***
Сегодня утро было более радостным, на небе было достаточно много прорех в серых тучах, в которые то и дело проглядывало солнышко. Что и говорить, это в значительной степени тоже способствовало улучшению настроения Лихниса. Не огорчало даже то, что Гермиона снова свалила на него препровождение дочерей в школу, а также определённые домашние дела. С девочками он справился довольно быстро, просто одаривая их улыбкой, благодаря чему Айрис светилась словно начищенный пенс, Роза подбадривающе улыбалась, и даже вечно хмурая Виолетта была не так насуплена. Похоже это прогресс в их общении. А это значит, что ещё не всё потеряно, что он может ещё стать для девочек хорошим отцом. Уж точно гораздо лучше и менее деспотичным, чем был его. Маунс задумался, шагая от остановки к дому, в самом ли деле его отец был именно таким, каким ему подсказывали ощущения? Гермиона обходила стороной тему его родителей, поэтому от неё ничего подобного услышать он не мог, отсюда посторонним вмешательством пахнуть не может. Молодой мужчина попытался зацепиться мыслями за промелькнувший однажды образ отца, в надежде хоть на какие-то воспоминания относительно него. Но в голове была все та же пустота, среди которой вспыхивали лишь отдельные кадры его теперешней жизни после пробуждения в больнице. А ярче всего пульсировала картина залитых румянцем щёк его супруги, и торчащих сосков на полукружьях не пышной, но и не маленькой груди. При этих воспоминаниях внизу живота отдалось пульсацией. В тот момент в ванной она была невероятно хороша. Лишившись сна из-за кошмаров, он и не предполагал, что получит эдакий бонус после. Лихнис вошёл в дом и огляделся. Занимать себя работой не хотелось, но ведь он решил исправляться, а значит нужно приложить к этому какие-то усилия. На столе лежал белый лист, исписанный убористым почерком супруги. Естественно, то были новые указания к действию. Молодой мужчина пробежался глазами по всем пунктам и усмехнулся. Женушка явно хотела его испытать, возможно, даже это своеобразная попытка избавиться от него. Но Маунс ни за что не покинет своих детей, так что всё это супружница делает зря. Что ж, дорогая, мы ещё посмотрим, за кем будет последнее слово, — мужчина хищно улыбнулся своим мыслям. Он скомкал лист бумаги и бросил его в корзину, в которой, надо сказать, похожих комков скопилось уже достаточно. Первым делом он направился в их комнату, которая, по сути, была спальней его жены. Как и в прежнем доме здесь ничего не говорило о том, что он тут когда-либо может спать, а точнее, когда-либо будет допущен до хозяйской спальни. Тем не менее, сейчас он рассчитывал поспать на мягкой кровати. Это было главным его желанием на данный момент. Потом он планировал порыться в вещах супруги, дабы уличить её в любовной связи с мерзким очкариком. То, что у них была связь, Лихнис был уверен, и это его задевало за живое. Он должен был обличить Гермиону, чтобы она перестала в проблемах их семьи винить только его. Она не меньше виновата, если не больше, если пошла на измену. Но уснуть Маунсу не удалось. Он долго вертелся на мягком матрасе, пытаясь улечься поудобнее, но оптимального положения не находилось. В чем было дело, молодой мужчина не понимал, ведь он так хотел отоспаться в уютной постели. Возможно, всему виной было яркое солнце, игравшее с пылинками, а возможно запах Гермионы, пропитавший подушку и одеяло насквозь. Покрутившись ещё пару минут, недовольный мужчина поднялся с кровати. Раз поспать не получилось, стоило приступить к осуществлению следующего пункта его плана. Он принялся осматривать комод, поражаясь тому, когда же жена успела разобрать все коробки и разложить все их вещи по местам. Или может ей тоже не спалось ночью? В ящиках старого комода ничего компрометирующего Маунс не нашёл, но подобное он ожидал. В конце концов, не будет же она хранить записки и прочее от любовника в местах легкодоступных. У них ведь ещё три очень любопытных дочурки живут рядом. Да и его со счетов совсем списывать не стоит, хоть, как он уже был наслышан, супружеских отношений у них нет уже довольно давно. Собственно последние несколько месяцев, сколько точно он не стал пока уточнять, его в доме вообще не было. Однако и после тщательного осмотра тёмного обшарпанного шкафа ничего примечательного найти так и не удалось. Лихнис даже отчаялся. Неужели его супруга до такой степени продвинутая лгунья, что так легко дискредитируемых доказательств ему не найти. Блондин с раздражением пнул кровать, понимая, что пока он самый главный вредитель. Это ему не нравилось, хотя перекладывать ответственность на жену тоже не хотелось. Или