***
К семи часам вечера гости, столпившиеся у входа в здание из красного кирпича, уже начали постепенно редеть. Как только одетый с иголочки швейцар (вылитый солдат из британской гвардии) смахнул белой перчаткой застывший на лбу пот, его взгляд случайно зацепился за фигуру, что шла ему навстречу со стороны бетонного шоссе. Остановившись прямо возле высоких ворот, выполненных из чёрного чугуна, молодой человек с прилизанными рыжими волосами вдруг склонился над аккуратно постриженным газоном и разразился громким, характерным для запущенного бронхита, кашлем. Хорошенько прокашлявшись, он вскоре выпрямился и, вынув из грудного кармана маленький стеклянный пузырёк, выпил его содержимое залпом. Приступы рваного кашля закончились сию же секунду. Когда же странный гость дошёл до швейцара, он молча посветил перед мужчиной чуть смятым приглашением. Швейцар лишь пожал плечами — от него здесь требовалось встречать дорогие тачки, а не проверять билеты каждого встречного. Тогда незнакомец последовал вверх по ступеням. Прогулка по свежему воздуху вкупе с несколькими телепортациями снова вернули его к состоянию вялого омлета, но волшебная микстура быстро привела его в чувства, точно лёд, приложенный к сильному ушибу. Теперь он ощущал себя почти великолепно. В стеклянных дверях, за которым начинался залитый ярким желтоватым светом холл, он снова показал сотруднице Форума своё приглашение. Девушка, которая ростом едва дотягивалась ему до груди, пробила куаркод на золотистом листке и, взяв в руки планшет, попросила назвать имя и фамилию. — Роджер Доннели, — без запинки ответил гость. — Гм… Вас нет в списке, — удивилась девушка, быстро скроля большим пальцем по экрану. — Вы, должно быть, не из «A’ternitas»? В приглашении вшиты инициалы этой компании, — спешно объяснила она, мгновенно заметив лёгкое замешательство на лице юноши. — Я близкий друг семьи Кёркленд. А в компании не числюсь. Девушка понимающе кивнула и набрала что-то в планшете. — В таком случае, добро пожаловать, мистер Доннели, — она протянула ему бейджик с голубоватой лентой. — Приятного вам времяпровождения. В зале было полно народу. Большинство пили шампанское и буднично обсуждали дела своих фирм. Некоторые женщины — что совсем молодые, что зрелые — едва не свернули себе шею, провожая новоприбывшего заинтересованным взором. Тьма в душе юного гостя торжествующе ликовала. Через полчаса зал содрогнулся от оживлённого крика ведущего — крепкого мужчины в блестящем пиджаке. — Заждались меня? Ха-ха! Уважаемые гости, проследуйте, пожалуйста, в наш главный зал! Прошу вас, только не толкайтесь и не деритесь! С другой стороны, если что-то и случится, то среди вас есть врачи. По холлу прокатился одобрительный смешок. Толпа, многие из которых держали в руках по бокалу со светлым шампанским, с удивительной покорностью двинулась в сторону окутанного приятным мраком концертного зала. Новый гость, который продолжал ловить на себе оценивающие взгляды женской половины публики, проследовал за остальными, но при этом не терял надежды отыскать в море незнакомых лиц Мэри Кёркленд. К его радости и лёгкому испугу, англичанка оказалась гораздо ближе, чем он мог себе представить. Вынырнув откуда-то из-за его спины, она пошла вместе со всеми, удерживая руками подол своего роскошного красного платья. На правом плече, задорно раскачиваясь, висела маленькая сумочка, украшенная камнями. Светлые волосы, ровно, как и в офисе прошлым вечером, были туго затянуты в пучок, оголяя тонкую лебединую шейку и пару рубиновых серёжек, нещадно оттягивавших розовые мочки ушей. Он хотел прикоснуться к её оголённой спине, но вовремя осёкся, заприметив поблизости какого-то мужчину, который быстро возник рядом с Мэри и деловито взял её под локоть. Так они и прошли в дверь, гонимые людским потоком, и скрылись там в бархатном полумраке. Гостю ничего не осталось, как пойти за ними следом. Концертный зал состоял из высокой сцены, обвешанной квадратными колонками, тёмно-лиловых штор и ярко-красных сидений, похожих на диванчики в городских кинотеатрах. Мэри Кёркленд вместе со своим партнёром двинулась ближе к сцене, пока не остановилась у третьего ряда и не последовала к центральным сидениям. Рыжеволосый гость, назвавшийся Роджером, резко свернул прямо у входа и выбрал себе место на последнем ряду. Он не собирался выдавать своё присутствие, ему хотелось просто наблюдать. Как только гости расселись по местам, на сцену выскочил всё тот же ряженый ведущий. Выглядел он, конечно, так помпезно, словно вёл новогодний корпоратив, а не Форум, связанный с современной медициной. Тем не менее, толпа встретила его довольными аплодисментами. — Уважаемые участники! — прогремел его голос в колонках. — Добро пожаловать на наше ежегодное мероприятие! Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить главные тенденции в медицине, поделиться передовыми исследованиями и инновациями, а также создать сеть профессиональных связей для дальнейшего сотрудничества и обмена опытом. Надеюсь, что наш Форум станет источником новых идей и вдохновения на будущие столетия, — чуть откашлявшись и в то же время дав зрителям передохнуть от его приветственного монолога, ведущий продолжил. — И для начала позвольте пригласить сюда главных инвесторов, без которых мы бы вряд ли смогли собрать такую плотную и весёлую тусовку, — на «тусовке» зал ответил весёлым смехом. — Генеральный директор компании «A’ternitas» Альфред Джонс-младший и его заместительница Мэри Кёркленд! Парочка тут же встала со своего места и, кое-как выбравшись из заполненного ряда, направилась к сцене. Они держались за руки и приветственно улыбались волне аплодисментов, что настойчиво подталкивала их к подсвеченным ступеням. «Альфред Джонс-младший, — мысленно повторил их тайный наблюдатель, жадно смакуя новое имя. — Партнёр по бизнесу, партнёр в постели. Так вот ты какой…» — Простите, тут не занято? — послышался над ним тихий женский голос. Он нехотя оторвал взор от сцены и уставился на темнокожую женщину, одетую в коктейльное платье и белую накидку, похожую на халат. — Могу я присесть рядом с вами? Получив небрежный кивок, она радостно примостилась рядом, дыхнув в сторону соседа парами выпитого шампанского. Невзирая на неприязнь, он продолжил своё наблюдение. Пока Альфред Джонс-младший вещал стандартную речь, одаривая публику очаровательной улыбкой, рыжий незнакомец внимательно изучал внешние данные оратора: его песочного цвета приглаженные волосы, загорелую кожу, аккуратные, почти модельные черты лица, волевой подбородок, открытую улыбку и подтянутую фигуру с широким торсом и узкими бёдрами. Н-да, на фоне своего конкурента этот Альфред выглядел весьма недурно. Даже удивительно, что он выбрал работу в фарма, а не подиум. На его блистательном фоне Мэри смотрелась как будто немного невзрачной и даже подавленной. Опустив глаза к своим туфлям (таким же красным, как и платье, сделанным из замши), она то и дело переступала с одной ноги на другую, ища в себе равновесие. Похоже, ей было неуютно находиться на сцене в отличие от своего красавца-кавалера. — … давайте продолжать совершенствоваться и двигаться вперёд вместе! Спасибо! — закончив речь, Альфред Джонс-младший передал микрофон своей замкнутой коллеге. Их наблюдатель мысленно поражался этому контрасту: вчера Мэри Кёркленд была холодна с ним и учтива, когда как сейчас её почти трясло от накатившейся тревоги. — Да… да, — пробормотала она, натянуто улыбнувшись зрителям. — Уважаемые гости, уважаемые коллеги. Я хочу выразить свою… м-м… искреннюю благодарность всем вам за то, что вы согласились принять участие в таком важном для нас, для вас, для всей страны, событии. Это особый