***
Задохнувшись в очередной раз от накатившей волны боли, Гермиона закрыла глаза, пытаясь не кричать сильно, чтобы не доставлять удовольствие безумной ведьме по имени Беллатрикс Лестрейндж. Но той не нравилось это, поэтому последовал очередной Круциатус, заставивший девушку извиваться на полу от накатывающих волн обжигающей боли. Мысли разбегались словно тараканы, не желая помогать Грейнджер в спасении себя от безумия, которое, казалось, было близко. — Грязнокровка, давай мы пометим тебя, — истерично хохотала Беллатрикс, задирая рукав толстовки на Гермионе. — Поставим клеймо, как скоту, будешь знать своё место. Гриффиндорка затуманенным от слёз и пыток взглядом увидела, как сумасшедшая ведьма достаёт из-за пояса кривой, совсем небольшой клинок, поднося его к лицу девушки. Но та даже не содрогнулась и не отвела взгляд, хотя острый кончик этого ножа был в нескольких дюймах от её зрачка и грозил при малейшем неправильном движении выколоть глаз. Но, по всей видимости, Лестрейндж не была настроена на подобную пытку, либо просто оттягивала этот момент, намереваясь закончить с первой задумкой. Посему она схватила руку Гермионы и стала раздирать кожу девушки, царапая тонким лезвием буквы, вырисовывая их красивым почерком. И почему только Грейнджер задумалась о красоте почерка? Верно, она уже начинает сходить с ума. — Посмотри, — с придыханием и с какими-то нездоровыми ликованием и наслаждением сказала Беллатрикс, облизывая губы. — Теперь ты никчёмная скотина, теперь ты принадлежишь любому в этом доме. Ты низшее существо недостойное даже прибираться вместе с домовиками. Пожирательница дико рассмеялась, заправляя клинок за пояс и вновь беря в руки волшебную палочку. Она была невменяема, о чём свидетельствовал бешеный огонь в её глазах, граничащий с безумием и жаждой крови. Вид расширившихся зрачков и звериный блеск в них пугал даже почище кровожадной и клыкастой улыбки Сивого, который стоял тут же, с азартом наблюдая за пыткой Гермионы. Не успела девушка сглотнуть слёзы, как Лестрейндж пустила в неё очередным Круциатусом, заставляя захлёбываться в очередной порции боли, распространяющейся по всему телу горячими, выворачивающими внутренности, волнами, достигая даже, казалось, кончиков волос. Гриффиндорка не узнала свой голос, когда поняла, что слышит свой надрывный крик, разносящийся по всей зале. — В чём дело, грязнокровка? — ядовито прошипела Беллатрикс, приблизив своё лицо к глазам Грейнджер. — Уже устала? А хочешь, я отпущу тебя? — И она разразилась безумным, леденящим душу хохотом, возвышаясь над своей жертвой, распластанной на мраморном полу. Гермиона уже смутно всё слышала и с трудом понимала, находясь на грани сознания, готовая провалиться в туманный сумрак, так влекущий её. Ещё один раз Белла скажет: "Круцио", и можно будет запросто сойти с ума и распрощаться с реальностью. Но, похоже, у сумасшедшей Пожирательницы были другие планы на неё, потому как она отшвырнула девушку, поднимаясь на ноги. — Я наигралась, — закусив губу, словно невинная девочка, сказала Лестрейндж, покручивая своей палочкой. — Похоже, мы узнали, что хотели, а она... она бесполезная вещь. Надо бы её выбросить... — Она говорила в сторону, но ни к кому конкретно не обращаясь. — Кто хочет с ней развлечься? С разных сторон раздались смешки и утробное урчание Сивого, который явно рассчитывал поживиться за её счет. Из последних сил оставаясь в сознании, Гермиона почувствовала, как её под руки подхватили и потащили куда-то, даже не обращая внимания на то, что она не может передвигать ногами, которые безвольно волоклись по полу, ударяясь о пороги, а потом и ступени лестницы. По всей видимости, ей предстояло вернуться в подземелья, где теперь другие Пожиратели смогут над ней поиздеваться всласть. Но она даже и не представляла себе, что это будут за пытки, безучастно следя болезненным взглядом за каменными стенами, уходящими всё глубже вниз. — Тёмный Лорд разрешил делать с ней всё, что захотим, — гоготнул один из тех, что тащил её. — Я знаю, что мне с ней с делать. Но не успела девушка осмыслить сказанное, как со всего размаха оказалась брошена на пол, откатываясь к стене. Пожиратели захохотали, наслаждаясь беспомощностью пленницы. Один из них, что был ближе к ней, размахнулся и с силой пнул девушку под рёбра, отчего из глаз брызнули слёзы, и пришлось громко застонать от боли. Их смех раскатами отразился от серых стен с новой силой. — Мне нравится, когда они кричат, — проскрипел грубый голос мужчины, и мужская рука, покрытая чёрными волосами, за подбородок поднял голову Гермионы, заглядывая в полные боли глаза. Он попытался ухватить её за губу, но та больно куснула его за палец. — Строптивая сука, люблю таких. Их иметь ещё приятнее. Но вот зубы надо бы убрать, а то снова куснет. — И Пожиратель расхохотался вновь, поднимая на девушку волшебную палочку.***
