— Гермиона, ты правда думаешь, что это хорошая идея? — Гарри Поттер хмурился, стоя на крыльце небольшого домика, в котором последние пять лет жила его лучшая подруга со своими тройняшками.
Молодая женщина в очередной раз глубоко вздохнула, прикрывая плотнее дверь в надежде, что девочки будут вести себя более чем прилично и не приведут за время её отсутствия гостиную в руины. В конце концов, им предстояло завтра съезжать, и поэтому дом должен быть в хорошем виде. С другой стороны, с ними, конечно, остался Малфой, но на него, естественно, никакой надежды не было. Грейнджер не могла ему доверять, как бы она себя не уговаривала в этом. Её материнское сердце никак не могло увязать Малфоя и трёх маленьких девочек. Да, пусть на данный момент слизеринец считает себя их отцом, но не известно, что по поводу отцовства он может думать и чувствовать.
— Скажи мне только одно, Гарри, — сказала Гермиона, стараясь говорить не очень громко, чтобы ненароком Малфой их не услышал. — Ты смог сделать то, о чём я тебя просила?
Поттер поморщился и взлохматил свою и без того растрепанную шевелюру. Стоит ли говорить, что сумасшедшая идея лучшей подруги не просто ошарашила его, а даже напугала похлеще Волан-де-Морта. Прежде, весьма разумная, она никогда не пошла бы на подобную авантюру, сейчас же она, по всей видимости, совсем потерялась в этом мире, иначе, зачем ей всё это. Ну подумаешь в школе они частенько препирались, это же не причина в данной ситуации ему мстить. Даже, если взять во внимание, что это могло бы послужить, как воспитательный элемент, приучая Малфоя к маггловской жизни, но было это, по меньшей мере, сейчас глупо, ведь он всё равно не помнил ничего о мире волшебников. Тем опаснее становилось всё это, когда он вспомнит и во всём разберётся.
— Гермиона, — молодой мужчина взял подругу за плечи, заглядывая в её карие глаза, светящиеся такой надеждой, что отказать — казалось, совершить преступление. — Ты же, надеюсь, осознаёшь, что он за человек.
— Знаешь, я очень много об этом думала и пришла к выводу, что всё же в этом есть своя выгода, — Гермиона натянуто улыбнулась, стараясь не выказать своих волнения и беспокойства. Да, она определённо всё обдумала, но до сих пор пребывала в страхе перед тем, что в будущем это может ей сулить. — Гарри, ты просто представь, что будет, когда он поймёт, что с ним всё это время происходило. И где, и с кем он жил.
— Ему, думаю, это чертовски не понравится… Об этом я и говорю! — Поттер вспылил. — Я волнуюсь за тебя, он не тот человек, с которым можно спокойно жить. Ты же знаешь, каким он может быть. Кроме того, время очень изменило его, и он стал ещё ужаснее, чем был раньше.
— Глупости, — отмахнулась Грейнджер, пытаясь не показать своему лучшему другу глаз, в которых подобной уверенности не было совсем. Она определённо понимала все его опасения и даже была с ними согласна, но отступать не собиралась. В конце концов, когда она отступала перед трудностями? — Если ты пришёл читать мне нотации, то лучше уходи, потому что у меня дети без присмотра. А ты знаешь, что бывает, когда они долго одни находятся где бы то ни было.
Гарри снял очки и потёр переносицу, раздумывая над словами подруги. Он, конечно, ей сейчас много чего мог бы сказать, но ведь та такая упёртая, что вряд ли был бы толк от этого. Гермиона всегда была весьма упряма, и спорить с ней — себе дороже. Ещё в школе никто не мог её переубедить, если дело касалось чего-то серьёзного, по её мнению. Вот и сейчас молодой мужчина спорить с ней совершенно не собирался. В конце концов, он всё сделал так, как она просила, хоть и долго мучился, делая это. Он постоянно её выручал, вытаскивая из различных неурядиц и передряг её саму, а также дочурок, что последние пару лет совсем уж бесчинствовали. Но последняя просьба женщины, откровенно говоря, его просто шокировала, заставив задуматься, а всё ли в порядке с ней, ведь в здравом уме она никогда бы на такое не пошла раньше. Может, и правду говорил Рон о том, что скорее всего после случившегося с ней в Малфой-мэноре и после войны что-то переменилось в ней, сделав почти другим человеком.
Но Поттер был не таким скорым на выводы, решив не прекращать дружбу с таким важным для него человеком, который в своё время многим пожертвовал ради него. Ведь без неё он ни за что бы не смог пройти столько, сколько прошёл в школьные годы и во время войны. Да, он был весьма беспечен, чертовски вспыльчив и до невозможности ленив, что определённо способствовало бы победе Волан-де-Морта, а не светлых сил. Поэтому, считая себя глубоко обязанным и понимая всю боль и тяготы, он никогда бы не решился оставить Гермиону одну, тем более, когда она просит о помощи.