день для нашей компании, когда мы отмечаем достижения… Её голос, хоть и пронизанный неуверенностью, приятно ласкал ему слух. Она была прекрасна, даже когда стеснялась и неловко запиналась во время речи. И если бы он сейчас оказался на месте Альфреда, он бы не стал стоять истуканом, как это делал красавчик. Он бы взял её за руку, обнял её хрупкие плечи и всем видом постарался бы оказать поддержку. Сидевшая рядом с ним женщина вдруг наклонилась в его сторону и, коснувшись его лица своими жестковатыми кудрями, поинтересовалась: — Вы впервые участвуете на мероприятии? — А? — не понял её юноша, продолжая с голодным неистовством наблюдать за сценой. — Да. — И как вам публика? — Сойдёт. Кажется, его сухой ответ не впечатлил женщину. Та тихо фыркнула и прилегла обратно на спинку кресла. — Важно отметить, что наша команда состоит из уникальных и… и талантливых… — в очередной раз Мэри запнулась, и на её щёчках вспыхнул румянец. Он невольно вспомнил её растерянное лицо во время танца у костра и испытал сочувствие, хотя до того планировал ненавидеть её всеми фибрами души. Незаметно для своих соседей он опустил руку под подлокотник кресла и нарисовал в воздухе руну. По залу прошёлся лёгкий, как шёлковая вуаль, ветерок. Ощутив его нежные касания на своём лице, Мэри вдруг успокоилась и с бесстрашием закончила свою речь: — Мы стараемся с Альфредом двигаться дальше, но и не забываем также чтить наследие наших отцов! Мы гордимся нашей компанией и теми достижениями, которые мы успели достичь за эти годы! У меня всё! Ещё раз спасибо за внимание! — Отлично, господа! — возник между ними ведущий. — Можете вернуться на свои места, но сильно там не засиживайтесь. Скоро мы вас пригласим обратно! Под лёгкие смешки зрителей Альфред и Мэри спустились в затемнённый зал. Из-за настигшей её эйфории Мэри передвигалась осторожно, чуть покачиваясь из стороны в сторону. — Ты хорошо в конце закончила, — шепнул ей на ухо Альфред. — Твой отец гордился бы тобой. Мэри поморщилась, когда речь зашла об Артуре, но мудро смолчала. Незачем закатывать скандалы в столь важный день. Она так и не поняла, что с ней случилось на этой залитой светом сцене. Поначалу она готова была посыпаться в пепел, даже подмышки вспотели из-за переживания и ноги подкосились от всепожирающего ужаса. А потом как будто некая внешняя сила пронзила её своим теплом и мигом очистила душу от липкого волнения. Что же это могло быть? Случайность или чьё-то вмешательство? Прежде чем вернуться к своему ряду, она как бы невзначай посмотрела на переполненный зал. Сердце тронуло знакомое волнение, а накрашенные помадой губы обожгло огнём. Ей показалось, будто она увидела в толпе знакомое лицо. Нет, чепуха… — Всё нормально? — учтиво поинтересовался Альфред и практически невесомо коснулся её поясницы. Вздрогнув от его шёпота, Мэри машинально кивнула головой и покорно двинулась меж сидений, прижав к груди сверкающую драгоценными камнями сумочку. Она не помнила, как добралась до своего места, все её мысли занимал другой человек. Юноша с рыжими кудрями и в мокрой от дождя куртке… как его там звали…? Мэри быстро повернулась назад и аккуратно выглянула из-за бархатистой спинки своего сидения. На сцену уже пригласили кого-то из крупных конкурентов, но она не обращала внимание на шум со сцены. Её сердитый и в то же время напуганный взгляд продолжал упрямо искать в толпе рыжую шевелюру. — О! Ma chère, как дела? Сморгнув гневную пелену, девушка переключилась на Франциска Бонфуа. Тот сидел на четвёртом ряду прямо позади них с Альфредом (неужто специально выбрал это место?) и нежно придерживал за руку молодую девицу в тёмно-синем жакете. — Здравствуйте, мсье… — разочарованно пробормотала она. — Не знала, что вы тоже сюда явитесь. — Это всё благодаря Шерон, — быстро ответил француз и погладил тыльную сторону загорелой руки своей дамы. — Шерон урвала для меня один билетик в самый последний момент. К слову, она из бьюти-компании «Флоуз». Слышали о такой? — Да, я… — Вообще по большей части мы позиционируемся на лечении угревой сыпи, — поспешно перебила её девица. Она как будто ждала того часа, когда ей представится возможность проявить себя перед более сильными игроками на рынке. — Это, конечно, не сравнимо с вашими направлениями, но мы тоже стараемся расширить свои отделы, дабы охватить полный перечень кожных заболеваний, включая также и химические ожоги… Даже в тихом режиме её голос оставался раздражающе звонким. Мэри слушала её вполуха, вынуждая себя выдавить хотя бы капельку интереса, в то время как её взгляд продолжал блуждать по дальним рядам, ища призрака в тёмной завесе. Кажется, она его не заметила, но он отлично понимал, что его разоблачение оставалось не за горами. Она всё время озиралась по сторонам и искала его среди кучки улыбчивых лиц. С одной стороны, ему безумно льстило такое внимание, но при этом его обуревало неприятное чувство. Его прежнее «я», более изнеженное и ранимое, упрямо вырывалось наружу, очевидно желая очистить осквернённую ядом душу. До этого момента он даже не догадывался, насколько сильной и влиятельной могла быть его более светлая сторона, к которой он относился с глубоким скепсисом. Но тут что-то острое ёкнуло в области груди, где должно было биться сердце, и он на несколько мгновений потерял самообладание. Дыхание его участилось, пальцы впились в мягкие подлокотники, а глаза резанули горькие слёзы. Женщина, сидевшая рядом с ним, с беспокойством обратилась к нему: — Вы в порядке? Не удостоив её ответа, он поднялся на ноги и направился к выходу, продолжая при этом злиться и ненавидеть себя. Что он вообще забыл в этом помпезном месте? Неужто собирался похитить девушку, по которой сходил с ума? Или намеревался ввязаться в драку с её кавалером, надеясь на летальный исход последнего? Даже встав на сторону тьмы, он продолжал вести себя, как круглый идиот. Наконец-то увидев вдали знакомую худощавую фигуру с рыжей шевелюрой, Мэри тоже соскочила с кресла, ловя на себе изумлённые взгляды коллег. Альфред резко ухватил её за тонкое запястье и попытался удержать на месте. — Эй, ты куда? — шепнул он. Его взгляд скрылся в отблеске квадратных очков, поэтому она с трудом угадывала его эмоции. Неужто он волновался за неё? Или просто боялся неуместного внимания? — Мы скоро будем снова с презентацией выступать, ты забыла? — Нет, — ответила Мэри. — Мне нужно в дамскую по очень срочному делу. — Только быстро, — удовлетворившись ответом, он отпустил её руку и переключил внимание на выступление своих конкурентов. Мэри с трудом протиснулась из ряда, на ходу случайно сбив чью-то стоящую на полу сумку и задев локтем голову зрителя. В дверях она встретила Лэрри Блант в компании секретарши Альфреда — взрослой женщины в твидовом клетчатом пиджаке и в длинной юбке из похожего материала. Дамы обратили внимание на раскрасневшееся лицо своей начальницы и тут же перестали шушукаться, поведя себя, как пойманные с поличным школьницы. — Мисс Кёр… — хотела позвать ей Лэрри, но англичанка прошагала мимо, не удостоив свою подчинённую даже коротким взглядом. Поначалу она немного растерялась, оказавшись в запустелом холле. Несколько сотрудников, одетых в белые рубашки и чёрные бабочки, прошли мимо неё, держа в руках по пустому подносу. Голые кирпичные стены, выполненные в стиле современного лофта, украшали картины с репродукцией художников прошлого века. Неподалёку от входа в сад стояли длинные, укрытые скатертью, столики, забитые до краёв холодными закусками, сладостями и шампанским. Гладкий кафельный пол вибрировал под ногами, ловя на себе эхо микрофона. Чуть отойдя от резкой перемены локации, Мэри возобновила своё движение. Буквально тут же она заметила впереди рыжую шевелюру. Шаркая ногами, юноша понуро шёл по направлению к стеклянным дверям, возле которых толпились охранники. Неужто понял, что она заметила его, и теперь пытается сбежать? Почему-то рассердившись на него, Мэри рискнула и перешла на неуклюжий (проклятые шпильки!) бег. Быстро оказавшись рядом, она взяла парня за локоть и настойчиво повела подальше от любопытных секьюрити, благо, парень особо не сопротивлялся. — Через минуту встречаемся в саду. Тот, кажется, даже не удивился её словам, сказанным тем же холодным тоном, что и в офисе, и кротко кивнул. Они благополучно разъединились и пошли в разные стороны — парень, прогуливаясь, направился к открытому саду, а Мэри, как и обещала Альфреду — в уборную. От переизбытка волнения ей действительно захотелось в туалет.***
