Холодное Сердце Железных Королевств

Колонна остановилась на привал возле замёрзшего водопада у подножия ледника. В горах темнело быстро, и лагерь спешно готовился к отбою. Сержанты расставляли часовых, определяли порядок дежурств, солдаты и добровольцы ужинали, расстилали спальники на санях. Строгая красота живописного склона Седой горы сияла тысячами огненных искр в свете костров и факелов, отражающихся в ледяных кристаллах, которыми были увешаны ветки ив на берегу озера. Хадорцы называли подобный феномен ледяным дождём — ещё одно свидетельство невероятной магической силы герцогини Аренделла. Механики опять ковырялись с варджеком. Ханса крайне удивило решение варкастера не глушить машину на ночь, тем самым сэкономив драгоценный уголь, а оставить под парами. Но у карателя, как всегда, было логичное объяснение. Оптическая система автоматона позволяла тому видеть в темноте как днём. И таким образом у отряда появлялся ещё один очень глазастый наблюдатель, способный раздавить любого чужака, кто осмелится попасться ему на глаза. Наместника Аренделла подготовка к отбою и красоты природы занимали мало. Анну так и не нашли, как и её спутника. Потому они и прошли дальше, мимо точки встречи, пока к закату не достигли этого озера. Следопыты нашли разбитые и сгоревшие сани в пропасти на востоке. Ниссы уверяли, что не нашли ни тел, ни следов крови среди обломков. За то обнаружили следы мужчины, женщины и оленя на другой стороне пропасти. Нашли несколько кровавых пятен на снегу на пути следования саней, и следы костра. А ещё обломки гитары, потухший факел и короткое копьё с каменным наконечником, что валялись сейчас неподалёку. Этот хлам не интересовал Ханса, в отличии от бронзовой гильзы. Каким чудом Ниссы сумели отыскать крохотный металлический цилиндр в этих бесконечных снегах и глубоких сугробах? Каратель разрешил молодому кастеляну изучить улику только в его присутствии, и теперь не сводил с него взгляда. Потому что если копьё ещё можно было с натягом отнести к оружию проводника, нанятого юной герцогиней, то гильза выпадала из общей картины. Маленький бронзовый цилиндр, открытый с одного торца и с вмятиной от бойка на глухо запаянном другом, лишённый отметок или маркировки. Внутри ещё сохранилась сажа. И если принюхаться, можно было до сих пор уловить тонкий запах пороховой гари. Калибр пули и длинна гильзы были относительно небольшими. Скорее всего, стреляли из пистолета, при том значительно более скромного, чем имперские ручные пушки. Хадорцы свято верили в то, что чем больше, тем лучше. Так они строили крепости, корабли, заводы, машины и дома. По такому же принципу делали и оружие. Смешно сказать, но именно поэтому Зимняя Гвардия до сих пор использовала эти древние мушкетоны — несмотря на множество недостатков, калибром они значительно превосходили сигнарские винтовки. А ещё из них можно было стрелять картечью, что превращало морально устаревшее оружие в машину смерти на близких дистанциях. Варкастер вынужденно оставался на месте —механики проверяли его броню, готовя к возможному бою. Поэтому он терпеливо ждал, пока наместник герцогини Аренделла удовлетворит любопытство. Ханс не знал, стоит ли отнести это на счёт паранойи капитана, служебных инструкций или же буквы устава, но работа не останавливалась ни на мгновение. Пока старший механик проверял состояние парового двигателя и генератора арканодинамической турбины, его младший коллега тестировал систему проводников, опутывавшую доспехи, а также надёжность креплений бронепластин, состояние генераторов защитного поля, компенсаторов и остальных систем. Доспехи варкастера — штука очень сложная и дорогая. Но они превращали своего носителя в настоящее живое оружие. С которым молодому кастеляну приходилось считаться, постоянно оглядываясь на его мнение. Впрочем, вопрос субординации можно было отложить на потом. Перед ними сейчас стояло несколько вопросов. Кто стрелял? В кого? Унитарные патроны с металлическими гильзами стоят втрое, а иногда и впятеро дороже бумажных патронов такого же калибра. И в первую очередь применяются в автоматическом оружии — самозарядных карабинах и пулемётах. Винтовки и пистолеты под гильзовые патроны тоже производят, но они менее распространены, и используются в основном специальными подразделениями. Слишком дорого было снабжать каждого солдата таким оружием и подходящими боеприпасами. На тех, кто сражается в самых тяжёлых условиях, где от надёжности оружия зависит