— Хорошо-хорошо, — сдался Гарри, опустив голову и не замечая, как подруга вздохнула с облегчением. — Просто я очень за тебя волнуюсь. Ты очень важный для меня человек.
— Я знаю это, поверь, — Гермиона погладила друга по плечу и тепло ему улыбнулась. — Для меня ты тоже самый дорогой человек. Я люблю тебя.
— Ох, Гермиона, — вздохнул Поттер, порывисто обняв ту, сжимая так сильно, что было трудно дышать, но женщина не вырывалась, отвечая таким же объятием.
— Прекрасно, — протянул холодный голос за спиной молодой женщины, заставивший вздрогнуть и отскочить от Гарри. Собственно, тот сделал точно также, повинуясь моменту. Сразу же ребятам вспомнился такой же холодно-ехидный голос Малфоя, что преследовал их долгие годы на протяжении всего обучения в Хогвартсе. — Вот, значит, какие у тебя дела, Гермиона. — Грейнджер пришлось вздрогнуть, потому что она до сих пор никак не могла привыкнуть к тому, что бывший слизеринец называл её по имени. Поттер же нахмурился и принялся взглядом обегать этого нового Малфоя, который лишился всех своих воспоминаний.
— Ты, конечно же, его не помнишь, — начала было говорить Гермиона, но названный супруг тут же перебил её, отодвигая одним движением руки в сторону и вставая между ней и Гарри Поттером, который, не смотря на свою собранность и уверенность в себе, всё же стушевался.
— Конечно же, — ехидно пропел Маунс, которого, откровенно говоря, сильно задело, что его жена, которую он пусть и не помнил, тем не менее обнималась с каким-то незнакомым мужчиной. Да не просто обнималась, а признавалась ему в любви. Где же правда в их отношениях? Кроме того, при одном взгляде на этого брюнета, у Лихниса начинало сводить зубы, а это верный признак того, что они, вероятнее всего, не были в хороших отношениях ранее. Больно уж он слащаво выглядел с этим его щенячьим взглядом за круглыми очками.
— Это мой друг, Гарри… — подала голос женщина, надеясь побыстрее спровадить блондина, чтобы закончить разговор. Но и в этот раз супруг перебил её, заставив вспыхнуть от негодования, что грозило вылиться в непременную перебранку, которая была бы не к месту.
— Гарри, значит, — сверкнул недобрым взглядом в Поттера Маунс. — И что, Гарри, скажи, в каких вы отношениях с моей женой? А то я, признаться, был несколько удивлён пылу ваших объятий. — В голосе его пусть и не звучала ревность, которой просто не могло быть, но отчётливо читалось откровенное собственничество. Ну, конечно, это же Малфой, а они жуткие эгоисты и собственники. И даже если им что-то не нужно, но оно принадлежит им, то они никогда и никому даже вздохнуть в сторону этого предмета не дадут. В данный же момент сим предметом выступала Гермиона Грейнджер, оказавшаяся волею судьбы и своей глупости супругой этого заносчивого сноба.
— Он мой друг, я же сказала, — сухо проговорила Гермиона, пытаясь выйти из-за плеча мужа.
— А я не тебя спрашивал, — елейным голосом проворковал тот, делая шаг в сторону таким образом, чтобы не дать ей выступить между мужчинами.
— Да какое право ты имеешь… — задохнулась молодая женщина, вспыхивая в мгновение ока и начиная разъяренно сверкать глазами. Она никогда не любила, чтобы ей указывали и затыкали наглым образом. К тому же из духа противоречия мозг упрямо подстёгивал к действию.
— Я, значит, не имею права узнать с кем обжимается моя жена? — холодно отрезал Лихнис, повернувшись на миг к Гермионе и подарив ей один из своих самых ледяных взглядов, от которых хотелось спрятаться. Это немного остудило пыл Грейнджер, прикусившей губу, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь ненужного. К тому же то, что они находились на крыльце дома, хорошо просматриваемого с дороги, несколько осложняло ситуацию. Нужно было срочно втащить всех в дом от любопытных глаз соседских кумушек, так любивших поперемывать косточки.
— Гермиона, правда, мы сами всё способны решить, — миролюбиво сказал Гарри, тепло улыбнувшись ей.
— Да, Гермиона, — холодно улыбаясь, сказал Маунс, чувствуя жуткое раздражение. — Иди в дом, мы сами во всём разберёмся.
— Но мы ещё не решили важные вопросы, по которым пришёл Гарри, — заикнулась было молодая женщина, но тут же была перенаправлена за дверь жёсткими и грубыми руками супруга.
