***
Сегодня Гермиона проснулась даже раньше обычного. В школьные годы это не показалось бы ей странным или чем-то сверхъестественным, так как тогда она просыпалась в обход будильника, хоть и заводила его стабильно изо дня в день. Но её внутренние часы работали с опережением, всегда ставя на ноги заблаговременно. Сейчас же молодой женщине было не ясно, что могло сподвигнуть её встать за полчаса до звонка будильника. Она давно уже смирилась с хроническим недосыпом, с вечной усталостью, а её внутренние часы сломались в момент рождения трёх очаровательных дочурок. Впрочем, это ей было даже на руку, так как она собиралась отправиться на поиски работы, а после пойти в Гринготтс. При воспоминании о последнем запланированном деле бывшая гриффиндорка покрылась холодным потом. Прибегать к данному способу обогатиться она не хотела бы никогда, но звонок миссис Харпер из социальной службы зажал её в капкан. Совсем скоро в их маленький дом, который мало был пригоден для жилья, должна была нагрянуть та самая комиссия социальных работников, чтобы ознакомиться с условиями жизни детей, так как они сменили место дислокации. Гермионе срочно нужны были деньги, чтобы обустроить дом в кратчайшие сроки. К тому же, тем наверняка скоро станет известно, если уже не стало, что она ныне является безработной. А если учесть, что и Малфой, что сейчас значится её супругом, нигде не работает, то картина вырисовывается малоприятная, если не сказать ужасная. Именно поэтому ныне миссис Маунс тихонечко оделась, припрятала шкатулку, что забрала у МакГонагалл, и поспешила покинуть спящий дом. Да только Драко, чёрт его дери, Малфой не спал. Он остановил её за руку у самой двери, хмуро вглядываясь в глаза. — Куда ты направляешься? — холодно, даже несколько грубо спросил он. — Мне нужно забрать расчёт у мистера Саммерса, — сведя брови к переносице, отозвалась Гермиона. — После твоего визита я осталась без работы. И пусть всё обстояло иначе, но что-то заставило молодую женщину вставить шпильку в его адрес. —Ты туда не пойдёшь, — сквозь зубы проговорил Маунс. — И что же меня должно остановить? — огрызнулась шёпотом Гермиона, помня о том, что рядом спят дети. — Нам скоро платить по счетам, а денег нет. Лихнис зарычал, сверкая ртутными очами, но пальцы на её запястье разжал. Он явно злился от своего бессилия, но ничего противопоставить ей не мог, посему она быстренько проскользнула к двери и испарилась, оставляя названного супруга сжимать и разжимать кулаки. Испарившись на крыльце дома, молодая женщина появилась в проулке возле входа в Дырявый котёл. По телу пробежала дрожь волнения, а ладони вспотели. Её было страшно при мысли о том, что она собиралась сделать, но другого выхода не было. Чуть помедлив, Гермиона спрятала свои густые волосы под сеточку и надела парик. Немного манипуляций с лицом и вот в проулке уже стоит длинноволосая блондинка с голубыми глазами и длинным прямым носом. Из бисерной сумочки бывшая гриффиндорка достала синее приталенное платье ниже колен, облачаясь в него и расправляя складки пышной юбки. Она была почти готова, но только внешне, внутренне дрожа, как лист на ветру. Перед глазами вставали воспоминания восьмилетней давности, когда к ней в квартирку, которую она тогда занимала над маленьким магазинчиком пожаловал странный гость. Казалось, что это было только вчера, так врезались воспоминания.***
Стараясь полностью разорвать все связи с миром магии Гермиона Грейнджер уехала в небольшой городок в Шотландии. Точнее сказать, в маленькую симпатичную деревушку в величественном месте. И пусть Бремар имела тесные королевские связи, но она в равной степени была совершенно безразлична волшебному сообществу. Она почему-то решила, что именно там её разыскивать никто не станет, даже приди подобное кому-нибудь в голову. И здесь в крохотной клинике ей и довелось разродиться от бремени явив миру троих крошечных девочек. Они были невероятно малы, словно котята, но трудов по воспроизведению было ею затрачено очень много. Поэтому сейчас, когда медсестра, уложив в кислородные боксы новорожденных увезла в детское отделение гриффиндорка лежала, откинувшись на подушки и пыталась восстановить дыхание. По её щекам текли слёзы счастья. Она