значительно больше, чем жизнь даже подготовленного солдата, денег не жалели. Но откуда было взяться подобным бойцам в глухом лесу? Тем более, в компании стаи волков? Этот вариант отпадал, уступая место другим. Потому что иначе Ниссы обязательно обнаружили бы чужие следы. Но они не нашли ничего подобного. Оружие проводника? Вообще бред какой-то. Такой оборванец не смог бы себе позволить даже содержать подобное оружие в порядке, не то что достать к нему боеприпасы. Украл? Маловероятно. Такой пистолет не утаить, он обязательно привлек бы внимание. Трофейное? Да он бы продал его в первой же лавке, или заложил ростовщику. Наградное? Все варианты отпадали, уступая место только одному. Эта версия не нравилась Хансу, но другого объяснения у него не было. Анна. У неё было достаточно денег, чтобы позволить себе такое оружие. У неё было множество возможностей достать себе подобный пистолет. И главное, у неё был мотив. Юная герцогиня была изгнанницей, прожившей три года в Сигнаре. Для хадорской оккупационной администрации младшая из сестёр Аренделл выглядела более чем подозрительно. Да она и сама рассказывала, как натерпелась во время бегства. Так что иметь оружие для неё было более чем логично. Тем более, что лёгкий пистолет под унитарный патрон был достаточно прост в обращении, чтобы с ним без труда смогла справится даже девушка. Судя по мрачному взгляду карателя, он пришёл точно к такому же выводу. Потому что его доспехи уже были проверены, и готовы к работе. Механики утрамбовали снег в котле, и засыпали уголь в бункер силовой установки. Стоит только варкастеру зажечь огонь в топке парового двигателя, активировав арканодинамическую турбину, и его броня будет готова к бою в считанные минуты. Как только с профилактикой и подготовкой снаряжения было покончено, механики удалились, оставив старших офицеров практически наедине. У костра вместе с ними сидели только лейтенант, колдун-лорд и телохранители Варавского. — Пока что у вас не должно быть причин для беспокойства, наместник, — негромко произнёс каратель, подходя к Хансу и забирая гильзу. — Ношение огнестрельного оружия не запрещено законами Хадорской Империи. — Я знаю, — молодой кастелян покорно вернул улику капитану. — Но я не видел у герцогини оружия, когда она покидала замок. — Может быть просто не заметили? — варкастер аккуратно завернул гильзу в тряпочку и спрятал в один из подсумков. — Такое сложно не заметить... — протянул Ханс, вспоминая подробности позапрошлой ночи. Как налетела снежная буря. Как Анна бросилась вслед за своей сестрой, даже не сменив бального платья. Только накинула сверху плащ, да взяла сумочку. Или маленькую сумку? Молодой кастелян не помнил точно, но, возможно, именно в этот момент Анна достала оружие. Тем более она говорила, что может постоять за себя. Остальные уже укладывались спать. Колдун-лорд так вообще улёгся на снег, укутавшись в свой плащ, и уже спал. Хотя что ему, старому чародею, собаку съевшему на ледяной магии, от холода сделается? Лейтенант устроился на санях, вместе с механиками. Телохранители Варавского разворачивали спальники, ковыряясь в своих вещах, что-то негромко обсуждая. А Ханс решил устроится поближе к огню, подложив под бок еловых веток и попону с коня. Ниссы всё ещё были в разведке, куда их послал капитан. Они уже нашли следы Анны и её спутника здесь, совсем неподалёку, и теперь старались их догнать. А ещё уточнить дорогу на вершину, по которой пройдут лошади и сани. Потому что проводник вёл юную герцогиню совсем не той дорогой, о которой говорил сын лавочника. И ещё, зимние эльфы сказали, что к следам двух людей и северного оленя прибавился четвёртый, неизвестный след, который они не смогли опознать. И никто не знал, был ли то зверь, птица, или что ещё похуже. Думать о том, что может быть хуже, совершенно не хотелось. Ханс и так хорошо помнил страшные истории о фарроу, гатроманах, диких троллях и других тварях, населявших глухие леса, болота и горы. И людям зачастую приходилось силой отвоёвывать у них жизненное пространство. Хвала Морроу, что человек уже покорил силу пара и пороха, создав мощное оружие для сражения с этими монстрами на равных. Укутавшись плотнее, Ханс попытался заснуть. Но в голову постоянно лезли дурные мысли. Что, если он не справится? Что, если Анна погибнет, а её тело будет разорвано и сожрано дикими зверями, так что даже опознавать будет нечего? И как он докажет, что она не сбежала в Сигнар? Тем более, что он за неё