— Уничтожит миры? — пребывая в сомнении, уточнила Лиза. — Это Шон-то уничтожит? — Ты мне не веришь, ведьмочка? — казалось, Талиесин был глубоко оскорблён, хотя дальнейшие слова сильно противоречили его напряжённому лицу и поджатым губам. — Но какое мне на то дело? Ты просила утолить любопытство, и я снизошёл до твоей просьбы. Твоя реакция мне не интересна. Роджер и Илэсэйд удивлённо переглянулись. Читать по губам ни он, ни она не умели, хотя им обоим не терпелось подслушать. К тому же Лиза выглядела растерянной и даже раздосадованной, и это значило, что их разговор явно уходил в какое-то непредсказуемое русло. — Но… но я правда не понимаю, — произнесла ведьма, нервно качая головой. — Ты не можешь рассказать об этом твоём будущем поподробнее? — Нет, не могу, — резко возразил ей бард. — Будущее — это не картина на стене! В него можно заглянуть лишь одним глазом и всего на одно мгновение. — То есть, — девушка нахмурилась, — ты и сам не знаешь, что видел. Своими заявлениями и наводящими вопросами Лиза постепенно распаляла в душе барда гнев. — Я знаю, что я видел, глупая ты ведьма! — рявкнул он, наклонившись вперёд. — Я видел смерть невинных созданий! Видел миры, объятые пламенем! И во всей этой вакханалии стоял твой дружок — этот недоделанный Лепрекон или кем он там себя возомнил! Именно за ним длинной дорожкой потянутся разрушения! — Где ты это видел? — невзирая на крики, стояла на своём Лиза. Всё, в чём старательно заверял её Талиесин, казалось ей нереальным. — Просто я тоже видела осколки нашего будущего… Но, сдаётся мне, оно сильно отличается от твоего, вот я и подумала… — Подумала она! — воскликнул бард, окончательно потерявший хладнокровие. — Да на что ты вообще способна, волшебница людского происхождения? Твоё дело готовить отвары для больных и летать на метле. Заглядывать в само время — вообще не твоя прерогатива. — Ну, знаешь ли! — фыркнула Лиза и наколдовала из песка шар, похожий на снежок. Казалось, что она сейчас вознамерится кинуть его в Талиесина, однако не прошло и пары секунд, как шарик посыпался, вновь став частью древнего склада. — Я же говорил, — небрежно осклабился бард. — Ты не способна на более мощную магию. Твои стихийные фокусы не впечатляют меня. — Эй! Ты чего делаешь? — шепнул за спиной Роджер. — Мы драться будем или как? Лиза молча подняла руку, даже не повернувшись к парню лицом. — Ладно, допустим, ты говоришь правду, — заявила она. На слове «правда» желваки Талиесина пришли в быстрое движение. — Тогда почему ты до сих пор не вывел Шона из строя, а? И зачем ты своровал у нас женские вещи? Как вообще это связано со спасением будущего? Талиесин с томным видом закатил глаза. — Дело в том, — вяло изрёк он, — что в моих ведениях не только Шон повинен в конце света, но и девушка, которую вы все так отчаянно пытаетесь найти. — Мэри?! — не поверила в услышанное Лиза. — Именно, — кивнул головой бард, мысленно наслаждаясь её реакцией. — Только не сама Мэри Кёркленд, а их любовный союз. Нынешнее состояние Шона, говоря очень мягко, неправильно, он не должен был стать ни колдуном, ни тем более Лепреконом. К сожалению, я упустил момент его перевоплощения, ибо такие детали не были указаны в видениях, поэтому сразу же перешёл к плану «б». — Плану «б»… — Это я заставил девицу уехать из города и забыть мальчишку, как страшный сон. На несколько секунд в помещении воцарилась тишина. Лиза очень сильно старалась уложить новую информацию в голове, но чем больше она думала об этом, тем сильнее у неё захватывало дыхание. Ничего подобного в своём сне она не наблюдала… Не было между этими двумя никакого союза. И всё же Талиесин, каким бы снобом он не являлся, был для неё чем-то вроде авторитета. По крайней мере она доверяла его опыту больше, чем своим ощущениям. — Прости за любопытство, — пробормотала она, еле шевеля пересохшими от волнения губами, — но каким образом ты заставил её уехать…?***
Чистое синие небо плавно затягивалось лилово-красным закатом. Звёзд нигде не было видно, но оно не удивительно: в городах их заменяли огоньки пролетающих самолётов и призрачные отражения прожекторов. Мэри встретила его возле пруда, где сама давеча искала своё утешение. Гладкие камни, что возвышались за его спиной, теперь напоминали чёрных стражей в бесформенных балахонах. Того гляди — отвернёшься, и они придут в движение. Она плохо помнила их предыдущую встречу — вредная память ни в какую не желала впускать в свои просторы этого человека. Но если разум отказывался запоминать рыжеволосого юношу с грустными глазами, то вот тело — напротив — помнило его великолепно. И когда Мэри шагнула ему навстречу, робко ступая на хрустящую щебёнку, её сердце забилось сильнее, а низ живота коснулась знакомая истома. — Ты вообще понимаешь, что это сталкинг? — это было первое, что сорвалось из её уст в тот момент, когда он обернулся на звук её шагов. — Всё, что ты делаешь — это сталкинг. — Чего? — Преследуешь меня, — сухо объяснила англичанка. — Куда бы теперь я ни пошла, всюду меня ждёшь ты. Сначала в офис мой пробрался, теперь сюда… И, кстати, как ты прошёл через охрану? Тебя кто-то впустил? — мысли о возможном сообщнике внутри их фирмы выбили её из колеи. В первую очередь она подумала о Лэрри. — Прости, если доставил тебе неудобства, — на удивление мягко и миролюбиво откликнулся парень. — Я всего лишь хотел посмотреть… — На что? Незнакомец тут же боязливо потупил свой золотистый взор. На секунду Мэри подумала, что переборщила с холодным тоном. Но, чёрт возьми, она имела право злиться! Ещё вчера она ясно дала ему понять, что между ними не может быть отношений, и вот он всё равно покусился на её покой. Её сердце занимал Альфред, и даже будучи немного рассеянной в последнее время она бы не смогла влюбиться в это… рыжее и долговязое чучело. Хотя, стоило признаться, на сей раз это чучело было одето со вкусом: его тело облегал чёрный итальянский костюм, на ногах переливались мягким светом кожаные туфли, а на шее красовался платок цвета холодной зелени. Ярко-рыжие волосы были чисты и аккуратно уложены назад, явив на свет широкий и гладкий лоб. Щёки и подбородок были тщательно выбриты, не оставив ни единого намёка на тёмно-медную щетину. «На самом деле, — внезапно для себя подумала Мэри, — выглядит он весьма недурно». Но потом быстро отмела эти мысли-предатели прочь. — Послушай, — произнесла она, вынужденно смягчившись. Всё же не могла она злиться на этого грустного паренька, по крайней мере в полную силу, пока тот обиженно надувал губы. — Ты… как тебя зовут? Парень дрогнул, услышав её вопрос, и посмотрел на девушку, широко распахнув свои большие, тронутые тёплым золотом глаза. Как будто он поверить не мог, что она посмела спросить у него именно это. — А ты… разве не помнишь? — совсем тихо прошептал он. Его белый кадык резво дрогнул, выдавая нарастающую тоску. Мэри стало окончательно дурно от такого