Подарок Махала

      - Лошади - существа добрые. Если хорошо относиться к ним, заботиться и ухаживать, то поездка, как говорится, будет мягкой, - Мансель спрыгнул с гнедого пони и, вытащив из кармана сухарь, скормил его лошади. Он поспешил к Фрерину, чтобы помочь младшему принцу слезть, но тот, спрыгнув самостоятельно, гордо стоял на земле, дожидаясь своего наставника. - Быстро, однако, ты учишься.        Фрерин кивнул, погладил пони по левому боку и передал узды Манселю. Пони недовольно зафыркала, и Мансель, накормив и эту сухарем, погладил лошадку по носу.       - Тише, Грета, тише, девочка. - Мансель свистнул, обратив внимание второго пони на себя. - Тайфун, домой, - гном повел лошадок в конюшню, а Фрерин вприпрыжку бежал за ним. Лошади слушались Манселя беспрекословно. Фрерин диву давался, отмечая, что лошади понимают своего хозяина. Он разглядывал их умные, выразительные глаза и мечтал о своей пони, у которой тоже будут большие умные глаза и спокойный нрав. Наставник принца напоил лошадок, освободил трудяг от седла и не забыл дать воды третьему пони.       - А этого как зовут? - Фрерин подскочил к Манселю; тот хмыкнул.       - Здесь я с именем не заморачивался, чубарый он и есть - Чубарый. Буйный очень, молодой.        Фрерин подошел к третьему загону и протянул руку, чтобы погладить Чубарого, но тот гневно зафыркал и встал на дыбы; Фрерин резко отпрянул, еле удержавшись на ногах: благо, Мансель успел схватить мальчишку за руку.        Конь успокоился, когда наставник грозно прикрикнул и хлестнул поводьями по железному ограждению. Он подошел к краю своего загона и протянул морду Манселю, тот легонько похлопал его по носу.       - Он только Вас признает, - заметил Фрерин.       - Нет, еще моего отца. И больше никого.        Мансель продолжал трудиться в конюшне: стоило сгрести сено, которое лошади разбросали мордами и копытами за пределы загонов, принести воды и убрать седла. Фрерин подумал активно ему помогать, подкармливая между делом лошадок сухарями. За работой они провели целый час, а вольер принял опрятный вид, Мансель предложил Фрерину вернуться к чтению книг. Мальчишка с улыбкой, возгордившись вдруг от чего-то, ринулся вперед, но запнулся об железный крюк и, сделав кувырок, угодил в стог сена.       - О, Махал, ты живой? - Мансель подбежал к Фрерину и подал ему руку.       - Да, все в порядке, - Фрерин отряхнул кофтан и штаны и вытащил сено, попавшее в сапог, потом спросил: - А что это?        Принц указал на чучело, сделанное из старых, но дорогих тряпок и соломы. Это было не простое чучело, каких Фрерин видел в Дейле. В одной руке оно держало меч, в другой - обрубок копья. Чучело было устроено так, что крутилось при ударах по его оружию, бокам и ногам с торчащими штыками, об один из которых запнулся Фрерин.        Мансель почувствовал себя неловко, но умолчать не смог.       - Я здесь когда-то тренировался ратному искусству. Это было давно, - и только Мансель сделал шаг вперед, последовал надлежащий вопрос:       - Ого! А как это работает?        Юному ратнику наказали, что королевского ребенка наставлять ратному ремеслу не стоит. Мансель до сих пор не понимал жесткую позицию Траина, но ослушаться не смел. Ослушание приказа могло стоить отцу Манселя чести, главнокомандования и места при дворе. Мансель чтил отца и не мог допустить позора любимого отца из-за единственного сына. А Фрерин не сводил глаз в ожидании ответа... Манселю ничего не стоило рассказать об устройстве боевого чучела, но ему становилось горько травить детскую душу, она и без того была затравлена.       - При спарринге чучело начинает вращаться, и чем сильнее удар, тем больше скорость вращения. При этом нужно успевать уклоняться от копья и перепрыгивать железную ножку, иначе будет... больно.        Фрерин обошел придуманного наставником противника и круглыми от восторга и удивления глазами посмотрел на Манселя.       - Вот это да... а можно, - Фрерин резко осекся, осмыслив свой вопрос, но соблазн был велик. - Можно мне один раз попробовать?       Мансель вдохнул, заранее предвидев наивную просьбу. Ответом Фрерину послужил краткий кивок, мальчишка заметался, ища что-нибудь похожее на клинок или палку, но Мансель, открыв старую бочку, сам вытащил и отдал Фрерину деревянный меч. Принц, исполненный восторга, схватил деревянное оружие, но, ощутив его тяжесть, пошатнулся на месте, еле устояв на ногах. Без сноровки Фрерину тяжко было совладать с, хоть и деревянным, мечом, он старательно заносил оружие и силился нанести удар, но в цель не попадал.        Измученный угрызениями совести Мансель сидел на небольшом табурете и наблюдал за неловкими движениями Фрерина. А ведь он мог его научить...        Мальчишка раскраснелся, рычал от злости, но тщетные попытки не раскручивали чучело. Руки устали и ослабли, ноги задрожали от тяжести, но Фрерин отчаянно продолжал махать мечом, наваливаясь на чучело всем телом. Он читал в книгах о тактике, постановке, контроле, но прочитанные в источниках фразы и предложения не помогали ему. В конце концов он выронил меч и, обессилев, осел на пол, наполовину сокрытый сухой травой.        Немного отдохнув, Фрерин вдруг обнял свои колени и залился горькими слезами. Мансель, не ждавший печального исхода, растерялся и подскочил к Фрерину и минуту стоял возле младшего наследника, не в силах вымолвить слова. Потом он собрался, мысленно обругав себя кхуздульскими ругательствами, и сел рядом, прижав Фрерина к себе. Он никак не ожидал, что Фрерин обхватит его мертвой хваткой, уткнется ему в бок и станет всхлипывать еще громче.       - Фрерин, ну что же ты? - Мансель дрожащей рукой гладил мальчишку по голове, растерянно глядя то на его макушку, то на чучело и валявшийся рядом деревянный меч.       - Я негодный, никчемный! - выпалил в отчаянии Фрерин.        Мансель отстранил мальчишку от себя, обхватив его лицо руками, и заставил Фрерина смотреть ему в глаза.       - Нет! Слышишь меня? Нет! Ты - младший наследник рода Дурина. Скоро придет твое время, и ты научишься всему, что должно уметь принцу.       - Отец не хочет, чтобы я звался принцем, чтобы стоял наравне с Торином. Он считает, что своим существованием я пятнаю честь моего брата, затмеваю его великолепие. Все внимание должно быть обращено на будущего короля - Траин живет таким порядком. Того же он хочет Торину, - Фрерин вытер слезы - размазал их по всему лицу - и свел брови, ожидая дальнейших действий своего наставника.        Мансель устало протер лоб и облокотился на деревянный заборчик.       - Жди, Фрерин, придет твое время! Сейчас я не в силах помочь тебе, только утешить, но... - молодой гном старался, чтобы его голос звучал ровно. Он решался на то запретное, понимая, что рано или поздно у него будут большие неприятности. - Ты знаешь, я могу дать тебе несколько уроков ратного искусства, только ты должен мне обещать, что будешь выполнять все мои требования.       - Конечно, конечно, я буду! - закричал Фрерин от восторга и бросился к Манселю, но тот его остановил.       - Для начала не кричи, - увидев согласный кивок младшего принца, Мансель поманил его за собой. - Следуй за мной, я покажу тебе пару мест, где будут проходить наши тренировки.        Фрерин бросился за Манселем. Его поступки больше не напоминали наставничество – только дружбу.