Распахнув глаза, Гермиона почувствовала во рту привкус крови и завертела головой, пытаясь осознать, где она находится, и был лишь это только сон, который так реально показал ей то, чего она хотела бы навсегда забыть. Взгляду её открылась погружённая в сумерки гостиная, темнеющий коридор и небольшие ступени на второй этаж. Облегчению молодой женщины не было предела, и из груди вырвался тяжёлый вздох. Она провела рукой по лицу, пытаясь отогнать краски такого реального сна, что пробуждал из самых низин сознания тяжёлые воспоминания, которые так хотелось навсегда забыть. Но перед глазами упорно всплывала мрачная и ужасающая обстановка Малфой-мэнора. А вслед за этим виденьем выплывало другое воспоминание сегодняшнего поразительного утра, когда в спасённом ею незнакомце Грейнджер узнала черты лица невыносимого школьного врага, который на протяжении всех лет обучения отравлял своими вечными издевательствами жизни ей, Гарри и Рону. Черты того, в доме которого молодая женщина пережила самые кошмарные часы в своей жизни. Что, если этот бледный, почти прозрачный блондин и есть невыносимый Малфой? В тот же миг что-то зажглось внутри бывшей гриффиндорки, и она стремительно поднялась на ноги, сжимая кулаки от едва сдерживаемой ярости. Вспомнилось всё до последнего гадкого слова, вспомнилось, как он совершенно безучастно и холодно стоял рядом в зале, когда её пытали, как он бесстрастно отвернулся, когда её потащили на мучительные пытки, где она испытала боль, унижение и стыд. Ему было абсолютно на неё наплевать, он бесчувственный и никчёмный человек, которого и человеком-то можно назвать условно. Что-то взыграло в женщине, словно что-то новое проснулось, чего доселе и не было в ней, а может, и было, но тщательно скрывалось. Захотелось отомстить, причинить боль, страдания, которые она перенесла в подземельях его родного дома. Взять и уничтожить, свернуть шею этому блондинистому ничтожеству, что сейчас преспокойно расслабляется в больничке. Кровь вскипела в венах, отчего Гермиона рванула к выходу из дома, захватив сумку, и аппарировала прямо к заднему входу больницы, не обращая даже внимания на то, замечена ли она была кем-либо из магглов. Она неслась словно погружённая в непонятный ей доселе транс, проскакивая пролёты, перепрыгивая сразу через несколько ступеней лестницы, поднимаясь на четвёртый этаж, в отделение реанимации. Где-то на подсознании слабо проклёвывалась злобная и жестокая женщина, которую раньше Гермиона не пускала в свою жизнь. Она хотела пробраться в палату и воспользоваться волшебной палочкой, чтобы никто больше не смел побеспокоить её в этом мире без магии и друзей. Она жалела, что не прошла тем вечером мимо распластанного тела Малфоя, поддавшись сопереживанию и вернув того к жизни. Стоп! — оборвала свой гнилостный поток мыслей Грейнджер и также резко затормозила, останавливаясь в двух шагах от двери в палату незнакомца, так похожего на Малфоя. —С чего я решила, что этот человек слизеринский хорёк? И вообще, что я тут делаю? Для чего это всё? Я что же, свихнулась? — Молодая женщина замерла и в шоке уставилась на белые стены коридора больницы, осознавая, что в порыве необъяснимой ярости, она чуть было не сделала то, что даже во время войны не могла сделать с противниками на поле боя. От ужаса стало так мерзко, что захотелось немедленно покинуть это место и никогда не возвращаться сюда больше, а себе сварить успокоительного зелья и напиться его до отвала, чтобы подобного больше никогда не повторялось. — Мисс, вы что-то хотели? — раздался тоненький голосок подходящей к Гермионе медсестры, в котором она безошибочно узнала ту самую сестричку, что расписывала коллеге все прелести неизвестного