***
«Мне всё это снится, — подумала Мэри Кёркленд, с ужасом глядя на высокую и статную черноволосую женщину, так называемую Королеву Фей. — Сейчас я хорошенько зажмурю глаза, сосредоточусь и снова окажусь в своей кровати. Да, вот сейчас…!» И она зажмурилась, да так сильно, что ей привиделись во тьме яркие вспышки света, а потом неистово загудела голова. Мэри распахнула веки, но к своему немому ужасу увидела всё ту же залитую дневным солнцем поляну, над которой парили опьянённые жарой и цветочными ароматами невиданной красоты и расцветки бабочки, а под её телом слабо постанывал от боли человек, который был виноват во всём, что приключилось с ними за последние часы. — Может, ты хотя бы встанешь для приличия? — поинтересовалась у неё Королева Фей. Её яркие глаза, похожие на два огранённых малахита, блеснули в тенях шепчущейся листвы. — Тебе, наверное, очень неудобно лежать на нём. Или удобно? — за вопросом последовала хитрая улыбка. Мэри быстро поднялась на ноги, точно ошпаренная, и скривилась, ощутив, как тонкие шпильки с чавканьем провалились в мягкую травянистую почву. Она снова взглянула на Шона и невольно задержала внимание на полосках засохшей крови, которыми было залито лицо рыжеволосого юноши. — Не переживай — он будет жить, — будто уловив её мысли, сказала женщина под деревом. — Могу тебя заверить, что в отличие от того места, откуда вы явились, здесь ему не угрожает табу Лепрекона. «Табу… Лепрекона?» — мысленно повторила Мэри, не понимая, что это вообще могло значить. — С другой стороны, ждать его естественного восстановления придётся долго, — с досадой продолжила Королева Фей. — Ладно уж, думаю, ему можно немного подсобить, — будто споря сама с собой, она наконец-то с удовольствием на лице приняла окончательное решение. — Призову-ка я сюда его котелок с золотом. Женщина величественно поднялась с надутого древесного корня, на котором сидела всё это время, и, возведя руки к небу, тихо прошептала что-то себе под нос. Её веки опустились и пышные чёрные ресницы возбуждённо затрепетали. На зелёном горизонте раскатом пробежал шелест, за которым вскоре последовало гулкое карканье. Сначала Мэри подумала об одной вороне, но потом, разинув рот, увидела, как безоблачное небо стремительно темнеет, заполняясь чёрным облаком из птиц. Вороны летели к одинокому древу и хрипло каркали, то ли радуясь своему повиновению Королеве, то ли наоборот проявляя сварливое недовольство. А затем из самого центра, в котором живым сгустком скопилась тьма из пернатых созданий, показался круглый предмет, который, подобно пушечному ядру, с грохотом приземлился в паре метрах от древа. Это был волшебный котёл с горкой золотых монет. Удивительно, что при падении он не перевернулся и ни одна из частичек его клада не выскользнула наружу. После его падения птицы разлетелись, очистив лазурное небо от своей черни. Лишь парочка воронов спикировала вниз к Королеве и уселась на её плечи. Их присутствие добавило в тёмный образ колдуньи нечто… знакомое. Но Мэри не могла вспомнить, что именно. — Ну, а теперь, — подала голос Королева Фей, которая, в отличие от обомлевшей англичанки, совершенно не удивилась появлению магического котла и стае из миллиона ручных птиц, будто нечто подобное происходило с ней каждый понедельник, — возьми эти монеты и высыпи их на тело Лепрекона. «Высыпать на тело Лепрекона… — повторила задачу Мэри. — Так… а кто же тогда… это Шон что ли Лепрекон? Быть того не может!» — Ты не хочешь, чтобы он оправился? — вздёрнула бровью женщина в чёрном платье. — Х… хо… — Мэри мелко задрожала. Почему-то ей вдруг стало очень зябко, хотя воздух был жарким и маслянистым, а затылок уже норовил заполучить солнечный удар. — Х-хочу, конечно! — Ну так делай, что я велю, да поживее! Я ведь говорила, что у нас нет времени? Скрючившись пугливой креветкой, Мэри приблизилась к котлу и опустила в его круглую пасть свои дрожащие руки. Монетки со звоном покатились навстречу её раскрытым ладоням, словно только и ждали её появления. Как-то раз Мэри отправилась вместе со своим отцом на охоту за существом, которого толпа польских эмигрантов, проживавших в общежитии в одном из самых бедных районов Нью-Йорка, называли домовым. Маленькое и уродливое создание, похожее на ребёнка с лицом старика, шипело, прячась в углу, укутанном старой жёлтой паутиной. Невзирая на свой юный возраст и отсутствие какого-либо опыта в охоте, Мэри совсем не испугалась жутковатого вида той твари. Она понимала, что какой бы удивительной магией не обладало это существо, на самом деле оно не представляло для неё огромной опасности. Вероятнее всего, на её чувства влияло присутствие Артура Кёркленда, который хоть и находился всегда позади неё, точно отброшенная ею длинная молчаливая тень, но на самом деле всегда держал ситуацию под контролем. Но сейчас, находясь под пристальным взором таинственной женщины, Мэри чувствовала себя тем самым бедняжкой-домовым, по воле случая попавшим в лапы могучего врага. Она до дрожи боялась этой высокой черноволосой леди с малахитовыми глазами, от которой веяло опасностью и даже смертью. Соверши она сейчас ошибку, и её мгновенно разорвали бы на лоскутки. И никакой Артур Кёркленд не явился бы к ней на подмогу. Покончив рассыпать монеты, она выпрямилась и, стараясь больше не глядеть на Шона, приготовилась слушать новые указания. — Очень хорошо, — улыбнулась Королева и, приподняв правую руку, поманила девушку пальцем. — Теперь же иди ко мне сюда. Пока он восстанавливается, посплетничаем немного. Мэри не хотела приближаться к тому, от кого за версту разило смертью, да и сплетничать она не любила. Однако ноги сами поволокли её под огромное цветущее древо. По мере приближения Королева Фей становилась в её глазах всё выше и опаснее, и Мэри в конечном итоге ощутила себя карлицей на её статном фоне. — Подходи, не стесняйся. Обычно я не кусаюсь. Хочешь вина? Женщина показала небольшой пятачок за распухшими кореньями древа, который был накрыт белой кружевной скатертью, а поверх неё стояли различные угощения: в одной плетёной корзинке лежали фруктовые плоды, в другой пирожки из пышного теста, покрытые сверху нежно-розовым кремом и украшенные присыпкой. Помимо еды на скатерти также стояли тёмно-лиловые бутылки без опознавательных этикеток. — В наших краях делают неплохое вино, — похвасталась Королева Фей, беря в руки одну из бутылок. Наколдовав в руке бокал из цветного стекла, она заполнила его круглую ёмкость. То, что она называла вином, напоминало своим цветом и густотой нефтяную жидкость. — Попробуй, пожалуйста. Мэри послушно приняла бокал из рук женщины и, силясь от желания зарыдать во весь голос, пригубила немного здешнего напитка. К её удивлению, нефтяная жидкость была очень приятной на вкус. Вино оказалось лучше, чем то пропахшее дрожжами шампанское, которое раздавали на Форуме. Сильная кислинка, свойственная недозревшей ягоде, плавно перетекла в нежнейшее земляничное послевкусие. — Я не собираюсь тебя травить, — заверила её женщина, и птицы на её плечах синхронно каркнули, охотно поддакивая госпоже. — Если бы мне была выгодна твоя или его (она кратко кивнула на Шона) смерть, то я не стала бы открывать для вас портал. Все эти манипуляции с разрывами Завесы приносят уйму… — она зашипела, оскалив зубы, — мороки. Не зная, что отвечать на подобного рода заявления, а уж, тем более что думать, Мэри сделала единственное, на что была пока способна — пригубила вина. Ей понравился вкус земляники. В то же время Королева Фей наколдовала себе ещё один кубок и перевела взор на широкое поле, горизонт которого растворялся в горячем дневном зное. Мэри готова была поклясться, что заметила, как по прекрасному