***
Двадцать шесть убитых гномов, накрытые серой простынёй с вышитым Аркенстоном над головой, ждали опознания у входа в палаты врачевания. В восточных коридорах царили смрад и тишина, изредка эхом расползался вой горюющих гномок и стук латных сапог.За пятерыми еще не пришли, их покойные ткани пропитались алой кровью. Эрин сидела на холодном полу в темном ситцевом платье и неотрывно смотрела на вышитый камень государя. Торин принёс ей горячий травяной отвар. - Выпей, должна отступить дрожь. Гномка, не глядя, двумя руками обхватила горячую кружку и обожглась: отвар пролился на платье. Эрин тихо вскрикнула от боли, но Торин вовремя схватил ее за руку, одним рывком подняв на ноги. - Не обожглась? - Торин развернул служанку к себе лицом. - Спасибо, Ваше Высочество. Утрата близкого мне друга сделала меня рассеянной, - Эрин поджала губы и отвернулась от принца, желая скрыть слезы. - Послушай меня, - принц нежно развернул гномку к себе. - Для тебя я - Торин. Эрин обессиленно кивнула головой. - Уверена, что хочешь остаться здесь до погребения? Тебе бы стоило надеть что потеплее и поесть. - Спасибо за заботу, Ваше... Торин, - Эрин осторожно высвободилась из рук принца. - Я предпочту остаться с ним. Она с болью взглянула на сокрытое алой тканью тело и вновь осела рядом с мертвым, прислонившись к холодной стене Одинокой горы мокрой от слез щекой. Торин отягощено вздохнул и направился вглубь врачевальной улицы. Он терзался сомнениями, не желая оставлять убитую горем Эрин, но отец и дед ждали от наследника иной помощи. Пока Траин беседовал с людьми Дейла, Торину настояло свершать обход каждые полчаса и подсчитывать новые потери. По пути принц встретил знакомого лекаря - Оина. Последний поклонился. - Без любезностей, - приказательный тоном отчеканил наследник, но его голос был слаб. - Требуется моя помощь? Оин выглядел обессиленным: всю ночь он и другие врачеватели боролись за жизни раненных гномов. В руках молодой гном держал трупную ткань. Торин подошёл очень близко, словно не хотел, чтобы разговор слышали. - В конце перехода на холодном камне сидит молодая гномка, - Торин указал вдаль, где сгорбилась над телом друга Эрин. Прошу, найди для неё плед. - Конечно, - Оин почтительно склонил голову и обошел Торина, но принц резко остановил его. - Помнится, вчера ночью ты сказал, что видел мою мать. Оин неуверенно подтвердил. - Я хочу ее видеть. - Конечно, спустись на ярус ниже во временные покои. Оин углядел на сером от изнеможения лице Торина облегчение. Принц пожал лекарю руку и слился с толпой воинов, плачущих женщин и сестер милосердия. Молодой лекарь смотрел своему принцу в след и чувствовал, как совесть покалывает грудь. Он не сказал ему, но понимал, что от Торина правда не укроется. Он накрыл очередной труп и поспешил к телеге с одеялами для раненых. Эрин дремала, когда Оин осторожно опустился на колени и закутал измученную гномку в одеяло. Она вздрогнула. Проснулась. Почувствовав прилив тепла, служанка поблагодарила молодого лекаря. Он выпрямился и с жалостью посмотрел на милую молодую гномку с еще детскими чертами леца. Мать ругала его за излишнюю жалость, он и сам себя бранил, жалость нередко отвлекала его от работы, он привязывался ко многим гномам и страдал вместе с ними. - Кхм, прошу прощение... Оин вздрогнул и обернулся. - Извините, я не хотел вас напугать. Лекарь протер лоб, чтобы прийти в себя. - Ничего, все в порядке. Я Оин - младший лекарь. Чем могу помочь? - любезно обратился он к собеседнику. Оину лицо показалось знакомым, но никого из знати, кроме сыновей Фундина, в друзьях у врачевателя не водилось, а этот гном был благородных кровей. - Меня зовут Мансель, сын Бэлмора Длинноборода. Мне сказали о трагедии, и я стремглав явился сюда. К счастью, я не нашёл отца среди погибших, скажите, он среди раненых? - Мансель был бледен, впали скулы и растрепались косы. Оин озаботился. - Я не видел вашего отца. Подождите здесь, я спрошу у других... - Оин по-товарищески похлопал незнакомца по плечу и торопливым шагом отправился на поиски своей матери. Мансель остался в ожидании. Он умел владеть собой, но сегодня был растерян и вял. Кто-то в общей суматохе толкнул Манселя и грубо велел поскорее убраться с середины дороги, тогда молодой гном оставил грузные мысли и постарался сосредоточиться на мертвых, раненых, лекарях. День настал холодным, предрекая новые несчастья. Мансель попятился к стене, чтобы не мешаться, и нечаянно наступил на плед Эрин. Девушка грубо пихнула незнакомца в ногу. - Смотри, куда идёшь! Гном растерялся. - Умоляю, прости, я... У меня... О, Махал, извини, я не хотел. Эрин взглянула на Манселя красными от слез глазами, его лицо стало серое, как надгробный камень. Она не желала стыдить его и постаралась улыбнуться, но не смогла. Гномка кивнула в знак прощения и отвернулась, к горлу подступил горький ком. Эрин закрыла лицо руками. В горле у Манселя пересохло, с плачущей служанки он перевёл взгляд на серую простыню, под которой лежал гном - близкий и дорогой ей друг. Не в его праве было вмешиваться в чужое горе, но он не смог стоять в стороне. - Пожалуйста, не плачь, - он легко коснулся её плеча. Эрин взвыла. - Да кто ты такой? Что тебе нужно? Проваливай уже! Проваливай! Уходи! Гномка, захлёбываясь слезами, вскочила, но затёкшие ноги не удержали её, и она, волей судьбы, угодила в объятья Манселя. Он невольно прижал Эрин к себе.***