пациента, говоря при этом так, будто имеет на него виды и хочет захомутать того замуж. — Кого-то ищете? — Я... — Грейнджер похлопала глазами, практически впервые в жизни не зная, что нужно сказать. Было такое чувство, будто все мысли из головы в данный момент сдуло порывистым ветром, либо напрочь высосало самым мощным пылесосом. — Тут мужчина... — Ну, и что я несу за бред? — его надо опознать... — Вот ведь не было печали. Женщина не понимала, что это за слова сыплются из её рта, потому как она собиралась сказать совсем другое. Сейчас же выходило, будто бы она пытается разыскать или опознать вновь поступившего пациента, что, в сущности, было полной нелепицей, которую нужно было срочно разрешить. Особенно если учесть тот момент, что утром она уже была тут, беседовала с главврачом и следователем, которым совершенно точно сказала, что не в курсе того, кем найденный ею мужчина является. А тут сразу хочет опознать, чтобы что? Чтобы выразить своё презрение Малфою, если это всё-таки в самом деле он? Или, быть может, поддаться безумию, убить хорька и загреметь в Азкабан? — Так вы к молодому человеку, что поступил вчера вечером с травмой головы? — тряхнув мелкими кудряшками, весело прощебетала медсестра, вырывая Гермиону из безрадостных мыслей, хватая под руку и стремительно утаскивая её к той самой двери, за которой мог находиться Драко Малфой, который, впрочем, мог им вовсе и не быть. От неожиданности женщина даже не стала сопротивляться, безропотно разрешая себя препроводить на место. — Вы его родственница? — Пропела девушка, радуясь чему-то, чего Грейнджер никак не понимала. — Эээ... да... нет... почти... — Ну, вот это конкретный бред, Гермиона, пора завязывать с употреблением снотворных зелий, а то ты уже несёшь откровенную чушь. Какая родственница? Но блондинка, казалось, ничего не заметила, распахивая дверь и подводя её к больничной койке, на которой всё также неподвижно лежал мужчина с бледной, почти пепельной кожей, сливающейся с простынями и пугающей своей неестественностью. Стало совсем не по себе, особенно стало неуютно от пребывания медсестры в комнате, которая прожигала гриффиндорку пристальным взглядом. — Он пока не приходил в себя, — проговорила таинственным шёпотом девушка, задорно улыбнувшись, хотя, собственно, улыбаться тут было нечему. — Вы можете с ним побыть. — И она молнией скрылась за дверью, оставляя Гермиону наедине с якобы Малфоем. Грейнджер обернулась на слова медсестрички, даже открыла было рот, чтобы ту остановить, мол не оставляйте только с этим пугающим человеком из прошлого. Но той уже и след простыл, словно и не было секунду назад с молодой женщиной никого. Глубоко вздохнув, Грейнджер приблизилась почти вплотную к человеку, жизнь которого её стараниями была спасена. Ну, что же, раз она всё равно оказалась тут, то грех не убедиться в том, Малфой ли это. И сделать это, в принципе, было не трудно, стоило только проверить наличие Чёрной Метки, что была оставлена ему Волан-де-Мортом. Она дрожащими руками, которые всё ещё дрожали, так и не отойдя от кошмарного сна, будоражащего жуткие воспоминания прошлой реальности, дотронулась до тонкого запястья мужчины, поднимая его руку. На удивление она, безжизненная на вид, была тёплой с мягкой и нежной кожей. Всего-то нужно было осмотреть незнакомца на предмет этого мерзкого клейма, которое находилось на внутренней части предплечья левой руки. Всего-то. Осторожно, едва касаясь пальцами руки, молодая женщина стала закатывать рукав больничной рубашки. — Мерлин... — выдохнула Гермиона, отбрасывая от себя руку, словно она была ядовитой змеёй, впрочем, это было почти так, и зажимая рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Взгляду её предстала серая, почти незаметная змея, выползающая из черепа и похожая теперь скорее на неудачную татуировку, нежели на ту самую метку, призывающую Пожирателей к своему хозяину. Сомневаться не приходилось, — перед ней был Драко Малфой, как бы бредово это не звучало вначале. В голове взметнулся вихрь мыслей, обрушившись на ничего не ожидающую Грейнджер. Она никогда бы не подумала, что можно встретить этого чистокровного аристократа, так кичившегося своей кровью и родословной, в маггловском мире. Это было так дико и невозможно, что сейчас она поспешно стала