***
Желтый автомобиль остановился в захудалом дворике прямо напротив входной двери. Из неё неуклюже выбрались две девочки и высокий стройный блондин с третьей на руках. Картина предстала презабавная, да только участникам её было далеко не до смеха. Маунс пребывал в скверном настроении, и его ни капельки не смягчило то, что секретарша, или кем там является полноватая дамочка, вызвала им такси до дома, оплатив при этом его саморучно. Всё это ни коим образом не могло умалить вины директрисы в случившемся. Айрис только-только успокоилась, что, конечно, было плюсом, но показывало полную некомпетентность руководства школы в вопросах безопасности. К тому же Лихнис не был уверен, что его дочерям оказали быструю и верную медицинскую помощь. Кто знает, к каким последствиям всё это может привести. Потому и не собирался молодой мужчина спускать школе всё с рук. Он в лепёшку расшибётся, но все получат по заслугам. И как так всё случилось, что столько негативного в один миг свалилось ему на голову. Сначала эта гадкая история с супругой, потом вот это происшествие, которое совершенно точно наложит определённый отпечаток на их дальнейшую жизнь. Плюс ко всему, Маунс мучился от неизвестности, безуспешно копаясь в тумане своих воспоминаний. Почему-то, ему казалось, что раньше он с лёгкостью бы расправился с подобными ситуациями. Сейчас же он не мог вспомнить ничего, что выводило из себя ещё сильнее. Да, в какой-то момент ему захотелось всё оставить, как есть, начать, так сказать, свою жизнь с чистого листа. Тем не менее, что-то не давало покоя. Лихнис был уверен, что если бы он всё вспомнил, то всё вокруг стало бы гораздо проще. Например, сейчас он не уверен к кому ему надо обратиться, чтобы поставить директрису на место. К тому же он уже всем своим видом показал, что ничего хорошего ей ждать не приходится. И пусть он не помнит своих связей, но их определённо знает очкастый Дарри. Дом своими маленькими габаритами навалился на блондина, стоило только переступить его порог. Но всё же с плеч словно спала тяжёлая ноша. Наконец, он мог расслабиться. Похоже, молодой мужчина начал привыкать к окружающей его обстановке. Может, так оно и лучше — теперь он должен приложить максимум усилий, чтобы стать хорошим отцом для своих дочерей. Пусть прошлые его ошибки ему не известны, но он сделает всё, чтобы его девочки о них, если и не забыли, то не вспоминали точно. В мозгу ещё довольно ярко всплывали образы избитой жены, которая несмотря ни на что старалась ему ничего не показать. Он словно был чужим в её жизни. И Маунс не мог не покривиться от осознания того, что похоже он был порядочным говнюком. Ещё и письма, которые она писала в никуда, словно крик души. Что-то мерзкое заскреблось в районе груди Лихниса, да так сильно, что на мгновение он вцепился в свитер и сжал его в том месте. Пришлось закрыть глаза и порядочно посчитать, чтобы снова вернуть себе самообладание. Девочки к тому моменту уже были в своих постелях, явно не в состоянии вести какие-либо беседы. Впрочем, молодой мужчина и сам был на подобное не настроен. Пусть отдыхают, а уж он позаботится об их покое и благополучии. Он прошёлся по крохотной гостиной, мысленно пытаясь воззвать к своим воспоминаниям. Ведь просто так на самотёк он оставить ничего не мог, а без тех важных знаний прошлого, он не мог ни на что повлиять. Почему-то Лихнис был в этом уверен. Нутро просто кричало об этом, а подобное игнорировать весьма сложно. Сделав пару десятков ходок туда-обратно, Маунс сокрушённо вздохнул и с ненавистью посмотрел в сторону агрегата, именуемого телефоном. Думать о том, что вновь придётся обращаться за помощью к очкастому придурку не хотелось. Но