Могила для одиноких душ.

Далеко на востоке занималась заря и петухи уже успели поднять на работу честных трудяг, но один дом на окраине города продолжал спать как убитый. Виной тому была вчерашняя свадьба, представлявшая из себя практически целиком сплошную попойку. Не спали в столь ранний час лишь трое: Мила со своей служанкой и подругой детства Софьей и Иван Могила, получивший с утра локтем в бочину, что и стало главной причиной его пробуждения. Проснувшись от сильной боли в боку, новоиспечённый жених почувствовал ещё большую ноющую боль в связанных крепкими веревками руках. Первым, что смогла выдавить из себя, раскалывающаяся от жестокого похмелья, дурная кочерыжка, был хриплый стон: - Водыыы... Впрочем этот крик души тут же был прерван очередным тычком в бок, дававшем понять, что ему лучше не рыпаться. Мила была одета уже не в праздничные одежды, в которых он последний раз её вчера видел, а в простую поношенную дорожную рванину, в какой ходят крестьяне и путники. Несколько тюков с вещами уже валялось возле двери, так же на них лежали средний лук, колчан с десятком стрел, меч Могилы и ещё длинный изогнутый кинжал, заточенный с вогнутой стороны. - А теперь, если ты не понял, - начала Мила, - я тебя похищаю. - Но заче... - Ты ведь богатый помещик? Ну вот и отлично, - перебила она, - нам как раз нужны деньги и лошади, что бы отправится в путешествие. - Я не помещик и вообще я бедняк. - А я не могу ударить тебя, - с издевкой сказала Мила и что есть дури двинула кулаком по рёбрам, отчего у Ивана не надолго помутнело в глазах, - а нет, похоже могу. Она наклонилась к нему и сильно потянула его за волосы, как будто пытаясь оторвать вместе с ними всю его голову. Иван застонал от боли, между тем все меньше чувствуя свои руки. - Значит так, - пытаясь сделать как можно более грубый голос, Мила потянула его за ухо, - если будешь мне врать - я тебя убью, попробуешь сбежать - убью, будешь сопротивляться - убью, будешь дерзить - убью, дотронешься - убью. В общем веди себя тихо, если хочешь жить. Констатировав неизбежность его смерти, Мила перерезала верёвки связывавшие руки тем самым длинным ножом, вытащенным из под подушки, и столкнула Ваньку с кровати. Тело с грохотом шлёпнулось на досчатый пол и глухой звук от удара нарушил мёртвую тишину, царившую в доме. В прочем, от этого грохота никто не проснулся и монотонный храп, заливавший весь первый этаж, прекратившись на секунду, продолжился. Иван с трудом смог поднялся без помощи, затекших до такой степени рук, что он едва ли мог ими пошевелить. - Софь, лошади готовы? - Да, всё как ты просила, - с некоторой грусть ответила служанка. - Хорошо. И не вздумай следовать за мной, это слишком опасно. София ничего не ответила, лишь было видно, как она всеми силами пытается не заплакать. Тем временем Мила повесила на новоиспечённого супруга два мешка с пожитками и, собрав всё оружие, пинком направила его в направлении выхода. Иван медленно пополз в направлении выхода и был пару раз крепко огрет по голове из-за того что тормозил на довольно крутой лестнице. Проходя гостинную Ваня повернулся в сторону стола неубранного после вчерашнего и как можно громче постарался крикнуть: - Прощайте, дядь Борис! - Прощай. Счастливой семейной жизни тебе, племянничек, - донеслось откуда то из под стола. Дальнейшей реакции со стороны дядьки не последовало и Ванька плюнув в сторону пошёл дальше к выходу, получив при этом ещё одну оплеуху за дерзкий поступок. На выходе их уже ожидали две запряженные лошади. "Да, не так я себе это представлял," - подумал Иван. Мила перекинула свои тюки на одну лошадь, а оружие на другую, на которую и села сама. Её пленник несколько раз пробовал взобраться в седло без помощи всё ещё не работавших рук, но, так и не сумев это сделать, был в очередной раз ударен по голове. Звуковая волна в очередной раз прошедшая через его пустую голову отразилась от стенок черепной коробки и, резонируя с треском разламывавшейся