зрелища. — Я уже представился тебе… И раньше… — Я не помню, что было раньше, ясно? — прервала она его унылый поток. Теперь её охватило раздражение, но не на парня, а на саму себя за то, что она действительно ничего не помнила. Кто-то говорил, что счастье кроется в неведении, но в данную минуту Мэри не считала себя счастливой. Пока что пробелы в памяти приносили ей лишь неудобства, да лишний стресс. — Пожалуйста, скажи, как тебя зовут? — Шон… Шон Грин. — Шон. Точно, да, — девушка поёжилась. К вечеру в саду начало холодать, и кожа на её плечах покрылась мурашками. — Послушай-ка меня, Шон, я не хочу вызывать полицию, ясно? Влюблённость — это прекрасное и светлое чувство, спору нет. Но временами она может превратиться в одержимость, и вот это уже серьёзная, разрушительная проблема, причём не только для меня, но и для тебя самого… — Я не собираюсь преследовать тебя, если ты об этом, — перебил её Шон. — И вообще после сегодняшнего вечера я больше тебя не потревожу. Но на прощание… — он чуть запнулся. Ему явно не легко давались эти слова. — Возможно, ты и этого не помнишь, но когда-то в Рэдкиле я сказал тебе, что я не лжец. Всё, что когда-либо я обещал сделать для тебя, я исполню. — Окей… — Мэри нервно сглотнула, подумав о худшем. А вдруг он сейчас кинется на неё, придавит к кустистой стенке лабиринта и совершит то, чего она боялась до дрожи в коленках? — И когда ты уезжала, я дал слово тебе, что найду сидов. Сердце девушки пропустило сильнейший удар, выбив из её лёгких воздух. Она сделала шаг назад, всё ещё не ведая, к чему клонил этот безумец в дорогом итальянском костюме. — Но, увы, я их не нашёл, — заявил юноша. — То есть, нет... не совсем так. С одним я всё же столкнулся, причём сразу же, как только ты уехала. В итоге мы с ним заключили некий… контракт. Его звали Липок и он до нашей встречи был Лепреконом. Чем дальше в лес, тем страшнее правда. И какая-то часть Мэри продолжала тянуться к этой правде, неистово желая впитать её в себя, когда как другая, более глубокая и тихая, настоятельно советовала бежать, заткнув уши. Она не должна этого знать. Если он продолжит говорить… — В общем, к чему все эти пустые слова? — вдруг не вытерпел Шон. — Лучше я это продемонстрирую. Он поднял руки вверх, и на его пальцах, Мэри готова была поклясться, появилось зелёное свечение. В тот же миг земля под её ногами дрогнула, светло-розовый гравий сорвался с почвы и медленно поплыл наверх. Мэри ощутила себя внутри космической станции, где в холодных железных стенах царствовала невесомость. Крохотные камушки проплывали мимо её испуганного лица, вращаясь в воздухе и врезаясь друг в друга с громким стуком. И когда, казалось бы, вся щебёнка взмыла в небо, на её месте в осветлённой почве появилась густая зелёная трава. Тонкие стебельки проворно полезли навстречу беззвёздному небу, на ходу расправляя огромные молодые листы. Среди них также появились цветущие растения: желтоватые колокольчики коровяка, огненно-красные бутоны чайной розы и сиреневые лепестки морской астры. Мэри смогла распознать только эти виды цветов, однако среди них появлялись и другие растения, которые были ей неизвестны. Они росли стремительно, как при ускоренной съёмке, становясь всё больше и пышнее с каждой прожитой секундой. Мэри не хотела верить в их реальность. Даже когда зелёные листья коснулись её оголённых ног, а в воздухе потянуло сладковатым ароматом пыльцы, ей захотелось отвернуться и зажмурить глаза. — Твою мать! — в сердцах выкрикнула Кёркленд. Резким движением она запустила руку в сумочку и быстро нащупала на дне знакомый усохший стебель. Сердце стучало, как бешеное, а мысли путались в клубок. Этого не может быть, не может быть, не может быть! Вытянув из сумочки майскую веточку, она с отвагой во взгляде направила её на Шона. Она не помнила, почему вдруг решила, будто почти потерявшая надлежащий вид веточка могла защитить её от колдовства, но эта мысль была самой яркой вспышкой в её разуме. Словно забытое видение. Или древнее чутьё. Увидев в девичьих руках своё смертельное оружие, Шон с ужасом отпрянул назад. Невесомость пропала, и щебёнка с грохотом посыпалась на землю, нещадно подминая под себя проросшие весенние цветы. — Ты кто такой? — рявкнула Мэри. — Отвечай, живо!***
Лиза медленно опустила ладонь в карман и нащупала на небольшом плеере объёмную круглую кнопку «Play». Нет, она делала это не потому, что Талиесин намеревался совершить против них атаку. Просто ей нужно было хоть чем-то занять себя, пока её мысли усердно выстраивали в голове логическую цепочку. — То есть, — произнесла она после недолгой, но очень напряжённой для всех находящихся на складе, паузы. — То есть, ты стёр ей память. — Не совсем так, — качнул головой бард. — Скорее, подкорректировал. Это была очень… тонкая операция. Мне нужно было в избирательном порядке вытащить из её разума лишь небольшие кусочки тех воспоминаний, которые могли пробудить в ней симпатию к сапожнику. Говоря иначе, я… — Стёр Шона из её памяти, — заключила Лиза, наконец-то понимая. — Как итог — операция прошла неплохо, хотя местами и… — Талиесин чуть поморщился, очевидно не привыкший себя критиковать, — топорно. — В каком смысле? — Для того, чтобы Шон полностью вышел из её головы, мне пришлось притупить её чувства. Так нужно было для того, чтобы тело отвыкло от новых ощущений. Я… я не хочу на самом деле об этом говорить, — признался бард, окончательно мрачнея. — Мне не в удовольствие обсуждать чужую влюблённость. «Как и мне», — хотела ответить ему Лиза, припоминая, как давеча Шон прятался под одеялом и без конца ныл о своей душевной боли. Ей было не понять таких чувств, так как сама она никого, кроме своей покойной бабушки, не любила. Разве что… Её взгляд невольно скользнул назад, коснувшись меча Илэсэйд. Нет. Определённо нет. — В общем, я раскрыл перед тобой все карты, ведьмочка, — не вытерпел её молчания Талиесин. — Что же теперь ты предпримешь? Отступишь ли, позволив мне спасти наше будущее? Или же наплюёшь на осмысленность и бросишься в атаку вместе со своей жалкой шайкой? Нэша ждёт не дождётся моего сигнала, чтобы разорвать вас на куски, — он указал пальцем на огромную сову. Лиза думала не долго. На самом деле решение было принято уже давно, гораздо раньше того, что она узнала от Талиесина. — Ты уж извини, — заявила она, вернув колдуну его надменную улыбку. — Но у нас с Шоном есть договорённость, скреплённая магией. Так что, каким бы праведными не были твои мотивы, мой выбор очевиден. Она снова просунула руку в карман и в этот раз нажала на кнопку воспроизведения. В наушниках мгновенно прогремел голос Ди Снайдера, солиста группы «Twisted Sister». Удивившись таким старомодным вкусом, Лиза косо глянула на Роджера. Роджер гордо показал ей козу. Вздохнув, Талиесин снял со спины свою старенькую гитару и разместил её на груди. «Как скажешь», — отчётливо прочлось на его красивых губах.***