греческому профилю колдуньи пробежала тревожная тень. Неужто даже она чего-то боялась? «На каждую рыбу найдётся рыба покрупнее», — вспомнила англичанка известное выражение и тут же с ним согласилась. Ибо до поры она сама думала, что сильнее их — ведьмоловов — нет никого на свете. Альфред всегда уходил на охоту с таким воодушевлением, будто отправлялся на курорт. Да он и сам не раз проговаривался, будто поимка чудовищ доставляла ему больше удовольствия, чем часовые совещания в душном кабинете. Но никто из них не догадывался о том, что всё это время они довольствовались мелкой рыбёшкой… Подлив себе в кубок вино, Королева Фей судорожно вздохнула, и её большие глаза жадно впились в бледное лицо англичанки. — Я знаю, кто ты такая, — неожиданно выдала она. Её голос казался ровным и бесцветным, в котором не было места осуждению. Тем не менее, от сказанного у Мэри по спине побежали мурашки. — А он не знает, — снова короткий кивок на Шона. — Вопрос лишь в том — признаешься ли ты ему самостоятельно? Или дождёшься того момента, когда вас двоих настигнет страшная катастрофа? Мэри промолчала, но её пальцы, жёстко впившиеся в цветастое стекло бокала, моментально выдали сильное волнение. Меньше всего сейчас она могла думать о каких-то там признаниях. Только что она провалилась в искусственный пруд и оказалась в другом мире. Разумеется, её это беспокоило в миллион раз сильнее, чем заведённая Королевой тема. — Рано или поздно тебе придётся ему всё рассказать, — игнорируя её мысли, продолжала Королева Фей, успевая при этом незаметно цедить вино. — Как бы банально это ни звучало, но когда ты сделала выбор между человеком и Лепреконом, вас двоих связала особая нить судьбы. Штука противная, не спорю, — добавила она, наигранно поморщившись. — Но ты и сама прекрасно понимаешь, что теперь так просто не отвертишься от него. Ты была рождена для того, чтобы убивать ему подобных. Поэтому… — Королева смолкла и залпом допила своё вино. Когда она повернулась к Мэри, на её губах поблёскивали остатки чёрного, как венозная кровь, напитка. — Если он тебе небезразличен, то ты должна понимать, насколько жизненно необходимо твоё признание. — Да я всего раз ему помогла! — густо зардев, вдруг взорвалась Мэри. Вязкое вино наконец-то ударило в её растерянную голову и развязало язык. — И сделала я это только потому, что мы с ним знакомы! Это вовсе не значит, что он мне… что я ему… что мы… — девушка зажмурилась, усиленно приводя свои ошалелые эмоции в порядок. — Да и важно ли это сейчас? Лучше скажите, что вы теперь сделаете с нами? Оставите здесь, в своём царстве? — В моём царстве? — изогнула тёмные брови женщина. А потом залилась грудным смехом. Два ворона неловко забалансировали на её не по-женски крупных трясущихся плечах. — Ах да, снова эти людские сказки. Постоянно забываю о них. Нет, в «своём» царстве я вас не оставлю, — успокоила она Мэри. — Скоро я отпущу вас домой, но… — добавила Королева, взметнув указательный палец к небу, — перед этим награжу кое-каким поручением. — П… поручением? — повторила Мэри. — Да-да. А теперь подойди к нему, — она указала пустым кубком на тело Шона, который, будто чешуёй был с головы до ног покрыт бликующими монетками. — И ткни его в бок. Нам не нужно его полное восстановление. Главное, чтобы он на ногах стоял и проявлял хоть какую-то умственную деятельность. Юная Кёркленд вернулась на ватных ногах к ирландцу и боязливо посмотрела на него свысока. Она ожидала увидеть перед собой Лепрекона — ту самую тварь из старинных сказок, но к её не то разочарованию, не то облегчению, на земле лежало тело худощавого мальчишки с бледноватой кожей и россыпью рыжих веснушек. Ко лбу из-за крови и пота прилипло несколько медных прядей, розовый рот слегка приоткрылся, оголяя края белых передних зубов, за тонкой полоской тёмных бакенбард виднелись заострённые уши — и то было единственным признаком, отличавшем его от человека. Но в остальном же это был всё тот же сапожник. Мальчишка, случайно окативший её пивом в сельском баре. Склонившись, она робко тронула его за плечо. Будто ожидая её прикосновения, Шон рывком поднялся с земли, жадно глотая ртом тёплый, пропитанный сладковатой пыльцой воздух. Древние монеты звонко посыпались на землю. — Где я? — Ты в безопасности… пока что, — ответила Королева Фей. — Повернись ко мне, чтобы я знала, с кем веду разговор. Но Шон как будто не услышал её вкрадчивого приказа. Окинув сонливым взглядом россыпь золотого клада, он с упрямством в голосе пробормотал: — Мне нужно собрать монетки. Королева Фей раздражённо вздохнула. — Нет уж, твои монетки подождут. Посмотри мне в глаза. На сей раз Шон сделал то, что от него требовали. Поднявшись на ноги, он повернулся лицом к Королеве Фей, и между ними воцарилось задумчивое молчание. — Ты не Шон Грин, — наконец заключила Королева Фей. Мэри дрогнула, когда поняла, что до той поры колдунья ни разу не называла Шона по имени, обходясь скупым местоимением «он» и в редких случаях обозначая его «Лепреконом». — А ну-ка брысь из его головы, пока у меня настроение не испортилось! Шон, или же существо, которое прикидывалось Шоном, злостно осклабилось ей в ответ. С диким ужасом Мэри обратила внимание на мерцающие янтарём глаза с чёрными щелочками-зрачками. Подобное она встречала только у волшебных тварей, которые иногда обретались в тюрьме ведьмоловов. — Малыш Шон отдыхает, — проскрипело существо. — Его утомила недавняя битва со смертным. Он хочет покоя. — Ничего страшного, перехочет, — жёстко парировала Королева Фей. — А ты иди обратно в свою клетку. И только попробуй высунуться — в порошок сотру! Легко повинуясь её велению, Шон откинул голову назад и вдохнул воздух полной грудью. Руки его безвольно повисли, а колени подогнулись, потеряв в себе силу. Не успела Мэри привыкнуть к его новой позе, как парень снова подался вперёд и с непониманием уставился на Королеву и Кёркленд своим прежними человеческими глазами, лишёнными былого золотистого блеска. Даже мимика его изменилась, обретя более мягкий и, как неохотно отметила про себя Мэри, привлекательный оттенок. — Мэри? — растерянно выдавил он, обратившись к ней. — Я что, умер? Мы ведь в Нью-Йорке были, так? — Были, — ответила за девушку Королева Фей. — А теперь оказались здесь. Смею предположить, ты не помнишь последних двух часов своей жизни. — Эм… — юноша хотел бы ответить согласием, но, оценив немалый рост говорившей с ней дамы и, в частности, её весьма объёмную фигуру, немножко запаниковал. — А…а…а вы, собственно говоря, кто? — Королева Фей она, — шёпотом подсказала ему Мэри. — Она-то? — возмутился Шон. — Никакая она не Королева Фей! Я видел фейри вживую, и они вовсе не такие… — Огромные и эффектные? — подсказала с улыбкой женщина, выпятив вперёд грудь. Когда Шон покраснел до кончиков своих острых ушей, она громко рассмеялась, а Мэри обречённо спрятала лицо в ладонях. — А ты не подумал, что я решила изменить для тебя внешность? — продолжая смеяться, поинтересовалась Королева Фей. — Мы же волшебные существа и нам всякое под силу. А уж королевам подавно. Но раз тебя смущает мой облик, я могу превратиться… скажем, в ворону? — она посмотрела на одну из своих птиц и нежно погладила её пернатое горлышко пальцем. От удовольствия ворон закрыл тронутые бельмом круглые глаза и заурчал. — Да нет уж, оставьте, как есть, — буркнул Шон, будто делая Королеве одолжение. — Только двигайтесь пореже, а то они… у вас… ну, как бы сказать помягче… колышутся. Чтобы не заржать в голос, Мэри стиснула зубы. «Боже мой, какая тупость, — возмутилась она. — Сосредоточься! Ты минуту назад дрожала от страха, а теперь-то что? Ум за разум зашёл?» — Ладно, достаточно ты меня