Brave new world

Утреннее солнце в окно — всегда приятное явление, и даже в выходной проснуться от лучей на лице (пусть и в 7 утра) не обидно, а даже приятно. Но если окна твоей квартиры выходят на соседний дом, если между этими домами не больше четырех метров, а живешь ты не то, что не в пентхаусе, даже не на центральных этажах, то о каком солнце может идти речь? Однако повод встать ни свет ни заря в выходной всё равно найдется, и это будет как угодно, но никаким образом не приятно. Что приятного может быть в разборках в соседнем доме, драке бомжей, соседской собаке (в которую вселился дьявол, потому что нормальное животное так неистово лаять не может) … Перечислять можно бесконечно, но какой в этом смысл? Для Мэйв Стауэрс это утро началось весьма банально, с будильника, как обычно заведенного на 6 (мать их) утра. Первый пункт плана на сегодня, проспать работу, был с треском провален. Собственно, на работу можно еще было просто не пойти, и именно это спасало положение (собственно, хреновая была работа, на которую приходилось ходить по выходным). Не обнаружив на диване никакого Вааса Монтенегро, Аз было решила, что весь предыдущий день был неимоверными глюками, а она просто грохнулась с дивана во сне, прихватив заодно подушку и одеяло, но хриплое тяжелое сопение по ту сторону дивана ясно давало понять, что никаких глюков не было. «Если кто и упал с дивана, то точно не я, — тихо вздохнула официантка. — И мой будильник ему до лампочки. Насколько я помню, он так в одном полотенце и остался. Не дай бог оно сползло…» Азалия решила не рисковать и сразу направилась к стиральной машине. Поскольку никто одежду не доставал всю ночь, то у всей стирки был вид как из задницы. Вытряхнув вещи прямо на пол, мисс Стауэрс обнаружила на дне барабана налет из песка. «Ну просто прекрасно. Превосходно! Только потопа из-за забитой канализации мне и не хватало!» — мысленно негодовала Мэйв. Негодование сменилось приятным удивлением, когда девушка, рассмотрев одежду, осознала, что несмотря на кучи песка, ни штаны, ни красная майка Монтенегро и не думали линять, и собственные вещи Аз были еще во вполне приемлемом состоянии.  — Какого хуя ты копаешься? — бросил пират, наблюдая за Мэйв уже около 15 минут. От неожиданности последняя вздрогнула, едва не выронив джинсы.  — Ты не спишь? ..  — Нет, блядь, сплю и хожу во сне! — к счастью, полотенце, если и покидало свое место вокруг бедер Вааса, сейчас было возвращено куда положено. — Я так понимаю, hermana, еды в этой дыре за ночь не прибавилось…  — Нет, — безнадежно выдохнула Мэйв. — Если не сложно, можешь потерпеть до полудня, Жаклин по дороге чего-нибудь купит. Увы, она прикатит сегодня.  — Кто, блядь? — поморщился Ваас.  — Моя сестра, я вчера говорила, — Аз неожиданно дерзко для самой себя кинула в лицо испанца его еще мокрые вещи. — Они, правда, не высохли, но зато чистые.  — Джеки такая же, как и ты? Или больше похожа на человека, чем на задохлика? — Монтенегро поднял бровь в снисходительной ухмылке.  — Ты оценишь, — заговорщицки кивнула Мэйв, представив Вааса в обществе своей слащаво-приторно-примерной сестрицы-блондинки во всех смыслах этого слова и ее гееобразного муженька в белых брючках и голубой футболке-поло. Особенностью практически всей семейки Стауэрс было умение вызывать у собеседника мертвенную бледность, головную боль и тошноту. Нет, никто никогда и не помыслил бы наводить порчу или заниматься магией Вуду. Что будет, если переесть сладкого? Правильно, ничего хорошего, и это был именно тот случай. Мэйв искренне удивлялась, как, несмотря на всю эту приторную мишуру, смогла вырасти более-менее адекватной. Если внешне Мэйв была больше похожа на мать, точнее, на ее отца, то старшая Жаклин была копией папеньки Джереми: песочного цвета волосы (скорее очень объемные, чем волнистые), зеленоватые глаза, пухлые губы, и вообще весьма выразительные черты лица; всем своим видом она напоминала американскую примерную жену годов так шестидесятых. Муженек Кен был, как считала Аз, еще более омерзительным, но стоило признать, что супруги Гуднес подходили друг другу как нельзя лучше. И вот теперь этот оплот идеальных отношений и пример крепкой семьи прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса и первым делом направился в торговый центр (по ошибке чемодан Кена отправили в Норвегию, и ждать его обратно теперь не раньше, чем через 2 недели). Наконец, укомплектовав гардероб мужа новыми вещами, ничем по сути от старых не отличавшимися, Жаклин позвонила «непутевой» сестре (Мэйв как всегда подняла трубку только после четырех безответных вызовов):  — Мы с Кеном будем у тебя через час. У тебя с едой как всегда? Мозги никак включать не хочешь!  — Джек…  — Хватит сокращать мое имя до этого мужского варианта! Иначе начну называть тебя Азалия Рамона Мэверик.  — Хорошо, уговорила. И если ты не помнишь, то Рамоны уже пару лет как не существует. Так вот, Жаклин, — Азалия притворно четко и громко проговорила имя сестры, — ты удивишься, но мне нужно много еды. Мясо, паста, равиоли — тащи все, что посчитаешь необходимым.  — Рамона!!! Это охуенно, hermana! — третье имя Аз рассмешило Монтенегро, за что он тут же удостоился внимания девушки в виде злобного лица и протянутого в сторону испанца среднего пальца. — Ты хочешь, чтобы я заткнулся? Да?! Мэйв закивала головой, идиотски улыбаясь.  — Аз, кто это? Неужели можно тебя поздравить? — воодушевилась Стауэрс-уже-Гуднес.  — Нет, нельзя.  — Ой, а как мы с Кеном сначала ругались…  — Жаклин, он мне не бойфренд.  — Называй как хочешь, милая. А то я думаю, кто же тебе мозги вправил. В общем, ждите, скоро будем, целую! Дорогой, у нашей любимой Мэверик наконец-то завелся мужчина! — объявила Джеки муженьку, когда голос младшей сестры в телефоне сменился тишиной.

***

 — Нам хана, — безнадежно выдохнула Мэйв.  — Тогда чеши за едой сама, я сейчас сдохну от голода! — Ваас тем временем оприходовал уже полпачки сигарет, стряхивая пепел в горшок с не весть как появившейся в этой квартире пальмой.  — Как раз тут все просто отлично. Дело в другом…  — Мне похуй, но говори, разрешаю, — бросил пират.  — Сестра решила, что ты — мой бойфренд. Только бы домой не позвонила… Ваас оценивающе посмотрел на Мэйв, а минутой позже от его смеха проснулся сосед двумя этажами выше.