Kill. Fuck. Die

Том много дней просидел в своей комнате. С детства он считал это помещение своим убежищем. Он сидел неподвижно и сверлил противоположную стену взглядом. Том находился в полном отупении. Его не заботило, что последствия отравления могут стать для него серьёзной проблемой. Он постоянно думал о Крисе. Когда Том очнулся, вокруг него сразу засуетились, о чём-то спрашивали, но это мельтешение отпечатывалось лишь на сетчатке, но не доходило до мозга. Том казался себе овощем. В его мозгах словно замкнули все нервные окончания. Его интересовал ответ на один лишь вопрос: где Крис? Том не переставал упрямо добиваться своего. Сейчас он был готов добровольно отказаться от своей свободы и принципов ради того, чтобы с Крисом было всё в порядке. Он же хотел ему помочь... Для него это было важнее всего. Наконец ему ответили, что Криса увезли в больницу и он жив. Том не знал, что с Крисом так поступят. Зачистка свидетелей. Том никогда не хотел вдаваться в политику и грязные дела своего отца. Зачистка свидетелей... Это звучало страшно и неестественно. Но, видимо, Крис знал о подобной практике. Он даже не стал спорить, беспрекословно отправил капсулу с ядом в рот. Крис не пошёл против системы. Значит, он знал, что это бесполезно. Том предпринял попытку хоть как то помочь ему в тот момент. Он подумал, что если и он отравится, непременно вызовут бригаду медиков. Его спасут и, возможно, заодно откачают Криса. Он не был в этом стопроцентно уверен, прижимаясь губами к губам умирающего любовника, впитывая яд из капсулы. Это было спонтанным решением. Умирать Том не собирался. В больнице Тома осмотрел терапевт. У него было обезвоживание, низкое давление, но угрозы для жизни обнаружено не было. Тома отправили домой. Вернули папочке. Отец был в курсе, что Тома должны были казнить по статье закона, которую тот сам подписал, изменив конституцию страны ещё до рождения сына. Отец приходил к нему один раз, сразу как обколотого лекарствами Тома привезли из больницы, и оставили под частным наблюдением врача. С точки зрения закона и морали — всё обстояло очень плохо, но Тому было на это наплевать. Ему грозило новое заключение под стражу. Отец не выпустит его больше на волю. Замурует в их особняке, выстроенном на острове, окружённом вокруг безбрежным морем, напичканном электронной системой слежения и охраной. Том сидел и смотрел перед собой. Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Но Том прекрасно знал, что ему предстоит держать ответ перед отцом. Отец пришёл к нему через целую вечность. — Том, что мне с тобой делать? - сразу спросил он. Том всё также сидел и пялился в стену. — Твой Крис жив, - сказал отец. — Он лежит в больнице как неопознанный пациент. У него серьёзные проблемы со здоровьем, но прогноз врачей удовлетворительный. О нём очень хорошо заботятся, - с нажимом сказал он. — Его организм восстановится после отравления. Когда Крис поправится, его выпишут и отправят в бункер, где он будет находиться до конца своих дней. Он не может оставаться на свободе, ты это сам понимаешь. Это для безопасности страны. Он опасный свидетель. — Он всего лишь Исполнитель. Крис не знает, кто я на самом деле. Он никогда этого не знал. Всё это случайность. — Случайность, что сын лидера принимал наркотики не таясь, из-за чего попал в список преступников подлежащих казни? — Клянусь, это так. Я не искал с ним встречи. — Но ты опять с ним переспал... — Это не твоё дело. — Нет, моё. Я отправил тебя на отдых, и ты тут же связался с местным парнем. — Крис не мог узнать, чей я сын! — Я не мог этого допустить. — Ты всегда за мной следил. Хорошо. Я бросил Криса, даже не попрощался с ним. Ради тебя, папа, - Том говорил с надрывом, защищаясь. — Но зачем нужно было убивать его сейчас? Он лишь выполнял свою работу. — Крис остался жив. Чего тебе ещё надо? В бункере он будет в безопасности. Ему предоставят очень хорошие условия для проживания. Его поместят в привилегированный блок. Там он будет находиться с такими же как он, политическими заключёнными, а не с различными преступниками и ублюдками. Он сможет читать книги, смотреть по телевизору новости. У всех заключённых есть право на прогулки и занятие любимым делом. Практически дом отдыха. У него не будет проблем и волнений на счёт заработка и оплаты счетов. — Только жить он будет под землёй, без солнца и свободы. Лучше удавиться или спать в помойке и отнимать у крыс кусок хлеба... Я бы предпочёл это. Том за долгое время отлепил свой взгляд от стены и