Право сильного

Церемония посвящения прошла торжественно и спокойно. Звучала прекрасная музыка - сначала "Снега Шнееланда" (государственный гимн), а в перерывах между выступлениями преподавателей - классические мелодии. И, к счастью, линейку не затягивали. Речи директора, главы колледжа, главы Академии и господина Хирша. Затем присяга, и после нам вручили кадетские билеты. На фото я выглядел испуганным и взъерошенным (фото для рассылки в учебные заведения делались вскоре после того, как мне сказали, что мое дело закроют). Я был рад, что не пришлось слишком долго стоять почти плечом к плечу с однокурсниками. Ненавижу чужие прикосновения! Особенно прикосновения альф. А меня угораздило попасть в строй между двумя альфами - Отто и Фердинандом. Как меж молотом и наковальней, Блументаль во время речи господина Хирша стал снова цепляться к Отто. * Последний летний месяц, который кадеты проводили в Нойер-Вайс-Штайн, был чем-то вроде периода адаптации после каникул и летней практики. Время посвящалось в основном строевой подготовке, спорту и вылазкам на природу. Два раза в неделю проводились занятия по этикету, два раза в неделю - курсы по выбору, вроде кулинарии, рукоделия, шитья, обработки дерева, художественной росписи и прочего. Выбор был одинаковый для альф, бет и омег. Господин Хирш объяснял это так: "Настоящий офицер должен если не уметь всё, то по крайней мере стремиться к этому. Как знать, какие умения пригодятся вам в разведке, плену, в отставке, или если вдруг вам будет суждено жить в другом государстве". - Но служащий армии Шнееланда не должен даже допустить возможности сдаться в плен или эмигрировать, не так ли, господин Хирш? - возразил Фердинанд. - Кадет Блументаль, это правда, некоторых испытаний любой из нас стремится избежать. Но само по себе событие не может быть позорным, важно то, как человек ведет себя в сложившихся обстоятельствах. Этот бета вызывал у меня всё большее уважение. "Важно не то, что случилось, а что было после. Я могу справиться со своими страхами и стать сильным. Отец будет мной гордиться...". - А если человек сделал выбор, в котором после раскаялся? - спросил Эрих Винд. - Кадет Винд, к счастью, человек не камень, и может подняться с любого дна, если захочет. Из "хобби-курсов" я выбрал резьбу по дереву. Мне хотелось освоить что-то новое, чего не было в моей жизни до того, как случилось насилие. И о своем выборе я не пожалел: мне понравились просторная мастерская, запах дерева и опилок, приятная усталость после занятий. Повезло и с руководителем курса, господин Бааде оказался настоящим фанатом своего дела и подробно всё объяснял. Я настолько увлекся делом, что не замечал даже, кто со мной рядом и насколько близко. Да нас было и немного в мастерской. С первого курса - я, Эрих Винд, Эрих Бремер (его, для различия, стали называть Эрри) и Катарина. И еще двое человек со второго курса и трое с третьего, эти занимались более сложными заданиями и почти самостоятельно. Вилли выбрал кулинарию. Мне это показалось неожиданным выбором - казалось, что с его привычкой не сидеть на месте долго и ни на чем долго не сосредотачиваться ему придется трудно. Но он тоже ходил на курсы с удовольствием. * За этот месяц я понемногу узнавал тех, с кем мне предстояло учиться годы и годы. До отъезда в Нойер-Вайс-Штайн я так боялся будущих однокурсников: мне казалось, что в одном из лучших заведений государства будут учиться сплошь знатные и заносчивые, которые будут задирать нос перед простыми омегами вроде меня. Конечно, такие были - но в меньшинстве, и при определенном спокойствии и терпении с ними можно было смириться. В моей группе самыми знатными и амбициозными были Антония и Фердинанд, они быстро выбились в лидеры, на должности соответственно старосты группы и заместителя. Они относились ко всем немного свысока, но наставники строго следили за тем, чтобы дисциплину одинаково соблюдали все, независимо от происхождения и биологического класса. Вернер, Пауль и Герберт были из семей богатых, но не знатных, и стремились понравиться старосте с заместителем. Остальные держались ровно и спокойно, избегая споров и ссор. Мне казалось, что наша группа со временем может стать дружной. Вот та, в которую попал Вилли, отличалась более частыми ссорами - пять остроумцев на десять человек, сочетание не из легких. Учитывая то, что двое из кадетов были детьми врачей и унаследовали от родителей своеобразный и несколько циничный юмор... Отцу я звонил и писал по возможности почаще. Рассказывал о том, чему учился и что происходило в свободное время, делился забавными фразами и случаями. Мы так скучали друг по другу!.. Но одновременно я был рад тому, что Кирхляйн далеко. * Близнецы Винд чаще всего держались отдельно от остальных - почти как в первые дни в колледже. Даже в свободное время они шли не в общую гостиную, а в спортзал или в библиотеку. И вряд ли дело было в том, что они незаконнорожденные. Катарина, которая ходила со мной на хобби-курс, тоже носила "говорящую" фамилию - Штраль, и нисколько не стыдилась своего происхождения и своей матери-одиночки. Она чувствовала себя настолько свободно, что даже Фердинанду дразнить ее не было смысла, а остальные принимали в компанию, не думая о предрассудках. Может, они стыдились того, что приехали из Кирхляйн-2? Этот промышленный пригород неподалеку от моего родного города имел не самую лучшую славу. Но, с другой стороны, что важно в провинции, то в большом городе теряет значение. В колледже многие, слыша название "Кирхляйн", нередко переспрашивали, где это. Вилли, будучи в курсе всех новостей, как-то сказал мне: - Я слышал, у Отто с Эрихом есть страшная тайна! - Да что ты, как в детстве в летнем лагере? "Страшная тайна", придумают же... в нашем возрасте ничего такого быть не может. Я сказал это почти беззаботно. Да, то, что скрываю от всех здесь я сам, было страшно... Но когда-нибудь я это забуду. - Они на год старше нас, - настаивал Вилли. - И вспомни, что Эрих спрашивал у господина Хирша. Их что-то мучает. - Пока что всё это - наши домыслы. Пусть кто угодно говорит что угодно, а я приехал учиться, всё остальное - потом.