Право сильного

Я не хотел ни с кем спорить. Меньше всего меня тянуло во что-то вмешиваться: ведь если советовать, предлагать, пытаться кого-то с кем-то помирить, все шишки достанутся именно третьему. Я еще не настолько "дипломат"! Поэтому оставалось только тренироваться побольше, учиться изо всех сил и не замечать, не замечать, что происходит вокруг. Мне, если честно, не нужны были спортивные конкурсы, даже Тони насчет участия в соревнованиях ко мне не подходила, зная, что у меня нагрузка чуть ли не самая большая в группе, после ее общественной работы. Но участвовать я решился - назло себе, чтобы показать себе, что я больше не боюсь внимания к себе, не боюсь провалиться, не... Результат - четвертое место, похвальная грамота, какая-то мелкая надбавка к стипендии, "за участие". Стоило ли оно того? И участие в "неделе иностранных языков" в число обязательных не входило - свои проходные баллы я получил бы и так. Но нет, я думал над логическими заданиями и зубрил то, что логике не поддавалось. Меня хвалили... но пару бессонных ночей я заработал. Вилли беспокоился - я ведь вертелся сам и ему спать не давал. Снова заговорил о том, что мне стоило бы остановиться. - Ты не волнуйся, - ответил я, когда вечером он снова завел разговор о том, что я беру на себя слишком много нагрузок и ответственности. - У меня всё под контролем. - Ри, ты этого не замечаешь, а я вижу. Понимаешь, нельзя уходить от волнений, нагружая себя всё больше. Один раз ты можешь просто сломаться и попасть в клинику, - грустно сказал он. - Ты пьешь слишком много кофе, слишком много сидишь за учебниками и даже гулять выходишь реже. Не хочешь думать о себе - подумай о тех, кому ты не безразличен. - Всё это только слова... ты ведь со своими сложностями тоже еще не можешь разобраться. - Я пытаюсь, - возразил Вилли. - Скажу тебе честно, я не хочу навсегда уйти от Эриха. Я привязался к нему, привык к его отцу и к Отто. Они мне уже как родные. Тайхей, можно сказать, первый, кому я попытался помочь не только как человек, но и как будущий специалист. Этого так просто из жизни не выбросишь. Просто... мне нужно убедиться, что ни я, ни кто-либо из тех, кто мне дорог, не столкнется из-за Эриха с тем же, что ты. - И как ты это себе представляешь? - мне сложно было представить, что выйдет из этого решения. - Поначалу я думал, что соглашусь на свадьбу с Эрихом курсе на третьем. Но теперь будем ждать до первого курса Академии. Время покажет. Он теребил в пальцах брелок от ключей, волнуясь и размышляя. Я подумал, что Вилли прав: невозможно выбросить из жизни и из памяти то хорошее, что уже связано с человеком. Ведь я узнавал Эриха и Отто "с чистого листа", до времени признания мое мнение о них складывалось без влияния предубеждений, я их уважал, сочувствовал им. И, к тому же, они признали свою вину, а не продолжили обманывать меня. Рискнули оставить письма - неопровержимый компромат. Мне не хватало всего, что связывало меня с Отто до того, как я прочел письмо. - Вы хоть можете поговорить, обсудить всё, что вас волнует или настораживает. В конце концов, Вилли, мое прошлое тебя никак не касается и ни к чему не обязывает. - Касается! - возразил он. - Потому, что ты мой друг. Я прижал ладонь ко лбу. Все же я и правда измучил себя, придется зимние каникулы употребить на отдых, как бы мне ни хотелось оставаться в привычном кругу дел и забот и не обращать внимания на всё, что происходит рядом. В самом деле, сколько событий проходит мимо меня! Я так и не поинтересовался, почему в нашей группе целый месяц не стихали ссоры, только намного позже случайно услышал, что дело было в слухах и намеках насчет проверок и ужесточения правил экзаменов. Пауль обмолвился, что вылететь боялись все. Хорошо, что сплетни оказались просто сплетнями. Но я ведь даже такую новость тогда упустил... И ладно бы это. За последнюю неделю у меня накопилось двадцать с лишним непрочитанных и неотвеченных сообщений: я толком отвечал лишь отцу и Хикару. Родня по кляйн-фатеру меня съест! Ну, или ядовито покусает, этого ждать можно. А ведь еще столько мелочей... вроде бы неважных, но картина складывалась неутешительная. Или я раз и навсегда решу для себя то, что меня волнует, или тревоги и волнения доведут меня. - Не волнуйся, Вилли... обещаю тебе, я завяжу с лишними нагрузками. А дальше - будем жить, будем видеть. * Сдерживать обещание было не так просто. Меня то и дело тянуло лишний раз заглянуть в учебник, а не разбираться с тем, что я упустил и пропустил. Кто бы мог подумать, что восполнять эти пробелы станет так трудно?.. В выходной я честно воспользовался правом на прогулку и заглянул в кафе. За чашкой фруктового чая и свежей выпечкой, под хорошую музыку, думалось намного лучше. Я сидел достаточно далеко от экрана, на котором показывали клипы, и звуки и видеоряд не мешали мне сидеть в сети с телефона и отвечать на письма. Я написал бывшим одноклассникам, извинился за долгое молчание, пошутил насчет трудностей учебы и экзаменов. Мне даже удалось из той истории с комиссией сделать небольшой забавный рассказ. Вежливые изящные письма бабушке, дедушке, дяде, тете... От кузена Теодора за прошедшие пару недель были несколько не особо значительных писем с картинками и фотографиями. Многословностью он не страдал, да и на этикет не обращал внимания, его письма изобиловали значками и просторечиями. Но последнее письмо пришло вечером пятницы и оказалось непривычным по стилю. "Ри, ты, наверное, очень удивишься, что я тебе об этом пишу. Мы не так давно знакомы, но из всех родных мне хочется с тобой первым поделиться новостью. Энрике ждет ребенка, мы уже точно в этом уверены. Представляешь, как я рад!!! Надо бы отцу и кляйн-фатеру сказать. Но они же до сих пор не хотят со мной общаться. Я ведь из семьи только с тетушкой переписываюсь, и то время от времени. Она мне о тебе тогда сказала. Ей я тоже напишу, но позже. Не то чтобы я так сильно хотел вернуться к фон Вальбургам... Но родители Энрике так рады, что скоро у них будет внук. Обидно было бы, если бы мои не узнали. Напишешь им? Дальше им решать. Фото будут в следующем письме!!!". Вот так новость. Я был рад за Теодора. Все-таки, пусть мы с ним переписывались только время от времени и он больше стремился сократить дистанцию, чем я, мне нравилось его легкое отношение к жизни и к родным. И он все же нашел себя, он сумел отстоять свое счастье. Он прав насчет родных. Такой радостью поделиться стоит. И мелькнула мысль: если я расскажу бабушке, дедушке и дяде эту новость, может, они помирятся с Тео? Тогда я не буду обязан жить чужой жизнью и принимать наследство и обязанности, к которым меня не тянет. И ни у кого не возникнет необходимости копаться в моем прошлом. Остается только продумать, когда сказать и как. Конечно, есть риск, что Теодор и Энрике повторят судьбу моих родителей. Но люди же учатся чему-то на ошибках, не думаю, что фон Вальбурги будут исключением. Не спешить. Только не спешить...