перевёл на отца. Серо-голубые глаза смотрели с вызовом. — Ты романтик, - с горечью произнёс отец. — Я всегда был с тобой слишком мягок. Жалел, берёг тебя. Напрасно. Не нужно нянчиться с тобой, не решать за тебя проблемы. Ты должен был сам бороться с трудностями. С момента твоего рождения я боялся за тебя. Ты много болел, рос слабым, не умел справляться со своими чувствами. Ревел, как девчонка, увидев сбитого машиной кролика. Ты таскал в дом всех бездомных кошек и собак с округи. Я не я осмеливался тебе внушить, что мир вокруг — это борьба и нет места для жалости и сопливых сантиментов. Мне не хватало духа заехать тебе оплеухой по лицу и сказать: да, все умирают. Нужно это принять, а не реветь над могилкой кошечки. Не нужно ни к чему привязываться, чтобы после не страдать от боли. Но я очень тебя любил. Ты пошёл в мать и внешне, и мягким покорным характером. Тебя даже страшно было ударить: ты был такой хрупкий и тихий. Я тебя испортил. Не подготовил к взрослой жизни. Разрешил жить как ты хочешь. А ты ничего не хочешь: ни работать, ни помогать мне, чтобы стать моим преемником. Тебе важно бегать по выставкам с идиотской мазнёй, принимать наркотики с такими же блаженными как и ты, которым потакают их родители. Тебе нравится созерцать по вечерам звёзды, но ты не можешь сам о себе позаботиться. Ты бесполезен для общества. Если бы ты не был моим сыном, то давно бы сдох! Том сидел молча. Он опустил низко голову и слушал отца. Временами он вздрагивал. — Я никогда не думал, что ты со мной так поступишь. Тебя могли казнить, и я был бы бессилен! Когда стало известно за что тебя арестовали и приговорили, мне пришлось использовать всю свою власть, чтобы спасти тебя. Ты знаешь, чего мне стоило задействовать спецслужбу для личных целей, но так, чтобы никто не узнал об этом? Твоё спасение — это несколько человеческих жизней. Медик, охранники, шофёр. Судья вынесший тебе приговор сам подал в отставку, он покончил с собой. Задумайся: их больше нет из-за тебя. Потому что они — нежеланные свидетели. Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! - мужчина схватил Тома за плечо, развернул к себе и занёс кулак для удара. — Прекрати сейчас же строить из себя невинность! Ты должен осознать всё, что произошло. Они мертвы лишь потому, что ты вёл себя, как тебе хочется. А ты не в том положении. Твоя жизнь принадлежит мне. А я предан — стране, которой руковожу. — Это потому что я — твой сын, - ответил Том. Слёзы переполняли его глаза. — Я должен был умереть, как все в этом мире. Не надо было меня спасать. — Я не жду от тебя благодарности. Но с этого дня мы будем общаться иначе. Последнее, что я делаю для тебя, потакая твоим слабостям, то что твой Крис будет жить. То что он заперт на всю жизнь в бункере, уже тебя не касается. Ты доволен? Том покачал головой. Он вновь опустил голову. На сложенные на коленях руки закапали слёзы. — Кстати, тебе придётся выбрать: или ты идёшь ко мне на службу, или я и тебя запру. Будешь мечтать сколько тебе влезет, но только в этих четырёх стенах. Без твоих безмозглых друзей и наркоты. Попытаешься сбежать — я отдал приказ стрелять на поражение. Я больше не могу нянчить тебя. Теперь всё серьёзно. Из-за твоей выходки у меня большие проблемы. Мне придётся долго их решать. Подумай и дай мне знать, что ты выбираешь. — Мне не нужен выбор. Запри меня. Я не хочу стать таким, как ты. - сквозь слёзы выпалил Том. — Я очень жалею, что ты родился нытиком, сопливой и безмозглой сучкой, - жёстко бросил в бившегося в истерике Тома мужчина. — Передумаешь — скажешь охране. Мужчина вышел и дверь, та автоматически за ним закрылась. Том вытер слёзы. Он опять выпрямился и сел на кровати уставившись в одну точку. Новость, что Крис жив, принесла ему облегчение. Теперь дело оставалось за малым. Подчиниться отцу или умереть. Том хорошо знал своего отца. Он привык слышать металл в его голосе и угрозы. Мужчина регулярно обрушивал на сына злость и неудовольствие его поведением. Сегодня отец не шутил, это было понятно. Ему теперь нельзя увидеться с Крисом, который наверно, проклянёт его. Жить, как ультимативно предложил ему отец, изолированным от общества, ему тоже не хочется. Груз вины, что из-за него погибли люди, давил на плечи. Отец прав — он никчёмный человек. Скорее всего не стоит продлевать срок этой никчёмной жизни. Но отцу он не подчиниться. Самое страшное, это стать таким как он. Том поёжился. Он не мог сказать Крису ни кто он, ни остаться с ним. Из деревни тогда пришлось бежать