щипать себя, стараясь проснуться от этого неправдоподобного сна, который стал продолжением предыдущего кошмара. Но сколько бы больно она себя не щипала, сон не заканчивался, являя собой невероятную реальность, от которой становилось не по себе, потому как в этом случае, когда Малфой очнётся, то он обольёт её грязью и сделает всё возможное, чтобы обвинить во всём случившемся с ним именно её. С него станется. Эта мысль напугала Гермиону, окатив словно ушат холодной воды, и она поспешно стала отступать от кровати, чтобы покинуть как можно скорее это помещение, чтобы не оказаться в неоднозначной ситуации, пока он не очнулся, пока никто её тут не тормознул в очередной раз. Но её желаньям не суждено было сбыться, потому что блондинистая медсестричка с витыми кудряшками впорхнула в палату, всё также мило улыбаясь. — Мисс, с вами всё хорошо? — заглянула она в лицо бледной Грейнджер, которая как-то чересчур испуганно дернулась. — Вы бы нам очень помогли, если бы опознали нашего пациента, а то даже карту заполнить нормально никак нельзя. — Она говорила быстро, и до молодой женщины с трудом доходил смысл сказанного. Узнала ли она его? Безусловно, отнекиваться теперь было глупо, она отлично узнала Драко Малфоя, мерзкого слизеринца, прихвостня Волан-де-Морта и просто вредного человека. Но стоит ли об этом говорить окружающим? Конечно же, нет, вообще не стоило сюда приходить, не стоило возвращаться снова, хватило бы одного утреннего визита и всё. И только Гермиона хотела сказать, что ошиблась, и стремительно сбежать, как Малфой в очередной раз сделал то, как ему надо, разбивая все её планы на корню. Рука его дёрнулась, а веки задрожали, пытаясь вернуть своему хозяину возможность видеть. Сердце бывшей гриффиндорки с грохотом ухнуло в желудок, отчего тот болезненно сжался, вызывая неприятное сосущее чувство обречённости. Она не успела, теперь ей грозила расплата за то, чего она не совершала. Веки, наконец, поднялись, явив взору Грейнджер серые, слегка подёрнутые пеленой глаза Драко Малфоя, который, несколько раз моргнув, уставился прямиком на неё. Она замерла не в силах пошевелиться в то время, как медсестра всплеснула руками и принялась торопливо осматривать своего пациента, проверяя какие-то приборы и нажав какую-то кнопочку. — Ох, какое счастье, вы пришли в себя! — кудахтала будто наседка молоденькая ещё девочка. — Вы пока лежите, а я сейчас доктора позову, и всё будет совсем замечательно. — И с этими словами она метнулась было к двери, но в ту уже входила высокая, статная, пожилая дама в белом халате. Всё это нещадно разбивало вдребезги надежду Гермионы на быстрый и незаметный побег из палаты. — Здравствуйте, я ваш лечащий врач, — проговорила каким-то слишком звонким голосом женщина, подходя ближе к кровати, на которой лежал Малфой и уже более осознано осматривал окружающую его обстановку, особенно ни на чём не останавливаясь. — Меня зовут Эсме Борутта. Как вы себя чувствуете? Голова кружится? Тошнит? — Быстро и тем не менее спокойно проговорила она, осматривая зрачки молодого человека. Тот на её слова лишь неуверенно мотнул головой, пытаясь избавиться от рук доктора и решительно делая движение в сторону того, чтобы подняться с постели. — Это поразительно. Для такой серьёзной черепно-мозговой травмы, которая была вам нанесена, и в виду которой была большая кровопотеря, вы довольно быстро пришли в себя. Обычно люди с подобными травмами находятся в бессознательном состоянии не менее трёх дней, а вы даже встать порываетесь. Гермиона молчала, стараясь не привлекать к себе внимания, но всё же взгляд серых глаз Малфоя добрался и до неё, и на пол секунды в нём промелькнуло что-то такое, что часто встречалось в его взгляде в школьные времена — раздражение и отвращение. Но потом также бесцельно взгляд описал всю комнату и остановился на Борутте, которая делала какие-то записи у себя в блокноте. На миг, когда их глаза встретились, Грейнджер побледнела, а ладони её вспотели, выдавая крайнюю степень волнения. Вот сейчас начнётся, стоило приготовиться к гневной тираде. Но её не было, что дало молодой женщине почву для размышлений, а также небольшую передышку и возможность подготовить правдоподобный ответ, характеризующий её тут нахождение. — Итак, — продолжала между тем