хотелось? И тут он заметил, что из-под кровати выглядывает уголок картонной коробки. Что-то дрогнуло при виде её внутри молодого мужчины. Он даже на какое-то мгновение замер, боясь туда заглянуть. Как бы то ни было, руки сами потянулись, вытаскивая на свет совершенно не примечательную вещь. Но каким-то седьмым чувством Маунс знал, что это не простая коробочка, что под затёртыми корешками сокрыто что-то важное. У него даже во рту пересохло, а руки слегка задрожали, когда он открыл коробку. Сразу же в глаза бросился аккуратный почерк Гермионы на белых листах. Это были письма, мужчина был больше, чем уверен. «Здравствуй, мама! — прочёл Лихнис, и уже хотел было убрать лист обратно в конверт, как следующая фраза, за которую он зацепился, заставила его продолжить чтение. … Каждую ночь я не могу уснуть. Я до дрожи боюсь этого. Ведь стоит мне только сомкнуть глаза, как кошмары одолевают меня. Вот, если бы ты была рядом. Ты обязательно смогла бы мне помочь, я знаю. И это очередной мой кошмар, с которым мне приходится бороться даже днём. Мне так не хватает вас с папой…» Маунс и сам не заметил, как принялся за другие письма, в каждом из которых он видел столько боли, столько залитых слезами строк, что невольно стал думать, когда это было, и где тогда был он. Смог бы он тогда оградить Гермиону от невыносимого отчаяния? А если он и был, то почему ничего не сделал, чтобы прекратить эти стенания супруги? «… Сегодня ровно два года, как вы не со мной. Я прошлась по тем местам, где мы втроём любили бывать. Скрипя зубами, попробовала папино любимое крем-брюле. Всё-таки я не люблю его, и как только можно есть нечто подобное? И это притом, что он всегда отчитывал меня, если я ела много сладкого. Прошлась мимо нашего старого дома. Те кусты, что ты сажала, расцвели. Тебе бы понравилось. Жаль, что ты этого не увидела. Хотела всплакнуть, ведь вы не рядом, но не стала, потому, как теперь я не одна. Успокаиваю себя этим, но мне утешением служит лишь то, что вы живы и здоровы. Пусть не со мной…» Мужчина несколько раз перечитал последние строки, убеждаясь, что не ошибся. Но тогда очень странные письма пишет его жена. Её родители живы, но она не может их увидеть. Странно, очень странно. К тому же, что ещё страннее, так это то, что эти письма до сих пор не отправлены, а ведь некоторые листы уже успели немного пожелтеть и слежаться, что говорило о том, что написаны они, были очень давно. «… Я хотела уйти в ночь. Мама, я ужасная мать. Ты бы так никогда не поступила. Но они втроём кричали, не переставая. Я не могла их успокоить. Я понимаю, что им тоже со мной нелегко, но и я уже выбилась из сил. Возможно, все были правы, и мне не стоило их оставлять…» Лихнис всё больше хмурился, стараясь осмыслить происходящее в письмах. По всем признакам выходило, что они уже должны быть женаты, но это отчаяние в каждой строке кричало об обратном. Могло ли так случиться, что он уже тогда покинул её? Может, они, в самом деле, поженились из-за беременности? Кроме того, его крайне беспокоила последняя прочитанная фраза. Все были против рождения их малышей? Почему? Или он не собирался на ней жениться вначале? Или, возможно, он был неподходящей ей парой? В волнении мужчина провёл дрожащей рукой по своим светлым волосам. Он, почему-то, испугался того, что может ещё прочитать, и отложил этот лист в сторону. Но, словно какая-то неведомая сила потянула его, и Маунс развернул следующее письмо, принимаясь за чтение. «… Я не сплю уже третью ночь. Только закрою глаза, как передо мной эти гнусные рожи. Мама, как оттереться от этого смрада? Как забыть совершенное насилие? Что бы сказала ты? Что бы сделала? Мне так тебя не хватает…» Насилие? Какое такое насилие? Изнасилование? Его жена была изнасилована? Когда? Кем? Судя по виду письма, оно одно из самых старых. Могло ли это быть до их знакомства? Какое-то смятение охватило Лихниса. Он не мог дальше читать. Не сейчас. Всё превращалось уже в кошмар не только для неё, но и для него. Быстро скинув листки в коробку, он захлопнул её, пытаясь так же захлопнуть неприятные мысли в голове. Но ничего не получалось. Слово «насилие» пульсировало в мозгу, словно его там выжгли. Знал ли он об этом раньше? Говорили ли они об этом? Как он отнёсся к этому тогда? Успокоил ли? Помог ли забыть? Тут же что-то мерзкое и скользкое стало шевелиться где-то внутри, будто он был причастен к этому. Виноват ли он был, блондин не знал, но ощущал нечто гадкое на душе. И он был ещё такой сволочью, портившей ей жизнь в течение девяти лет. Почему всех девяти? Да потому, что ни единого упоминания о нём в письмах к матери