— Мэри, прошу тебя, — взмолился перед девушкой Шон. — Убери эту штуку. Ты не понимаешь, она… — … причиняет тебе боль, — ловко отчеканила Мэри Кёркленд. Чувство превосходства приятно согревало ей душу. Майская веточка была единственным оружием, которого Артур и Джонс-старший не учли в своих засаленных дневниках. Сделав это открытие самостоятельно, Мэри автоматически подняла себя на ступень выше их. — Я догадалась. — Но я не желаю тебе зла! — не терял надежды достучаться до неё Шон. — Я хотел всего лишь показать тебе сидов, и только! Но внезапный глухой выстрел не дал возможности Мэри ответить. Охнув, Шон дёрнулся назад и схватился рукой за правое плечо. Из лабиринта вышел Альфред, держа в руках пистолет с нанизанным глушителем. — Ты же собиралась отлучиться в туалет. — Альфред! — Мэри без промедления бросилась к нему. Но тот хоть и обращался к ней, смотрел же только на Шона, и на его губах змеилась страшная улыбка. — Так, так, — протянул он, держа Шона на мушке. — Парень со смешной панамкой из бара. Так и знал, что мы очень скоро свидимся. Мэри прижалась к груди своего возлюбленного, отчаянно ища в нём защиты. — Альфред, — прошептала она, сжав пальцами ткань его светлого пиджака, — будь осторожней, он… — Я в курсе, милая, — прервал её американец. — Нутром чуял, что сегодняшний Форум закончится чем-то подобным, поэтому припас с собой некоторые примочки. Пришлось даже охране дать на лапу, чтобы те закрыли глаза на оружие. Так что если бы ты, дружище, не сунулся сюда, я был бы страшно на тебя обижен. Дождавшись того момента, когда рана, оставленная пулей, затянется, Шон выпрямил спину и смело посмотрел в сияющие лазурью глаза Альфреда Джонса-младшего. Боль была короткой, почти незаметной, но её хватило для того, чтобы всколыхнуть уснувшую на дне его рассудка ярость. Ту самую, чернильно-чёрную, голодную и не знавшую милости. Мелкое помутнение, вызванное любовью к Мэри, смело одним махом, как нечто ненужное и лишённое особого смысла. Он видел перед собой врага, и единственное, чего он хотел — лишить его жизни.***
Не дожидаясь команды, Стикини рванула навстречу троице, сметая крыльями валявшийся на полу мусор. В её огромных янтарных глазах горело бескомпромиссное желание убивать. Но едва её когтистые лапы оказались в полуметре от Лизы, как тут же перед ведьмой возникла широкая спина Илэсэйд. Шотландка приняла совиную атаку на себя и мечом откинула её назад. Лиза робко отстранилась. Пока она продумывала план нападения, Ди Снайдер продолжал с притягательной яростью напевать «We don’t gonna take it». Когда же сова собралась с новыми силами наброситься на Илэсэйд, между ними возникло нечто тёмное и крохотное. Затрепыхавшись, оно со всей скорости врезалось в плоскую морду Стикини, а затем сделало это ещё раз, соря по полу своими длинными иссиня-чёрными перьями. Поначалу Лиза решила, что это любопытная чайка случайно залетела через разбитое окно, но, приглядевшись, увидела в их защитнике ворона. Интересно, а он-то откуда взялся и зачем бросился им на подмогу? Сова закричала, замотала крупной головой, пытаясь стряхнуть с себя назойливого врага, но чёрная птица была неумолима. Она терзала совиную морду когтями, целясь в круглые выпуклые глаза, короткими рывками выщипывала её роскошные перья, мешая скоординироваться в замкнутом пространстве. Поняв, что лучше не мешаться под ногами, Илэсэйд вернулась к Лизе, продолжая при этом настороженно держать меч наготове. Мало ли, вдруг маленькая храбрая птица проиграет битву и надумает отступить? Тем временем Роджер тронул Лизу за плечо и жестом указал на то место, где недавно стоял Талиесин. К их ужасу, бард уже вовсю улепётывал, минуя сгнившие коробки из-под рыбы. Видимо, он успел оценить накалившуюся обстановку и прийти к грустному выводу, что победы ему не видать. — За ним! — приказала Лиза, с большим трудом заглушая визги электрогитары. Оставив Илэсэйд наедине с бушующими птицами, они вдвоем бросились следом за бардом.***
— Давай по-хорошему, дружище, — с напускным дружелюбием обратился Альфред к чудовищу в костюме, на котором зияла маленькая дырка от пули. — Пойдёшь со мной добровольно, и я больше не буду в тебя стрелять. Волоска с твоей головы не упадёт, даю слово. Они оба понимали, что это была дерзкая ложь. Их взгляды алчно пылали, выдавая разбушевавшийся в душе азарт. Эта дуэль напоминала игру в покер — настоящее царство искромётного мухлежа. Кто первый случайно опустит взор и выдаст волнение, тот и проиграл. Шон двигался вдоль пруда, выставив вперёд руки, точно пойманный преступник. Его лицо было бледным, как маска статуи, и на сей раз в ней не было и капли прежней доброты или сожаления. — Альфред… — очень не вовремя Мэри дёрнула своего парня за рукав. — Альфред… если нас увидят… — Нас никто не увидит, — тут же отчеканил Джонс, не сводя с монстра презренного взгляда. — Я перенёс нашу презентацию на час позже. Сейчас выступает компания из Бразилии, и я почти уверен, что их речь будет невозможно долгой. — Но вдруг кто-то выйдет в сад… — не отставала от него Мэри. — Я держу ситуацию под контролем, ясно тебе?! — не вытерпел Альфред, и в гневе повернул в её сторону голову, тем самым уличив для Шона лучший момент. Парень тут же исчез из виду, а когда Альфред попытался прицелиться, то, к своей досаде, обнаружил в своей руке чайную розу. Пистолет исчез следом за существом. — Чёрт… Не успел Альфред выругаться, как тут же ощутил толчок в спину. Монстр ударял скрытно, действуя исподтишка и намеренно целясь в болезненные точки. Как только Альфреду удавалось разглядеть его в полумраке, как тот мигом исчезал, растворяясь в плотных тенях крохотного сада. К Мэри он не подходил, держа в уме майскую ветвь, но и сама девушка не стремилась вмешиваться в драку. Говоря откровенно, она боялась. Боялась так сильно, что не могла даже сдвинуться с места. У неё не было большого опыта в поимке чудовищ. Отец быстро задвинул её обучение на второй план, когда на горизонте замаячил новый наследник в лице сына лучшего друга. Потому ей только и оставалось, что стоять в стороне и в немом бессилии наблюдать за тем, как её парня избивают незримые руки твари. В какой-то момент Альфред дал слабину, споткнулся и оказался лежать на траве. Встав над телом противника, Шон схватил его за шкирку и намотал на кулак уголки атласной рубашки. Тьма довольно урчала внутри него, с радостью принимая в себя дары сгоравших в адской пламени эмоций. Парень стиснул свободный кулак и ударил Альфреда в челюсть. Удар получился сильным и смачным. Голова противника дёрнулась назад, и из разбитых губ брызнули алые сгустки крови. Ещё один удар, и в сторону слетели очки, а на безупречном лице появился красный след, который в необозримом будущем должен был превратиться в синяк. Шон упивался своей властью, как мог. Он не желал признаваться себе в этом, но, сидя в концертном зале, он безумно мечтал набить морду этому зазнавшемуся богачу. А растворившаяся в бессмертном теле пуля лишь прибавляла силы тому внутреннему нечто, тому чудовищу, что скрывалось в самых дальних задворках его души, дальше тех уголков, где жила обида на шерифа Куинн и ненависть к фейри, убившей его отца. Оно было древнее мира, и его голод был неутолим. — Что тут происходит? Звонкий голос, смоченный французским нотками, прозвучал поверх болезненных стонов обмякшего Альфреда Джонса-младшего. Выбравшись из лабиринта, Франциск первым дело обратил внимание на побледневшую Мэри, а уже затем с непониманием уставился на двух дерущихся парней. — Ох, merde… — это было последним, что случайно вырвалось из его уст, ибо изголодавшийся до насилия монстр мигом нацелился на него. За долю секунды он оказался возле Бонфуа, их носы соприкоснулись, а глаза — испуганные васильковые и озлобленные золотистые — устремились навстречу друг-другу. — Скажи мне, чего ты хочешь, — потребовало существо голосом, от которого содрогалась каждая жилка в теле обомлевшего француза. — Я ведь слышу твои грязные желания. Они шелестят в тебе, будто полчище тараканов. Я знаю, что ты болен, твоя жажда до ненормального велика, из-за чего ты хочешь заполучить всех и каждого. Мужчина или женщина — разница не принципиальна, правда ведь? Бедолага, небось тяжко терпеть столь ненасытное либидо. Я с удовольствием избавлю тебя от этого бремени, не требуя ничего взамен. Произнеся это, монстр рывком схватил Бонфуа за пах и стиснул его белыми, как мел, пальцами. По лазурным штанам француза хлынула тёмная кровь, и мужчина, гонимый