La mia insegnante preferitо (Мой любимый учитель)

- Ого!.. Джудайме, вы только послушайте!.. – Гокудера, развалившийся на лавке с журналом «Таинственное и невероятное», отхлебнул свой кофе и, прокашлявшись, принялся читать: - Среди фактов о живой природе остается множество так и не разгаданных. Одним из таковых – является период так называемого «муста», состояния, через которое время от времени проходят самцы слонов. Во время такого периода – уровень тестостерона в крови занимает зашкаливающую позицию и порой превышает норму в шестьдесят раз. В это время слоны крайне агрессивны, а их действия – направлены на установление доминации в собственном ареале обитания. В такой период они склонны уничтожать вокруг себя всех возможных противников, включая даже носорогов. Наблюдения показывают, что «муст» чаще случается у слонов, которые выросли без отеческой опеки или просто без присутствия взрослых самцов в стаде. Мнение о причине такого поведения – разнятся и, фактически, делятся на два варианта: либо слоны действуют так под давлением причин естественных для них механизмов установления доминации, либо же из-за неконтролируемой жажды спаривания…       Мальчики замерли, вопросительно моргая. - Ты хочешь сказать, - рассмеялся Такеши, - что Хибари-сан агрессивный и злой, потому что он – безотцовщина, которая утверждает свою крутость и дико жаждет спариваться?..       Мукуро подавился мороженым, смеясь и одновременно стараясь откашляться. - Оя-оя, Такеши-кун, - стерев слезы, юноша почти жалобно посмотрел на одноклассника. – Кёя-сан ведь не слон… - Это ты его в период сдачи контрольных не видел, - отметил Гокудера. – Ходит напролом со стаканом воды, обливает тех, кто ему не нравится и более чем агрессивен!.. - Это… - Савада почесал затылок. – Ну, зачем вы так… Он просто… своеобразный…       В парке, где на данный момент сидели мальчики, было чисто и тихо. Несмотря на прошедший ночью дождь, луж уже почти не было видно, а те, которые до сих пор оставались на бетоне – весело сверкали в свете послеполуденного солнца и служили своего рода водоемами, на глади которых, словно маленькие лодочки, плавали опавшие листья. Осень в этом году выдалась красивой и, как говорится «золотой». Яркие краски природы, пестрели на фоне пронзительно-синего неба, а облака, сменившие вчерашнюю серость туч – казались большими скоплениями сахарной ваты, окрашенной розоватыми лучами клонящегося на запад солнца.       То тут, то там прогуливались парочки; вдоль аллеи можно было наблюдать неспешное шествие молодых мамаш, гордо толкающих перед собой коляски со спящими и не очень карапузами; в глубине парка, на развернутых друг к другу лавочках, между которыми приютился столик, восседали старики, как всегда умеющие застолбить за собой наиболее уютное место и играющие там в какую-то незнакомую для Рокудо настольную игру; кафешка, расположенная немного ниже по аллее, была полупустой, из-за чего музыку в ней сделали заметно тише и мальчики, сидящие неподалеку от фонтана, могли в полной мере насладиться щебетанием птиц.       Мукуро поднял голову вверх, рассматривая дымчатые облака. С момента его перехода в эту школу, да и переезда в Японию в частности – прошел уже не один месяц и, надо признать, все вокруг уже не казалось таким уж глупым. Ну, если не считать «някающих няш», конечно. В классе у него появились товарищи, с которыми можно было вот так вот просто посидеть в парке и погалдеть о чем в голову взбредет. С уроками – дело тоже наладилось. То ли из-за постоянных донимательств супер-строгого классрука, то ли по собственной, непонятно с чего проявленной инициативе, а итальянец все-таки взялся за ум и даже успел догнать программу японского языка и литературы, которая по началу так сильно бесила его. Но, несмотря на это, все было совсем не так, как хотелось бы.       Рокудо усмехнулся, прикрывая глаза. С того дня, когда ему пришлось держать ответ за коробку с конфетти… Точнее, с того дня, как ему стрельнуло в голову пошутить над учителем и прикинуться «влюбленным в него», юноша понял, что, в общем-то, это и не было каким-то особым притворством.       После этой, пусть и невинной близости, ему стали все чаще и чаще сниться сны, в которых он видел этого вечно холодного брюнета, слышал его голос, чувствовал жар чужого тела и запах… Неизменный запах плюща, амбры и белого мускуса, который даже во сне умудрялся запечатываться в память все глубже.       Со временем, сны стали приобретать все более пугающий и непристойный характер, оставляя после себя утренние подарки, в виде болезненной эрекции или даже испачканных простыней, что, конечно, не могло не огорчать.       Нет, юноша не жаловался, понимая, что учитывая его возраст – это вполне нормальная реакция организма на такие «мокрые» видения. Не отрицал он и тот факт, что действительно как-то умудрился запасть на своего классного руководителя. Причем – вполне конкретно запасть. По уши, как говорили девочки. Как именно можно было так вляпаться – вот единственный вопрос, на который Рокудо не мог дать себе точного ответа. Впрочем, он и не требовался.       Несмотря на сложившиеся обстоятельства, парень решил во что бы то ни стало – не сдаваться. Ведь, как известно – «капля камень точит». Что-что, а капать на мозги Мукуро умел на профессиональном уровне, так что, попытки завоевать внимание педагога лились почти непрерывным потоком и, несмотря на то, что тот делал вид, будто бы его это никоим образом не тревожит, Рокудо понимал, что все не совсем так.       По крайней мере, он очень хотел думать, что прав.