доктор, — поведайте же нам ваше имя и фамилию, чтобы мы смогли заполнить карту, а то при вас совершенно не было никаких документов. — Э-э-э... — протянул, секунду помедлив, молодой человек и нахмурился. Было видно, как он пытается что-то придумать или вспомнить. — Я... эм... подождите, бред какой-то. — Он поднял руку к лицу и провел тонкими, очень бледными пальцами по бровям, пытаясь сосредоточиться. Прикрыв глаза, он замолчал, а Гермиона наоборот встрепенулась. Этот Малфой на того, которого она помнила, совершенно не походил, являя собой неуверенного в себе человека, неспособного связно говорить. Могло ли так случиться, что она ошиблась, и это абсолютно посторонний человек, вероятно, даже маггл, и его метка, вовсе не метка, а настоящая, пусть неудачная татуировка? Грейнджер прищурилась, внимательнее всматриваясь в черты лица и в мимику незнакомца, пытаясь разуверить себя в его схожести на бывшего однокурсника. — Ерунда какая-то, — открывая глаза и откидываясь на подушку, сказал он, — я не могу вспомнить, как меня зовут. Не может быть такого. — Боюсь, такое может быть, — спокойно улыбнулась Борутта, проверяя пульс, — если учесть в каком состоянии вы к нам были доставлены. Хотя, это определённо доставляет некоторые проблемы — мы не сможем найти ваших родственников. Гермиона, слушая всё это, холодела и вспыхивала изнутри. Она не знала радоваться ей или печалиться, потому как ни что из этого не могло бы сейчас помочь. Что она должна была сейчас делать? Если она скажет, что не знает его, то этот чистокровный аристократ будет гнить в маггловской больнице, брошенный всеми и не знающий своего прошлого. А это вполне могла быть её маленькая месть, которая показала бы слизеринцу, что не всё в жизни преподносится на блюдечке с золотой каёмочкой. С другой стороны, если она признается, что знает, кто он такой, то придётся отвечать за него и придётся отправляться в магический Лондон, чтобы сообщить его родственникам, которых, кстати, она и не знала. И нужны ей эти проблемы и заботы на голову в то время, как своих забот выше крыши? — Доктор Борутта! — неожиданно воскликнула медсестра, о которой Грейнджер даже позабыла, так тихо она себя вела. — Вот эта мисс сказала, что пришла опознать этого пациента. — Девушка повернулась к Гермионе вместе с пристальными взглядами докторши и блондина, который даже немного приподнялся на локтях, чтобы получше её рассмотреть. Молодая женщина покраснела под этими взглядами, потеряв дар речи и не зная, что же ей сказать. — Так вы узнали его? — с лёгким нажимом спросила Эсме Борутта. — Эм... да, — наконец, выдохнула еле слышно Грейнджер, почему-то опуская глаза. — Это... это мой муж. — Что? Кто муж? Какой муж? В голове гулко стучала кровь, приливая также и к щекам, она не понимала, что такое сейчас произошло, и зачем она вообще это произнесла. Как такое вообще могло ей в голову только прийти? Но отступать уже было нельзя, нужно было придумывать правдоподобную версию происходящего, чтобы спасти свою задницу и этого мерзкого эгоиста, который, безусловно, потом не оценит её стараний, когда придёт полностью в себя и всё вспомнит. В принципе, она успокаивала себя тем, что, вытащив Малфоя из маггловского мира, она спокойно сможет оставить его на попечение любому волшебнику, которого встретит, ведь уж там его знают практически все. — Это правда? — пожилая дама развернулась и подошла почти вплотную к Гермионе. — Простите, но хотелось бы взглянуть на ваши документы и получить более точное подтверждение ваших слов. — Эм... — Грейнджер в очередной раз мысленно себя обругала, понимая, что все её махинации летят прахом. — Одну минуточку. — Она стала рыться в сумке, якобы разыскивая документы, удостоверяющие личность, сама же крепко вцепилась в волшебную палочку. — Простите, я просто в растерянности. Я не предполагала... мой муж не пришёл домой... — бывшая гриффиндорка врала как заправская слизеринка, стараясь выглядеть правдоподобно, даже прерывая речь, будто бы от волнения, которое, кстати, и так присутствовало. Тем не менее, она сама не понимала вот такой вот своей лжи. — Потом вот оказался тут... и ещё ничего не помнит... — Кроме того, в значительной степени пугал момент, когда об этом узнает следователь, решив, что она специально лгала накануне, дабы