выход никак не желал приходить на ум. Пока молодой мужчина прожигал телефонный аппарат яростным взглядом, тот издал громкую трель. Поморщившись от досады, блондин поднял трубку и приложил её к уху. — Это я, — провозгласила трубка голосом брюнета. — Собственно, мне пока ничего узнать не удалось. Но, думаю, зацепка может быть в том месте, где Гермиона работает. Она пару раз упоминала, какой доставучий у неё начальник. — Он помолчал мгновение, будто что-то обдумывая. — Не знаю зачем я тебе это говорю, если честно. Стоило самому всё выяснить… — Отлично, — сухо отозвался Маунс, в голосе которого отчётливо сквозили нотки ненависти и раздражения. — Ты можешь сюда явиться? — Хм… зачем? — Я собираюсь наведаться на работу к… Гермионе, а ты посидишь с девочками, — нехотя ответил Лихнис. Признаться, ему не хотелось, чтобы его дочери общались с этим выскочкой, но выбора не было. Он сам обязан был решить проблемы своей семьи. А его супруга ею и была. — Эээ… ладно, — неуверенно отозвался брюнет. — Они уже дома? Хм… — Да, в школе случилось ЧП, но об этом позже. Тоже надо будет разобраться. Мутная история, — жёстко проговорил блондин, до сих пор испытывая неприятные ощущения от постоянно обращения за помощью к любовнику жены. Но и случившееся нельзя было пускать на самотёк. — Мне надо кое-что уладить, — пробормотал Поттер тяжело вздыхая. — Через минут двадцать буду. Маунс повесил трубку на рычаг и с силой стиснул зубы. Признаться, ему хотелось себе дать хорошенькую оплеуху за то, что был таким бесполезным. И этот ещё! С какой интонацией он имя его жены произносит. Ну, точно между ними что-то есть.***
Небо хмуро нависало серыми тучами, грозя пролиться холодными слезами на землю. Ветер порывисто метался из стороны в сторону, будто не зная куда ему приткнуться. Люди устало перебирали ногами, спеша укрыться от грядущей непогоды. Никто не хотел быть омытым печалью небес. И тем досаднее это было, ведь лишь десяток дней остался до лета, а тут такая осенняя картина. Перед дверями высотного здания, созданного будто только из стекла, стоял высокий блондин в строгом тёмно-синем костюме. Волосы его были гладко зачёсаны назад, острый подбородок высокомерно стремился ввысь. Все его черты лица выражали крайнюю скуку, но глаза, кому довелось в них заглянуть, поражали своей холодностью. Будто в них поселился леденящий душу северный ветер. Отправляясь сюда и оставляя дочерей с Поттером, Лихнис знал на что идёт. И, тем не менее, ему было весьма досадно осознавать, что этот самый очкарик сделал для его семьи в этой ситуации гораздо больше, чем он сам. Вспоминая момент, когда брюнет оказался в их доме сегодня, и как девочки кинулись его обнимать, Маунс задумался, а нужен ли он им вообще. Насколько же он успел отдалиться от своей семьи, что стал в ней чужим. Этот выскочка так рвался разобраться с директрисой школы, стремился показать девочек специалистам, которые в мгновение ока излечат их от ран и избавят от боли. Блондин так сильно разозлился, что даже чуть было не забыл о том, для чего пригласил этого очкастого. Сошлись на том, что Поттер дождётся Маунса. Тем не менее помощь брюнета на этом не закончилась. Стоило ему увидеть во что облачился Лихнис, как он чуть было не покатился со смеху. Ясно одно, шмот в шкафу совершенно точно не мог принадлежать очкарику, ведь тому похоже подобное было не по вкусу. Похихикав, он всё-таки покачал головой и позвонил куда-то по маленькой коробочке, которую тоже назвал телефоном, только без проводов. Вскоре привезли для Маунса одежду более ему подходящую, чем та, что была в этом доме. Поттер лишь бросил: «Должен будешь». Лихнис же готов был того придушить, но