***

      Заварив себе чашку «Адского хрючила» - растворимого кофе далеко не лучшего качества, концентрация которого составляла примерно три чайные ложки с горкой на пятьсот миллилитров воды – парень уныло побрел к компьютеру. Вечера – вот то, что всегда давалось ему наиболее тяжко. Почему?       Да потому что заняться было, мягко говоря – нечем. Уроки он успевал сделать еще пока готовился ужин, играть надоедало, даже интернет-серфинг с прочиткой всего подряд – уже порядком осточертел…       Постучав пальцем по столу, Мукуро задумчиво почесал подбородок.        «Не дело. Надо как-то подоставать Кёю-сана, - мальчик забрался с ногами на стул, беря в руки кружку и прикидывая, как можно раздобыть адрес учителя. – Да и голоса я его уже два дня не слышал, вчера-то его уроков у нас не было…»       Взгляд юноши упал на высвечивающееся на открытой странице объявление, угнездившееся прямо между предложением похудеть за сутки на двадцать кило, увеличением груди не менее, чем на три размера и, конечно, лечением грибка и простатита посредством бабкиных методов.        «Сайт звонков! Звоните на любой номер бесплатно! Без определителя и лимита! Только сегодня и только у нас!!!»       Мукуро задумчиво ткнул в сию привлекательную надпись и, обождав, пока приторможенный интернет сработает, пробежался взглядом по столь щедрому предложению. - Можно ставить на определение разные номера, говорите?.. – задумчиво протянул он и, широко улыбнувшись, куфуфукнул. – Надеюсь, ты соскучился, любимый!..       Родившаяся подлянка номер одна тысяча девятьсот пятьдесят пять – выглядела зазывно, поэтому, покопавшись в телефонной книге сотового, итальянец вырыл номер своего классного руководителя. Ах, как тяжко было его достать!..        «Подлый Кёя-сан не хотел давать мне свой номер… Вот знал бы ты, как тяжко было забраться в кабинет директора, дождаться, пока эта сволочь свалит вместе со своей секретаршей и, перепотрошив всю документацию найти хотя бы твой домашний номер!!! А как сложно было взять и не позвонить на него?.. – Мукуро быстро вбил чужой номер в строку адресата и, сгенерировав от балды еще один, тот, который будет виден самому Кёе, нацепил на себя наушники, тыкая на вызов. – Вот достану тебя».       Спустя несколько длинных гудков, трубка, судя по всему, была снята и с той стороны послышался недовольный голос биолога: - Кто? - Алло, - кривляя голос и стараясь сделать его детским, пропел Рокудо. – Здравствуйте! А можно позвать к телефону Рокудо Мукуро?       На том конце провода повисла тишина. - Тут таких нет, - голос преподавателя звучал холодно. – Ошиблись.       Длинные гудки возвестили о том, что трубка была брошена. Мукуро довольно хмыкнул и, вбив еще один отфонарный номер в строку «мой», опять нажал на кнопку вызова. - Да, - голос биолога в этот раз звучал более раздраженно. - Здравствуй, дорогой, - хихикнул юноша, переходя на девичью тональность. – Нельзя ли позвать к телефону Мукуро Рокудо?       Тишина, которую можно было практически пощупать с той стороны трубки, возвестила о том, что намиморский Дьявол взбешен. - Тут нет и никогда не было таких, - еле давя из себя слова, прошипел Хибари, видимо, подавляя в себе желание выругаться как следует и снова бросая трубку.       Еще через пару попыток аналогичных звонков, завершившихся отборной руганью со стороны пострадавшего адресата, перемежевывающейся с угрозами загрызть до смерти, Мукуро с трудом заставил себя выждать пару минут, прежде чем взять со стола собственную припыленную трубку домашнего телефона и, набрав номер учителя, дождаться, пока длинные гудки сменятся тихими ругательствами и недовольным голосом последнего: - Что надо?! – рыкнул в трубку Кёя утробным тоном голодного льва, которому наступили на хвост. - Оя-оя, - Рокудо куфуфукнул. – Привет, Хибари-сенсей. А мне часом никто не звонил? - Только из психушки и морга, - ядовито отозвался брюнет, переставая ругаться. – Первые изволили спросить не видел ли я сбежавшего от них пациента, а вторые – интересовались тем, какой макияж тебе делать на похороны… - А какой вам больше по нраву?.. – довольно хмыкнув, поинтересовался юноша, невольно беря трубку обеими руками. – Или вас больше заводит расстегивающаяся сзади больничная рубашечка?.. А, Кёя-сан? - Безумно заводит, - мрачно отозвался тот. – Как раз удобно будет тебе телефонную трубку в зад заталкивать. - Зачем сразу трубку?.. – Мукуро снова рассмеялся своим характерным смехом, впрочем беззлобно. – Может, я просто заскучал по вам, а вы – так… - Какого хрена у тебя делает мой номер, травоядное? Он был только у чертова директора. - Я его украл, - признался Рокудо, откидываясь на компьютерном стуле и упираясь ногами в стол. - Зачем? - Затем, что соскучился по вам, - вполне искренне хмыкнул итальянец. – Я же говорил, Кёя-сан. А во что вы сейчас одеты? - Ни во что. Тебя это не касается, - нервно пробурчал учитель. – И хватит страдать всякой ерундой, травоядное! - Так вы там обнаженный… - сладко пропел Мукуро, одновременно и издеваясь, и рисуя себе в сознании картинку, на которой изображался облаченный в костюм Адама биолог, влажное после душа тело которого поблескивало в свете ночных ламп. – Ммм… Я уже вас хочу…       На том конце провода снова повисла тишина, после чего последовали непозволительно долгие гудки: Хибари бросил трубку.