повеселил, — заявила Королева Фей. — А теперь перейдём к делу. — К какому ещё делу? — насторожился Шон. — Я помогла тебе спастись, поэтому теперь ты у меня в неуплатном долгу. Ты ведь фактически умирал, когда лишился своей подвески, помнишь? Хотя мы уже выяснили, что многое стёрлось из твоей памяти. — Я помню яркую вспышку боли, — сухо возразил ирландец. — Такую, словно нечто сильное пыталось перемолоть мои кости. А потом я очнулся уже здесь. — Это хорошо, что помнишь. Пусть боль сулит тебе напоминанием о том, что правила нашего мира были созданы не для пустого звука. — Нашего мира, — повторил медленно Шон. Его тёмные брови тревожно сошлись на переносице. — Вы хотите сказать… — … что вы оба сейчас находитесь за Завесой. Именно так. — Не думал, что такое возможно, — продолжая строить догадки, Шон незаметно приблизился к Мэри и встал рядом с ней практически вплотную. Ощутив жар его плеча, девушка спешно отвела взгляд. — Что человек может пробраться через Завесу, да ещё и не во время Белтейна. — Сами вы бы сюда никогда не попали, — пояснила колдунья. Правый ворон недовольно каркнул, глядя своими круглыми глазами-жемчужинами то на ирландца, то на его молчаливую спутницу. — Поэтому я вам немного помогла. — И зачем? — Во-первых, затем, чтобы ты не умер, — уже с ноткой раздражения в голосе ответила Королева, которое приходилось без конца повторять очевидное. — Во-вторых, я хочу дать вам одно маленькое задание. — Какое задание? — Найти для меня кое-кого. — И кого же? Королева громко фыркнула. Похоже, ей не нравилось участвовать на допросе, где допрашиваемой была она. — Одного бывшего Лепрекона, и тебе его имя хорошо известно, — процедила она. — Липок что ли? — лицо Шона вытянулось от изумления. — И зачем… — Маленький подлец пробрался ко мне в замок и выкрал из библиотеки одну вещицу. К сожалению, я не успела его нагнать. Когда я только спохватилась, он уже проскочил в мир людей и был таков. — А вы сами через Завесу пройти не пробовали? — Не многовато ли вопросов? — окончательно рассердилась Королева Фей. — Я уже сказала, что вы должны для меня сделать, на этом и закончим! — А почему… — Что он у вас выкрал, госпожа? — стремительно вмешалась в разговор Мэри. Чутьё подсказывало ей, что если Шон задаст ещё один неумный вопрос, то их обоих превратят в дымящиеся угольки. — Я так полагаю, мы должны не самого… э-э… Лепрекона поймать, а забрать лишь то, что он у вас украл, верно? — Сразу видно, девица ты опытная, — тут же смягчилась колдунья. — Да, всё верно. Вы должны будете забрать и вернуть мне два похищенных предмета. Кинжал, — начала она загибать пальцы. — И старый свиток. Всех деталей раскрыть я не в силах, но могу лишь намекнуть, что оба эти предмета ты видел воочию, Шон. Более того, ты ими даже воспользовался для того, чтобы стать тем, кем ты стал. От услышанного Шон застыл на месте. До той поры он думал, что ни одна живая душа (кроме, разумеется, Лизы, Роджера и в какой-то степени Илэсэйд) не была в курсе о существовании этого договора. Теперь же, когда о нём заговорила совершенно сторонняя тётка, он почувствовал себя в какой-то степени обманутым. — Всё верно, — оценив его перекошенную от изумления и разочарования мину, произнесла Королева Фей. — Этот свиток изначально принадлежал мне. По-хорошему, — продолжила она, не получив никакой новой реакции от своих гостей, — я должна тебя казнить за использование чужих вещей ради личных целей. Но я поступлю иначе. Я позволю тебе искупить свою вину. — Но… но… — Шон растерялся. — Но как мне найти этого Липока? Он же теперь человек и может быть где угодно! — Насчёт этого не тревожься. Он сейчас в Рэдкиле, — спокойно парировала женщина. — Дитя леса остаётся таковым даже в облике человека. Его постоянно будет тянуть к родным местам. К сожалению, в нём внезапно пробудился побочных эффект моего свитка, — тяжко вздохнула она. — Ровно, как и в тебе пробудилась та штука, которая периодически пытается захватить власть над твоей плотью. — Тень… — догадался ирландец. — Он не должен был проявиться в тебе, но, очевидно, в процессе ритуала что-то пошло не так. Экспериментам это свойственно, не правда ли? Не хочу пугать тебя, но обязана предупредить, — заявила она, посерьёзнев в один миг, — что твоё состояние нестабильно. Сложно сказать, сколько тебе осталось, но если ты не найдёшь воришку в ближайшие дни, то эта сущность… эта Тень, как ты сам её называешь, полностью поглотит тебя. Ты и так предостаточно скормил ей свою злобу, и теперь она порядком осмелела, раз пользуется твоим телом уже без твоей воли. Предупреждение Королевы прозвучало до такой степени фантастично, что Шон отнёсся к нему с недоверием. Мэри же молчала. Она лишь слушала и старательно, будто губка, впитывала новую информацию. — Ну… ну, хорошо, — наконец выдавил из себя Грин. — Допустим, я сделаю, что вы от меня хотите. И как вы тогда спасёте меня от Тени? — Прерву силу контракта. Такое возможно, если оба его участника находятся в здравии. — То есть, я снова стану человеком? — А он — Лепреконом, — кивнула головой женщина. Но потом она занервничала. Мэри заметила это по знакомой тени, пробежавшей по лицу Королевы. Колдунья обернулась и быстро посмотрела куда-то вдаль. Её чёрные кудрявые волосы заколыхались, ловя на себе потоки редкого ветерка. Неожиданно в небе возникла маленькая серая птичка. Её острые крылья, похожие на два серпа, жадно ловили на себе солнечные блики. Пролетев над одиноким деревом, она издала звонкий клич и резко рванула куда-то в сторону, словно сорванная с тетивы стрела. Глаза Королевы Фей вспыхнули гневом. — За ним! — приказала она одному из воронов, что восседал на её плече. Тот безропотно ей повиновался и, хлопнув большими крыльями, полетел следом за маленькой серой птичкой. — Лови его! Обе птицы быстро скрылись в яркой лазури. Осталось только гадать, смог ли ворон настичь серую птичку или же той удалось избавиться от навязчивого хвоста. — Что случилось? — спросила Мэри, которая слишком явно ощущала всколыхнувшееся в воздухе волнение. — Кто это был? — Надзиратель, — сухо ответила Королева Фей. — Не берите в голову. Это вас не касается. «Ошибаетесь! Раз уж вы нанимаете нас на важное задание, то теперь всё, что связано с вами, будет нас касаться!» — хотела бы возразить ей юная Кёркленд, но быстро передумала, испугавшись страшных последствий. — Ну, а теперь, — сказала колдунья, — раз уж мы договорились… мы ведь договорились? — она уточнила, обдав суровым взглядом Шона Грина. — Да… думаю, да… договорились, — пробормотал юноша. Он представил себе прежнюю человеческую жизнь, лишённую волшебства, бессмертия и острых ушей, как у эльфа. С одной стороны, такая потеря не вызывала его душе восторга. Но потом он вспомнил, сколько раз плевался кровью, стоило ему хотя бы немного сотворить магию за пределами родной земли, как тоска мгновенно сменилась облегчением. Может, и хорошо, что у его магического договора имелась кнопка отмены. Не хотелось бы ему жить вечно в Рэдкиле и вздрагивать при виде рассыпанной возле домов соли, чугунных вещей и майского древа. Важно, что Мэри находилась с ним рядом, а ведь это было главное условие, ради которого он вообще согласился на ритуал. «Мэри», — вдруг подумал он, робко обратив внимание на её лицо, окутанное длинными золотистыми волосами. Девушка, которая отказывалась вспоминать его имя и один раз наградила его звонкой пощёчиной, стояла теперь рядом с ним, и их руки находились в сантиметре друг от друга. Интересно, но хотя бы сейчас она помнила, как его зовут? — Раз уж мы договорились, то мне пора отправить вас обратно через Завесу. Вы слышите меня? Требовательный тон Королевы рывком вывел ирландца из томных