ограничился оскалом. Два широких шага и стеклянные двери разъехались в стороны, заставляя молодого мужчину слегка вздрогнуть — это было так необычно. Для него по крайней мере, ведь раньше ни с чем таким странным ему встречаться не приходилось. Неужели он никогда не ходил по таким местам? Или что с ним вообще не так. Впрочем, не о том сейчас ему нужно было думать. Пообщаться с неким Джозефом Саммерсом было первостепенной его задачей, с которой он просто обязан был справиться. На пути к лифту Лихнису никто не попался, посему блондин счёл это хорошим знаком и приободрился. В кабине лифта всё было зеркальным, и выставляло напоказ все изъяны внешнего вида Маунса — костюм был ему не совсем впору, ведь одет он был с чужого плеча (впрочем, будь он в чём-нибудь другом, то выглядел бы убого, а к подобному он не привык, хоть его супруга усиленно доказывала, что когда-то он постоянно носил растянутые свитера и клетчатые рубашки), под глазами залегли тени, ведь последние две ночи он совершенно не мог спать. Тем не менее молодой мужчина держался уверенно, прямо держа спину и вздёрнув кверху нос. — Чем могу быть вам полезна? — пропел ласковый голосочек, стоило Маунсу ступить в приёмную мистера Саммерса. На него, кокетливо хлопая ресницами, взирала голубоглазая блондинка с очень глубоким декольте. Лихнис проигнорировал её и двинулся к двери с надписью: Джозеф К. Саммерс. — Постойте! — уже не так радостно заговорила расфуфыренная девица. — Туда нельзя… Естественно, её слова Лихнисом были «не услышаны». Он резко распахнул дверь кабинета Саммерса и шагнул внутрь. Картина его глазам, надо признать, предстала весьма неприятная. Развалившись, на кожаном диванчике восседал необъятных размеров мужчина. Своими толстыми пальцами-сардельками, он покручивал бокал с янтарной жидкостью. У него в ногах сидела светловолосая женщина и массировала ему ступни, которые были поистине огромных размеров. При заходе в помещение постороннего эта колоритная парочка мигом воззрилась в его сторону. Женщина покраснела до корней волос, а вот мужчина лишь нахмурился. — Кто вам разрешил сюда войти? — строго спросил Саммерс, явно разыгрывая из себя жутко занятого человека. — Неужели вам не сказали, что сегодня не приёмный день? — Во-первых, добрый день, — проигнорировав колкости в свой адрес, проговорил ледяным тоном Маунс, удобно устраиваясь в кресле для посетителей и закидывая ногу на ногу. — Думаю, для меня у вас время найдётся. Весь вид блондина говорил о его высоком положении и негативном отношении к окружающим его людям. Светловолосая теперь уже побледнела и стала отступать в сторону двери. Саммерс же не проявил особого интереса к словам посетителя, на что Лихнис ядовито хмыкнул. — Мне бы очень хотелось поговорить о Гермионе Маунс, — окинув обувающуюся тушу презрительным взглядом, заговорил молодой мужчина. В этот же самый момент дверь кабинета открылась и в проёме запоздало появилась секретарша, покусывая ярко красные губы и заламывая руки. Тут же в голове Лихниса проскользнула занятная мысль, что подобный типаж женщин ему стремительно перестаёт нравиться. — Мистер Саммерс, я говорила господину, что вы не принимаете сегодня, но он не захотел слушать, — противным голоском прогнусавила дамочка, усиленно хлопая ресницами. — Во-он! — дико вращая глазами, закричал начальник, а затем, стушевавшись, закашлялся. Блондинка надула губки, стрельнула обиженным взглядом в одутловатого индивидуума, и скрылась за дверью. Маунс мысленно усмехнулся подобной реакции, и практически потёр руками в предвкушении чего-то интересного. С другой стороны, подобное поведение наводило на определённые, весьма неприятные мысли, за которые