поручился перед висконтом Хавронским. Ответственность перед Империей ляжет на наместника герцогини Аренделла. А если герцогиню Эльзу не удастся усмирить и вернуть лето? Перед мысленным взором молодого кастеляна уже вставал трибунал тройки колдунов, что выносил ему приговор, и Краснов, который вел его в пыточную камеру. Где с абсолютным спокойствием, точным расчётом и холодным прагматизмом руководил действиями палачей. И пока заплечных дел мастера терзали жертву, капитан всё так же спокойно и безэмоционально рассказывал все подробности и особенности каждой применяемой пытки, а затем обрисовывая во всех деталях последующую казнь. А потом каратель зашёлся в диком хохоте, столь безумном и кровожадном, что даже палачи пришли в ужас. Доспехи варкастера засияли, когда форсированный паровой двигатель выбросил из трубы столб пламени и клуб чёрного дыма, а арканодинамическая турбина жалобно завыла от перегрузки, в кратчайшие сроки напитывая энергией все системы. А капитан сорвал с лица защитные очки, явив горящие безумной жаждой крови глаза, и впился невесть откуда взявшимися стальными когтями в шею своей жертвы, испустив протяжный вой. Ханс проснулся, резко сел и схватился за меч. Вокруг был всё тот же безмолвный зимний лес. Негромко трещали угли в костре, да и только. Лагерь мирно спал, и только факелы часовых двигались по периметру. Даже телохранители Варавского дрыхли, укутавшись в спальники с головой. Про остальных и говорить не приходилось. Это был долгий день, и все валились с ног от усталости. Кроме карателя. Капитан всё так же сидел на стволе упавшего дерева, большую часть которого пустили на дрова. В полных доспехах, снаряжённый и готовый к бою, варкастер будто ждал чего-то с минуты на минуту, уставившись во тьму ночного леса. Двигатель его брони не был активирован, и его гул не заглушал шорох ветра в кронах деревьев. Сквозь который едва слышался приглушённый вой. Хансу потребовалось почти минуту напряжённо вслушиваться в окружающее пространство, чтобы понять, что источником этого звука действительно был каратель. Краснов сидел и тихонечко пел про себя, стиснув челюсти. В результате получался нечленораздельный приглушённый вой, в котором с большим трудом угадывалась мелодия новой патриотической песни, которая всего за полгода стала невероятно популярной по всей Империи. Ещё бы не стала, с таким-то текстом: “Жила бы страна родная, и нету других забот”. Молодой кастелян ничего не сказал. Нечего было говорить о человеке, у которого кроме Родины за душой не было ничего. Ханс отвернулся, укутавшись поплотнее, да обняв свой меч. Прижался щекой к тёплой рукояти. Почувствовал запах стали, подогретой энергией дремлющих заклятий. Ощутил скрытую в клинке силу, что позволяла сразить любого, даруя уверенность и покой. Даруя спокойный, крепкий сон и долгожданный отдых. И снег, и ветер, И звёзд ночной полёт Меня и моё сердце В тревожную даль зовёт... Мелодия, которая теперь различалась в вое карателя, убаюкивала. Даже слова этой песни, что сами по себе всплыли из памяти, чтобы воззвать слушателя к отваге, смелости, борьбе и свершениям во славу Родины, не были преградой сновидениям. Столь сладким и желанным, что в их реальность попросту не верилось. Столь ярким и чётким, что их правдоподобность не вызывала сомнений. Снова церковный хор выводит чарующие мелодии священных текстов в часовне замка Аренделл, а старый викар читает молитвы, ведя церемонию бракосочетания. Снова все скамьи нефа забиты благородными гостями, а по бокам толкутся вездесущие журналисты. И вот он, кастелян Южной Хезы Ханс, на глазах у всех собравшихся целует свою законную жену — герцогиню Аренделла Анну. Вот уже герцог Аренделла Ханс восседает на троне. Рядом с женой, герцогиней Анной. Их окружает почётный караул стражи и уланов Стальных Клыков, а перед ним склонились в поклоне и висконт Хавронский, и кайязь Варавский, и колдун-лорд и каратель. И ещё множество гостей, удостоенных чести посетить его замок. Ему возносили хвалу и хадорцы, и ллаэльцы. Ему — спасителю лета, победителю ведьмы. Ему, кто сумел поймать Эльзу Аренделл и привести на суд. И тройка колдунов полевого трибунала Ковена Серых Владык уже вынесла приговор своей бывшей соратнице по магическому ремеслу. Наказание за измену Родине — смерть. Но даже несмотря на казнь Эльзы, которую тогда ещё молодой кастелян привёл на суд, Анна рада выйти за него замуж. Рада, что не осталась одна в это трудное время тяжких испытаний. Счастлива, что