не было. Его словно не существовало. Либо он был ею не так уж и любим, чтобы рассказывать о нём родному человеку. А может приносил столько страданий, что и говорить о нём не стоило? Кто же он? Что он за человек? Какое он имеет отношение к произошедшему кошмару Гермиона? Важен ли он для неё? И важна ли она для него? Вопросы циклично крутились в голове Маунса, всё сильнее вводя его чувства в раздрай. За всеми этими своими мыслями молодой мужчина не заметил, как время неумолимо подходило к поездке за дочерями в школу. Пожалуй, ему стоило поскорее вспоминать, как обращаться с некими агрегатами, вроде автомобиля, чтобы вскоре воспользоваться им. Маунс знал, что на машину денег у них пока не было, иначе она уже у них была бы, но рассчитывал в скором времени встать на ноги и заработать на неё. Правда он не был уверен, что знает хоть одну профессию, с которой мог бы справиться.***
Вечер наступил не так быстро, как на то рассчитывала Гермиона. Но всё же наступил, и она могла уже приготовиться к отбытию домой. Всю кипу бумаг, что на неё повесил Саммерс, она сделала. Даже перепроверить успела, чтобы он не мог к ней придраться. По правде говоря, это была не её работа. К тому же, такой объём был весьма не по силам многим из работающих тут дам. Видимо на то и был расчёт, чтобы она не справилась со своим заданием, и он смог бы попенять ей на это. Совершенно точно, он планировал задержать её здесь минимум ещё часа на три. Но он не знал с кем связался — Гермиона готова была вытянуть из себя все жилы, но сделать всё вовремя. Работницы покидали свои места, бросая в сторону Грейнджер неприязненные взгляды. Та же спокойно складывала кипу бумаг на столе, чтобы сдать свою работу начальству. Обращать внимание на этот гадюшник она не собиралась, а именно скоплением ядовитых змей были эти дамочки. Потому женщина и не терпела работать с особами женского пола, так как считала их всех пустоголовыми лентяйками, что способны были лишь на лишние и бесполезные разговоры о шмотках, косметике и прическе. Собственно, об этом Гермиона поняла ещё в Хогвартсе, глядя на соседок по спальне. То ли дело мальчишки, с которыми ей довелось подружиться. Гарри, Рон, Невилл… И, хотя Рон потом повёл себя, мягко говоря, некрасиво, молодая женщина не держала на него зла. Повесив сумку на плечо, и подхватив стопку папок, бывшая гриффиндорка твёрдым шагом направилась к кабинету Саммерса. Ответом на стук в дверь ей было недовольное ворчание. По всему выходило, что начальник был чем-то недоволен. Выяснять в чём дело не особо хотелось, но зато уйти домой вовремя очень даже. Сделав глубокий вдох, Грейнджер вошла в кабинет с высоко поднятой головой. Шеф встретил её суровым взглядом и нахмуренными бровями, но при её появлении на лице его расплылась самодовольная улыбка. До такой степени неприятная, что женщина едва подавила мимику своего лица, чтобы не скривиться. — Чем могу быть полезен мисс Грейнджер? — нагло окидывая её стальным взглядом, спросил мужчина. По всему выходило, что этого наглого борова абсолютно не волновало, что она замужем, так он облизывал её взглядом. — Я зашла занести документы по заданным проектам, — отчеканила Гермиона, стараясь не смотреть на одутловатое лицо Саммерса. — Неужели закончили? — проговорил тот, усиленно пытаясь скрыть удивление. Но молодая женщина всё же заметила это, и внутренне возликовала. — Совершенно, верно. — Дайте-ка взглянуть, — надувая губы, попросил мужчина. Синий необъятных размеров пиджак натянулся на плечах, когда он протянул над столом руку, чтобы забрать из рук сотрудницы бумаги. Гермиона довольно прытко вывернулась, чтобы не дотронуться до раздутых сарделек своего начальника. — Присаживайтесь. — Махнул он слегка раздражённо в сторону кожаного диванчика, стоящего в углу кабинета. Гермиона с сомнением на него взглянула, отмечая, что тот слишком уж низок. Если в него сесть, то можно утопнуть в его недрах, что создаст определённые проблемы при подъёме с него. Поэтому женщина проигнорировала предложение, оставаясь стоять перед столом шефа. Тот бросил на неё недовольный взгляд, но тут же вернул его к прочтению документов. — Это никуда не годится, — рывком Саммерс швырнул одну из папок на стол, продолжая листать другую. — Здесь почти все недоработано. — И на стол полетела следующая из папок. Грейнджер внутренне вся в возмущении, стояла по стойке смирно, не поведя и бровью. Она была уверена в своих способностях, также как и, в тех проектах, что за день подготовила для начальства. — Здесь нужно было всё оформить в таблице. Уверен, что я говорил вам об этом, — естественно, он ни словом ни о чем