хотелось этого жирдяя придушить. Впрочем, доказательств никаких не было, а поведение могло быть вызвано рядом других причин. — О… о ком? О ком вы говорите? — сиплым голосом вопросил начальник кадрового агентства. С лица его мигом сошли все краски, а глазки забегали по кабинету. — Я… я не знаю о чём вы. — Мне, почему-то, кажется, что прекрасно понимаете, — прищурив глаза, растягивая слова, произнёс Лихнис. — Ах, простите мне моё невежество — я ведь не представился. Меня зовут — Лихнис Маунс. Гермиона моя жена. Саммерс, казалось, готов был уже лишиться чувств. Удерживало его в вертикальном положении только то, что он не успел ещё полноценно подняться на ноги. Блондин помассировал переносицу тонким длинным пальцем и с презрением взглянул на толстяка. Интересно, почему у власти оказываются именно такие мерзкие, при том ещё и почти всегда некомпетентные, типы? Он нутром чувствовал, что не раз ему приходилось с подобными недоначальниками пересекаться. — Я… — Саммерс вновь закашлялся, явно не зная, что ему ответить. Во всех его жестах читалась нервозность, а бледность лица указывала на вину. — Что сказала вам эта… то есть ваша супруга? Ничего не было… такого, в чём меня можно было бы обвинить. — Голос мужчины был значительно высоковат для его комплекции, к тому же совсем недавно говорил он басом. — Интересно, — ядовито пропел Маунс. — У меня совсем другие сведения. — Признаться, он блефовал, но по-другому точно никакой информации выудить не удастся. — Я совершенно ни в чём не виноват! — фальцетом воскликнул начальник, бледнея почти до синевы. — У меня есть свидетели… — Отлично, — холодно улыбнувшись, отозвался Лихнис. Он говорил без эмоций, спокойно и тихо, что определённо пугало оппонента. — Давайте проверим ваши сведения. А то этот лепет откровенно раздражает. Говорите яснее, не стесняйтесь. А я, в случае чего, поправлю вас. — Все коллеги мисс Г… миссис Маунс подтвердят, что она пренебрежительно относилась к своим обязанностям. Часто опаздывала, уходила раньше и не выполняла работу в срок. Из-за этого мне приходилось порой задерживать её… — под неприязненным, тяжёлым взглядом молодого мужчины, разошедшийся было Саммерс, стушевался вновь. — Это чтобы она доделала свою работу. Всё, что говорил этот одутловатый человек никак не вязалось с тем, что Маунс успел узнать о своей жене. Она была до зубного скрежета пунктуальна и педантична. Ей бы и в голову никогда не пришло оставить свою работу, не решить поставленных задач. Саммерс определённо врал и наговаривал на Гермиону, а значит у него точно рыльце в пушку. Лихнис решил идти ва-банк. — Что насчёт того, что вы распускали свои руки? Блондин был готов поклясться, что мужчина посерел и всем телом осел, хотя сидя на диване подобное сделать проблематично. — Не… не понимаю… о чём вы? — проблеял толстяк. — Меня оклеветали! Лихнис медленно поднялся на ноги и, подойдя к Саммерсу вплотную, навис над ним. Весь его вид говорил, что тому не поздоровится, если он и дальше станет перечить. Начальник крупного кадрового агентства затрясся ещё сильнее, чувствуя, как горло перехватило спазмом. Почему-то он был уверен, что этот человек спокойно сможет его прикончить. Ну, если и не убить, то пытать весьма изощрённо. — Поверьте, — леденящим душу голосом заговорил Маунс. — Стоит мне только захотеть, и ваша объёмная тушка бесследно сотрётся с лица земли. Вы слишком многое себе позволяли сидя у власти, оставаясь при этом безнаказанным. Но вы не с тем связались. За свою жену я готов вам и кишки выпустить. Вокруг мужчин будто бы сгущалась тёмная аура, в которой проскальзывали тоненькие ниточки разрядов тока. Напряжение было таким сильным, что в ушах от