Право сильного

В космопорт Хрусталя шаттл прибыл с опозданием: в пути мы задержались на целый день из-за подозрения на технические проблемы. Естественно, группа встречающих наставников уже не ехала, меня и старшекурсников с дипломатического встречал альфа лет двадцати, держащий табличку: "Группа из Нойер-Вайс-Штайн, встречает лагерь "Заря победы" ". Мы приблизились к нему. - Добро пожаловать. Я Хикару Ямада, староста группы и младший наставник для иностранных студентов, - сказал он. - В мои обязанности входит следить за соблюдением дисциплины, помогать в организационных моментах, с проблемами в заданиях вы тоже можете обращаться ко мне. Мне понравился его голос: такой бархатный, обволакивающий. Такому парню выступать бы на сцене! Но Ямада и сцена - понятия несовместимые... фамилия достаточно знатная. Представляю, как обзавидуется Эрнестина, если узнает! Я, Ри Кляйнман, из никому не известного городка, общаюсь с наследником одного из близких к трону семейств Империи... Даже мои товарищи по школе оробели немного и представлялись полными титулами. - Граф Йозеф-Адам фон Мервинг, третий курс колледжа. - Барон Кристиан фон Вильдман, четвертый курс колледжа. - Граф Томас фон Зееланд, четвертый курс колледжа. - Рихард Кляйнман, второй курс, - спокойно ответил я. - Фон Кляйнман? - уточнил Хикару Ямада. - Просто Кляйнман, без приставок и титулов. Он достал блокнот и сверился со списком. - Ага, точно. Так, значит, все в сборе. Едем. Я на своей машине выехал, раз учителя и старосты младших групп не поехали, не было смысла гонять автобус лагеря. Да и у меня категория не та, пока мой порог - простая легковая машина. Авто и в самом деле оказалось довольно простым как для такой знатной особы. Обычная "семейная" модель, по которой сторонний наблюдатель мог бы сказать разве что, что ее владелец - из большой семьи и часто куда-то возит родственников и друзей. Хикару вел себя как обычный парень, без всех замашек, свойственным тем, кто своим титулом гордится. Если в Шнееланде это воспитывали, в Империи, как я вскоре понял, такое качество было редкостью. Когда мы прибыли и Ямада представил нас нашим одногодкам, я тут же прочувствовал разницу. Я оказался единственным не знатным студентом не только в числе прибывших, но и среди местных. И потому Йозефа, Кристиана и Томаса новые одногруппники встретили с почестями, меня же, как омегу и самого младшего, едва замечали. Омеги болтали при мне на каком-то своеобразном диалекте, из которого я понимал примерно слова два из десятка, к тому же трещали быстро-быстро, как птицы. Альфы игнорировали. В Империи омеги предпочитали занимать положение, ближе к женскому: быть игрушкой при богатом и амбициозном муже. Учились немногие: в моей группе из тридцати участников омег было только трое. Они жили в одной комнате на четверых, привыкли общаться своим маленьким коллективом, и мой приезд был для них досадной неприятностью, разрушающей уже привычный распорядок. Мне досталась кровать у окна, на которую до моего приезда они сваливали вещи: отчего-то такое расположение казалось им особенно неудобным. Моя очередь в душевую была последней, объяснять распорядок занятий и тренировок мне никто не хотел, и потому никто не учитывал того, что я новичок и языком владею хуже. После первого же вечера у меня голова шла кругом! А ведь это только начало. Две недели здесь... я уже тосковал по дому и по родному колледжу. Хоть этого и не показывал. Программа, в принципе, мало чем отличалась от школьных летних лагерей: те же соревнования, конкурсы, тренировки, только к этому добавлялись занятия, на которых мы разыгрывали ситуации, напоминающие дипломатические казусы или судебные разбирательства. Но как же трудно выполнять задания, когда альфы смотрят будто на возможную