подобном не обмолвился, что разожгло возмущение женщины ещё сильнее. Она уже держалась из последних сил, чтобы не начать возражать, так как знала, что начни она протестовать и тут же получит нагоняй. Босс сядет на своего излюбленного конька, и тогда от бесконечного потока не избавиться. Когда на столе начальника лежали все шесть папок, Гермиона стояла не такая спокойная, прекрасно понимая, чем ей это грозит. Тот же был до предела доволен собой, отчего раскраснелся, а на лице блуждала усмешка. По всей видимости, он ликовал, считая, что сделал нерадивую сотрудницу, которая никак не желала прогибаться под него. — Думаю, вы сами понимаете, что дела в таком виде оставлять никоим образом нельзя, — сцепляя толстые пальцы рук перед собой, проворковал Саммерс. — Я сейчас же пойду и все исправлю, — сквозь зубы сказала та, пытаясь побороть гнев, что неудержимо волной плескался внутри. Казалось, она просто кипела от ярости, но всё же довольно спокойно собрала разбросанные документы, развернулась, и покинула кабинет босса. На самом деле она прекрасно знала законодательную базу и могла бы возразить, что её рабочий день окончен, но не сделала этого понимая, что косяков за ней довольно много. Оказавшись снова за своим столом, женщина так сильно стиснула пальцы в кулаки, что ногти оставили на ладонях глубокие бороздки. Как же ей сейчас хотелось закричать и разгромить всё кругом. Он же специально придирался, она это прекрасно знала, но и сделать ничего не могла. Быстро же он справился с потрясением, и придумал очередное задание, чтобы задержать её на работе. Гермиона предполагала для чего он это делает, но всё же немного сомневалась, ведь он знал, что теперь она замужем, а значит, не свободна, значит, все его подкаты тщетны. Поэтому откинув излишнее волнение и справившись, пусть с трудом, с гневом молодая женщина снова включила компьютер, собираясь доработать с максимальным пристрастием каждый проект. На все шесть папок у Грейнджер ушли чуть меньше двух часов, что в конец вывело её из равновесия. Она несколько раз порывалась бросить это дело и уйти, хлопнув при этом дверью, но из последних сил сдерживалась. Тылы у неё были неприкрыты. Единственное, что она позволила себе сделать, так это позвонить домой и проверить всё ли в порядке у дочерей, смог ли о них позаботиться Малфой, решивший стать для них отцом. Теперь, направляясь к Саммерсу, Гермиона была уже не так спокойна, как в первый раз. Отчего её каблуки слишком уж громко чеканили по полу! Хотя, может быть, это было потому, что кроме них двоих во всём офисе не осталось ни единого человека. В этот раз, постучав, женщина не стала дожидаться ответа и просто вошла. Увиденное повергло её в шок. Точнее сказать, она была вне себя из-за недогадливости и непонятливости некоторых индивидуумов. Это, каким надо быть самоуверенным ослом, чтобы проигнорировать все её слова относительно замужества. Начальник, развалившись в своём кресле, курил сигару, пуская при этом кольца в потолок. Правее стоял столик, полностью подготовленный к романтическому ужину, включая в себя свечи, шампанское, деликатесы, а также огромный букет роз. Кругом царил полумрак, создавая интимную обстановку, и определённый настрой. Единственное, не для самой Гермионы точно. — О, мисс Грейнджер, — притворно сладко пропел мужчина, поднимаясь со своего места, и быстрыми шагами приближаясь к сотруднице. — Моя фамилия Маунс, — сухо отозвалась та, пытаясь успеть первой оказаться у двери, но проигрывая моменту неожиданности, на который видимо и рассчитывал начальник, скоренько щёлкнув замком. — Что вы делаете? — Я всего лишь хочу поздравить вас со столь знаменательным событием, что прошло мимо нас, — елейным голосом проворковал Саммерс, подталкивая женщину в спину, чтобы она подошла к накрытому столу. Та хотела было посопротивляться, но противовес силы был на стороне мужчины. Стоило немного уступить, чтобы спокойно добраться до своей сумочки, в которой на дне под бумагами покоится волшебная палочка. Гермиона сделала пару шагов, с силой сжимая в пальцах ручку сумки, одновременно прижимая к груди кипу бумаг, что несла на проверку своему начальнику. Тот не обращал на них никакого внимания, усаживая молодую женщину на стул и располагаясь напротив. Грейнджер напряжённо следила за каждым его жестом, чтобы не упустить момента, удрать. — Расслабьтесь, — мерзко ухмыляясь и орошая воздух вокруг противным запахом изо рта, сказал Саммерс. С лёгкостью откупорив шампанское, которое с шипением полилось в бокал, начальник сладострастно улыбнулся, заставляя сидящую напротив Грейнджер поёжиться от неприязни. Вся