давления шумела кровь, заглушая все сторонние звуки. Саммерс даже начал думать, что к нему пришёл сам дьявол и сейчас погружает его в преисподнюю. От дичайшего ужаса хотелось кричать, но тонкие бледные пальцы молодого мужчины крепко держали его за горло. Каким образом они там оказались, толстяк не знал, впрочем, и знать не желал, лишь бы всё поскорее закончилось. — То, что случилось вчера… — сверкнув яростью в серых глазах, пророкотал блондин. — Вы помните, что было вчера вечером? — Я… я-я-я… — захрипел одутловатый мужчина, дико вращая глазами. — Я ничего не… есть к-камеры наб-блюдения. Я ушёл р-раньше. Мисс Г… миссис Маунс п-пришлось ост-таться дод-делать свою раб-боту. — Думаешь я поверю тебе, жирдяй? — прошипел змеёй Лихнис мужчине в самое ухо. Он частично не понимал о чём идёт речь, но, тем не менее, показывать это не собирался. — Я-я… позову ох-храну, — просипел Саммерс, однако, прекрасно понимая, что выйти сухим из подобной ситуации ему вряд ли удастся. — У м-меня есть ал-либи. — Мне сейчас пора, — резко отстранившись и вдруг оказавшись довольно далеко от трясущегося оппонента в одно мгновение, сказал Маунс. — Но не думай, урод, что тебе всё сойдёт с рук. Ты у меня на заметке. Стоит мне щёлкнуть пальцами, — и молодой человек показательно и очень громко щёлкнул своими тонкими перстами, — тебя скрутят и поместят в очень неприятное место. С насильниками там обходятся довольно «мило». Ядовитый оскал блондина окончательно выбил почву из-под ног Саммерса, и он грохнулся в обморок. Лихнис брезгливо окинул его взглядом, покидая кабинет.***
— Гарри? — удивлённо воскликнула Гермиона, стоило ей переступить порог собственного дома. — Что ты здесь делаешь? В голове молодой женщины проносились миллионы ужасающих мыслей. Впрочем, все они сводились к одному — Малфой всё вспомнил и теперь её ждут разборки. Чем ей это всё грозило стоило догадаться, но думать о подобном было боязно. Оставалось надеяться, что Гарри тут оказался неспроста, и поможет разрешить эту ситуацию без жертв. Не зря же он заместитель начальника аврората. — Гермиона, наконец-то! — взволновано воскликнул друг, практически кидаясь на неё с объятиями. Глаза лихорадочно обегали её лицо, явно в поисках чего-то. — Я так волновался. Когда Малфой позвонил… То есть я хотел сказать Маунс. Никак не привыкну. Постоянно хочу назвать его слизеринским хорьком. — Гарри… — попыталась перебить друга молодая женщина. — И вот он звонит мне, а я только проснулся… Представляешь, чего я себе надумал. И он мне рассказывает такие страсти, что волосы на голове встают дыбом… — Гарри, — уже более твёрдым голосом оборвала Поттера Гермиона. Жаль, но на того это не произвело никакого эффекта. Впрочем, как и всегда до этого. — Дальше больше. Я до сих пор пребываю в некотором недоумении от логики Мал… Маунса. Короче… — Гарри Джеймс Поттер! — повысила голос бывшая гриффиндорка, представая, наконец, пред очами Героя войны в своём прежнем состоянии. — Перестань лепетать несуразицу и немедленно объясни своё здесь нахождение. Я жду. — Хорошо, — спокойно кивнул Гарри, поправляя очки и присаживаясь на застеленный цветастым пледом диван. — Хочешь по порядку? В общем утром, довольно ранним, раздаётся звонок телефона. В трубке Мал… короче хорёк. Требует меня явиться. Я, естественно, тут же аппарирую, так как жутко волновался о вас с девочками. Подумал, что он обо всём вспомнил и теперь держит вас в заложниках. Гермиона фыркнула, кинув на друга слегка раздражённый взгляд, который должен был направить его повествование в нужное русло, опуская ненужный хлам. Женщина размеренно расхаживала по гостиной, сложив на груди руки. Волосы её в этот момент были