размышлений. — Чего? А… да, слушаем, конечно, — солгал он. Как тут слушать, когда в пустой голове пульсировала лишь потребность взять Мэри за руку и сплестись с ней пальцами? — Вы отправите нас обратно в Нью-Йорк? — спросила Кёркленд. — Нет, об этом не может быть и речи. Лепрекон находится в Рэдкиле, соответственно, отправитесь вы туда. К тому же, Шону больше не придётся пользоваться защитными оберегами, не опасаясь за своё здоровье. Услышав об обереге, Шон рефлекторно провёл рукой по шее, пытаясь нащупать пальцами шерстяную верёвку. Не найдя там ничего, кроме мятого платка, парень сначала запаниковал, а потом также быстро успокоился, поняв, что раз его до сих пор не размазало по земле без медальона Лизы, то, значит, можно было расслабиться и дышать полной грудью. — Извините, — снова подала голос Мэри, рефлекторно приподняв руку, подобно правильной школьнице. Лишь на мгновение костяшки её пальцев коснулись локтя Шона. Это было самое волнующее прикосновение на свете. — А… а мне тоже придётся искать Лепрекона? — Разумеется, — будто говоря о чём-то элементарном, заявила Королева Фей. — Вместе же всегда веселее работать, правда ведь? И я настоятельно рекомендую тебе воздержаться от звонков своему кавалеру-иностранцу до тех пор, пока вы оба не выполните моё поручение. — Но почему… — Ты прекрасно знаешь, почему, Мэри Кёркленд, — был дан жёсткий ответ. — Он не должен знать, где ты находишься, иначе ваша миссия обернётся крахом. Под немым вопросительным взглядом Шона Мэри быстро стушевалась, при этом почему-то густо покраснев. Такой смущённой он её видел лишь на сцене Форума, хотя воспоминания того вечера поступали в его разум небрежными обрывками. — А мои друзья? — опомнился ирландец. — Лиза, Роджер и Илэсэйд. Они же не знают, куда я подевался. — Повторяю для неразумных: никто о вашей мисси знать не должен. Твои друзья прекрасно справятся сами, — заверила юношу Королева Фей. — Ты лучше подумай о собственной шкурке. Надеюсь, на этом вопросы закончились? — она с нетерпением посмотрела на золотистый горизонт. — Тогда скорее забирайте котёл. Здесь раскрывать портал слишком опасно, поэтому вам придётся немножко прогуляться. Я отправлю с вами ворона, чтобы он показал вам путь назад. — Погодите-ка, а вы… Пока Мэри задавала вопрос, женщина успела махнуть рукой, и все монетки, что россыпью валялись на траве (включая ведьмин медальон), задрожали и потянулись обратно в волшебный котёл. Это зрелище не так удивило англичанку, сколько возмутило. «Она же сама могла обсыпать ими Шона, а вместо этого заставила меня! Она что, специально надо мной поиздевалась?!» — Представь то место, где бы ты хотел спрятать свой котёл, — велела Королева Фей, обращаясь к Шону. — Но будь осторожен в своих намерениях. Если враги заберут его у тебя, ты лишишься своей воли. Повинуясь приказам колдуньи, Шон развернулся к котлу и, как в день своего преображения, старательно вообразил себе тёмный и сухой уголок мастерской, куда никогда не попадали лучи солнца. Зачарованный котёл благополучно испарился. «Ого, — поразилась Мэри, которая наблюдала за действиями Грина. — И на что же ещё он способен?» Ощутив на себе её любопытный взор, Шон смутился, и по его щекам растеклись пятна румянца. Ему было непривычно колдовать на глазах девушки, ради которой вся эта авантюра и затевалась. Помимо смущения душу также обуяла и мальчиковая заносчивость. Шону вдруг захотелось показать Мэри ещё какой-нибудь фокус. Например, пробудить на ладонях изумрудный огонь (который, между прочим, получался у него лучше всего) или цвет её вечернего платья поменять. Или постараться придумать что-то более оригинальное… Что там обычно нравится девушкам? От этих бурных размышлений его отвлёк удивлённое восклицание Мэри: — Она бросила нас! Оглянувшись, Шон понял, что пока они были заняты котлом, Королева Фей, как и лепреконский котёл, исчезла. На траве возле корней сидел только ворон и, склонив голову то в право, то влево, внимательно изучал растерянных ребят. — М-да уж, — пробормотал Шон. — Типичные сиды… — Ну, и что делать? — спросила Мэри. Находясь в обществе Королевы Фей, она думала, что ощущала страх, но по-настоящему ей стало страшно лишь в тот момент, когда чародейка пропала из виду. — Что делать? За ним идти, видимо, — Шон указал на ворона, который тем временем, перескочил через извилистые корни и запрыгал между тонкими колосками. — Она же говорила нам, что птица покажет дорогу. — Ну… ну, ладно, допустим. Это хотя бы похоже на план, — натянуто призналась Мэри. Она было шагнула вперёд, но резко остановилась и тихо выругалась сквозь стиснутые зубы. Шпильки на туфлях, подобно маленьким копьям, пронзили почву, войдя в неё по самую длину. С обречённым видом Мэри присела на корточки, отстегнула мелкие ремешки на туфлях и высвободила из них свои ноги. На самом деле она не любила всю обувную продукцию, в которой присутствовали даже слабые намёки на каблук, и носила подобные туфли лишь ради того, чтобы порадовать взор Альфреда… — Тебе помочь? — спохватился Шон, увидев, как прекрасное лицо его возлюбленной исказила гримаса не то боли, не то досады. — Хочешь… а хочешь, понесу тебя? Мне это под силу, — добавил он как бы между прочим и выпятил вперёд грудь. — Я уже таскал женщин на руках. Одна из них к тому же такая большая и мускулистая была… — Пожалуйста, избавь меня от этого разговора, — умоляюще попросила Мэри, даже не посмотрев в его сторону. Её больше волновали зудящие стопы, а также боязнь напороться босой пяткой на какую-нибудь змею. — Пошли уже за этим… за этой птицей, пока она окончательно не ускакала от нас. Вместе они двинулись следом за вороном, ловя затылками горячие солнечные лучи. Тонкие зелёные колосья щекотали им руки, а возле ушей недовольно жужжали мелкие насекомые. Ворон Королевы то исчезал в густой и шуршащей траве, то появлялся снова, напоминая своими весёлыми прыжками чёрную пружинку. Мэри старалась не думать о своих босых ступнях, которые то и дело напарывались на что-то острое, сокрытое в почве. Она больше думала о Шоне и о том, что случилось с ними перед тем, как они оказались за Завесой. — Слушай-ка, — вдруг обратился к ней Шон. Судя по тому, как красные пятна продолжали ярко гореть на его щеках, ему пришлось преодолеть огромную волну смущения, чтобы снова заговорить с Мэри. — А ты… а ты… это… ты меня помнишь вообще? Мэри так удивилась его вопросу, что ответила не сразу. — Конечно, помню! — возмутилась она. — Ты Шон Грин, сапожник из Рэдкила. Тебя, поди, забудь, — тихо прошептала она себе под нос. Губы Шона растянулись в радостной улыбке. — Это хорошо! Просто раньше ты меня как бы не помнила… — Раньше я была сама не своя, — туманно объяснила ему Мэри. — Я не знаю, что на меня тогда нашло. Тогда вообще всё было очень сложно. На самом деле Мэри помнила «другую себя» более чем прекрасно, ровно, как и прожитую в Нью-Йорке неделю после приезда из Ирландии, и относилась к ней, как к чему-то отдалённому и чуждому. Как к персонажу истории, за которым приходилось невольно наблюдать со стороны. По поводу того, чем именно было вызвано это… мягко говоря, помутнение рассудка, то сначала Мэри делала ставку на некую скрытную болезнь. Однако, побывав в обществе Королевы Фей и понаблюдав своими глазами за тем, как буквально из воздуха появляются или исчезают предметы, Мэри быстро засомневалась в своей теории. «А вдруг, — с дико бьющимся сердцем с груди подумала она, — меня тогда околдовали?» Такая правда казалась ей намного страшнее болезни. Теперь она хотя бы понимала, почему гипноз профессора Санфорда на ней не сработал. Но, в таком случае, если её действительно околдовали, то для этого имелась некая причина — месть, обида или больное любопытство. Но кому могла пересечь дорогу англичанка? «Надо было об этом спросить у Королевы Фей», — подумала она, внутренне содрогаясь от того, насколько близок мог быть ответ на её вопрос, если бы она не запаниковала в нужный момент. Может, её околдовал Шон Грин? Мэри метнула в сторону ирландца быстрый изучающий взгляд. Нет, определённо, Шон в этом не был виноват. Во-первых, Мэри была уверена почти на сто процентов, что в момент их первого знакомства Шон не обладал магическими способностями, а, значит, не мог её околдовать. Во-вторых, если она ему так сильно нравилась (от этой мысли девушка почувствовала жар на лице), то в его интересах было удержать Мэри в Рэдкиле, а не изгонять её, чтобы потом героически искать по всему Нью-Йорку. Шон, конечно, был неотёсанным дураком, способным на сумасбродные поступки, но мазохизм не являлся частью его характера. Тогда, кто же ещё мог её околдовать? Альфред? «Нет, нет и ещё раз нет, — с толикой агрессии на саму себя отрезала англичанка. — Мы с ним команда! Мы ведьмоловы! И мы… вроде бы любим друг друга. Зачем ему так со мной поступать, да ещё потом сыпать вопросами по поводу моего состояния и чуть что обиженно дуть губы? Нет, Альфред к этому непричастен». «Тогда остаётся твой отец, — заключила чуть погодя девушка, и от ужаса её грудь захлестнуло жутким холодком. — Это ведь… это возможно, не правда ли? Учитывая все его эксперименты, которые он проводил раньше, и его немыслимую жажду знаний…» «Отец сейчас очень болен и находится далеко, — возразила сама себе Мэри. Однако холод в груди продолжал медленно разрастаться, принуждая кровь застывать в жилах. — И он бы не стал проводить эксперименты на своей дочери!» Не стал бы? Холодок в груди говорил об обратном. Как бы Мэри ни пыталась обелить Артура Кёркленда, в глубине души она прекрасно знала о его способностях и потому не имела права сбрасывать его со счетов. Внезапно, пока Мэри думала о своём, Шон Грин снова нарушил молчание. — Я... я хотел бы извиниться, — произнёс он. — Вообще я не собирался тебя тревожить. Мне нужно было лишь доказать существование сидов, дабы твоя поездка в Рэдкил больше не казалась тебе пустой тратой времени или… — он хотел добавить про курортный роман, но решил этого не делать, только не потому, что боялся разозлить Мэри или смутить её. Нет, ему просто не хотелось бередить собственную рану, которая и без того постоянно кровоточила. — Ну, не важно, в общем. Но потом бы я оставил тебя в покое, это точно! Я никакой не лжец, Мэри. Если я даю обещание, я всегда его исполняю, даже если оно идёт вразрез с моими чувствами! — Много ли ты помнишь с того Форума? — быстро сменила тему Кёркленд. Его извинения и странные высказывания про чувства она тактично пропустила мимо ушей. — Да как бы… не очень. Меня будто пеленой застелило, — парень вяло обрисовал руками какую-то кляксу. — Помню красивую сцену с красными шторкам, помню сад… и этого… мужика тоже помню, — сумрачно пробормотал он. — Видимо, это был твой бойфренд, да? Ну, а потом случилась пустота. Что было дальше — для меня не понятно. Ох! Неужели я… А парень-то твой жив?! — ужаснувшись, выпалил он. — Жив, но слегка покалечен, — сухо ответила Мэри, умолчав о драке и об отсечённом пальце, который сейчас наверняка ищут в траве медики, чтобы пришить обратно владельцу. «С ним всё будет хорошо, — уверяла она саму себя. — С нашими-то деньгами и связями он быстро пойдёт на поправку. А вот Франциск… нет, он тоже справится. Они сейчас хотя бы дома, когда как я…» — Ох, прости меня! Я ведь правда… правда не хотел доставлять вам хлопот! — Ладно уж, — Мэри небрежно махнула рукой. Она понятия не имела, как после всего того, что с ними приключилось (и что могло приключиться в дальнейшем), ей следовало реагировать на эти нескончаемые извинения. К тому же они звучали слишком нелепо, будто их говорил нашкодивший ребёнок. Однако в полной мере осуждать Шона за его странное и жуткое поведение она не имела права, ибо сама давеча страдала нечто похожим. Чем же она была лучше своего невольного спутника? Правильный ответ: ничем. «Шон покалечил Альфреда, но если бы он этого не сделал, то…» «Альфред убил бы его. Убил бы также хладнокровно, как и остальных существ. Ты знала об этом. Ты не сможешь обелиться перед Шоном, потому что пассивное участие в преступлении гораздо хуже прямого участия!» «Преступлении? Каком ещё, мать вашу, преступлении? Это моя работа! Моё кредо! Да и с чего бы мне вдруг начать жалеть всех этих убитых волшебных существ? Они ведь сами убивали невинных, их преступления гораздо страшнее наших! А мы… мы всего лишь даём им отпор. Очищаем землю от их гнусного вмешательства. Мы санитары леса, а не какие-то жестокие палачи». «Ты сейчас рассуждаешь, как отец». «Потому что он был прав!» «Хорошо, допустим. Но в таком случае, если ты так свято веришь в работу ведьмолова, то зачем спасла Шона Грина от смерти? Почему ты выбрала его вместо того, чтобы покорно встать на сторону Альфреда?» Мэри зажмурилась, прося гадкую совесть вернуться обратно в тёмный угол и больше не отсвечивать. У неё и без того ужасно сильно болела голова. Держась на мизерном расстоянии друг от друга, они наконец-то дошли до чащи. Тёмный лес, не пропускающий в себя лучи солнца, дыхнул им в лица влагой и древностью. От этого места веяло не меньшей опасностью, чем от Королевы Фей. Из его сумрачного нутра раздавались шепотки — миллиарды разномастных голосов, которые как будто принадлежали всему миру. Что именно вещали эти голоса — было непонятно, ибо звучали они очень тихо, почти неразличимо, напоминая убаюкивающий шелест листьев. Ворон-путеводитель запрыгнул на один из поваленных деревьев, дёрнул чёрной четырёхпалой лапкой и требовательно посмотрел на идущую за ним парочку. Дождавшись, пока те подойдут ближе, он хрипло каркнул и запрыгал дальше, минуя колючие кустарники. Шон по-джентльменски помог даме пройти вперёд через арку, усеянную острыми сухими ветвями. Услышав её недовольное шипение, он снова напрягся. — Ходить больно? Давай помогу... — Не нужна мне твоя помощь! — буркнула на него Мэри, откровенно рассердившись одновременно и на его приторную учтивость, и на предательски сильную боль в стопах. Почва была жёсткая, но перебираться обратно в туфли, которые покачивались в руке англичанки, она не собиралась. — Ты лучше с птицы глаз не спускай, а то не хватало нам здесь заблудиться. Однако Шон был неумолим. — Ты же растопчешь ноги в кровь! Кому от такой жертвы будет легче, а? — Тебе что, английский мой не понятен? — девушка обернулась к ирландцу и вперилась в его зелёные глаза. То, что парень шёл совсем рядом, оказалось для неё неожиданностью. От возникшей будто из воздуха близости у Мэри разом спёрло дыхание, сердце гулко забилось где-то под тонким красным платьем, а гневные мысли сменились чем-то другим… странным… вязким и томным. Сначала их взгляды встретились, но потом одновременно метнулись к приоткрытым губам. «Интересно, — подумала Мэри. — Если бы в офисе он поцеловал прежнюю меня, я бы ответила на его…?» Ужас от самого факта таких непотребных мыслей быстро привёл её в чувства, будто окатил ледниковой водой. Не дав себе сделать запретное, она скорее отвернулась от Шона и, ненавидя себя за всё на свете, потопала дальше по колкой, как свежее сено, хвое. Шон последовал за ней, задержавшись на месте лишь на долю секунды. Ему припомнилась жалящая пощёчина, а за нею слова, небрежно брошенные в него подобно красной тряпке: «Я хочу, чтобы ты всё правильно понял и перестал строить насчёт меня напрасные иллюзии. Я не люблю тебя, Шон Грин. И даже если ты звезду сейчас достанешь с неба…» Воспоминания разозлили