безумной болью, захлебнулся в отчаянном крике. Далее, как по нотам, среди теней лабиринта показалось взволнованное личико Лэрри Блант — юной секретарши Мэри Кёркленд. Проходя по угловатым стенам лабиринта, она отчётливо слышала крики, от которых ей стало дурно, но желание позвать на помощь охрану оказалось слабее любопытства. Если бы она знала, на что шла, то разумеется поступила бы иначе. Незнание не уберегло её от беды… Монстр ощутил её сердцебиение гораздо раньше, чем увидел её тронутую вечерней синевой рубашку. В испуге приложив руки к груди и не осознавая своей ошибки, Лэрри добровольно шла к нему навстречу. Но едва она увидела на газоне два тела, её милое личико исказилось от шока, а рот раскрылся в желании закричать. Однако крик был вероломно перекрыт чьей-то широкой и липкой ладонью. Лэрри смогла распознать в тени блеск его звериных глаз, сощуренных от удовольствия, и почувствовать носом запах влажного леса. На остальной анализ не хватало ни сил, ни здорового рассудка. Раздвинув тонкие, искривлённые мерзкой ухмылкой, губы, существо прошептало, обдав её лицо горячим дыханием: — Чего желаешь, золотце? Лэрри задержала дыхание. — Бедная серая мышка, — слащавый голосок аккуратно вплетался в её разум, и девушка покорно обмякла под властным напором чужака. — Я вижу тебя, как раскрытую книгу. Тебе не суждено подняться выше нынешней должности, и ты это прекрасно знаешь. В тебе слишком много робости и нет особой тяги покорять высоты. Говоря иначе, если бы твоя мать не грозилась выселением, ты бы забилась обратно в свой угол, где удобнее всего наблюдать за внешним миром. Настоящая мышка. А хочешь… хочешь, я исполню твою мечту? Подарю тебе твой истинный облик: хвост, уши и короткая шёрстка станут тесными партнёрами твоей новой жизни. Не успела Лэрри заплакать от всепоглощающего ужаса, как монстр внезапно дёрнулся в сторону, невольно высвободив её губы от своей ладони. Подлетевший Альфред сбил его с ног. Он испытывал ярость, сравнимую с яростью демона. Будучи глубоко оскорблённым и униженным за побитые лицо, он собирался вымесить свои болезненные чувства на обидчике. Схватившись за атласный платок одной рукой, он поднял голову твари с земли и с неимоверной силой ударил её по щеке. Капли крови оросили примятую траву. Тварь беспрекословно принимала на себя удары, но вовсе не потому, что решила вдруг сдаться. Кольца, украшавшие указательные пальцы на обеих руках американца, были одним из самых маленьких и незаметных, но в то же время весьма эффективных оружий, что имелись в ассортименте ведьмолова. За кольца, в отличие от осиного кола, никто спросит. При очередном замахе громко хрустнул нос, область вокруг него налилась тёплой кровью. Заплыл один глаз, распухли побитые губы. Альфред не мог остановиться. Кожа на его костяшках лопнула, оголив белую кость, но он не чувствовал боли, ибо его телом правила месть.***
Лиза боялась, что не догонит Талиесина. В отличие от неё, бард двигался очень быстро, ловко лавируя между пустыми контейнерами и перескакивая через различный мелкий мусор. Нет, проблема заключалась вовсе не в её нелюбви к бегу, просто голод и недосып оказались настолько ощутимы, что даже мимолётный всплеск адреналина не мог заглушить их силу. К тому же, она опасалась, что своими резвыми движениями опрокинет торчащий из кармана плеер и лишится главной защиты от бардовских чар. К слову, Ди Снайдер уже давно благополучно ушёл на покой, передав микрофон крикливому солисту AC/DC. «Проклятье! — думала она, оббегая очередной пустой контейнер с облупленной бледно-синей краской на ребристой стене. — Мы не должны его упустить!» Как будто услышав её мысли, из-за угла показался Роджер. Он пробежал мимо неё, обдав ведьму холодным воздухом, и старая полосатая панамка соскользнула с его длинных слипшихся волос. При более спокойных обстоятельствах такая потеря, несомненно, его бы расстроила, но сейчас, очевидно, он был слишком поглощён преследованием, и ему не было дела до своей непокрытой головы. Вскоре поравнявшись с бардом, Роджер прыгнул на него сверху и, обхватив руками его талию, повалил Талиесина на землю. Между ними началась неловкая возня. Бард пытался оттолкнуть от себя ирландца, пиная его ногами, но его попытки были безуспешны. Роджеру стоило дать несколько пощёчин колдуну, чтобы тот затих и перестал брыкаться. Когда Лиза подошла к ним, на белоснежном лице барда ярким пятном горела пятерня. Смолянисто-чёрные волосы были всклокочены, кудрявая чёлка прилипла ко взмокшему лбу, губы дрожали, а в глазах затаилась леденящая ненависть. Роджер почти без труда вырвал из рук колдуна гитару, и когда бард оказался безоружен, с облегчением вытащил из ушей затычки. Следуя его примеру, Лиза убрала наушники в карман. Приятное молчание заполнило пропитанный морскими запахами воздух. Лишь где-то вдали за множеством контейнеров продолжало невнятно звучать совиное эхо. — Вы не понимаете, что творите, — проговорил Талиесин, тяжело дыша после резвого спринта. По его переносице покатилась крупная капля пота, а след от удара на щеке напомнил свежий ожог. — Безмозглые людские выродки. Если бы вы только отступили… — Уничтожь гитару! — крикнула Лиза, повернувшись к Доннели. Роджер безропотно ей подчинился и со всего маху ударил деревянной декой об бетонный пол.***
Чёрное море быстро расступилось, явив перед взором девушки сухую тропу. Не понимая, как она оказалась здесь, Мэри неуверенно опустила красную туфлю в рыхлый тёмно-серый песок. Звёзды молчаливо наблюдали за тем, как с каждым проделанным шагом в тоненьком теле потерянной англичанки стремительно крепла былая уверенность. Её взор прояснился, а меж бровей появилась тонкая складка. Она шла всё быстрее, не щадя своих тонких шпилек. Она шла навстречу свету.***
Он уже не помнил, как долго продолжал это избиение. Просто в какой-то момент его руки устали двигаться, кожу на изодранных костяшках ужалило болью, а из груди вырвался утомлённый хрип. Тело монстра, лежавшее под ним, выглядело до такой степени паршиво, что в его кровоподтёках уже с трудом угадывались людские черты. Оба глаза заплыли, из ноздрей сломанного носа густой струёй вытекала кровь, губы были изодраны, и всё лицо украшали царапины, оставленные серебристым кольцом. Он ещё был жив, но дышал тяжело и с опаской. До смерти перепуганная Лэрри сидела на земле у входа в лабиринт и тихо всхлипывала, переживая волны истерики. Франциск Бонфуа продолжал кататься по траве, уже не крича, но тихо поскуливая и держась руками за повреждённый пах. А что насчёт Мэри? Альфред обернулся к своей девушке и окликнул её, облизав разбитые губы: — Сходи в комнату охраны и позови Престона! Это ему я дал на лапу, поэтому он нам и поможет! Но Мэри не сдвинулась с места. Её кожа на лице и шее казалась такой бледной, что сквозь неё проступали синие вены. Болотистые глаза были широко открыты, выражая не то потрясение, не то ужас. Неужто её так поразила избитая до состояния комы волшебная тварь? — Слышишь? — крикнул он, вынуждая девушку вздрогнуть и обратить внимание на него. — Беги к охране, к Престону, вели показать чёрный ход! Закажи такси… — коротко взглянув на стонущего Франциска, он добавил. — И, пожалуй, вызови скорую. Нужно действовать быстро, пока нас остальные не хватились! — Что ты… — голос Мэри дрожал, словно рябь. — Что ты сделаешь… с ним… Тварь попыталась шевельнуться, но Альфред пресёк её попытки, опустив свою ладонь на худую грудь. Серебро мгновенно ослабило вялый порыв монстра, пригвоздив того к земле. — А разве не ясно, что я сделаю? — раздражённо бросил американец. — Ты не вчера родилась, Мэри! Возьми себя в руки и беги к охране. И секретаршу свою прихвати, — он кивнул на