добычу, а омеги так и норовят сделать гадость... В один из первых дней на тренинге мне выпало задание - на основании прочитанного рассказа представить речь адвоката, который бы защищал главного героя. Для меня это было довольно трудно. Составить речь, с учетом всех юридических сложностей, притом на амаи! Конечно, я недаром сидел над учебниками... но одно дело продумывать задание в тишине родной комнаты, а другое - когда Ёджи подглядывает в листок, а Асато передразнивает мои манеры. И это было только начало. Но я терпел всё, повторяя себе: "две недели... я сюда прилетел учиться, а не заводить отношения. Через две недели я буду дома. Да и какой из меня дипломат, если я не смогу найти общий язык с этими парнями!". Четвертый день был самым тяжелым. Мне честно захотелось надавать подзатыльников всем этим троим гаремным птичкам, которые в серьезное заведение явились не учиться и тренироваться, а строить глазки альфам и делать пакости всем, кто ниже по статусу! Началось всё с того, что я проспал сбор - мои ненаглядные соседи перевели на час позже наш общий будильник и выключили мой телефон (ненавижу, когда кто-то трогает мои личные вещи! хорошо еще, в памяти самого аппарата порыться не могли, я всё поставил на пароли в первый же день). Я проснулся, когда никого в комнате не было. Хотел одеться и спешить на занятия - не тут-то было! Вся моя чистая одежда была изрезана в клочья. А грязная находилась в прачечной в другом корпусе! Если бы со мной в лагере был кто-то из одногодков, у любого кадета из наших четырех групп я бы мог попросить отдолжить футболку и шорты до того времени, пока мне не вернут вещи из прачечной или пока я не отпрошусь в город за новыми вещами. Но просить то же самое у старших казалось как-то неудобно. Но вариантов было только два: или звонить своим и просить у них, или звонить Хикару и рассказывать ему во всех подробностях, что у меня стряслось. Но для начала успокоиться. У меня от злости дрожали руки... мне хотелось на кого-то накричать, кого-то ударить. Я даже жалел, что знаю слишком мало нецензурных слов для полноценного выражения своих эмоций. * От решения меня избавил сам Хикару. Как выяснилось, он присутствовал на построении, заметил, что меня нет, и, предположив, что я заболел и мне может потребоваться помощь врача, направился ко мне. Так стыдно мне давно не бывало, с тех пор, как после насилия я давал показания в участке! Ну и ситуация: я стою, кутаясь в полотенце, перед самым красивым и знатным альфой лагеря. Взъерошенный, всклокоченный, щеки пылают от злости, а Хикару - такой спокойный, темные волосы идеально уложены, серый взгляд внимательный и... сочувствующий? - Что случилось, Рихард? - спросил он на рейхсшпрахе. От того, что я чуть ли не впервые за эти дни снова услышал родную речь, мне захотелось разреветься в тоске по дому. Но я сдержался, только голос дрожал. - М-моя одежда пропала, Хикару-сан. - Пропала? - он обвел взглядом разбросанные по комнате обрезки ткани. - Кажется, кое-кто постарался. - Я разберусь с этим сам. Не надо ничего, только одолжи мне хотя бы что-то, чтобы я съездил в город и купил себе новые вещи. - С этим разберусь я, парни обнаглели окончательно, - ответил он. - И, Рихард, как ты поедешь, не зная местность толком? Наставники за тебя отвечают. Я дам тебе кое-какие вещи. Великовато будет, но на день сойдет. А этот случай я так просто не оставлю. Ёджи, Асато и Таро из богатых семей, им ничего не стоит компенсировать эту выходку. - Мне ничего не надо, я справлюсь! - возразил я. Хикару опустил ладонь мне на плечо. - Ри, тут дело не в гордости, а в том, что в лагере должна быть дисциплина и знатные омеги не должны считать, что им можно всё и сразу. Я не увернулся от прикосновения. С этим альфой я страха не испытывал.