его, но он в спешке постарался запихнуть свою злобу глубоко в ту дыру, где сейчас находился Тень. Нет уж, не время сейчас выяснять отношения! — Так, это… каким образом мой котёл оказался за Завесой? — спросил он первое, что пришло ему ум, тем самым надеясь поскорее сгладить воцарившуюся удушающую неловкость и в довесок избавить себя от проснувшейся боли в груди. — Королева призвала, — пожала плечами Мэри, а потом указала туфлями на прыгающего меж редкими травинками ворона. — Вернее, она заставила этих птиц притащить его. — Ах, вот оно что, — в голосе Шона прозвучало недоумение, перемешанное с лёгкой насмешкой. — То есть, эти пернатые бедолаги приволокли котелок на своих маленьких тоненьких лапках? Невольно представив себе дюжину птиц, волочащих за собой чёрный котёл, Мэри сдавленно улыбнулась. Уже в который раз ей хотелось засмеяться в голос. В этом непросто было признаться даже самой себе, но рядом с Шоном она чувствовала себя иначе, чем в присутствии Альфреда или своих коллег из Нью-Йорка. Это была очень опасная, но притягательная лёгкость, в которую хотелось окунуться с головой и никогда из неё не выбираться. — Я… я не знаю, если честно, — она откашлялась, подавляя предательский смех, как прилипчивую икоту. — Жестокая эта Королева Фей, не находишь? — Ну… Была бы она действительно жестокая, то давно бы тебя убила за то, в чём ты там успел перед ней провиниться, — мягко, без обиняков парировала девушка. — Да, ты права, — Шон хмыкнул, принимая её ответ с явной неохотой. — Интересно только, почему она и тебя сюда затащила? Это же как бы моё дело. — Никто меня сюда не тащил. Вообще-то это я тебя сюда принесла! — непроизвольно сорвалось с губ Мэри. Та аж вздрогнула от своего ответа, который, к тому же, прозвучал чересчур громко в глухом и мрачноватом лесу. — Что? Понимая, что молчать больше не было никакого смысла, девушка шумно вздохнула через ноздри. Кругом пахло хвоей и мёртвой прогорклой листвой. А ещё едким потом, который постепенно скапливался в её прижатых подмышках и под распущенными волосами. — Да! Самолично притащила тебя в портал, — быстро заговорила она, словно желая отмахнуться от этой правды и снять с себя груз огромной ответственности. — Альфред сорвал с тебя тряпичный кулон, и ты начал… дёргаться, — она вздрогнула, явив в своей памяти болезненные конвульсии и приглушенные сквозь стиснутые зубы стоны. — В общем, сразу же после этого портал за тобой открылся, потому я и решила отволочь тебя туда. И даже если бы меня там не было, — вдруг добавила девушка, намеренно повысив надломленный из-за волнения голос, — то, я уверена, Королева Фей заставила бы своих птиц перенести тебя в свой мир! Ровно также, как она проделала это с котлом. — Понятно, — тихо отозвался Шон. — Странно-то как. В своём крутом офисе ты говорила, что я тебе даже не нравлюсь. А потом ты берёшь и спасаешь меня от смерти. — Я же говорила тебе, что была не в себе! — То есть, — в тоне парня возникла крупица надежды, — я всё-таки тебе немножечко нравлюсь? — Да тут не в симпатии дело! — А в чём тогда? Внезапно на их головы обрушился громкий хор, состоящий от дребезжащего писка. Оглянувшись, Мэри вскрикнула, так как нечто мерцающее врезалось ей в лицо, перекувырнулось через лоб и затрепыхалось, запутавшись в длинных волосах. Подумав о какой-то мелкой птице, типа синички, девушка опустила голову вниз и постаралась столкнуть ладонью внезапного крылатого гостя. Удалось ей это далеко не сразу и то лишь благодаря вмешательству обеспокоенного Шона. Парень несколько раз махнул рукой в сторону пищащего существа и то моментально покинуло волосы Мэри, отправившись куда-то в сторону качающих древесных кронов. — Что это было?! — задыхаясь, спросила англичанка. Её сердце бешено забарабанило меж рёбер. Не то, чтобы она сильно не любила птиц, но от прямого столкновения с ними ей становилось как-то по-особенному некомфортно. В то же время несколько подобных созданий попытались атаковать и Шона, но, видимо, учуяв в нём что-то враждебное, резко остановились в сантиметре от его недовольного лица и после секундного замешательства тоже устремились наверх. Внешне они напоминали маленькие солнечные вспышки, на которые нельзя было смотреть, не повредив глаза. Вскоре писк прекратился также быстро, как и возник. — Понятия не имею, — после долго молчания отозвался Шон.— Но предположу, что это были маленькие и до жути злобные пикси. — Что?! — ахнула Мэри. — Ты… ты же сейчас пошутил, да? — Нисколько, — опустив на её плечо руку, парень настойчиво подтолкнул девушку вперёд, ясно давая понять, что задерживаться они здесь больше не в праве. — Прошу тебя, только не шуми. — Легко говорить! На меня сейчас сказочное существо напало! И на тебя тоже! — Вот поэтому и не шуми! Мы ведь за Завесой, ты забыла? Не известно, что ещё обитает в этих дебрях. В первую очередь Мэри подумала о живых деревьях. Вообразив себе высоких созданий с кожей из древесной коры и руками в виде кривых веток, она похолодела от ужаса. Допустим, с маленькими крылатыми феями она ещё могла как-то справиться, ибо держала в уме некоторые давние уроки с отцом, но с живыми деревьями сталкиваться ей ещё ни разу не приходилось. А если волшебные твари обитают не только в небе, но и под землёй? Теперь Мэри ступала по сгнившей прошлогодней листве и рассыпчатой хвое с ещё большей осторожностью, боясь уже не сколько повредить ступню о случайную острую ветку, сколько потревожить какого-нибудь спящего тролля. Таким образом их передвижение замедлилось до такой степени, что ожидавший их на сухом пеньке ворон не удержался от возмущённого карканья. Глубоко вздохнув, Шон решился на невозможное, прекрасно осознавая, что в будущем ему будет грозить смертельная расправа. Ловко подавшись вперёд, он поднял ошеломлённую Мэри на руки. — Какого…? Я же сказала тебе, что всё в порядке! — Так мы никогда не доберёмся до портала, — упрямо возразил ей юноша. — Так что не переживай — я делаю это не из благородства. Почему-то его слова лишь сильнее обидели Мэри, но возмущаться она перестала, справедливо рассудив, что, невзирая на наглость Шона, тот был, к сожалению, прав. Теперь они двигались по лесу гораздо быстрее. Шон хоть и пытался храбриться перед англичанкой, но красные щёки и мерцающие глаза быстро выдавали его волнение и клокочущий в душе восторг. Ему нравилось держать Мэри на руках, нравилось чувствовать пальцами изгибы её тела, укрытые под атласным одеянием, нравилось даже то, как сильно она стискивала его шею. Мэри же отважно смотрела куда угодно, но только не на юношу, при этом тщательно уговаривая своё сердце биться помедленнее, а лучше не биться вообще. — Так ты расскажешь, — как бы между делом, стараясь придать своему голосу скучный тон, начала девушка, — как ты стал… ну, этим… Лепреконом? Как вообще такое возможно? — О-о, — протянул Шон. — Это до-олгая история. Но раз мы всё равно идём к порталу и делать нам больше нечего, то расскажу! Так вот… И он в красках, как умел, поведал Мэри о своей удивительной встрече с Липоком, об их разговоре и о ритуале, в котором не последнюю роль сыграли тот самый злосчастный свиток и кинжал с красивыми рубинами. Мэри слушала его историю и с трудом пыталась в неё поверить, ибо рассказанное Шоном Грином больше походило на одну из его сказок. Но потом она одёрнула себя, напомнив, что вообще-то сейчас находится в другом мире и всего пару мину назад на неё напала пикси. — Ну а потом я проснулся у себя дома, будучи по шею в грязи, после чего ко мне в гости наведался Тень в облике человека, — буднично закончил свою удивительную историю Шон. Заметив недоумение на лице девушки, он нехотя дополнил. — Тень — это частичка Липока, которая