чувствовала, что в ней что-то раздувается, окуная в безграничную любовь. Она могла бы лопнуть от переполнявших её сейчас чувств, но не успела даже нормально расслабиться, так как возле её кровати раздался характерный хлопок аппарации. В ужасе Гермиона распахнула глаза приподнимаясь на локтях. Она ощущала предательскую дрожь во всём теле, ломоту и усталость каждого члена. Но также была настроена решительно. Она не даст в обиду своих крошечных малышек, кто бы не явился сейчас к ней. Пусть это даже будут сами Пожиратели Смерти. Она вгрызётся им в горло зубами, будет рвать их ногтями, но никогда не подвергнет опасности своих самых близких людей. Перед ней склонив слегка голову стоял домовой эльф. Он был облачён в рваную повидавшую виды хламиду, в которой с большим трудом угадывалось полотенце. Нос домовика был длинным слегка напоминающим хобот слона. Он им хлюпал с завидной периодичностью, при этом не поднимая глаз от пола. Длинные тонкие узловатые пальца его теребили бахрому по краю полотенца. Эльф молча стоял, не подавая признаков жизни. Гермиона и смутилась и взволновалась. Она никак не понимала, что могло привести к ней домовика. Кому это могло понадобиться, прислать его к ней. Кроме того, вставал вполне закономерный вопрос: как удалось её найти? — Кхм… — прочистила горло Грейнджер, подбираясь и готовясь встать с постели. Правой рукой она шарила под подушкой в поисках волшебной палочки. — Доброго вам вечера. Что привело вас сюда? — Попыталась она вывести домового эльфа на разговор. Домовик поднял на девушку огромные, даже, пожалуй, больше теннисного мяча, глаза цвета спелого лимона. Всё его маленькое круглое лицо выражало беспокойство и подобострастие одновременно. Тем не менее где-то на дне плескались отголоски неприязни. Поразительная смесь эмоций, которая заставила Гермиону разволноваться ещё сильнее. Она, не стесняясь своей больничной рубашки села на кровати свесив ноги. — Дорогая мисси, — заламывая руки начал домовик. — Лутти приветствует мисси. Эльф прижмурил свои круглые яркие сияющие глаза, которые особенно остро выделялись на его сером грязном лице, отражая свет электрических лампочек. Гермиона ни на миг не расслаблялась, пусть и ощущала головокружение и тянущую боль внизу живота. Она намерена была стоять до конца. — Приятно познакомиться, Лутти, — девушка всё же постаралась придать голосу дружелюбия и тепла. — Чем обязана? — Лутти семейный эльф Лестрейнджей, — склонился к полу домовик, практически касаясь его носом. Грейнджер вздрогнула и вскочила на ноги. Эта фамилия вызывала в ней волну ужаса в вперемешку с яростью и отвращением. Слово «грязнокровка» на предплечье запылало адским огнём, волосы на голове зашевелились, извиваясь змеями вокруг шеи. Перед глазами девушки вставали все ужасы, что творились в Малфой-мэноре: пытки, унижения и издевательства. Волшебная палочка была крепко сжата в холодеющих пальцах гриффиндорки, брови сведены весьма угрожающе, а взгляд мог убивать. — Что вам нужно? — уже не пытаясь быть приветливой спросила Гермиона. — Лутти служила семье на протяжении последних шестидесяти лет, — дрожащим голосом проговорила эльф, но ни на полшага не отошёл от кровати, лишь сильнее стиснув в руках свою странную одёжу. — До этого дому Лестрейнджей служила мать Лутти. — Понятно, — довольно грубо оборвала предающуюся воспоминаниям эльфийку. Или всё-таки эльфа? — От меня-то что надо? — Совсем недавно Лутти уже прощалась с жизнью. Без семьи хозяина Лутти не может существовать. Она должна умереть, так как больше заботиться не о ком. Но сегодня Лутти почувствовала силу рода Лестрейндж. — Что? — задохнулась Гермиона, к которой приходило понимание, к чему ведёт этот домовик. Единственное, она всё равно не понимала, что же требуется от неё. — Сегодня на свет был произведён наследник хозяина Рабастана! — Торжественно провозгласила эльфийка, сияя своими невообразимыми и совершенно неестественными глазами. Она была горда и это читалось в каждой чёрточке её маленького угловатого лица. Казалось даже, что она засветилась изнутри. — Вы ошибаетесь дорогая Лутти, — попробовала осадить домовуху гриффиндорка. Почему-то ей думалось, что от домовика вполне можно отделаться пустыми словами. Не то чтобы