за ребятами пришли родители, их отругали за «водяные салочки», но дети все равно радостно побежали домой, наверное, там их ждет очередная игра. Художнику пришлось дорисовывать по памяти и она его не подвела. Потом, Джек перенес на бумагу влюбленную парочку, которая спряталась от посторонних глаз в углу парка под каким-то массивным деревом. Юноша что-то шептал девушке на ухо, а та смущенно отводила взгляд. Он мягко сжал её ладонь и Доусон, рядом с основным рисунком, нарисовал их руки. Правда, это было проблематично, не так уж и легко смотреть издали, а ближе подойти нельзя — заметят. Больше в парке рисовать было нечего. Народу здесь было предательски мало. И прогулявшись для своего удовольствия, парень решил вернуться обратно. — Всего два рисунка, — сказал Джек, подходя к Харрису. — А я ничего и не продал, — махнул рукой новый знакомый. — И вот, краска не ложится. Джек взял тюбик надавил на него. — У тебя краска засохла. Бен пожал плечами. Доусон отошел на пару шагов и начал рассматривать картины. — И за сколько ты продаешь вот эту? — парень показал на изображение улицы с яркими вывесками магазинов. — Я каждую отдаю за пять центов, как будто кто-то даст за неё больше. Джек взял картину и вынул из кармана два доллара. — Ты ненормальный?! — Картины — твой хлеб. Как ты будешь зарабатывать, если и красок у тебя не будет? Да и поесть чего-нибудь тебе не помешало. А картину я подарю одной девушке, она оценит. Парень не уверенно взял деньги. — С тебя реклама! — в шутку сказал молодой человек. — До завтра. Картине была небольшая, поэтому нести её было удобно. Он решил пройтись по той же улице, что нарисована на картине Харриса. Собственно, по ней он и шел в парк. Заодно, он забежал в булочную, парень уже проголодался, пора бы подкрепиться. В самом конце была совсем небольшая площадь на которой женщина водила за ручку маленького мальчика, а тот кормил голубей крошками хлеба. А вот и рисунок. Доусон сел на край тротуара, проложил свою небольшую стопку листов на другую сторону картины и принялся рисовать. Людей приходило все больше, а в свою очередь у Джека появилось ещё два рисунка. Один — с мамой и маленьким сынишкой, который раскрытой ладошкой тянется к голубям, второй — молодая особа, в простенькой шляпке держит в руках маленький букет цветов и улыбается так, что на щеках появляются глубокие ямочки и носогубные складки, которые ни чуть её не портили. Джек так увлекся, что подписав последний портрет поднял голову и увидел, что фонари уже горят и на улице темно. — Черт, Роуз, наверное, заждалась. С этими словами, парень поднялся и быстрым шагом пошел в сторону бара. Роуз предстояло вынести ещё ужин, но Марта сказала обслуживать только четыре столика, но обслуживать хорошо. Девушка так носилась, старалась ничего не перепутать, что от таких стараний всё же перепутала пару заказов. Вечером, посетители просили столько еды, словно они не ели весь день. Но, может так оно и было. В баре стоял такой шум, что у Бьюкейтер разболелась голова, а виски начали пульсировать. Еще и этот музыкант пришел с волынкой, пришлось собирать деньги за песни и слушать завывания музыкального инструмента. Интересно, почему этот мужчина сюда ходит? Ведь, когда он начинает обходить столик с протянутой шляпой, никто не дает ни цента, так как заплатили официантам, думая что музыкант с баром в сотрудничестве. Чаевые девушка получила очень маленькие, но всё забрал Чарли, ссылаясь на то, что это компенсация за разбитую посуду. Когда Марта объявила, что они закрываются, Роуз нехотя начала собирать посуду, роняя приборы на пол и лениво, держась за стол, поднимая их. Хорошо, что