распущены и вились беспорядочными кольцами вокруг сосредоточенного лица. — В общем он поразил меня, — слегка нахмурился Поттер. — Вероятно, он не такой уж трусливый говнюк, каким всегда казался. — Что ты имеешь ввиду? — Он был жутко обеспокоен. Он волновался о тебе, Гермиона, — Гарри многозначительно на неё посмотрел, слегка вводя ту в смущение. — В тот момент я пока ещё об этом не подумал, но сейчас, поразмышляв, пока девочки спят, я понял, что твоя затея была не так уж и плоха. Возможно, нечто подобное можно будет потом опробовать, как реабилитацию для некоторых не особо злостных преступников. — Не торопи события, — сухо заметила молодая женщина. — И хватит ходить вокруг, да около. Говори давай по существу. Мне трудно из твоей сбивчивой речи разобрать причину твоего здесь нахождения. Ты тут с утра находишься? Зачем? И как же работа? — Любопытство всегда было твоей отличительной чертой, — хмыкнул Поттер. — Ну, ладно-ладно. — Приподняв руки в примирительном жесте, улыбнулся он. — Маунс рассказал мне о том, что случилось вчера. Он был дико обеспокоен этим, и его задело то, что ты не обратилась к нему за помощью. Мы тут же решили разобраться, и я отбыл на работу. Но ближе к вечеру, когда я кое-что выяснил, пришлось вернуться. Собственно твой муженёк сам попросил меня прийти. Брюнет на какое-то время замолчал, глядя на хмурую подругу, которая нервно постукивала указательным пальцем по подбородку. О чём она думает, догадаться было трудно, точно так же было проблематично понять, слышала ли она все его слова. — Гермиона, присядь, ты, верно, устала, — изрёк, наконец, Гарри. — Маунс, конечно, отправился сейчас к тебе на работу, чтобы выяснить, не твой ли начальник напал на тебя… — Что?! — округлив очи, воскликнула молодая женщина. — Зачем? О чём вы думали? Он же… Он же без палочки, а что, если Саммерс куда-нибудь его упечёт. Зачем вы вообще вмешиваться решили? — Так это он? — громогласно взревел Поттер. — Это твой начальник пытался тебя изнасиловать? — Хватит! — топнула ногой Гермиона, вовремя успевшая поставить заглушающее заклинание на гостиную, чтобы не разбудить дочерей. — Я не просила вас вмешиваться в мою жизнь. Я вполне могу со всем разобраться сама. Ничего такого не случилось. Шлепок по попе — это глупость, и я могу поставить его на место. — Нет, это не так. Почему ты не даёшь тебе помочь? Зачем закрываешься в своём панцире? Мы ведь друзья, сколько всего вместе пережили? Неужели, ты мне не доверяешь? — Дело не в этом, — уже более спокойно проговорила женщина, оглаживая топорщащиеся волосы. — Не нужно делать из мухи слона и пытаться убить каждого, кто косо на меня посмотрит. Я не тепличный цветок, а взрослая женщина, у которой трое детей. Я могу обо всём позаботиться сама. — Хорошо, — устало проговорил Поттер, сдаваясь упрямству подруги. — И всё равно, пообещай мне, что в будущем ты сразу же придёшь ко мне. Мы все о тебе волнуемся. — Гарри, — покачала головой Гермиона. — Ладно, раз я дома, можешь идти. Тебя наверняка ждёт Джинни и твои сорванцы. — Думаю, ждут, — улыбнулся молодой мужчина. — Но есть ещё кое-что, что ты должна знать. И это тоже огромный плюс в копилку Малфоя. Или он исправляется, или никогда и не был полным ублюдком.***