прикрыть свою неудачу в убийстве супруга. Кошмар, одним словом. — Ох, как я вас понимаю, — защебетала медсестра, — это для любого было бы шоком, если бы пропал близкий человек, а потом оказалось, что он вас не помнит. — Мисс Тёрнер, — сурово проговорила докторша, выжидательно сложив руки на груди. Та стушевалась и поспешила поправить подушки у пациента. — Вот, — Гермиона протянула документы, одновременно другой рукой перехватывая волшебную палочку. Борутта взяла паспорт и углубилась в его изучение, а в это время молодая волшебница лёгким невербальным Конфундусом отвела от себя все подозрения. — Там есть штамп о регистрации брака. — Да, всё верно, — как-то пространно произнесла пожилая дама и вернула документ Грейнджер, та в ответ облегчённо вздохнула. — И всё же, миссис... — женщина нахмурилась, явно не понимая, как могла забыть только что прочтённое имя. — Миссис Маунс, — быстро подсказала та в ответ, на ходу придумывая и фамилию, и имя своему новоявленному муженьку. — Верно, — согласилась докторша. — Миссис Маунс, мне бы хотелось, чтобы были ещё какие-нибудь доказательства. Что? — поразилась Гермиона. — А документ, удостоверяющий личность — это уже ерунда? — Хорошо, — немного резко проговорила молодая женщина в ответ и посмотрела на блондина, хмурящего брови и внимательно следящего за разговором. Он долгое время молчал, тщательно роясь в своей голове и пытаясь хоть что-то выудить из неё, но ничего буквально не получалось. В голове была какая-то тёмная субстанция, мешающая добраться до истины. Одно он мог с уверенностью сказать, что эта женщина, что называла себя его женой, не могла быть ею, потому что совершенно не была в его вкусе. Откуда он это взял? Да она просто не нравилась ему, не возбуждала, а это что-то, да значило. Кто в здравом уме решится связать свою жизнь с бледной, с синими кругами под глазами и копной безумных спутанных волос на голове женщиной свою жизнь? — У него на предплечье дурацкая татуировка змеи и черепа. Мы много раз пытались её свести, но она упорно так и оставалась там, став при этом почти незаметной, но и более безобразной. — Вы могли это заметить, когда находились наедине с пациентом, — отмахнулась Борутта, и это вывело Грейнджер из себя ещё сильнее. Да какое ей вообще до них дело? Жена она ему или не жена, какая разница, им бы радоваться, что нашли человека, готового подтвердить его личность и по возможности забрать домой. — Я честно не понимаю, зачем бы кому-то понадобилось признавать человека, который ему никем не приходится? — возмущённо проговорила Гермиона, всё ещё держа руку в сумке на случай, если снова придётся воспользоваться палочкой. — Мистер Маунс, — обратилась строгая дама теперь уже к своему пациенту, но продолжая изучающе рассматривать молодую женщину. — Это ведь ваше имя? — Она сделала акцент на последнем слове, но, не дожидаясь какого-либо ответа, продолжила: — Знакома ли вам эта женщина? — Я не могу точно сказать, — отстранённо и на удивление очень спокойно произнёс новоиспечённый мистер Маунс. — Ничего из этого не вызывает у меня никаких эмоций. — Вот, что и требовалось доказать, — хмыкнула пожилая дама, а Грейнджер в очередной раз испытала приступ плохо контролируемого гнева в то время, как в серых глазах Малфоя уже развеялась пелена, и он с интересом оценивал её. — Это ничего не доказывает, он же без памяти, — пылко сказала Гермиона, но тут же оборвала себя, глубоко вдыхая. — Если его не обокрали, то у него с собой был наш фамильный перстень, — женщина очень удачно вспомнила недавний разговор в коридоре двух медсестёр. — На нём вензель в виде змеи и большая буква "М". — Да, точно! — воскликнула блондинка с пружинистыми кудряшками, усиленно кивая головой. — При нём был такой перстень. — Ну, хорошо, — Борутта сделала несколько пометок в блокноте. — Имя-то у вашего мужа есть? — Э-э-э, — Грейнджер удивлённо захлопала глазами, понимая всю абсурдность ситуации, когда документам эта дамочка не поверила в то время, как с лёгкостью согласилась уверовать во весь этот бред из-за какого-то глупого кольца с печатью. — Лихнис Маунс. — Выдала она первое имя, что пришло ей в голову. Это имя было знакомо ей ещё по долгим вечерам за книгами, этот человек, кажется, придумал какое-то очень нужное бытовое заклинание.