её вероломная сестра заплатила за то, что чуть не убила её. Ведь что может быть страшнее, чем последний близкий человек на свете, что не только поднял на тебя руку, но и обрушил силу ледяных чар? И только любовь к Хансу спасла герцогиню Аренделла от пули, которую она уже готова была пустить себе в голову. Но ни власть, ни богатство, ни слава, ни молодая и прекрасная супруга, что так свежа и страстна, по-настоящему не грели его сердце. И сколь не были желанны все эти блага, как заслуженная награда за пережитые страдания, ничто не могло сравнится с признанием. С видом отца и всех двенадцати братьев, что склонились перед ним в полном поклоне, приветствуя более благородного дворянина. Тринадцатый сын в тринадцатом колене своего рода превзошёл их всех. Каким бальзамом на израненную душу стала эта картина. Как отец силится вспомнить его настоящее имя, усердно хмуря брови и морща лоб. Как бегают глазки у троих старших братьев, что не способны найти слова для разговора после стольких лет молчания. И как мнутся остальные, вспоминая все свои выходки и приколы, которыми терзали самого младшего. И слёзы счастья на глазах матери, чей тринадцатый сын всё же пробился наверх. Чей Ханс всё же обрёл долгожданное счастье. Чьё сердце не обмануло, когда она вступилась за него перед отцом, братьями и даже родовыми традициями. Она рада, что её надежды оправдались. И что ещё один её ребёнок нашёл своё место в этом мире. И пускай отец до сих пор бухтит, называя его чуть ли не предателем Орда, что продался северянам, для неё это не имело значения. Теперь он восседает на троне Аренделла, опираясь на свой верный меч. На клинок, что верой и правдой служил его роду пять веков. На оружие, которое было готово поддержать своего хозяина в трудную минуту. Которое приходило на помощь не только в пылу сражения, но даже среди тишины закулисных интриг. Которое готово было вселить уверенность в момент нерешительности. Подсказать, куда бить и где ставить блок. Где ждать засады, где расставлены ловушки, откуда ждать удара. Меч, в котором были не простые руны. Над чьим клинком работали лучшие мастера древности ещё в те времена, когда меканика только начинала вытеснять магию. Когда оружие зачаровывали не только батареями, проводниками, переключателями и сменными руническими пластинами. Меч, что взывал к своему хозяину, даже не будучи активирован. Он разжигал чувства, наполняя пылающим гневом и клокочущей яростью при виде врага. Чья рукоятка начинала излучать пульсирующее тепло, которое легонько покалывало руку, отдаваясь в мозгу ощутимым чувством тревоги в случае засады. Прямо как сейчас... Тревога разорвала радужную ткань сновидений. Клинок снова взывал к господину, предупреждая об опасности. Стряхнув сон, Ханс аккуратно перехватил меч обратным хватом, зажимая ножны левой рукой. Он готов был вскочить со спальника и рубить в тот же миг. Но вокруг было тихо. Слышалось только сопение спящих спутников, да треск угольков в костре. Даже варкастер перестал выть. Приоткрыв глаза, Ханс смог различить в свете костра сани с горкой угля и спящих там механиков с лейтенантом. Лагерь за ними. С этой стороны всё было тихо. Значит враг заходит со спины. Как бы его увидеть и не спугнуть? Притворившись, будто плотнее укутывается в плащ, он аккуратно перевернулся на другой бок, лицом к костру. И через несколько секунд медленно открыл один глаз, оглядывая окрестности. Всё тот же лес, сверкающий множеством замёрзших капель ледяного дождя на ветвях. Всё те же огни факелов часовых, двигающихся по периметру группами по двое, проверяя посты. И сгорбленная старуха в рваном тряпье, что вышла в круг света от костра и, опираясь на длинный посох, ковыляла прямиком к карателю. — Здрав будь, милок. — на чистейшем хадорском проскрипела старуха варкастеру, выходя на свет. Конечно, она использовала устаревшие обороты, имевшие хождение среди простолюдинов, но её речь была вполне понятна ордцу. Об этой старой карге предупреждал его меч? — И ты здравствуй, бабушка, — капитан, неожиданно для Ханса, не вскочил и не позвал часовых. Даже не достал оружие. Кстеллян внимательно осмотрел незваную гостью. Её грязные и рваные одежды, которые не давали ей замёрзнуть только за счёт количества намотанных на неё тряпок. Её морщинистое лицо с всего одним зелёным глазом. Старый, почерневший посох и корзину, надетую сверху на горб. — Какими судьбами вы здесь оказались? — в голосе капитана Ханс расслышал нотки… почтения? — Да