***

       Траин пребывал в скверном настроении, он возвращался из тронного зала, ворча на беспечность своего отца. Он прекрасно понимал, откуда взялась эта беспечность, но внушать что-либо Трору было тщетно. От злости на скулах играли желваки, Траин никак не мог понять, каким должно быть безумие, чтобы натолкнуть короля гномов на такое: устроить званый ужин для эльфов, с которыми гномы враждуют по вине самого Трора. У эльфов и гномов и раньше были государственные и территориальные распри, но сейчас они грозили усугубиться. В добавок к тому, многие знакомые гномки, приглашенные на недавно минувший ужин в честь Торина, жаловались, что госпожа Трианна не почтила их должным вниманием. Траин понимал, что знать не любит его жену, простушку по происхождению. Но вот уже много лет у Трианны получалось вызывать к себе уважение. А ее уход на ужине в честь старшего сына оскорбил гостей, особенно молодых зазнавшихся гномок.       Он вошел в дом. Первой, кто попался ему на глаза, стала Эрин. Она была в саже, и Траин побранил бы ее за внешний вид, если бы не усталость.       - Ваше Величество, - служанка поклонилась.       - Иди, иди, - Траин махнул рукой в сторону. - Не нужно любезностей.       - Позвольте, я хотела предупредить, ваша жена...       - Довольно! Иди с глаз долой! Это приказ. На сегодня твой рабочий день окончен, - Траин притопнул на гномку, и она шмыгнула в коридор.       - Как же ты мне надоела, - прошипел ей вслед Траин, стягивая с себя тяжелый плащ. -Трианна! Где ты?        Внук Трора чувствовал, что его жена в спальне. Он, не щадя тишины, с грохотом открыл дверь и замер от удивления - Трианна спала. Но шум потревожил ее сон, она с трудом разомкнула глаза и отягощенным взглядом посмотрела на Траина. Ее супруг почувствовал себя неловко, но увидев, что его жена пробудилась, вновь надел на себя маску безразличия и невежества.       - Правильно, королева, пробуждайтесь! Нечего средь бела дня.       - Траин, нам нужно поговорить, - не обращая внимания на грубый тон и суровый лик мужа, Трианна откинула одеяло, прошлась к своему платью и за минуту облачились в королевский наряд.       Брови Траина, сведенные к переносице, покрасневшее лицо и судорожно расширяющиеся ноздри не предвещали доброго, но Трианна не подавала страха, она была спокойна – ее самообладание сокрушало высокомерие мужа, взывая к язвительности.       - Да, дорогая, ты права, нам просто необходимо поговорить! Милая, если ты считаешь, что тебе все позволено, то ты глубоко заблуждаешься.       - О чем ты? - гномка, настроенная доброжелательно, с удивлением посмотрела на Траина.       - Скажи мне, дорогая моя, я хоть раз позволял себе покинуть пир после боя, будучи в плохом настроении, неважно себя чувствуя, израненный, заштопанный, забинтованный, с раскроенной головой!? Нет! Я умирал от ран, но имел честь почтить павших. Я поднимал кубки за воинов с обломками стрел в боку и стопах. А ты? О твоем уходе судачит весь Эребор. Дело дошло до того, что полагают, ты - нерадивая мать, раз смела покинуть ужин в честь сына!       - Ты слишком большое значение предаешь мнению окружающих, с каких пор Траина, сына подгорного Государя, заботят небылицы неоперившихся гномок, которое, наверняка, мелкие сошки рядом с благочестивыми мужьями, - Трианна держалась ровно, но подавить образовавшийся в горле горький ком не смогла. Траин не знал, что в ней зарождалась новая жизнь, но он откровенно демонстрировал равнодушие к своей жене, тогда она вновь задалась вопросом: нужен ли ему ребенок?.. Трианна знала ответ. - Если ты не настроен говорить спокойно, то уходи.       - Дождались! Женщина прогоняет с порога короля! - надрывался Траин.        Трианна тыльной стороной ладони вытерла выступившие слезы и гордо прошествовала к двери, рядом с которой стоял ее разъяренный муж.       - Тогда уйду я.       Она развернулась и скорым шагом, понимая, что Траин скоро осмыслит ее слова, направилась в прихожую за своей одеждой.       - Вольничать вздумала! - Траин рванул за женой.        Гномка схватила свой полушубок и, выскочив за пределы дома, скрылась в коридорах Эребора. Она спустилась на второй ярус, оглядываясь, не преследует ли ее Траин. Гномы бросали ей вслед удивленные взгляды и спрашивали, куда королева торопится, но Трианна не отвечала. Наконец, когда она смогла уединиться и убедиться, что Траин не следует за ней, гномка направилась в палаты врачевания к одному знакомому лекарю...