ночью, бросив любовника. Он не мог объясниться с Крисом. Даже сейчас он посмел признаться, что до сих пор любит его. У него не будет нормальной жизни. Зачем медлить? В комнате не было ничего, чем Том мог лишить себя жизни. За ним велось пристальное наблюдение видеокамер, ему всё равно не удастся. Том в этот момент был настроен решительно. Он подошёл к окну. Его любимая комната выходила видом на море. Внизу бились о камни зловещие изумрудные волны, пенясь и кипя брызгами. В этом месте всегда было неспокойно, словно злая сила облюбовала его для своего жилища. Том посмотрел вниз. Высота была огромная. Шум от бесившихся волн практически не долетал до его комнаты. Парень запрыгнул на подоконник. Цепляясь в ужасе за оконную раму, Том повернул голову в сторону западной части особняка. Отсюда хорошо просматривалась подъездная дорожка и стоявшие на ней несколько чёрных тонированных машин. Можно было разглядеть фигуры людей. Том точно знал, что его отец сейчас смотрит на него. От видеокамер не укрылось куда подевался объект. Камеры были расставлены даже по периметру всего строения. Охрана уже доложила о его поступке. Как ему сейчас страшно! Ветер по-отечески дёргал его за кудри, стремился вразумить глупого мальчишку. Том почувствовал холод внизу живота. Ноги не гнулись. Глаза застилали слёзы. Том увидел, как от одной машины отлепилась одна фигурка в костюме. Человек бросился бежать обратно к особняку. Отец... Том усмехнулся. Сейчас ему было садистки приятно знать, что отцу страшно. Возможно, даже больно. — Я не хочу, не хочу, - простонал Том, но понимал, что если он сейчас отступит, то до конца жизни будет об этом жалеть, а отец над ним насмехаться. — Прощай, папа, - Том махнул рукой в сторону бегущего и тот увидел, остановился. — Прощай, Крис, - захлёбываясь страхом и ветром, еле выдавил из себя он. — Боже! Том нагнулся вперёд. Расставил широко руки и оттолкнулся от подоконника. Только теперь волна необъятного ужаса накрыла его. Страх и ощущение падения, которое закончится его гибелью, нельзя было передать словами. Он падал, ему показалось что долго-долго-долго... Только ближе в морю до него долетели раскаты перекатывавшихся волн. В лицо ударила морская соль и сырость. Том закрыл глаза. Он для стихии всего лишь маленькая частичка, которая не способна потревожить этот необъятный, сильный и равнодушный организм. *** Крис очнулся посреди темноты от дикой боли в голове. Она давила изнутри. Горло жгло, во рту пересохло. Крис вспомнил вчерашнее, и похолодел. Куда его поместили? Закопали живьём или упрятали в тюрьму? Мысли огненным роем пронеслись в голове, прибавив мучений. Он попробовал пошевелиться. Когда Крис обнаружил, что не связан и может свободно перемещаться, он осторожно привстал. Перед глазами запульсировали кровавые круги. Он вытянул руки вперёд и начал ощупывать пространство вокруг себя. Он был заперт в каком-то помещении, по ощущением — похожее на трубу. Он лежал на выдававшейся из стены плоскости. Криса поначалу охватила паника, что он оглох и ослеп. Но страх быстро схлынул. Он пробовал кричать. Стены поглощали любой звук. Крис прилёг. Он совсем успокоился. Метаться бесполезно. Он в ловушке. Его уже не должно быть в живых. Поэтому, остаётся только ждать, как с ним поступят. Вряд ли его станут убивать ещё раз, хотя и это не исключено. Он подумал о Томе. Кто же этот мальчик, что за ним явилась такая свита? Почему они допустили, чтобы его приговорили к казни? Что это за структура, имеющая столь могущественную власть? В голове всё путалось. Милый, стройный, юный мальчик Том. Его наивные глаза. Даже в камере смертников, Крис не поверил ему, когда тот сказал, что лишь пользовался Крисом ради секса. Может и не любил, это Крис допускал. Но не мог Том его использовать. Не смог бы. Не та натура. В нём нет ничего расчётливого, холодного, жёсткого. Он мечтатель. Том по-настоящему боялся что его расстреляют. Он просил секса не ради потянуть время, а ради утешения. Он хотел смирить свой страх. Заполнить себя другими ощущениями. Когда кончаешь, то после несколько минут ничего не хочется. Только лежать и не шевелиться. Всё притупляется. Том не хотел чувствовать боль. Да он бы и не допустил этого... Крис понял, что не смог бы выстрелить из пистолета, ствол которого упирался Тому в затылок. Что им оставалось делать? Они попали в ситуацию, из которой не было выхода. Вмешательство со стороны разорвало замкнутый круг. Что теперь? Крис не знал. Он лишь надеялся, что с его Томом всё в порядке.