вот, пошла по ягоды, а тут вьюга как налетела… — старуха махнула рукой, остановившись в трёх шагах от карателя, внимательно его изучая. — Так что не до ягод нынче. Еле-еле из чащи вышла. А тут глядь, огоньки сверкают. Дай, думаю, посмотрю. Может прогреться удастся. — Грейтесь на здоровье… — протянул варкастер, наверняка думая о том, действительно ли эта старуха уже два дня блуждала по лесу, или всё же лгала ему. — С какой стороны вы пришли? Я должен приговорить к расстрелу часовых на том посту. — Ну что ты, милок, они не виноватые, — улыбнулась старуха. — Я ужо-то не в первой по лесу брожу. Волков или медведя обмануть поди сложнее, чем человека. Да и они с факелами все. Видны как на ладони. Не наказывай служивых, не спали они. — Хех. Ладно, — капитан махнул рукой, приглашая свою собеседницу поближе. — У нас каша с тушёнкой остались. Поужинаете? Хансу пришлось совершить над собой изрядное усилие, чтобы не то, что не присвистнуть, даже не пошевелится. Потому что на его глазах творилось невозможное — безжалостный каратель проявил сострадание к нищенке. — Спасибо тебе, милый человек. — поклонилась ему старуха, подходя ближе к огню. — Но я не голодна пока, до дома аппетит поберегу. Там как раз картошечка томится. — С собой возьмите, к картошке самое то, — капитан протянул старухе банку тушёнки. — Вот спасибо. Не откажусь, — гостья молниеносно выхватила банку из рук капитана, спрятав в своём тряпье. После чего протянула руки к огню, встав в метре сбоку от варкастера. Ханс моргнул. На миг ему показалось, что пальцы старухи сверкнули сталью. — Дозволь спросить, бабушка, — каратель перешёл к делу. Всё же раздавать казённые харчи просто так он не имел права. Даже если за них платил из своего кармана наместник. И он об этом тоже прекрасно помнил. — Ты здесь никого кроме нас не видала? — Как же не видала? Видала. — быстро ответила старуха, заглянув в глаза собеседнику. — Парня с девушкой и оленем. Очень громко разговаривали. Их вёл снеговик на Седую Гору. — Снеговик? — удивился капитан, явно не веря собственным ушам. Хансу приходилось всё сильнее сдерживаться, чтобы не выдать своё бодрствование ни резким движением, ни выпученными глазами, ни вздохом удивления. Потому что происходящее час от часу становилось всё безумнее и непредсказуемее. — Да отож. Такой махонький, с морковкой вместо носа. Болтливый какой, — объяснила старуха. И, видя удивление в глазах варкастера, продолжила. — Это ещё что. Позавчера ночью тут над лесом ледяная ведьма пролетала. — А куда она полетела? — каратель ухватился за ниточку той самой ценной информации, ради которой, судя по всему, он и терпел общество этой неопрятной нищенки. — Да всё туда же, на Седую Гору. — махнула рукой в сторону вершины старуха. — Она там такое устроила... Всю ночь на вершине зарево полыхало от ейного колдовства. — Не бойся, бабушка, — прошипел Краснов, стиснув кулаки, — я её поймаю. — Сам-то не боишься против ледяной ведьмы идти, что лето в зиму обратила? — Ехидно спросила нищенка, искоса глядя на своего собеседника. — Силёнок то хватит? — Не боюсь. Нечего мне уже боятся, — Каратель отвернулся от старухи, уставившись на заснеженный лес, на капли ледяного дождя на ветвях ив, что в свете костров и факелов сияли, подобно звёздам на небосводе. — А что до силёнок, то солдат должно хватить. С запасом брал. И если Менот меня не оставит, я её сам прикончу. — Смелый ты, добрый молодец. Только тебе зиму не остановить, — произнесла старуха. — Знай, эту ночь ты не переживёшь. — Что? — варкастер схватился за рукоять сабли. Но старухи на месте не оказалось. Ханс замер от ужаса, потому что прямо у него на глазах нищенка, только что гревшаяся у костра, растаяла в невесть откуда взявшемся облаке непроглядной черноты, которое исчезло следом так же быстро, как и появилось. Каратель продолжал вертеть головой, оглядываясь вокруг. Но он не замечал то, что видел молодой кастелян. Только когда капитан повернулся в сторону леса, то снова смог разглядеть собеседницу. Теперь среди её лохмотьев виднелись пластины брони, из горба торчали дымовые трубы силовой установки арканоденомической турбины, а руки заканчивались длинными стальными когтями. И её единственный зелёный глаз сиял потусторонним зеленоватым светом, как и пустые глазницы черепов, привязанных к её посоху. От одного взгляда на это мистическое существо, в которое превратилась безобидная нищенка, кровь стыла в жилах. — Я изменю твою судьбу, — произнесла