Гермиона сама знала кто является отцом её девочек, так как имён сказано не было в то время, а лица пусть и врезались в памяти навсегда, были ей не знакомы. — Твой хозяин не может быть отцом моих детей. — Конечно нет, — закивала Лутти, чем ввела девушку в ступор. Кто-то тут явно сошёл с ума. — Ваши другие дети не имеют прямого отношения к хозяину Рабастану. Грейнджер замерла с раскрытым ртом, пытаясь проглотить ком в горле. Ноги её подогнулись от слабости, и она присела обратно на свою постель. Происходящее всё больше теряло смысл. Она абсолютно не понимала, о чём говорит эльфийка, утверждая реальность невообразимых вещей. У неё сейчас родились три дочурки, но других детей у неё нет. Похоже в ожидании своей смерти, что вовсе была не обязательна по мнению Гермионы, совсем запуталась в своём бреду и сошла с ума. — Хорошо, — решила согласиться с безумной домовухой девушка. — Тогда я не понимаю, какое это отношение имеет ко мне. — Вы опекун наследника, так как являетесь матерью, — подобострастно улыбаясь, пропела Лутти и поклонилась. — Вы можете проживать в замке вместе с наследником, пока тот не достигнет совершеннолетия и не вступит в права наследования. Лутти будет служить наследнику до своей смерти. — О, — многозначно промычала Грейнджер, чувствуя себя всё больше не в себе. Она сейчас с превеликим наслаждением бы откинулась на подушки и поспала, но приходилось держать спину прямой. — Хозяин Рабастан не любил грязнокровок, — на этом месте Гермиона вздрогнула и с прищуром всмотрелась в эльфийку. — Но других наследников господин не оставил, поэтому Лутти будет служит и мисси, потому что она мать наследника. — Так! — воскликнула девушка, вскидывая руку, чтобы остановить речь домовухи. — Я отказываюсь. Ни мне, ни моим детям не нужен домовик. Ты можешь быть свободна. — Ха… —пискнула Лутти, и из её глаз хлынули слёзы размером в горошины. — Мисси не может… Лутти умирать… пожалу-уйста… Гриффиндорка с удивлением и неверием смотрела, как маленькое худое существо упав на колени бьётся головой об пол. Она в ужасе оглянулась на дверь из палаты, понимая, что на такие сумасшедшие звуки сейчас сбежится вся маленькая клиника. Она взмахнула палочкой, накладывая заглушающее заклинание. Но где гарантии, что уже кто-нибудь не спешит сюда. — Лутти, прошу вас успокоиться, — стараясь говорить спокойно и по-доброму, сказала девушка. — Лутти хорошая… — продолжала причитать эльфийка. — Она никогда не делала плохо хозяину, она до последнего вздоха будет служить наследнику. Мисси не может лишить Лутти смысла жизни… Лутти не хочет умирать… — Хорошо, — скрепя зубами проговорила Гермиона. — Ты можешь остаться при доме Лестрейнджей. — Спасибо мисси, — подползла на коленях эльфийка, обнимая ноги девушки. — Лутти будет хорошо служить. В доме всегда будет чисто, всегда будет еда. Никто не посмеет сказать, что род Лестрейнджей жалок. — Вот и хорошо, — устало проговорила Грейнджер, с трудом высвобождаясь из цепких ручек домовухи. — Когда Лутти ждать наследника и мисси? — подняла на Гермиону глаза эльфийка. Она продолжала стоять на коленях, подобострастно сжимая перед собой узкие ладошки с тонкими длинными пальцами. — Лутти вы можете свободно жить в доме Ле… — гриффиндорка порывисто вздохнула, но подавила отвращение при произнесении данной фамилии, — Лестрейнджей. Но мы туда ни за что не отправимся. Я и мои дети будем жить в мире магглов. И предупреждая возражения — нет, мы не собираемся в ближайшее время возвращаться в мир волшебников. — Лутти не понимает, — захлопала большущими глазами домовуха. — Мы не принимаем это наследие, — жёстко проговорила Грейнджер. — Лутти не понимает, — из жёлтых глаз эльфийки снова покатились большие серебристые капли. Они уже полностью намочили полотенце, оставляя тёмные пятна. — Лутти что-то сказала или сделала не так? — Лутти тут совершенно не причём, — откидываясь на подушки, сказала девушка. — Мы не нуждаемся в причастности к этой семье, вот и всё. Вы можете и дальше спокойно жить в доме, присматривая за ним, посещать своих друзей, но нам там делать нечего. — Лутти может помочь… — Спасибо. Нам не нужна помощь, — отрезала Грейнджер. Она упорно не могла понять, чего от неё хочет этот домовик, почему