эта ситуация казалась молодой женщине какой-то ненастоящей, ведь нормальный человек не будет упорствовать в достижении благосклонности женщины, если она того совершенно не желает, да ещё и не свободна. Такое поведение было просто аморальным. — Я вижу, вы подготовили работу над ошибками, — смачно облизнувшись, улыбнулся мужчина. — Право, как в школе. — Он мерзко рассмеялся, а затем над столом протянул свой бокал, намереваясь чокнуться с сотрудницей. Но та вовсе не желала даже прикасаться к сему предмету. — Ну, что вы, право, — наигранно огорчился Саммерс. — Не стоит смущаться, ведь мы тут все свои. Если вы переживаете по поводу принятия алкоголя на рабочем месте, так бросьте, рабочий день давно закончен. Гермиона прекрасно это знала, более того, она была в не себя от того, что ей приходится торчать тут, в то время как она могла бы спокойно ужинать со своей семьёй. Да и вообще оставлять с Малфоем девочек до сих пор было страшно. — Я не употребляю алкоголь, — отрезала Грейнджер. — И мне бы очень хотелось сейчас проверить документы и отбыть домой. Начальник надулся, как индюк, кусая свои пухлые губы, и с прищуром глядя на женщину. Всё говорило о том, что он находится на грани взрыва. Мужчина залпом опустошил свой бокал. Ещё раз хмуро посмотрел на сотрудницу, и снова наполнил его искристой жидкостью. — Зря, — кряхтя, сказал Самерс. — Очень даже зря. Очень хорошее вино. Из моей коллекции. Не каждый может себе такое позволить. Молодая женщина продолжала, молча прижимать к груди папки. Она прекрасно понимала, чего добивается этим шеф, расписывая дороговизну напитка. Но она не была падка на это, что до него донести никак не получалось. А всё потому, что женщины определённого склада постоянно поднимали его статус в глазах самого Саммерса. Они готовы были продаться, пусть и не считали это продажей за деньги. Но реальность была такова, что каждая сотрудница их офиса получала некоторые дотации за ублажение начальства. Они знали друг о друге и молчали, принимая эти гнилые правила игры. И только Грейнджер упиралась, чем выводил дамочек из себя. — Давайте закончил с делами, — сухо сказала Гермиона, прикладывая максимум усилий, чтобы в открытую не показать своё раздражение. — Меня дома ждут муж и дети. После этих слов Саммерс скрипнул зубами, и снова залпом осушил бокал. Грейнджер слегка напряглась под его взглядом, чувствуя, как неприятное предчувствие прошлось скребком по сердцу. Начальник же видимо решил проделать в ней дыру, так усиленно сверлил её своим прищуром. — Хорошо, — кивнул мужчина, поднимаясь из-за стола, и направляясь в сторону сотрудницы. — Давайте сюда вашу писанину. Молодая женщина быстро вручила тому документы. Только она хотела было уже подняться на ноги, как Саммерс твёрдой рукой пригвоздил её к стулу. Интуиция подсказывала Гермионе, что нужно скорее убираться отсюда. Она верила своему шестому чувству всегда, поэтому быстренько сунула руку в сумочку, собираясь достать волшебную палочку. Терпеть происходящее и дальше, она была не намерена. — Что вы собираетесь сделать, мисс Грейнджер? — воскликнул начальник, вцепляясь свободной рукой в мягкую ткань сумки, и не давая женщине пошевелить и пальцем. — Мне надо позвонить домой, — попыталась спокойно сказать та, не желая провоцировать шефа. — Это не столь необходимо, — ядовито прошипел Саммерс, прижимаясь к сотруднице своим объёмистым животом. — Часа не прошло, как вы туда звонили. Не думаю, что по вам успели соскучиться. Гермиона вздрогнула и от омерзения прикосновений начальника и от догадки, что тот подслушивал её разговор с дочерями и Малфоем. Ей срочно нужно было взять себя в руки, успокоиться и мыслить рационально. Она должна сделать всё возможное, чтобы шеф перестал проявлять агрессию и ослабил бдительность. Тогда ей удастся воспользоваться своей палочкой. Мысленно посчитав до двадцати, она расслабила мышцы руки, показывая свою покорность. Придётся играть. В последнее время ей много приходилось это делать, так что, скорее всего, она справится. — Вы правы, — голос её звучал довольно ровно, не выдавая истинного напряжения. — Думаю, я могу задержаться ещё на полчаса. Саммерс широко улыбнулся, видимо попавшись на крючок. Хотелось вдохнуть с облегчением, но расслабляться было пока рано. Грейнджер внимательно проследила, как мужчина ослабил хватку на сумке, как рука его оторвалась от её плеча. Он выглядел довольным, словно наевшийся сметаны кот. Женщина тоже поздравила себя с удачным решением, что помогло чуть расположить к себе начальника. — И это верное решение, — приторно сладким голосом пропел тот, снова наполняя свой бокал