старуха своим скрежещущим голосом, направив прямо в лоб карателю свой стальной коготь быстрее, чем тот успел выдернуть саблю из ножен. А вокруг её руки уже закручивались иссиня-чёрные круги рун заклятий. — Если ты поклянёшься мне в верности. — Я уже заключил сделку с… — попытался было возразить капитан. Но острейший коготь уткнулся ему в лоб, оборвав на полуслове. Ханс понимал, что если даже варкастер, с его тяжёлой бронёй и усиленными магией рефлексами не смог защитится от этой ведьмы, то его шансы вообще стремятся к нулю. Но он не мог позволить какой-то ведьме испортить всё то, к чему он так упорно стремился. Ему везло, и он решил бороться за свою удачу, чтобы не упустить тот самый шанс, что давало ему провидение. И это ещё хорошо, что старая карга его не заметила. Или попросту не обратила внимания. Пока старуха была занята карателем, он вскочил на четвереньки, перехватив меч. В следующую секунду он бы уже бросился на это мерзкое существо, выхватив клинок из ножен и одним взмахом отрубив ей голову. Но ведьма среагировала так быстро, что это казалось невозможным. Молодой кастелян не успел даже оторвать руки от земли, как в его сторону уже смотрел посох чёрного дерева, украшенный жуткой резьбой в виде множества кричащих лиц, что словно перетекали из одного в другое. И пара черепов, что была привязана к этой палке, уставились на него своими пустыми глазницами, что пылали потусторонним зелёным светом. — Не спеши умирать, Ханс из Южной Хезы, — старая ведьма даже не глянула в его сторону. Склонившись ещё ближе к карателю, спросила у парализованной жертвы — Кому ты служишь? — Я служу Родине! — выкрикнул варкастер, из последних сил пытаясь сохранить выдержку, пока стальной коготь медленно погружался в его голову. А незнакомые руны перед его глазами скручивались в неизвестное заклятье. На которое он смотрел так же неотрывно, как и сам Ханс на всю эту сцену. — Я не изменю клятвам! — Вот и молодец. Вот и правильно, — испещрённое морщинами и шрамами лицо старухи исказилось в самодовольной ухмылке. В следующий миг вращавшиеся кругами вокруг её руки руны заклятий преобразились, меняя форму и загораясь голубым сиянием. И через секунду даже Ханс заметил, что это было уже совсем другое заклятье, на которое варкастер всё так же тупо пялился широко открытыми глазами. Через пару секунд руны потухли, а старуха убрала свою когтистую руку, на которой не было никаких следов крови. — Теперь у тебя есть всё, чтобы пережить эту ночь и исполнить долг. — Заклятье… — с трудом пролепетал варкастер, схватившись руками за голову. Похоже, сейчас он изо всех сил старался заново собрать воедино свои перемешанные магией мысли. И восстановить логичную картину мироздания, рухнувшего в миг. — Что до тебя, тринадцатый сын в тринадцатом колене, — ведьма обратила взор на скованного животным ужасом молодого кастеляна. Пока капитан сидел, схватившись за голову, она сосредоточила внимание на наместнике герцогини Аренделл. — У тебя и так есть всё, что может пригодится. И даже больше. Отринь сомнения и страх, и ты получишь всё, о чём мечтал. Но помни, только Эльзе Аренделл под силу остановить зиму, которую она сотворила. Верни её в замок, там чары будут сняты. Смело иди к своей цели, Ханс из Южной Хезы. Не останавливайся и не сдавайся, и ты обретёшь желаемое. Ханс только и сумел, что молча кивнуть в ответ. Потому что у него не было слов. Откуда эта ведьма знала его имя? Да к чёрту это, откуда она знала о его проклятии тринадцатого сына в тринадцатом поколении? Откуда она знала об его тайных желаниях и страстях? Да что это вообще за существо, что так легко манипулировало людьми. — Что это за заклятье? — варкастер, похоже, пришёл в себя. — Ускорение. Простые и надёжные чары. Они позволят тебе сберечь жизни твоих солдат. И твою собственную тоже, — спокойно пояснила старуха. — Я неприятно удивлена тем, что ты не знаешь его. Чему вообще учат нынешних варкастеров? — Меня готовили сражаться, опираясь на варджеки, — моментально ответил Краснов. Ханс не понимал причин такой откровенности. Если только ведьма не заколдовала капитана, подчинив его своей воле. — Поддержка пехоты не была в числе приоритетных направлений подготовки. — Запомни, не машины начинают и заканчивают войны, а люди. Варджеки могучи, но им не под силу заменить солдат, — менторским тоном произнесла ведьма, покачав пальцем. — И ещё одно. За силу и знания придётся расплатиться. — Что я должен сделать? — автоматически спросил