утверждает, что она мать наследника отвратительной и ненавистной фамилии. Возможно, только, возможно, подобное могло иметь место. Да только для гриффиндорки это имело совершенно иное значение, нежели для эльфа домовика. Она не собиралась связывать свою жизнь с данным родом ни при каких условиях. И ничто не заставит её изменить своё решение. — Позвольте Лутти присматривать за наследником, — залебезила домовуха. — Вся жизнь Лутти только для служения роду Лестрейнджей. — Я всё сказала. Лутти вы можете отправляться домой или туда, куда вам заблагорассудится. Я держать вас не собираюсь. Коли вы не хотите полноценную свободу от услужения и рабства, то просто живите в своё удовольствие. — Лутти может помогать наследнику и мисси? — заламывая руки стенала эльфийка. — В этом нет необходимости, — гнула своё Гермиона. Девушка привыкла всего добиваться своими силами, используя свои мозги. Именно они помогали ей с Гарри и Роном долгое время скрываться от приспешников Волдеморта. Поэтому и сейчас она рассчитывала получить хорошее образование, что ценилось в маггловском мире, а потом получить высокооплачиваемую работу, чтобы обеспечить своих детей всем самым лучшим, дать им качественное образование. Вдруг Лутти с хлопком исчезла, оставляя Гермиону в разрозненных чувствах. Вроде она сама хотела, чтобы это произошло, а произойдя оно задело её за живое. Как легко оказывается отвернуть от себя желающих помочь. Грейнджер закрыла глаза, проваливаясь в сон, который манил, обещая расслабление и восстановление. Но не тут-то было, новый хлопок возвестил о появлении посетителя. Хотелось бы верить, что это не кто-то новый. Девушка открыла глаза, узрев перед собой всё ту же эльфийку. Неужели вновь придётся отстаивать свою точку зрения? Она на полном серьёзе верила в то, что её девочкам будет лучше в мире магглов без всего того, что могло бы им навредить. И вливаться в какой-либо род не было никакого желания. — Мисси может принять кольцо хозяина Рабастана? — Лутти склонилась, выставляя перед собой худенькие ручки, что держали небольшую шкатулочку, в которой по всей видимости и находилось то самое кольцо. — Зачем? — с подозрением спросила Гермиона в миг скинув с себя пелену сна, что уже практически накрыла её. — Лутти сможет всегда знать, что происходит с наследником и придёт на помощь, как только она потребуется, — печально глядя на девушку, сказала домовуха, ожидая, когда же шкатулочка будет взята. — А ещё мисси может пойти в Гринготтс и получить там деньги для наследника. — Мне это никогда не потребуется, — сухо возразила гриффиндорка, но что-то заскреблось в ней. Пожалуй, получить дополнительную магическую защиту для девочек она определённо хотела бы. Тем не менее, что-то останавливало от того, чтобы принять кольцо. — Прошу вас, мисси, — заплакала эльфийка ещё горше, — оставьте Лутти возможность знать где наследник и что с ним. — Ладно, — скрепя сердце сдалась Гермиона. Она вдруг подумала, что ей не обязательно хранить кольцо у себя, но уважить несчастное создание очень хотелось.***
Солнце уже почти заняло своё место в самой верхней точке небосвода, лишь изредка прячась за пухлыми подушками облаков. Его тёплые слегка греющие лучи тем не менее значительно осушили дороги, сделав их приемлемыми для передвижения пешком. И это, надо признать, не могло не радовать Лихниса, которого вовсе не прельщала вероятность явиться на место собеседования в грязной обуви. Ведь не зря же говорят, что встречают по внешнему впечатлению. Как покажешь себя лицом, так и будет ясно, станут ли выслушивать уже мысли. Поттер спокойно и немного задумчиво вышагивал рядом с ним. Он отчего-то слегка хмурился, то и дело поправляя сползающие на кончик носа круглые очки. Маунс не собирался затевать беседу или что-то в этом роде Ему вообще никогда не хотелось бы общаться с данным субъектом, но гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуком шагов, напрягала, поднимая внутреннее волнение до отметки нервного напряжения. Блондин не хотел признавать даже самому себе, но ему было до дрожи, до липкого холодного пота страшно собеседоваться с будущим начальством. Он почему-то был уверен, что никогда ничего подобного в своей жизни не делал. Было ли это каким-то