от похмелья головы, подкосила его ноги. Он чуть было не упал, но всё же сумел удержать равновесие. - Ничего, пойдешь пешком, не развалишься, - констатировала Мила. И они медленно направились по восточному тракту прочь из города. ***** Иван уже порядком успел переосмыслить произошедшее, ему изначально не очень понравилась идея его дяди. Так же он жалел что забыл дома дорогущее платье, после покупки которого он стал не богаче попрошайки на паперти. Прокручивая в голове всю картину произошедшего он понимал, что при других обстоятельствах, связанной должна была быть именно Мила, да и несмотря на предложение Бориса убить её позже, он наврятли стал бы это делать. Скорее бы просто использовал и оставил в закрытом монастыре находившемся в пол днях ходьбы от своего дома. Между тем ноги порядком сбились в новых сапогах, так и не возвращённых дяде. - Я устал, может передохнём? - На том свете передохнёшь. Отправить? - Пожалуй, я ещё не на столько устал. Да и мог бы шевелить руками - давно забрал бы одну из лошадей и сбежал. - Далеко бы ты со стрелой в спине не уехал. Да и чего боишься, я всего лишь заберу у тебя часть денег, обеих лошадей и больше ты меня никогда не увидишь. - Часть денег... Можешь забрать мелочь из моего кармана и проваливать, у меня больше ничего нет. Разве что ржавый доспех сумеешь продать за пару серебряников, или на себя напялишь - будешь ворон распугивать, - тут Иван попробовал поднять руки, но они хоть и начали медленно отходить после ночи в связанном состоянии, едва поднявшись вверх упали вниз. Пальцы уже могли медленно двигаться, но едва ли могли удержать тяжёлый предмет. Он решил, что, не смотря на то, что мог бы попытаться сесть верхом, стоит подождать и если руки вскоре отойдут, он сможет обезвредить и наказать свою мучительницу. Уже перевалило за полдень и солнце порядком нагрело прохладный весенний воздух. Птицы заливались трелями, где то вдалеке распевался соловей, а неподалёку дятел настойчиво долбил дерево. Дул приятный ветерок, наполненный ароматом прелого мха и нежных весенних цветов. Вдруг издалека потянуло запахом разложившейся плоти. Лошади фыркнули и замешкались. Мила достала лук и приготовилась к стрельбе, настороженно озираясь по сторонам. - Залазь на лошадь, быстрее. Только тихо - прошептала она. Руки Ивана уже достаточно разработались, что бы он смог ими более-менее нормально двигать и он медленно взобрался в седло. Однако, спустя буквально несколько секунд он грохнулся на землю со стрелой торчащей из левого плеча. Тут же в сторону откуда вылетела стрела, Мила пустила свою. Раздался негромкий крик и звук падающего тела. Ещё несколько стрел было выпущено Милой в кусты, и после второй раздался ещё один крик. Не став дожидаться ответного выстрела, она натянула поводья и попыталась прорваться вперёд, но дорогу преградили два троса один, натянутый чуть ниже уровня шей, и другой, возле самой земли. Резко развернув лошадь, Мила чуть было не вылетела из седла, удержалась в седле, но, из-за заминки, была сбита на землю мощным ударом дубины. Сразу несколько бандитов накинулись на неё. Пока они заламывали ей руки за спину, им пришлось нанести ей пару крепких ударов, что бы суметь связать её. Спустя несколько минут они уже тащили её по лесу в свой лагерь. Они были очень злы на неё за то, что она убила двоих их товарищей, и собирались очень долго мучить её перед тем как убьют. Забрав все оружие и лошадей, несколько бандитов решили проверить тело юноши. Тот был ещё жив. Толстяк достал нож, собираясь тут же прикончить его, но тот что был мелкого роста предложил привязать его рядом с муравейником. Мелкий собирался позже вернутся, что бы расшевелить муравейник и насладится зрелищем. Так они и поступили: сняв с него дорогие сапоги и штаны, оставив лишь в рваной рубахе и портках, тело в бессознательном состоянии было прочно привязано к дереву, после чего бандиты поспешили обратно, уже представляя как развлекутся этим вечером.