***
— Аз, вы с Ваасом планируете свадьбу? — вдруг спросила Жаклин. Мэйв едва не уронила жирную селедку, и без того норовящую то и дело выскользнуть из рук. — Эм-м-м… Ну-у-у… Не думали п-пока т-так далеко… — промямлила рыжая, укладывая рыбину на стол и проклиная любопытство Джеки. — А почему? — не унималась сестра. — Н-н-незна-аю, — протянула Аз уже больше нервно, чем неуверенно. — А стоило бы, — кивнула сестра. — Тебе уже не шестнадцать лет, чтобы вот так себя вести, тем более все одобрили твой выбор. — Джек, иди ты знаешь куда? — Мэйв, отмывая руки от селедки, не могла отказать себе в удовольствии брызнуть сестре в лицо. Старшая только показала язык. — Рамона Азалия Мэверик Стауэрс! Не смей выражаться в этом доме! — недовольно и весьма громко отреагировала Сьюзен Стауэрс. Жаклин тихо хихикнула, Мэйв шлепнула себя по лицу как раз той ладонью, которая еще не была тщательно отмыта от рыбы. — Все-таки охуенное у тебя, hermana, имя! — крикнул Монтенегро, отвлекаясь от жизни сектантов (а вот несмотря на весь идиллический идиотизм, у матери Мэйв хватило ума не сделать замечание Ваасу).***
Когда кухня снова стала кое-как напоминать кухню, а не свинарник, а Азалия с горем пополам отмылась от чертовой селедки (последняя, к слову, была вполне успешно препарирована в салат), часы показывали ни мало ни много час двадцать ночи. Комната для гостей была вполне резонно занята Жаклин и ее мужем, а поскольку спальня Мэверик была реорганизована в библиотеку года так три назад, выбирать Аз было особо не из чего. Как выяснилось минутой позже, Монтенегро тоже вполне успешно ушел в царство Морфея и на диване в гостиной. «Только бы рыбная вонь за ночь выветрилась», — мысленно молилась Мэйв, свернувшись калачиком в одном из достаточно обширных кресел с цветочной обивкой.***
Проснулась сотрудница (уже бывшая) «МакДоусон и сыновья» от достаточно тяжелой подушки, приземлившейся на лицо, а после чья-то рука обвила Мэйв и немилосердно потащила к лестнице. — Мэйв, шевелись, я и так еле уговорила маму подождать тебя и не начинать поздравление, — прошипела Жаклин, утаскивая спотыкающуюся сестру по ступенькам. — Дже-ек, который час? — Семь утра. Сколько раз я должна повторить, что ненавижу это твое «Джек»? «Семь утра. Встать в семь утра, когда тебе не надо на работу. Верх кретинизма!» Выражение лица Аз было сложно описать словами, когда возле двери в родительскую спальню помимо разодетых а-ля «привет шестидесятым» родственничков обнаружила вполне бодрого (по крайней мере, внешне) Вааса. Испанец повел носом, потом покосился на помятую сонную Мэйв. Та в свою очередь догадалась, что селедочное амбре Монтенегро не оценил. — Ну что, — прокаркала миссис Стауэрс, улыбаясь во все тридцать два, — все на месте? Тогда начинаем! — А ты какого в этом дурдоме забыл? — вяло спросила Аз под всеобщее пение (фальшивое, кстати) «С днем рождения тебя». — Idiota, — бросил пират и зашипел на ухо уже пожалевшей о вопросе Мэйв: — Если ты заставила меня ломать комедию перед твоей la familia, то потрудись и сама вписываться в эту ебнутую легенду! — в этот момент песнопения завершились, и Ваас поспешил присоединиться к хору поздравлений. Мэйв пожала плечами и тоже отправилась вносить свою лепту в пожелания отцу. — Съебешься в разгар балагана в сарай — глаз вырву, — поспешил предупредить Монтенегро собравшуюся сделать ноги после окончания официального поздравления Азалию. «Мышь» по старой привычке сглотнула и овощем увязалась в сопровождении сестры на кухню (теперь все вчерашние заготовки предстояло разгрузить и приготовить полностью). — Вот это вонь! — притворно сморщил нос Генри, провожая взглядом Мэйв. И тут же увесистая рука Рук-Айлендского главаря бандитов поспешила оказаться на плече подростка. — О журнальчике напоминать не стоит, да, падла мелкая? — цокнул языком Монтенегро. — Еще раз, сука, на глаза мне попадешься… Генри прекрасно представил продолжение и снова смылся в свою обитель, а довольный собой Ваас поспешил составить компанию оставшейся части мужского населения дома, скучковавашейся в районе летней террасы и барбекю-гриля. В последующие несколько часов выяснилось следующее: несмотря на далеко не мужественную наружность, Кен Гуднесс отлично готовит колбаски на гриле (хотя Ваас только утвердился в своих догадках; ведь «пидорас жарить сосиски натренировался»), от голоса миссис Стауэрс кровь из ушей идет не только у Мэйв, Жаклин тоже умеет ругаться матом, а сама Мэйв отлично играет в дартс. Бедная селедка удостоилась стольких проклятий, сколько не сыпалось на голову Гитлера во времена Второй мировой, потому что именно селедочным салатом старшая сестра Аз испортила очередное поганое — как считала Азалия и с чем был солидарен Монтенегро — платье. — … И тогда мы с Джереми решили, что больше не будем давать следующему ребенку больше одного имени. — Сьюзен, дорогая, но разве у Азалии плохое имя? Она даже может сама выбрать, как представиться, и… — Простоять трехчасовую очередь ради того, чтобы официально избавиться от одного из этих вариантов! — буркнула Мэйв, жуя политую кетчупом сосиску. — Странно, почему наш Генри все время сидит в комнате? — Дорогой, ему, наверное нездоровится. Пойду отнесу мальчику еды. К счастью, мать семейства успела удалиться в дом и не портить все громким голосом, когда за кустами мелькнула полицейская машина, а Мэверик, заметив нежелательный объект с мигалками, подавилась вышеупомянутой сосиской.