варкастер, всё же убирая руки от головы, мутным взором глядя на свою жуткую собеседницу. — Пролить кровь моих врагов, — теперь уже совершенно серьёзно произнесла старуха, глядя прямо в глаза карателю. — Принеси мне голову того, кто встанет у тебя на пути этой ночью, и мы в расчёте. — Хорошо, — согласился капитан, не сильно задумываясь. Окажись Ханс на его месте, он тоже бы согласился недолго думая. Потому как это ни коим образом не противоречило обязанностям, присяге и служебному долгу карателя. Он должен уничтожать врагов. А части тел поверженных противников никого особо не волновали. — И запомни. С чем бы ты не столкнулся, что бы не встретил, не отступай, не сдавайся. Исполни полученные приказы. Все полученные приказы, — варкастер даже вздрогнул, когда услышал последние слова этой старухи. Уставился на ведьму выпученными глазами, уже готовясь оспорить её слова, когда она продолжила. — Сохрани жизнь Эльзе Аренделл. Ради себя самого. — Ради себя? — непонимающе спросил капитан. — Ты поймешь, когда придёт время, — произнесла старуха, отступая от костра и скрываясь в тени. — Буди войско. Пора выступать. А затем она просто растаяла в пятне черноты, которое исчезло так же внезапно, как и появилось. И снова вокруг воцарилась тишина, и только капли ледяного дождя на ветвях деревьев сияли маленькими звёздочками в свете костра. Следы на снегу — единственное оставшееся напоминание о том, что тут вообще был кто-то посторонний. В задумчивости, капитан потёр лоб, после чего поглядел на перчатку. Крови не было. Вообще никаких следов. Будто и не вгоняла ему в голову стальной коготь старая ведьма. Но что она говорила? Что надо готовиться к битве. И что Эльза Аренделл должна непременно выжить. Но откуда она всё это знает? Как попала в лагерь, и как исчезла? Эти вопросы теперь не давали покоя обоим свидетелям мистического посещения. Не без труда Ханс всё же поднялся со своего спальника и на негнущихся ногах подошёл к карателю, который сидел, в задумчивости смотря на свою перчатку. Остановившись рядом, наместник герцогини Анны почти шёпотом спросил у хадорца: — Что это было? — Это была Старая Ведьма Хардова. — бесцветным голосом почти прошептал каратель, переводя взгляд с перчатки на заснеженный лес. — Кто-нибудь ещё видел? Оглянувшись вокруг, молодой кастелян был поражён. Кроме капитана и его самого, никто не видел ведьмы. Все свободные от дежурств спали, и даже крик варкастера, которому в голову вгоняли стальной коготь, не смог никого разбудить. А что до часовых, они продолжали всё так же ходить по периметру лагеря, не проявляя никаких признаков беспокойства. — Нет. Никто не видел, — ответил Ханс так же тихо. — Все спят либо не заметили. И не услышали тоже. — И мы с вами тоже ничего не видели, наместник, — каратель всё же взглянул в глаза молодому кастеляну. — Не стоит пугать людей попусту. Это существо… опасный союзник. — Кто эта Старая Ведьма? — Ханс едва удержался от повышения голоса. — Почему мы должны молчать о ней? — Вам лучше не знать, что скрывается под этой личиной, наместник. Потому что счастье в неведении, — всё так же спокойно ответил варкастер, не отводя взгляд. — И я был бы рад не знать даже то немногое, что мне известно о ней. Впрочем, никто из ныне живущих не знает всей правды об этом легендарном создании. Хадорская земля скрывает много зловещих, тёмных тайн. Старая Ведьма Хардова — одна из них. О ней ходит слишком много слухов, легенд и жутких историй. Нашим солдатам скоро идти в бой, и я не хочу, чтобы их головы были забиты пустыми суевериями и страхами. — Может быть, — согласился Ханс, размышляя о том, разговаривает ли он с тем самым Красновым, с которым он вышел из Аренделла? Или перед ним теперь сидела всего лишь безвольная марионетка, управляемая ведьмой? — Вы в порядке? — Нет, не в порядке. Я не знаю, что она со мной сделала, — варкастер снова уставился в лес, подпирая голову руками. Эта странная привычка карателя — не смотреть на того, с кем разговариваешь, теперь раздражала ещё сильнее. — Вот что, утром вы попросите Ниссов, чтобы их маги тайком проверили меня. Я попрошу колдун-лорда тоже проверить. Надеюсь, что это позволит с уверенностью установить, что же именно она со мной сотворила. И с вами. — Да, так будет лучше, — согласился молодой кастелян. Потому что более логичного и продуманного решения в данной ситуации попросту не было. Ведь не заковывать в кандалы обоих командующих поисковой операцией. Тем более, что за спиной