поникшую Лэрри Блант. — Мы уже отрабатывали такие моменты, и ты не хуже меня знаешь, как надо поступить. «Со свидетелями», — мысленно добавил он. Несмотря на стремление к безупречной охоте, они никогда не забывали о бдительности. Ведь в любой, даже самый удачный, идеально спланированный до мельчайших подробностей момент можно было столкнуться со случайным зевакой: например, со студентом, бездумно гуляющим по заброшенным местам, или с бомжом, незаметно заснувшим под кучей газет; да с кем угодно, в конце-то концов! Именно по причине таких гипотетических ситуаций и была придумана программа по одурманиванию свидетеля. Если случайный прохожий пришёл запоздало на крики и не застал сам момент охоты, то его можно было заболтать, скормив хорошо продуманную историю или сунув в ладонь пачку стодолларовых купюр. Если же свидетель видел всё от начала и до конца, то в ход уже шли более тяжёлые, но действенные методы. Например, магические руны или снадобья, способные привести к беспамятству. Собственно говоря, именно этого Альфред и ждал от Мэри, как от своего главного партнёра по их общему семейному делу. Он надеялся, что девушка уведёт Лэрри Блант с места битвы и попытался её успокоить в более приятной обстановке. Но каково же было его удивление увидеть, что Мэри — его Мэри — так и не сдвинулась с места. Лишь сухая ветка выпала из её дрожащих рук. — Альфред, — пробормотала она совершенно иным голосом, не похожим на тот, с которым она обращалась к нему со дня своего возвращения. Холодные льдинки сошли на нет, сменившись новыми, более живыми нотками. — Альфред, отпусти его… пожалуйста. — Чё? Ты рехнулась? — не поверил своим ушам парень. Уж чего-чего, но не такого он ожидал от Мэри. — Как я, по-твоему… Резкая боль пронзила его правую руку, которую он продолжал стискивать в кулаке. Брызнула кровь, и палец, обрамлённый серебристым кольцом, отлетел в сторону и покатился вниз по травянистому склону. Альфред вскрикнул не то от боли, не то от удивления. — С-сука! Обернувшись к монстру, он успел заметить его хитрую улыбку, прорезавшую разбитые губы. В следующую секунду их положения изменились: каким-то образом теперь Альфред лежал на траве, будучи зажатым ногами Шона, и его горло властно стискивала чужая холодная рука. Он увидел, что на лице монстра стремительно заросли раны, рассосалась сильная припухлость, сломанный в нескольких местах нос сросся, издав характерный костяной хруст, а уши — до того скруглённые — вдруг вытянулись и заострились. Наклонившись к Альфреду, монстр пророкотал, с трудом подавляя в себе жуткий восторг: — А ты чего хочешь? В ответ Альфред в отчаянии сжал губы, боясь издать хотя бы лишний звук. Никогда ещё монстры не позволяли себе над ним доминировать. Это было неправильно. Нечестно. Нереально. Окровавленную руку с отсечённым пальцем саднило, пуская болезненные волны вплоть до предплечья. Запоздало вспомнив о втором перстне, Альфред попытался воспользоваться им, но острое колено чудища, будто ощутив его намерения, силой придавило к земле его локоть. Где-то там, за пределами их разборки, истошно закричала Лэрри Блант. Неуклюже развернувшись на трясущихся ногах, девушка в спешке заковыляла в квадратную пасть лабиринта. — Лэрри! — окликнула её Кёркленд. — Погоди! Блин… Крики были бесполезны — её секретарша быстро исчезла из виду. — Открой свои тайны, — не обратив внимание на уход Лэрри, Шон царапнул когтями загорелую кожу Джонса. — Ну же, перестань сопротивляться… Ох, — его злобное лицо вытянулось в изумлении. — Даже так…? Их взгляды сцепились в неравную схватку. Они чувствовали друг друга также ясно, как сиамские близнецы, как частицы единого организма. Страшное осознание настигло Альфреда в тот момент, когда его внутренний мир оказался свободно распахнут перед неусыпным взором его врага. Он попытался захлопнуть эту дверь, зажмуриться, подумать о чём-то стороннем и глупом, но было слишком поздно. Шон уже улыбался, обрамляя белые зубы с парой острых клыков. — Так вот оно что, — прошептал он и с удовольствием вдохнул запах чужого пота. Страх противника насыщал его силой. — А она… — он кивнул на Мэри. — Она в курсе? Сердце американца пронзило жутким холодком. Заприметив торчащую из-за испачканного в крови платка кусок бежевой верёвки, Альфред ухватился за её уголок двумя цельными пальцами, и, всхлипывая от острой боли в почерневшем обрубке, потянул её на себя. Крохотный мешочек выскочил наружу, удивительно легко сорвавшись с жилистой и бледной шеи твари. Он не понял, что произошло дальше. К тому моменту слишком сильное давление в горле перекрыло ему доступ к кислороду. Ослабнув, Альфред быстро обмяк и лишился чувств. Поэтому он не увидел, как Шон Грин, утративший в одно мгновение связь со своей родиной, отпрянул от него, как от проклятого, и с криком упал на землю.***
— Получилось? — Роджер был весь вне себя от нетерпения, стискивая в руках обломок от гитарного грифа. Лиза посмотрела наверх и, призвав внутренние силы, которых, увы, было не много, старательно прислушалась к переменам. Она готова была поклясться, что там, за затемнёнными окнами, изменил своё направление ветер. — Да… — прошептала она, не веря в такую удачу. — Кажется, получилось. — То есть, Мэри и Шон теперь… — Глупцы, — вмешался в их разговор поверженный Талиесин. Его красивое лицо напоминало непроницательную белую маску, за которой, тем не менее, клокотало гневное пламя. — Вы так и не поняли, что выбрали не ту сторону… — Да заткнись ты, пророк хренов! — замахнулся на него Роджер. — Меньше всего я хочу слушать твою чепуху про стороны! И вообще — мне гораздо важнее душевное состояние моего друга, а не твоё. Талиесин мазнул парня своим высокомерным взором. — Надеюсь, что при конце света, — бросил он, — ты погибнешь первым, смерд. — Я звоню Шону, — решилась наконец ведьма, не вслушиваясь в перепалку двух парней. — Сообщу ему, что Мэри была проклята. — Да, — осклабился на неё бард. — Сделай это, ускорь свою кончину, пастушка. — Ну всё, достал, — не вытерпел Роджер. Но стоило ему по-настоящему замахнуться на колдуна, как вдруг его сверху накрыла огромная крылатая тень, и в метре от него приземлилась Стикини. Не дав ирландцу опомниться, она схватила своим изогнутым клювом Талиесина и вместе с ним взмыла в сторону шатких окон. Раздался звон стекла и за считанные секунды огромная сова с перьями цвета молодого каштана скрылась среди беззвёздных сумерек. Роджер так и остался стоять и смотреть наверх, разинув от удивления рот. Однако вскоре его удивление сменилось тревогой, стоило Лизе убрать мобильный телефон от уха и, вытаращив глаза, с паникой сообщить: — Шон не берёт трубку…***