шампанским и взглядом подталкивая Гермиону к тому, чтобы она взяла в руки свой. Так как мужчина продолжал стоять над ней, той ничего не оставалось делать, как подчиниться. Но молодая женщина немного прогадала, так как, даже произведя с ней звон бокалов, Саммерс не отошёл от неё, наоборот, привалившись своим массивным боком к столу рядом. Беспокойство, что никак не желало отпускать Грейнджер, с усилием накатило на неё. Вместе с ним подкрадывалась и злость на этого никчёмного, крайне глупого и до безобразия тупоголового человека. Тем не менее, она пригубила пузырящуюся жидкость, дабы показать своё расположение к нему. Тот снова залпом осушил свой бокал. Глаза его сильно поблескивали, без зазрения совести пытаясь заглянуть в вырез блузки сотрудницы. Гермиона сидела с совершенно прямой спиной, боясь глубоко дышать, чтобы не спровоцировать начальника. И, хоть она и была уверена, что её блуза застегнута наглухо, всё равно чувствовала себя раздетой. Это мерзкое чувство вызывало в ней тошноту, что волнами подкатывала к горлу. — Почему? — плаксиво вдруг воскликнул Саммерс. — Чем я плох? Почему он, а не я? Молодая женщина решила, что отвечать не стоит, посему промолчала, украдкой стараясь пробраться к волшебной палочке, которая необъяснимым образом находилась под подкладкой в сумке. И всё же нужно было заканчивать эту мерзкую ситуацию, которая грозилась перерасти в нечто ещё более омерзительное. — Ты нарочно это сделала, да? — на высоких нотах взвизгнул мужчина. В какой-то миг, что для такого тучного человека было невероятным, он подскочил к Гермионе и схватил ту за руки. Дёрнув со всей силы, он сдёрнул женщину со стула и потащил в сторону кожаного диванчика. Вот тут уж паника охватила бывшую гриффиндорку, заставив извиваться в потных руках шефа. — Пустите! Что вы себе позволяете? — закричала она на него, но её крики не возымели ровным счётом никакого действия. Наоборот, её с такой силой швырнули на диван, что у неё зубы стукнулись друг об друга, прикусив при этом язык. Во рту в тот же миг яркой вспышкой полыхнуло металлическим привкусом. Самерс скинул с себя пиджак, подбираясь к Гермионе все ближе и ближе. Та с ужасом воззрилась на него. Она прекрасно понимала, что он собирается с ней сделать. От этого понимания голова пошла кругом, а тошнота уже готова была пробиться наружу. Ей крайне необходимо были добраться до своей сумки. Она ни за что не позволит повториться с ней прошлым мерзостям. Только не в этот раз. Сейчас она не связана заклинаниями, не ослаблена пытками. Нужно только добраться до волшебной палочки и тогда этому толстому борову непоздоровится. В этот раз он не отделается простым стиранием памяти. Эти мысли придали решимости и силы бывшей гриффиндорке. Она вскочила на диван с ногами, готовясь отразить нападение в рукопашную, а затем оказаться как можно ближе от своей сумочке. Саммерс решил видимо, что с ним играют, или слишком уж высоко оценивал свои силы. Но он ведь не знал, что она многое уже прошла во время войны, со многим боролась, так что с каким-то магглом уж справится. — Давай, детка, — хрипло рассмеялся он, подбираясь ближе. Рубашка его уже была расстегнута, равно, как ремень на брюках. Гермиону передёрнуло от увиденного, что лишь подлило масла в огонь её настроя. Она с резвостью лани ринулась в сторону от желейного тела Саммерса, собираясь вооружиться и с достоинством противостоять напору этого маньяка. Проскочить мимо, оказалось, довольно просто, и вот она уже возле своей сумки, а значит освобождение не за горами. Она не стала церемониться, высыпав содержимое сумочки прямо на пол, лишь бы добраться до волшебной палочки. На ковёр с большими бордовыми кругами полетели её косметичка, документы, кошелёк, салфетки, папки, папки, но… Молодая женщина в ужасе вывернула сумку наизнанку. Волшебной палочки нигде не было. Бывшую гриффиндорку бросило в жар. Она, как ошпаренная подскочил на ноги, прикидывая свои шансы на побег из заключения. Именно заключения, потому что дверь была заперта, шеф предусмотрительно запер ту на ключ. Гермиону колотила дрожь от понимания, что сейчас ей придётся отбиваться голыми руками, что она, буквально, в шаге от того, что с ней случилось уже однажды. Какая же она была глупая, что понадеялась на самопроизвольное разрешение проблемной ситуации. Да, нет, она просто непроходимая дура. Дура, и никто иная. При первых же признаках домогательств надо было не магией пользоваться, а бежать отсюда прочь, ведь горбатого только могила исправит. — Ну, же, — прохрипел Саммерс, стоя в шаге от Грейнджер. Он протягивал к ней свои безобразные толстые руки. — Хватит