по договору перешла от него ко мне. Что-то вроде моей… э-э… второй не самой приятной стороны. — Это про неё говорила Королева Фей, — быстро догадалась Мэри. — Ага. Раньше Тень постоянно в моей голове буянил, а потом, когда я тебя нашёл в Штатах, он почему-то замолчал. — Видать, перерос в новую форму, — с умным видом заключила девушка. — Как покемон. — Чего? — Покемон, — Мэри порозовела, мысленно умоляя себя заткнуться. — Сначала он… эм… был в одной форме, а потом эволюционировал в другую, более совершенную. Шон от души расхохотался. — Если бы Тень сейчас это услышал, ему бы ужасно не понравилось такое сравнение. Мэри неуверенно улыбнулась. — Ну, а дальше-то что произошло? — желая очистить себя от стыда, быстро спросила она. — Как ты меня в итоге нашёл? Я же не говорила тебе, где живу. Прекратив посмеиваться, Шон рассказал ей о том, как вместе с Лизой (которая на минуточку оказалась самой настоящей ведьмой), Роджером и Илэсэйд («Шотландка, которая попала к нам из прошлого… ох, это ещё одна долгая история, не бери пока в голову….») он надумал бежать из Рэдкила, как Лиза предложила вычислить местоположение Мэри благодаря её оставленному карнавальному костюму и как они отправились сначала в Лимерик, потом оттуда на автобусе доехали до аэропорта, а там уже… «Ах, вот оно что! Значит, Лиза — ведьма, — заключила про себя Мэри, испытав от этой правды странное удовольствие. — И я даже не удивлена». Дело в том, что Мэри никогда в своей жизни не встречала настоящих ведьм. В отличие от других тварей, ведьмы слишком хорошо скрывали от посторонних свою истинную личину и старались не лезть на рожон, особенно после Средневековья с его извечными крестовыми походами. А то, что Мэри не смогла сразу распознать в Лизе ведьму, лишь сильнее подтверждало всеобщую теорию. На самом деле она понятия не имела, что стала бы делать с такой информацией, если бы вычислила эту девушку во время своего путешествия в Рэдкил. Опыта в поимке врага такого высокого калибра у неё не было, как не было и у Альфреда и даже, скорее всего, у Артура Кёркленда. Вероятно, им бы пришлось оставить Лизу в покое, по крайней мере до тех пор, пока бы не разработался надёжный план по её порабощению. Рассказ Шона прервался шумом бегущей впереди воды. Буквально за следующим деревом они увидели устье бурлящей речки, которая так быстро неслась по иловым камням, разбиваясь о них волнами, что над нею густым белым паром взмывали мелкие брызги. Приземлившись на прогнивший из-за влаги пенёк, ворон издал важное карканье и указал длинным чёрным клювом на речной поток, словно пытался сказать им, что нужный портал скрывался где-то тут. Шон и Мэри послушно пригляделись и увидели, что возле устья, где серебристый водоток впадал в другой, появилось слабое, почти едва уловимое свечение. — Видимо, нам туда, — заключил ирландец. Мэри крепче обвила руками его шею. Невольно посмотрев через плечо, она заприметила среди высоких деревьев и лысеющих кустов странные плотные тени, которые робко выглядывали из своих укрытий. Их глаза напоминали тонкие золотистые щелочки. Они знали, что Мэри и Шон были всего лишь гостями их мира, и теперь же с гулким трепетом выжидали, когда новоприбывшие гости наконец-то отправятся домой. «Проваливайте, — с довольством шептал лес, заселённый зловещими тенями. — Забудьте дорогу сюда! Никогда не возвращайтесь!» Несмотря на свою солидарность с ними, Мэри ощутила, как волосы на её затылке от страха встали дыбом. А если бы она очутилась в этом лесу одна, то что бы тогда с ней сталось? Существа, укрытые тенью, определённо не нападали на них лишь потому, что их отпугивала аура Шона Грина. Он был для них чужаком, но его запах упрямо говорил об обратном. Но а если бы его не оказалось рядом… то что тогда…? Аккуратно держа Мэри на руках, Шон медленно спустился к берегу. Войти в оживлённую речушку было не так уж и просто — её бурное движение так и норовило сбить его с ног и унести в глубины леса. Боясь свалиться вместе со своим ценным грузом в руках, Шон немного поразмыслил и сделал неуверенный шаг назад. — Ты чего? — удивилась Мэри. Она-то уже мысленно смирилась с тем, что им придётся намокнуть и хлебнуть ледяной воды. Возвращаться обратно в чащу к таинственным теням она хотела меньше всего. — Мы не пойдём туда? — Пойдём, но не таким образом, — хмуро ответил ирландец. Под недовольное карканье ворона он взобрался на ближайший высокий камень, который был полностью покрыт свежим мхом, и встал с самого его краю, чтобы лучше наблюдать за свечением. — Попробую прыгнуть отсюда. — Чё? — девушка не поверила в услышанное. А когда поверила, нервно заёрзала в его руках, желая поскорее высвободиться. — Э, нет уж! Я на такое не пойду! А вдруг никакой это не портал? Тогда мы об камни убьёмся! — Да не убьёмся мы ни об какие камни! — возразил ей Шон, хотя в глубине души был в какой-то степени солидарен с опасениями девушки. У него, между прочим, совсем не было опыта в походы через порталы.— Нас же птица сюда привела, значит, ей лучше знать. — А если она ошибается? — Не капризничай! — Я не капризничаю, а проявляю здравомыслие! — Ну, а что ты тогда предлагаешь, а? Зайти в воду пешком и свалиться при потоке? Тогда нас вообще унесёт вниз по течению! — Раз мы не можем прийти к общему согласию, то давай обратимся к нашему маленькому проводнику, — Мэри обернулась к ворону, который всё это время сидел на том же гниловатом пне и внимательно наблюдал за ребятами своим одиноким белым глазом. — Эй, ты! Нырни в этот портал первым! Покажи нам пример! Ворон резво тряхнул головой и отреагировал на приказ девушки звуком, похожим на хриплый старческий кашель. Лететь куда-либо, по всей видимости, он не собирался. — Вот видишь? — с чувством превосходства заявила Мэри. — Даже безмозглая птица туда прыгать не хочет, зато от нас что-то требует! Может, в этом лесу есть другие порталы? — осторожно предположила она, с опаской переведя взор туда, где за ними велось неусыпное наблюдение. — Чтобы в них можно было зайти без возможности свернуть себе шею. — Напомни-ка, кто притащил нас сюда за Завесу, рискуя абсолютно всем? — Ха, сравнил! Тогда-то я действовала от отчаяния… — А сейчас мы с тобой разве не в отчаянии? Не желая больше терпеть их пререкания, ворон с раздражённым видом спорхнул с пенька, пролетел над головой Шона и изящно спикировал в самый центр блеклого свечения в реке. Стоило Шону и Мэри раскрыть рты, дабы озвучить своё изумление, как птица выскочила из реки и как ни в чём не бывало опустилась обратно на свой излюбленный пень. На весь этот фокус у неё ушло не больше одной минуты. — Ну, вот… Похоже, работает, — промямлил Шон, не сводя подозрительного взора с их проводника. — Давай на счёт три. — Так быстро? — запаниковала Мэри. — Но ты не допрыгнешь до портала! Там добрых метра четыре! — Р-раз… — Шон, чёрт тебя дери! — Три! Он согнул колени и прыгнул вместе с кричащей Мэри навстречу мерцающему потоку.***