Лиза даже не догадывалась о том, что в тот же самый момент, когда они победили Талиесина и его приспешницу, Шон Грин находился на другом конце города. Он корчился на идеально выстриженном газоне, страдая в таких мучениях, о которых не смел помыслить и прежде. Адское пламя смешивалось с кровью и шипело, будто кислота, а жилистое тело резво изгибалось, раздирая туфлями мягкую почву. Он был уже на последнем издыхании. В голове не было никаких мыслей, сожалений или даже банального испуга — все эти низменные чувства вытесняла бешеная агония. И всё же среди непосильных страданий промелькнуло нечто светлое, крохотное, похожее на падающую в холодной темноте звезду. Одинокая мысль, последняя надежда, за которую не грех было уцепиться, когда спину окатывало дыхание преисподней. С трудом переборов резкие конвульсии, он повернул голову на бок и устремил залитый слезами взор к высоким и гладким теням, что неизменно высились над зеленоватым прудом. Ему показалось, будто между этими тенями из пустоты появилось свечение. Неужто ангел спустился к нему с небес? Нет… нет… Тут было что-то другое, что-то знакомое, но неуловимое для расплавленного мозга. Новая волна боли сковала Шона по рукам и ногам, не дав пробудиться этому осознанию. Сквозь сжатые до скрипа зубы раздался его приглушённый стон. К его счастью, Мэри Кёркленд тоже стала свидетельницей появившегося над искусственным прудом света. Поначалу она решила, что сошла с ума. В принципе, после всего того, что видели её глаза, не мудрено было обезуметь. Всего пару минут назад она не чувствовала к Шону ничего, кроме презрения и первобытного страха, а потом случилось немыслимое. Будто кто-то сломал в ней восковую печать и выпустил наружу забытое. Она вспомнила запах костров, мягкость дикой травы, озорной шелест пышных ветвей и притаившуюся среди них улыбку. Улыбку ужасно глупую, мальчишескую, но в то же время несказанно светлую и полную неподдельной искренности. Улыбку, которую она не выносила, но которую ждала каждый день, как новый рассвет. Свечение между камнями росло, напоминая белую медузу, лениво распластавшуюся на водной глади. Оно был ласковым и манящим. Оно ловко просочилось в тело Мэри, овладело ею и велело немедленно сделать выбор. Она должна была спасти кого-то одного, ибо время поджимало. Мэри посмотрела на Альфреда, лежавшего без сознания. На его коже бледнели свежие ссадины, а светлые волосы, смочённые потом, колыхал проснувшийся ветер. Во сне его лицо казалось нежным, почти таким же, каким она помнила его при первой встрече. Кажется, именно тогда она впервые испытала ему какие-то чувства. Но чувствовал ли он к ней что-то в ответ? Или же им управлял только долг перед их отцами? Стали бы они встречаться, не сплоти их общее фамильное дело? С другой стороны, даже если их любовь была слишком спокойной и местами блеклой, в ней крылись такие важные черты, как безопасность и порядок. Всё, что они делали вместе, было Мэри знакомо и понятно, и каждый жест, каждый взгляд были как будто изначально прописаны в учебнике. Живя вместе с Альфредом и деля с ним постель Мэри знала своё будущее наперёд, и в целом оно вполне её устраивало. А что же по поводу Шона? Его она знала едва ли. Молодой сапожник с горячим сердцем и придурковатым нравом. Его влюблённость была резкой, спонтанной и оттого до безобразия приятной. Ради Мэри он готов был попасть на другой конец света, изменить своей привычной и размеренной жизни и даже, по всей видимости, погибнуть. Глупый… глупый и наивный Шон. А ведь он даже не знал всей правды! Он просто следовал зову своих чувств, руководствуясь исключительно воле сердца. Если бы во время Белтейна Мэри дала ему шанс, то смогла бы их симпатия продлиться дольше одной ночи…? Чёрт возьми, она этого не знала. Проклятая дилемма! В итоге, стиснув маленькие кулачки, она двинулась к Альфреду. Её взгляд туманили слёзы. Сердце болезненно стучало меж рёбер. Дрожа от холода и волнения, девушка склонилась над телом своего парня и приложила пальцы к набухшей голубоватой жилке в области шеи. Слава богу, Альфред был жив. Тогда она аккуратно всунула пальцы в его сжатую окровавленную руку и достала оттуда порванную верёвку с тканевым мешочком. Мэри не была дурой, она прекрасно видела, как, лишившись этого шнурка, Шон резко переменился и начал корчиться от боли. Чем бы ни являлась эта штука, она определённо каким-то образом влияла на ирландца. В последний раз посмотрев на умиротворённое лицо Альфреда, Мэри развернулась и побежала в противоположную сторону. — Эй, ты как? — она опустилась перед Шоном на колени и положила ему на грудь маленький мешочек. Агония ирландца чуть притупилась, но из глаз и ноздрей продолжала струйками течь ярко-красная кровь. — Ты слышишь меня? — П…пруд… — с усилием выплюнул из себя парень. Рыжие пряди облепили его смертельно бледное, покрытое холодной испариной лицо. — От… отведи… отведи к пруду м…меня… Мэри недоверчиво посмотрела на струящийся белизной свет. Её совсем не прельщала перспектива добровольно идти к нему даже если его лучи несли с собой приятное для кожи тепло. Но разбитый вид Шона мигом стёр малейшие сомнения. Девушка обошла юношу, встала возле его головы и, схватив его за края костюма, со стоном потянула к пруду. Хоть Шон и выглядел худощавым, но весил он почти как слон. В тот момент, когда Мэри наконец-то дотащила его до края пруда и сама спустила ноги в прохладную воду, её лоб уже блестел от пота, а руки онемели от усталости. — Что дальше? — спросила она, невольно ощущая спиной тёплые волны свечения. Шон не удостоил её ответом. Кажется, он был без сознания. Намотав куски шикарного итальянского костюма себе на кулаки, девушка сделала ещё одно усилие над собой и утянула обмякшее тело в тинистую воду. Мешочек с верёвкой скатился с груди Шона, но Мэри ловко перехватила его и, не зная куда деть, засунула себе в рот. «Вот я дура! — ругала себя англичанка. — На что же я подписалась?» Но сворачивать назад уже не было смысла. Её выбор был сомнителен, но она не могла, просто не имела право поступить иначе. Если бы она выбрала Фреда, то Шон, выживи он, оказался бы частью их жутчайших экспериментов. Будто столкнувшись со страшные видением, она увидела перед собой унизанного проводами старичка Орэля, смотрящего на неё через толстое стекло. Что с ним сталось дальше после их знакомства, она даже спрашивать боялась у Альфреда, так как в глубине души знала правду. Через базу ведьмоловов волшебные твари выходили только одним образом — ногами вперёд. Разве могла она пожелать Шону такой же участи? После всех его любезностей, после прогулок по лесу, после их поцелуя? Нет… нет и ещё раз нет! Что бы там Шон ни натворил со своим телом, в какого чудика он там ни превратился, она не имела морального права запирать его в клетку и подвергать изощрённым мучениям. Слабый голос Франциска внезапно привёл её в чувства. — Ma cheri…! — мужчина сидел на траве и, продолжая придерживать свой залитый багровыми пятнами пах, тянул к Мэри свободную, чистую от крови руку. Никогда ещё она не видела на лице этого человека столько боли и сожаления. — Пожалуйста, не уходи… Девушка фыркнула. Ещё чего! Чтобы Франциск Бонфуа уговорил её остаться? Да с какой стати? Шумно сопя в маленький мешочек, Мэри сделала над собой последнее усилие… … и провалилась в холодную воду. Падение оказалось мягким, словно она приземлилась на пуховое одеяло. Позолоченный гребень треснул и выпустил на свободу копну светлых волос, которые теперь лежали на её спине шёлковым покрывалом. Под ней раздался приглушённый стон. Опустив глаза, Мэри с удивлением уставилась на измазанное в крови лицо Шона. Оказывается, всё это время она лежала на его груди, обнимая руками его шею. Смущение тронуло румянцем её щёки. Только этого не хватало. — Здравствуй, Мэри Кёркленд, — прозвучал над ней низкий женский голос. Мэри дрогнула и на сей раз пугливо осмотрелась по сторонам. Они с Шоном лежали посреди залитой ярким и тёплым солнцем поляне, на которой росли золотистые колоски. Лёгкий ветер прогуливался над травянистыми коврами, рисуя на них тёмные зигзаги и неся за собой сладковатый запах пробудившегося лета. Старое дерево с извилистыми, похожими на канаты, ветвями было единственным во всей округе крупным растением, что отбрасывало большую и прохладную тень. Как раз в этой тени и сидела таинственная женщина. Она была одета во всё чёрное, и чёрные локоны ниспадали по её плечам блестящими полукольцами. — Как я и надеялась, вы добрались быстро. — А вы кто? — выдохнула Мэри, выпустив изо рта злосчастный мешочек. — Кто я? — женщина посмеялась своим низким, грудным смехом. — И правда, мне следовало сразу же тебе представиться. Можешь называть меня Королевой Фей.Конец четвёртой части.