Торин ворвался в палату без стука, молодая сестра милосердия постаралась его удержать, но принцу удалось войти внутрь. Две взрослые гномки, жаловавшиеся на боли в спине, испуганно оглянулись на него. Трианны здесь не было. - Где моя мать? - Королева Трианна? - Конечно! Где она? - Она поднялась к раненным вместе с госпожой Мериан. - Хорошо, - Торин развернулся и направился к двери. Перед уходом он остановился. - Надеюсь, нет причин для беспокойства. Её простуда не обернулась тяжелой болезнью? Гномочка растерянно пожала плечами. - Ваше величество, Королева Трианна не простужена. Торин задержался в дверях и недобрым взглядом покосился на молодую гномку, которая испуганно попятилась. - А что тогда? Гномка замотала головой. Торин резко захлопнул дверь. На обратном пути принц глубоко дышал и сжимал и разжимал правый кулак, смягчая тягостное напряжение. Неясности порождали в наследнике нездоровую злобу - будь то здоровье его матери или неполадки в Дейле и к востоку от горы... Торин тяжело дышал: ни сна, ни порядка. Одежда бессменно висела на Торине с разгульной ночи, по утру наследнику посчастливилось наскоро расчесать черные волосы и собрать две небольших косы у висков. Он остановился у лестницы, перевел дух и прикинул стратегию устранения беспорядка. Он ловко уяснил, что забота о матери, младшем брате, сестре и гражданах Эребора тяжёлым грузом легла на его плечи, и он отчаянно осознавал, что помощи ждать неоткуда. Его дед, великий некогда король, испугался последствий и заперся в сокровищнице, а отец уехал в Дейл. - Аркенстон...аркенстон, - тихо прорычал Торин и, медленно подняв глаза, замер и побагровел от гнева... Наверху к лестнице неуклюжими шагами торопился Фрерин. Он не видел брата и беззаботно размахивал кулаками, останавливаясь, чтобы пнуть или ударить невидимого противника. Его лицо и светлые волосы были в саже. Младший принц прибывал в недобром духе, от Торина это не укрылось. Он заметил старшего брата только на середине спуска. Фрерин судорожно вдохнул. Несколько долгих секунд братья смотрели друг на друга. По спине Фрерина прошлась дрожь и он, не отрываясь от глаз Торина, шагнул на одну ступеньку вверх. - Стой, - прорычал Торин. Фрерин помотал головой и поднялся ещё на две. - Живо вниз! - взревел Торин, и Фрерин пустился бежать. Мальчишка взлетел наверх и на всех порах помчался в отдалённые коридоры. Торин бросился за ним. Фрерин, готовый кричать, петлял в переходах, стараясь запутать Торина. Подъем по лестнице значительно замедлил старшего, но Торин оказался проворней. Фрерин, юркнув под серебряную арку, думал, что оторвался, и, забравшись на выступ, прислонился к нему - отдышаться, но Торин возник перед братом, подобно тени, медленно выползающей из угла. Второй раз бежать не удалось, Торин схватил младшего за волосы, Фрерин зарычал от боли. - Пусти меня, пусти! Торин развернул брата к себе. - Почему ты снуешь по нижним ярусам, будто орк-отшельник!? Где ты должен быть, негодник? Почему ты не с Двалином!? Над нами навила трагедия, пойми же ты, наконец, и прислушайся к взрослым. Отец запретил тебе... - Мне все равно! - вскричал Фрерин, пытаясь высвободиться. - Успокойся! Торин отпустил Фрерина. Брыкающийся принц не удержал равновесие и упал на каменный пол. Разъярённый Торин брезгливо, затронутый бесчестием брата до глубины души, усмехнулся, но подошёл к младшему и протянул ему руку. - Вставай, я отведу тебя к Двалину. Фрерин испепеляюще, из-под бровей, взглянул на Торина. Старший руки не убрал. Накопившиеся за день обида, отчаяние и злость просились наружу. Фрерин резко вскочил и с криками бросился на наследника. Торин ловко уклонился, и мальчишка снова оказался на полу, но Фрерин не сдался и в пылу гнева бросился вновь. - Это не достойно принца! - Торин схватил брата за капюшон, последний не переставал размахивать кулаками. Фрерину удалось хорошенько садануть Торина по губе. Старший оттолкнул брата и медленно провёл пальцами по месту удара - небольшая царапина, две капли крови. Торин сжал мускулистую руку в кулак и взглянул на Фрерина, который неуверенно сделал то же самое. Торин сделал шаг, Фрерин дрогнул, но остался на месте. Ещё шаг. Ещё... Фрерин закрыл глаза, на его мокром лбу пролегла морщинка. Торин тяжело дышал. Он приблизился слишком близко, ногти впились в кожу. Фрерин стоял. - У-хо-ди, - по слогам проговорил Торин. Фрерин открыл глаза. - Вон, - повторил старший брат. Фрерин остался на месте. Торин сжал вторую руку в кулак и прикусил больную губу. Фрерин выпрямился, но с места не двинулся. Торин замахнулся. Фрерин зажмурился... Было тихо, ни души, воздух звенел. Минута. Две. Три. Торин выдохнул, развернулся и оставил брата в гнетущем одиночестве.