показателем, или нет он не знал, но ничем хорошим здесь не пахло. Тем не менее Лихнис понимал, что пора брать на себя ответственность, пора становиться взрослым, иначе почему он не является добытчиком в своей семье. перед глазами мужчины появилось несчастное избитое и бесконечно усталое лицо супруги, которая смотрела на него разочаровано с примесью обиды и ярости. И он мог её понять, рассматривая себя со стороны. Он был тем ещё говнюком, что думал лишь о себе и своих удовольствиях. Да, ему хотелось избавиться от того кошмарного страшного дома и поселиться в каком-нибудь красивом доме с большим количеством спален, чтобы у каждой его дочери было своё собственное гнёздышко. Но почему он решил тогда в своём прошлом, которое не помнит, что улучшением их условий жизни должна заниматься Гермиона? Были ли ответы в тех письмах, что он ещё не прочитал? Или стоит поговорить с женой начистоту? — Послушай, Поттер, — прервал тишину Маунс. — Ты давно знаком со мной? — Хм… — криво усмехнулся брюнет. — Да, пожалуй, с одиннадцати лет. Кажется, я говорил, что мы учились вместе с тобой и Гермионой. — Припоминаю, — холодно отозвался блондин, чувствуя ещё более сильное раздражение. Он-то хотел развеять нервозность, а добился противоположного эффекта. — Тогда может скажешь мне, что случилось с родителями Гермионы? — Она тебе о них рассказала? — поражённо замер на месте Поттер, хмуро глядя на Лихниса. Это его напрягло и заставило задуматься над этой историей. Тут явно что-то было нечисто. — Упоминала пару раз, но конкретно ничего не рассказывала. Её это беспокоит, — блондин внимательно следил за выражением лица брюнета, но тот уже взял себя в руки, продолжая шагать дальше. Дорога к офисному зданию в центральной рабочей части Лондона никак не завершалась. — Так получилось, что они получили, так сказать, травму, из-за которой ничего не помнят, — с расстановкой проговорил Поттер, поправляя очки. — Неужели ничего нельзя сделать? — подстраиваясь под шаг собеседника, спросил Маунс. — И почему-бы не видеться с ними? Не жить с ними в конце концов. — Охм… — нахмурился брюнет, оглядывая блондина внимательным взглядом. — Они, как бы сказать… Не хотят? — Ты меня спрашиваешь? — сухо поинтересовался Лихнис, но продолжить разговор они не смогли, так как Поттер открыл перед ним широкую стеклянную дверь, и они оказались в просторном холле, где происходили будто бы муравьиные бега, столь много людей здесь передвигались в одном им известном направлении. Маунс даже на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки, выпрямляя спину и чеканя уверенный шаг. — Мы на собеседование к мистеру Труворсу, — уверенно сказал Поттер, стоило им подойти к небольшой будке, которая по всей видимости являлась пристанищем охранника. — Я звонил утром, и он назначил встречу на полдень. — А… да, — как-то слегка сконфужено произнёс высокий широкоплечий мужчина лет сорока пяти. Взгляд его был направлен на них, но в то же время был рассеянным. Казалось, что его будто бы ударили мешком по голове и он никак не соберёт мысли в кучу. Металлические тиски разжались, пропуская Поттера и Маунса к лестнице, что вела к комнатке с узкими стеклянными дверцами, венчавшими уходящие ввысь под потолок прозрачные трубы. Люди входили внутрь небольших кабинок и улетали вверх. Лихнис, кажется, с подобным не сталкивался, хотя подобная конструкция встречалась ему определённо. Им тоже пришлось воспользоваться сим способом перемещения, унося на седьмой этаж. — Мистер Труворс, — приветливо улыбнулся Поттер стоило им выйти из кабинки. — Мы, кажется, не опоздали. Коротконогий невысокий мужчина с интересом посмотрел на них. По всей видимости он собирался уходить, но пришлось отпустить кабинку дальше. Он чуть-чуть о чём-то подумал, а потом приглашающим жестом указал им на небольшой диванчик и два кресла в просторном помещении. — Мистер Маунс полагаю? — усаживаясь спросил он, обращаясь к Поттеру. — Ну, что вы, разве я похож на специалиста в области медицины? — наигранно рассмеялся тот. — Я здесь, как сопровождающее лицо. Мой друг впервые в Лондоне и просил оказать ему услугу, дабы проводить. — Лихнис Маунс, — сухо прокомментировал слова брюнета Лихнис, протягивая руку для