одного из них стоял одиннадцатитонный боевой конструкт. Наместник герцогини Аренделла не знал, что будет дальше. Спать больше не хотелось, а из головы всё никак не выходили слова старухи. Забавно, а он ведь собирался разрешить капитану действовать по его усмотрению. И втайне надеялся, что каратель сделает всю грязную работу. Ведь ему уже не привыкать к чужой крови на руках. Теперь ему придётся приложить все усилия, чтобы привести герцогиню Эльзу в Аренделл живой. Один Морроу знает, каких усилий будет стоить снова обуздать взбесившуюся ледяную колдунью. А если Старая Ведьма лгала? Если это была ловушка? Может быть, нужно было наоборот, поскорее прикончить Эльзу, уничтожив тем самым источник этой зимы и первопричину всех бед? — Менот создатель… — пролепетал варкастер, смотря куда-то вверх. Проследив за его взглядом, Ханс тоже поднял глаза к небесам, где разгоралось северное сияние. Здесь, в Новой Умбрии, на сотни миль южнее Скирова и Охка, где этот феномен изредка появлялся. Но сейчас широкие всполохи зеленоватого сияния прочерчивали небо и вместе со стареющим Кальдером, вышедшем из-за гор, освещали землю. И он теперь тоже как заворожённый наблюдал за этим небесным пламенем. — Господин, — негромко обратился женский голос с небольшим шипящим акцентом. Медленно опустив глаза, каратель и наместник наткнулись взглядом на запыхавшуюся женщину Нисс. Одну из двоих главарей в отряде следопытов. Она тяжело дышала, ожидая в компании одного из своих сородичей, пока самый старший командир в отряде, к тому же не спавший, сфокусирует на ней внимание. — В чём дело? — всё так же негромко спросил капитан. Если лагерь не разбудили его крики при разговоре со Старой Ведьмой, то виной тому была магия, а не крепкий сон. И не стоило понапрасну тревожить людей. Им не нужно знать о том, что тут произошло или только произойдёт. Молодой кастелян придерживался той же позиции, успев даже удивится тому, насколько синхронно они с капитаном мыслили в этот момент. — Господин, мы разведали дорогу до горы. Там пройдут кони, сани и ваша машина, — поспешила ответить зимняя эльфийка. — Но есть очень большая проблема. Эта дорога занята. — Кем? — варкастеру явно пришлись не по душе новости. — Там идёт другой отряд. Идёт прямо к вершине Седой Горы. Идёт пешим строем, но быстро, — спешно докладывала разведчица. — Мы не смогли подойти близко. У них были собаки или волки. Мы напали на их тыл и убили несколько отставших. Это тарны. — Тарны? — новости были всё хуже и хуже. Вместо ответа Нисса приняла из рук своего сородича свёрток из кожи, который тот держал за узел в левой руке всё время разговора. Размотав его, наёмница явила капитану и наместнику отрубленную голову. Скошенный лоб, вытянутая морда с длинными клыками в звериной пасти, заострённые уши. Это точно был не человек. — Сможем их перехватить до вершины? — капитан уже понял, что именно хотела от него Старая Ведьма Хардова. И молодой кастелян тоже, даже несмотря на отвращение, которое ему пришлось побороть, чтобы не потерять лицо в глазах наёмников. — Перехватить — нет. Догнать сможем, — после короткого раздумья ответила эльфийка. — Наш отряд сможет зажать их на вершине. У них не будет выхода. — В таком случае, веди нас. А своего бойца пошли собирать остальных. Каждый меч на счету. Пусть встречают нас на дороге к горе, — видя некоторое замешательство Ниссы, что легонько кивнула в сторону своих непосредственных нанимателей, варкастер поспешил её успокоить. — Если они не повторят мой приказ слово в слово, я насажу их головы на пики. Зимняя эльфийка поняла всё без дальнейших пояснений, и с поклоном беззвучно отошла в сторону, где принялась инструктировать подручного. Каратель же встал, ещё раз проверяя себя и снаряжение. — Боюсь, что после этого у вас и ваших добровольцев больше не будет выбора, наместник. — деловито сообщил варкастер, достав пистолет из кобуры и проверяя наличие патрона в патроннике. — Если сейчас уйдут те, кто не может или не хочет сражаться, я не буду их винить. Они не давали присяги и не являются солдатами. — Полагаю, что здесь вы таких не найдёте, — ответил Ханс, проверяя то, как легко выходит меч из ножен. — Если эти тарны угрожают герцогине Анне, то они разорвут их голыми руками. — Надеюсь на это, — уже привычно безэмоционально ответил варкастер, заканчивая проверку. Убедившись, что всё на месте и в полной готовности, он принялся за активные действия. Прочистив горло, капитан гаркнул: — Рота подъём!