ломаться, я же знаю, что ты хочешь этого. Что ты искала? Презервативы? У меня они есть. А твои думаю, будут мне малы. — Не подходите! — повысила голос женщина, быстро запихивая свои вещи обратно в сумочку. Даже, если ей придётся быть подвергнутой насилию, всё должно быть доставлено домой в сохранности. Да и вообще, Гермиона не собиралась так просто сдаваться, без боя. — Я буду кричать. — Кричи, я люблю, когда подо мной не бревно лежит, — отвратительно ухмыльнулся мужчина, стягивая с себя брюки. — Я заявлю на вас в полицию! — И кому они поверят? У меня хорошая репутация. А девок, желающих поиметь мои денежки очень много. И ты одна из них. Просто я мало тебе дал, вот ты и раскричалась. После этих слов он ринулся на сотрудницу, облизываясь. Отступать женщине было некуда, разве что в окно за столом начальника. Правда, кончать с жизнью Грейнджер и не думала. Но и сдаваться на волю этого борова она не собиралась. Взгляд её метнулся по столу, дабы найти себе какое-нибудь средство защиты. Она, конечно, сомневалась, что если заявит в полицию, то окажется виноватой, но допускать до этого не собиралась. К несчастью, именно сегодня на столе Саммерса ничего не лежало, даже пресс-папье, неизменный атрибут этого вычурного кабинета, отсутствовал. Страх сковал горло Гермионы, заставляя надсадно дышать. Ещё немного и она окажется под этим существом, именуемым себя человеком. Её колотила мелкая дрожь, а руки похолодели до льда. Она бы и рада что-то предпринять, да только память, неверная подруга, начала подбрасывать нелицеприятные моменты прошлого. И вот молодую женщину уже бьёт озноб, бросая то в жар, то в холод. От ужаса волосы на голове зашевелились, а сердце сжалось до крохотного комочка. — Не подходите! — громко закричала она, с трудом заставив себя разлепить губы. — Помогите! На помощь! Офис был пуст, а охранник, как предполагала Грейнджер, был отпущен «добрым» начальником. Во рту образовалась Сахара, спазмы желудка начали подступать к горлу. Хорошо же подготовился этот мерзкий тип. — Помогите! — снова надсадно закричала она, и на негнущихся ногах стала отступать за огромный стол шефа. — Лучше отступитесь. — Попробовала она увещевать Саммерса, но тот лишь плотоядно смотрел на неё, наступая. — Вы окажетесь за решёткой. Мужчина лишь расхохотался, её нелепым попыткам избежать уготованной ей участи. Он сделал рывок вперёд, едва не ухватив сотрудницу за руку. Та еле успела нырнуть за стол, отгораживаясь от него стулом. Он рассмеялся ещё громче, сотрясая при этом своим огромным обвисшим животом. — Глупая, — он прищурил глаза, разглядывая панику на её лице. Удовлетворившись этим видом, мужчина растянул губы в ядовитой усмешке. — Расслабься и получай удовольствие. Я умелый любовник. Одним рывком Саммерс схватил-таки Гермиону за руку, дергая ту на себя. Она же забилась в его руках, как сумасшедшая, норовя зарядить тому коленом в пах. Но мужчина был больших габаритов, нежели женщина, поэтому все её попытки терпели поражение. Его рот с пухлыми и до омерзения мокрыми губами набросился на рот бывшей гриффиндорки, пытаясь пробраться в его глубь, но Грейнджер держала оборону, плотно сомкнув зубы и губы. Она била начальника кулаками, царапала ногтями, но для того это были комариные укусы. Но видимо даже они надоели тому, так как он с размаху ударил сотрудницу по лицу. Удар был настолько сильным, что голова женщины резко отвернулась и всё закружилось. Гермиона разрыдалась. Она просто ничего не могла с собой поделать, слёзы непрерывным потоком хлынули из её глаз. Щека вспыхнула огнём, а в голове тут же зашумело. Тёмные круги поплыли перед глазами, словно утки на пруду, тошнота усилилась. Кто-нибудь! Помогите! Ну, хоть кто-нибудь! — вертелось каруселью в голове молодой женщины. — Гарри! Рон! Помогите! Вы нужны мне! Помогите! — Гермиона старалась взять себя в руки, ведь она прошла войну и должна быть более стойкой, но ничего у неё не получалось. Пока она приходила в себя, Саммерс подобрался к ней, принимаясь её лапать. Она почувствовала его потные ладони на своей шее и снова забилась птицей. Но тот скрутил её под себя, продолжая лапать, теперь уже за грудь. Женщине казалось, что её обваливают в грязи, что ещё немного, и она вернётся в те подземелья, что являлись ей в кошмарах. Она закричала, что было мочи, вкладывая в свой крик о помощи все имеющиеся у неё резервы. — Ах, ты, — рванул начальник, ухо которого оказалось в непосредственной близости ото рта сотрудницы. — Не хочешь по-хорошему? — И он с силой ударил Гермиону кулаком в живот, отчего та задохнулась, так как дыхание было выбито из неё полностью. И, даже