Зайдя в свою комнату, она зажгла кругом свечи, дабы тёплый свет смог очистить сгустившиеся удушливые тени. В пузатой стеклянной колбе, стоявшей поблизости на полке, гулко булькнуло голубоватое зелье. В противоположном углу замерцали ржавые инструменты, рассыпанные на широком столе среди потрёпанных книг и старых свитков с нацарапанными пентаграммами. — Госпожа, вы вернулись! — окликнула её из коридора робкая служанка. — Как прошёл ваш пикник? — Великолепно, — ответила хозяйка. — Надеюсь, в моё отсутствие здесь было спокойно? — Спокойно? Ну… — лицо служанки позеленело, а губы сузились, скрывая отвращение. — Разве что ваша гостья… она… как бы сказать помягче… — Опять беспорядки учиняет? — И похлеще вчерашнего! Мы уже не знаем, как усмирить эту мегеру! Ой! — девушка ахнула, прислонив пухлые ладони ко рту. — Простите-простите-простите! Я не должна была... — Полно уж, — женщина склонила голову на бок и блеснула малахитовыми глазами. — Но если ещё раз скажешь нечто подобное о моих гостях, полетишь из замка дальше, чем видишь. Надеюсь, ты всё правильно уяснила? Не в силах произнести со страху хотя бы звук, служанка медленно кивнула и поспешила покинуть комнату своей госпожи. Дождавшись ухода прислуги, она спустила со своих плеч тяжёлый чёрный плащ и повесила его на крючок. Место, в которое она пришла, было её святым пристанищем. Лаборатория, или, как она сама иногда называла, царство истинной науки, словно окутывала воздух сладостной надеждой и горьким отчаянием. Если бы кто-то спросил её, что она стремится создать в своем мрачном и пропитанном спиртом убежище, она просто бы пожала плечами с тихой безмятежностью. Для нее никогда не имело значения искать особый смысл в своих экспериментах. Это было её развлечение и в то же время временное лекарство от долгого, изнурительного одиночества. Как только она шагнула вглубь комнаты, бледно-серая шторка, висевшая рядом с рабочим местом, взволнованно заколыхалась, будто тронутая сквозняком. Когда хозяйка сорвала её, пробудив облако пыли, под шторкой показалось длинное зеркало, украшенное тёмными драгоценными камнями. В его серебристой глади появился статный мужчина с длинными земляничного цвета волосами, заправленными в хвост. Его широкий лоб украшала диадема, в его серых глазах сквозил неприятный холод, его сухие руки, укрытые под длинными рукавами шёлкового балахона, были крепко сцеплены в замок до яркой белизны. — Ах, кого я вижу! — воскликнула женщина, театрально разведя руки в стороны. — Ко мне пожаловала излюбленная десница Его Высочества! Чем же я обязана вашему вниманию? — На твоих землях снова была засечена мощная магическая сила, Морриган, — ответило ей зеркало сухим и безразличным тоном. — На моих землях? — хозяйка усмехнулась, вспомнив, что уже давеча слышала подобное словосочетание. И с каждым разом оно становилось только забавнее. — Об этом мне сообщил достоверный источник. Подумав о «надзирателе», крохотной птичке с острыми серыми крыльями, женщина еле заметно вздохнула. — Признаюсь честно, я не знаю, о чём ты говоришь. Как видишь, я нахожусь у себя дома: стенаю и плачу от невозможности увидеть белый свет. — Не стоит так сильно сгущать краски. Ты в праве гулять по прилегающей к своему замку территории и даже изредка по необходимости колдовать. В отличие от твоих младших сестёр, твоя жизнь мало в чём изменилась. — Ах, ну раз так, то это многое меняет! Десница раздражённо скрипнул зубами. — Даю тебе шанс самой рассказать, что ты на сей раз умудрилась натворить. В противном случае, мне придётся тщательно проверить твоё поместье на наличие нарушения. Морриган коротко окинула взглядом своё рабочее место. На нём были созданы самые лучшие и самые худшие магические изделия, включая тот самый свиток, благодаря которому она и находила лазейку в своём скучнейшем заточении. Досадно, что его умыкнула одна крыса в дурацких маленьких башмачках! — Моя вина лишь в том, — заключила она, смело взглянув в прищуренные глаза подчинённому короля, — что я не оторвала голову нашему государю, пока тот был ещё младенцем. Десница как будто совсем не удивился услышанному. По крайней мере визуально ни единый мускул не дрогнул на его узком желтовато-белом лице. — Я это уже слышал. Ещё что-то хочешь сказать или уже исчерпала себя? — Жду не дождусь тебя в своём доме, — натянуто улыбнулась ему женщина. — Ты явишься на закате к ужину? Я как раз собиралась самолично запечь утку и открыть бочку с медовухой. Посидим с тобой у камина, поговорим о былых временах. Расскажешь мне о том, каково это — ежедневно слюнявить руки королю в знак своей покорности. — Во-первых, я появлюсь у тебя тогда, когда сам сочту нужным, — злобно сверкнул глазами десница. — Во-вторых, я и куска в рот не возьму с твоего стола. Все мы знаем о твоей убийственной кулинарии, Морриган. На сегодня всё. Приём окончен. Зеркало потускнело, вернув хозяйке её рассерженное отражение. Оставшись наедине, ведьма ударила по зеркалу шаром чёрного пламени, и то мгновенно растаяло, распластавшись по каменистому полу, словно вялое желе. Ну вот что за напасть? Снова придётся сталкиваться лицом к лицу с королевской свитой, терпеть её унизительные проверки, перевёрнутую мебель и распотрошённые книги. Прошлая Морриган никогда бы не позволила, чтобы кто-то касался её хоть пальцем, ежели она того не просила. Теперь же приходилось без конца пресмыкаться перед глупой и зазнавшейся знатью и постоянно оправдываться за малейшее проявление магии. И кто же был виноват в таких разительных переменах? Она снова посмотрела на свои изделия, пока её затуманенный мыслями взор не остановился на маленькой серебристой подвязке, которую украшал крупный лиловый камень. Положив подвязку себе на ладонь, женщина дрогнула, словно её посетила неожиданная идея, после чего быстро направилась в коридор. «Мелкие сопляки, — ругалась Морриган, ступая по каменному коридору, обвешанному картинами и древними канделябрами из тусклого золота. На первом же повороте она свернула налево и оказалась на круглой лестнице с металлическими ступеньками, по которым разгуливал холодный ветерок. — В отличие от Бадб и Махи, вы так и не смогли обуздать мою силу. Я ведь правда могла убить монарха и утопить королевство в нескончаемой распре между наследниками. Такова ведь моя природа, не правда ли? Затевать вечную смуту». Дорога привела её к спальням, где в былые времена ночевали гости из знатных семей. Даже бывший король не раз останавливался там, когда приезжал погостить. С тех пор утекло не мало воды. Сейчас же комнаты пустовали, копя в себе многолетнюю пыль и паутину. Слуги сюда не захаживали, не видя в этом надобности. Однако в последние дни кое-что здесь переменилось. В коридоре теперь толпился и шумел недовольный люд, а за одной из спаленных дверей раздавался нескончаемый грохот, от которого даже пол в коридоре шёл волнами. — Что тут у нас? — спросила Морриган, приблизившись к подчинённым. Те же, увидев свою госпожу, разом прекратили брань и вытаращили в ужасе глаза. Колдунью Морриган боялись абсолютно все. — П-пока без изменений, госпожа, — хрипло проблеял мальчик-слуга, которого трусливые коллеги как бы незаметно попытались выпихнуть вперёд. — Она заперлась и… и… — Уничтожает ни в чём неповинную мебель? Замечательно. Морриган взмахнула рукой, и несчастная дверь отворилась, предварительно щёлкнув замком. В ту же секунду из комнаты выскочила длинноволосая женщина в накрахмаленной сорочке. Её карие глаза горели дикой яростью, а руки стискивали длинную, но уже давно ощипанную метёлку, направленную на ошарашенных слуг. Закричав, слуги разбежались по углам, точно возбуждённые курицы. — Ты долго ещё будешь буянить? — холодно спросила ведьма. — Весь замок на уши поставила. — Верните меня обратно домой! — тяжело дыша, потребовала её гостья. — Сколько энергии, — в ответ поразилась Морриган. — Взять бы её всю и перенаправить в полезное русло… — Прекрати зубы мне заговаривать, зараза! Незнакомка собралась было замахнуться на ведьму, но та быстро пресекла акт насилия, щелчком пальцев вырвав у той метёлку. Гостья застыла на месте и рассеянно посмотрела на свои опустевшие руки. — Я отпущу тебя. Но при одном маленьком условии. Женщина, которую звали Аманда Куинн, перевела ошалелый взор со своих рук на колдунью и, нахмурив лоб, тихо спросила: — При каком же? Морриган широко улыбнулась. Её безумно нравилось, когда смертные выходили с ней на контакт.