теперь тарелки она держала крепко. Если на неё ещё и Чарли будет кричать, она точно не выдержит. Теперь её очередь мыть посуду, так как днем ей уже показали, как это делается. У девушки слипались глаза, она опустила руки в воду и застыла. — Роуз! — прикрикнула Марта. — Да… Да… — сонно протянула она и начала работать тряпкой. Мыла она плохо, поэтому некоторая посуда оставалась грязной и ей пришлось перемывать. Ноги опять гудели, хуже, чем вчера. Шея и спина затекли, хотелось лечь. Не просто лечь, а рухнуть на кровать. А ещё идти до гостиницы, хоть она недалеко, но это тоже путь. Наконец последняя кастрюля была отмыта. Точнее, девушка так думала, что она её отмыла, на дне были яркие жирные пятна. Роуз бросила тряпку в таз с грязной водой и вытирая руки об фартук, поплелась в зал. Марта натирала деревянный пол. Откуда у неё вообще силы? Бьюкейтер села за столик, который ближе всех располагался к кухне и положила голову на стол. — Как я устала, — прохныкала она. — Ничего, за ночь отдохнешь, — ответила Марта. — Подними ноги, я протру. — Господи, какой ужасный запах… В зале действительно пахло потом, грязью, дешевым алкоголем и табачным дымом. — Я не чувствую, — пожала плечами женщина. Девушка положила голову на руки, борясь с сонливостью. — А где Чарли? — Он уже спит. У него нет другого жилья, бар — его дом. У него там небольшая комнатка. — А где Джек? — как ребенок, кидалась вопросами девушка. — Этого я точно не знаю, милочка. «Интересно, сколько он заработал за сегодня? А что нарисовал?», — подумала она, прикрыв глаза. — Роуз, вставай. Бьюкейтер кто-то дернул за плечо, она резко вскочила, распахнув глаза и осмотрелась. — Там твой женишок пришел, а ты уснула, — с улыбкой сказала Марта. «Наконец-то», — пронеслось у неё в голове, когда она вставала из-за стола, стаскивая с себя фартук. Доусон стоял около входа и тяжело дышал, так как часть пути бежал. — Привет, как первый рабочий день? Девушка повисла у него на шее, положив голову на плечо. Спать хотелось ещё сильнее. А стоять ровно не получалось, ноги начинали дрожать. — Понятно, — рассмеялся Джек. — А я тут кое-что принёс. Роуз даже ухом не повела. Ей было всё равно абсолютно на все. Показывать ей картину сейчас не самое подходящее время. — Идем спать, — устало протянула девушка. — До свидания, Марта. — До завтра, девочка. До завтра! Завтра будет тоже самое. Роуз повисла на локте Джека, еле перебирая ногами. Когда они наконец дошли, она кривой улыбкой поприветствовала Викторию и не ответив на её вопрос: «Как прошёл день?», потащила Доусона в комнату. Парню пришлось её держать, потому что в темном коридоре Бьюкейтер чуть не упала. Ноги отказывались ходить, даже каблуки на туфлях сточились. Джек совершенно не устал, поэтому, легко приподнял девушку за талию и дотащил до комнаты. — Может сначала в ванну отнести? — поинтересовался парень. — Нет. Роуз не нашла сил даже раздеться, она просто расстегнула пуговицы на лифе платья и сделав пару шагов от двери, рухнула на кровать, не обратив внимание на то, что пружины впились ей в грудь и живот. Доусон положил листы и картину Харриса на стол. Да, девушка сейчас не будет слушать, что за сегодня с ним произошло. А день был насыщенный, да и молодому человеку было бы интересно послушать, как она провела день. Судя по её состоянию, скучать ей не пришлось. Он снял с неё испорченные туфли, укрыл одеялом, потом зажег свечу и опустился рядом на колени, взяв её за руку. Она была такой милой. Рыжие кудри разбросаны по всей подушке, ресницы дрожали, так как она только погружалась в сон, губы были приоткрыты и парень решил, что сегодня он напишет ещё один портрет.