несмотря на это, вырываться бывшая гриффиндорка не перестала. Она укусила шефа за руку, когда он попытался ухватить её за подбородок, чтобы поцеловать. Саммерс снова хлестнул пощёчиной, от которой зазвенело в ушах. Но и это не остановило молодую женщину, львицей сражающуюся за свою честь. Грейнджер уже почти выбилась из сил, а мужчина лишь смеялся. Лицо его было красным и потным, но от этого не менее довольным. Он изорвал блузку на женщине так, что она лоскутами свисала с плеч, цепляясь за запястья. Юбка сбилась на талии, а колготки стрелами разрисовали ноги. Нужно было предпринять последнюю попытку, чтобы не дать этому борову добраться до самого сокровенного. Нужно было подумать, но, как назло, в голове клубился серый дым от ударов по лицу. И она просто перестала сопротивляться, решив играть по его правилам. И пусть её колотило, как в лихорадке, пусть мысли путались, она должна была выйти из этой передряги без главных потерь. А иначе она совсем потеряет к себе уважение. Гермиона не прогадала, так как Саммерс тут же замер, перестав щипать сотрудницу за грудь и пытаться стянуть с неё колготки с трусиками. Он опешил, а этим можно было воспользоваться в свою пользу. — Я сразу говорил тебе, чтобы ты расслабилась, — довольно проворковал мужчина, поглаживая ту по животу. — Вот увидишь, ты ещё сама будешь умолять меня не останавливаться. И он смачно с причмокиванием поцеловал женщину, которую от омерзения чуть не стошнило. Саммерс же этого не заметил, пустив свои руки блуждать по её телу. Грейнджер вздрагивала от отвращения к этому подонку, но нужно было хорошо сыграть, чтобы получить билет домой. Подавив в себе тошноту, она погладила того по щеке, пытаясь выдать это за ласку. — Да, детка, — выдохнул мужчина, стискивая женщину в объятиях. Гермиону при этом едва не вывернуло наизнанку от мерзостности происходящего. Молодая женщина ещё раз погладила его, на этот раз по коротким волосам. Саммерс разомлел, немного ослабевая свою хватку, но, не выпуская сотрудницу совсем. Нужно было предпринять что-то ещё, но лишь при мысли о том, чтобы прикоснуться к телу этого самца, желудок скручивало спазмом. К тому же, оказалось, что воспоминания насилия в прошлом ещё живы, и как не пыталась она от них избавиться, они возвращались снова и снова. — Ты так прекрасна, — обслюнявливая шею женщины, сказал начальник. — Я так давно хочу тебя… — Д-дайте я разден-нусь, — подавляя стук зубов, проговорила Гермиона. Гул в голове не давал сосредоточиться, скула ныла, а в животе, казалось, что-то оборвалась, и эти рваные лоскуты нещадно болели. — Да! — воскликнул Самерс. — Разденься. Сейчас… Наконец, его стальные объятия разомкнулись, и Грейнджер почувствовала, что в кабинете не так уж и жарко, что и зловоние изо рта начальника не такое уж едкое. На негнущихся ногах женщина поднялась, и медленно стала расстёгивать блузу, которая, впрочем, все равно ничего не прикрывала, но отвлечь паскудника как-то надо было. Она выдавила улыбку, едва сдерживаясь, чтобы не броситься бежать. Но Гермиона прекрасно понимала, что без ключа ей не сбежать. Вот если бы у неё была волшебная палочка, другое дело. Расстегнув последнюю пуговичку, молодая женщина стала вытягивать края блузки из-за пояса юбки. В тот же момент ей удалось сделать несколько шагов в сторону столика, на котором располагался романтический ужин. Бутылка шампанского вполне могла пригодиться для самообороны. Саммерс смотрел на неё с всё возрастающим вожделение, в прямом смысле слова пуская слюни. Сдерживать рвотные позывы становилось крайне сложно. Быстрее. Быстрее убежать. Быстрее. Чтобы не видеть этой мерзости, чтобы отмыться от липких слюней, чтобы опорожнить натерпевшийся ужасов желудок. Быстрее… Гермиона взяла со столика бокал с шампанским и приложила его к губам, одна из которых кровоточила. Она приподнята уголки губ, чувствуя к себе отвращение, что ей приходится так себя вести. Она же, чёрт его дери, была наполовину обнажена. Она стояла полуголая перед незнакомым мужчиной, что хотел её поскорее трахнуть. И ему дела не было до того, что она этого вовсе не жаждет. Бокал вновь оказался на столике, зато пустой, из которого пил мужчина, перекочевал на его место. В другую руку Грейнджер взяла бутылку, трясущимися руками пытаясь налить шампанское, что пенилось, обливая руки женщины. Пара коротких шагов привела её почти вплотную к вожделеющему самцу, который стоял, опираясь на вращающийся стул. Она протянула бокал. Саммерс принял его, при этом так довольно ухмыляясь, что Гермионе даже заставлять себя не надо было, чтобы одним махом не опустить бутыль начальнику на голову.