приветствия. — Наслышан-наслышан, — закивал головой мистер Труворс. — Весьма рад нашей встрече. Маунс продолжал держать на лице маску холодной уверенности, внутренне удивляясь тому, когда и что о нём мог услышать этот субъект, которого он в первый раз видит. Может всё не так уж в его прошлом плохо? Вдруг он достаточно известная личность, что вращается в медицинских кругах. Тогда всё ещё более странно. Почему его семья прозябает в такой нищете? — Надеюсь только хорошее? — для поддержания беседы улыбнулся Лихнис. — Слава о ваших умениях и ваших достижениях дошла и до нас. — Растянул губы в улыбке Труворс. — Впрочем, не сочтите за дерзость, но хотелось бы провести полноценное собеседование и задать вам несколько вопросов касательно прошлого вашего места работы. — Конечно, — кивнул Маунс бросая на Поттера странный взгляд. — Прошу меня простить за вмешательство, — влез брюнет, наклоняясь над столиком между диваном и креслами, в которых они расположились. — Есть некоторый момент, который требует моего присутствия. — Что же это за момент? — несколько жёстко вопросил Труворс, всем своим видом давая понять, что беседа при нём его не устраивает. — Мистер Маунс некоторое время назад попал в кошмарную аварию, — сделав сочувственное лицо проговорил Поттер, чем ввёл в ступор Лихниса, который был не в курсе такой вот своей биографии. Да, он ознакомился с документами, где говорилось, что он окончил фармакологический факультет Университета Северной Каролины, Чапел-Хилл2 с отличием, что имел лицензию, работал в главной биолаборатории лаборатории в Сингапуре и США. Блондин понимал, что всё это должно быть подтверждено не только документально, а это значит, есть люди, которые его знают, с которыми он работал. Либо это какая-то гениальная махинация Поттера, основанная на догадках. Стоит ли ему беспокоиться о том, что через какое-то время его выведут на чистую воду, а за подделку документов он может загреметь в тюрьму. — И что же? — с наигранным интересом спросил Труворс всем своим видом показывая, что попасть на собеседование шансы тают на глазах. — Дело в том, что несколько фактов из жизни мистера Маунса выпали из его памяти. Если что, есть подтверждающий документ. — И чего вы хотите от меня? — грубо спросил коротконогий мужчина, откидываясь на спинку дивана. — Это же многое меняет. Зачем нам специалист, который не имеет понятия о своей работе. Труворс был раздражён. Взбешён был и Лихнис, который бесился, внутренне приканчивая очкарика, который завёл этот бесполезный разговор. По всему выходило, что они сюда зря пришли, что надеяться на получение места работы нечего. Брюнет же был абсолютно спокоен, будто вёл светскую беседу. И пусть внешне Маунс был безукоризненно спокоен и даже высокомерен, внутри пылал праведным гневом. — Я не сказал, что профессор Маунс потерял воспоминания из своей рабочей профессии, а только то, что некоторые факты его биографии стёрлись из памяти. Другими словами, вы хоть сейчас можете его проверить по профпригодности, а об остальном расскажу вам я. — Так, — задумчиво протянул Труворс, поглаживая себя по подбородку. Он окинул блондина задумчивым взглядом, потом осмотрел брюнета с пристрастием. — Что ж, пройдёмте. Я как раз направлялся в лабораторию. Предупреждаю вас, соблюдение техники безопасности превыше всего. Часом позже Маунс выходил из высокого здания в несколько ошарашенном виде. Он и предположить не мог, что сумасшедший ход Поттера даст ему возможность получить работу. И не каким-то рядовым работником, а начальником лаборатории. А всё почему? Да он бы и сам не мог с полной уверенностью сказать, что же такое произошло в той самой лаборатории, куда не так давно сопроводил их мистер Труворс. Там Лихнису было дано несколько заданий. Одним было определение составляющих одного вредоносного вещества. Вторам подбор противоядия для этого яда, которым оказалось биологическое вещество. И вроде бы всё логично, для того, кто разбирается в данной сфере. Но он то совершенно точно в подобном месте был впервые. Тем не менее абсолютно невероятным образом действия и движения были выполнены отточено и верно. Казалось, что именно такое вот смешение ингредиентов, их отсчитывание и правильное смешивание было до зуда знакомо.