Маунс вывалился из жёлтого автомобильчика, который нёс его по мокрой дороге довольно быстро, но тем самым только больше пугал молодого мужчину. С другой стороны, если бы не этот способ передвижения, то совсем не факт, что он до ночи смог бы вернуться. Стемнело стремительно, тучи всё ещё нависали грузом нескончаемых проблем, так что можно было сказать, что ночь наступила гораздо раньше, чем вчера. — Добрый вечер, — встретило его в дверях хриплое приветствие. Молодой мужчина взглянул на говорившую женщину и что-то в его груди дрогнуло. Её глаза были красными с влажными от слёз ресницами, кончик носа чуть покраснел и блестел в неярком свете лампочки. Волосы небрежно были собраны в пучок, руки стискивали край длинного бордового, того самого жутко его бесящего, свитера. От осознания того, что недавно, как вчера, он сам надевал этот предмет одежды, а теперь он ласкает собой тело его жены, стало томительно в паху. Глупо, но эта невинная ситуация смогла его довольно быстро возбудить. — Хм… добрый, — недружелюбно буркнул он, хоть и вполне мог быть более мил в данной ситуации. — Проходи. Ты, верно, замёрз, — проговорила мягким голосом супруга. — Кажется, дождь собирается. Лихнис опешил. Это была совсем другая Гермиона, непохожая ни на одну из тех явлений ему за последние дни. Он напряжённо стал всматриваться в лицо жены, пытаясь выявить подвох, но та лишь зарумянилась от столь пристального к себе интереса. Молодой мужчина шагнул в коридор, расстёгивая пиджак и стаскивая его с плеч. Супруга кинулась к нему, принимая эстафету, и быстро вешая предмет гардероба на вешалку и в шкаф. Блондин ухватился за галстук, в надежде ослабить его настолько, чтобы дать доступ воздуху, которого вдруг резко стало не хватать. Гермиона и тут не стала изменять своим сегодняшним намерениям — она быстро освободила его от «удавки» и, взяв за руку, повела в сторону крохотной кухоньки. Её ладонь была горячей, и прожигала своим жаром запястье блондина даже сквозь манжету рубашки. И, что странно, эта горячая волна цветком расползалась по руке вверх, ближе к плечу, словно супруга передавала ему всю свою энергию, всё своё тепло. Это было чем-то непостижимым, но таким приятным и родным, что не хотелось терять этого единения никогда. — Я хотела поблагодарить тебя, — натянуто улыбнувшись, проговорила женщина. Суетливыми движениями она накрыла на стол и пододвинула тарелку с запечённым картофелем и благоухающими рёбрышками ближе к Лихнису. — Эм, — нахмурился тот в свою очередь. — За что? — За всё. Ты беспокоился и ходил ко мне на работу, хоть и не стоило, — жена смущённо потёрла кончик носа и отвернулась. — Но, по большей части, за девочек. Я премного тебе благодарна, что ты оказался рядом и смог им помочь. Я… я… — Слёзы хлынули из глаз её. — Не знаю, что бы делала, если бы не ты. Ведь меня на работе сегодня не было, и некому было бы на счёт них позвонить. И… Гермиона спрятала лицо в ладонях, пытаясь подавить рыдания, что у неё получалось плохо. Лихнис поднялся и, без лишних раздумий что и для чего он делает, обнял её. На мгновение она замерла, даже перестав плакать, но потом прижалась к нему всем телом, утыкаясь ему в грудь. Странно, но молодому мужчине вдруг показалось, что так и должно быть, что это самое правильное, что когда-либо с ним происходило. Супруга была такой маленькой в его руках, хотя до этого, казалось, всегда была с ним наравне. Видимо это всё её манера держаться гордо и немного высокомерно. Теперь же молодой мужчина обратил внимание, что ростом Гермиона достаёт ему едва ли до плеча. — Вы моя семья, я не смог бы поступить иначе, — хриплым голосом проговорил он, носом зарываясь в пушистые, мягкие волосы, которые щекотали его и пахли клубничным шампунем. Он видел его на полочке в ванной и был уверен, что это для его дочерей, но, видимо, Гермиона любила этот аромат не меньше маленьких девочек. — Да, — выдохнула женщина, которой в момент произнесения мужчиной последних слов, стало неуютно. Она-то прекрасно знала, что это всё обман, и, если бы он только обо всём знал, то, наверняка, лишь насладился бы их болью. Сердце защемило от тоски.