— Итак, — прищурившись, проговорил Лихнис, когда дверь с усилием была закрыта, оставив его наедине с любовником, как он предположил, его жены. — Теперь поговорим серьёзно. Я пусть и забыл некоторые вещи, но, к счастью, могу себя считать далеко не дураком. Что это было сейчас? Кто позволил тебе распускать свои руки?
Гарри Поттер нахмурился, пытаясь придумать более или менее правдоподобный ответ, чтобы успокоить разозлившегося Малфоя, что ныне носил другое имя, и в то же время не сказать чего-нибудь такого, что подтолкнёт его воспоминания. Последнее было категорически не нужно, ибо тогда все их старания с Гермионой пойдут прахом. С другой стороны, возможно, так было бы проще, если бы не пришлось заходить слишком далеко, приводя в действие сумасшедший план бывшей гриффиндорки. К тому же брюнета очень беспокоило то, что может произойти, когда слизеринец обо всём вспомнит. Он определённо попытается их со свету сжить.
— Мы просто друзья, — пожал плечами бывший гриффиндорец, надеясь, что не придётся вдаваться в подробности. — Ещё со школы дружим. С тобой, кстати, тоже. — Брюнет похлопал блондина по плечу, выказывая своё близкое знакомство, чем тут же вызвал противоположную реакцию. Что, собственно, для самого Гарри было не так уж и неожиданно, потому как он был уверен, что внутреннее расположение и чутьё всё расставят на свои места. Даже не помня друг друга, друзьями они не могут быть по определению. Странно, что к Гермионе он не испытывал похожих чувств. Хотя, кто знает, может, он просто всё скрывает — в конце концов, она же в данной ситуации его супруга, а это в давешние времена для Малфоев много значило.
— Не заливай мне, — грубо спихнув руку Поттера, сказал Лихнис. — Отвечай на поставленный вопрос. — Ледяной тон Маунса мог посоперничать с водами северного-ледовитого океана.
— Я же говорю, мы с Гермионой давние друзья, — Поттер не хотел ругаться или что-то в этом роде, но раздражение, родом из прошлого, заставляло пульсировать венку на виске. — Одно время работали вместе. Всегда друг другу помогали. Вот и сейчас она попросила меня восстановить твои документы и помочь срочно приобрести дом.
Маунс с сомнением посмотрел на молодого мужчину, который с каждой минутой всё больше ему не нравился. И пусть звучало всё до зуда гладко и сладко, ощущение того, что этот наглый брюнетик ублажает его супругу, не проходило. Даже несмотря на то, что чисто с физиологической точки зрения Гермиона его сейчас совсем не привлекала, факт оставался фактом — она была, есть и остаётся его женой. Он считал, что необходимо сначала решить проблемы с наличием супруга, а потом уже заводить роман. А коли они до сих пор не разошлись, то стоило полагаться на то, что чувства между ними всё-таки были. И никакие очкастые субъекты не могут тянуть к Гермионе свои тощие руки.
— Всё решил значит? — съехидничал Лихнис, сложив руки на груди и свысока глядя на Гарри. — А что, без тебя ничего не решилось бы?
— Да с тобой вечно одни проблемы, — хмуро заметил Поттер, пытаясь вспомнить какой истории он должен придерживаться, чего от него хотела подруга. — Вот и сейчас пришлось документы твои вытаскивать да с переездом помогать. Ты, кстати, совсем обнаглел. То, что ты ничего не помнишь, не даёт тебе никакого права так обращаться со своей женой. — Он сверкнул зелёными глазами, поправив сползшие на кончик носа очки. — Веди себя прилично и не создавай Гермионе новых проблем. Посмотри, из какого хорошего дома из-за тебя вас выселили.
— Ты о чём? — прищурившись сухо спросил Маунс.
— Давай не будем о былом. Тем более, что Гермиона просила не говорить с тобой об этом, — молодой мужчина вздохнул, внутренне содрогаясь от такого количества лжи, что сейчас приходится говорить. После он обязательно выскажет подруге всё, что он об этом думает, и ещё раз попробует вразумить. — В общем, вот документы. — Он протянул увесистую папку блондину. — Там также документы на дом и перевод девочек в новую школу.
Поттер замолчал под сверлящим взглядом Лихниса, который, по всей видимости, был почти на пределе, чтобы не разразиться грубыми словами. Но он, похоже, тоже в данный момент подумал о Гермионе и её усилиях. Поэтому он молча забрал пакет и развернулся к двери, намереваясь уйти.
— Это всё? — грубо проговорил он сквозь зубы, берясь за ручку.
— Угу, — почему-то весело проворковал Гарри. — Бывай, Лихнис. — Он хлопнул блондина по плечу, чем вызвал ещё один злой взгляд. — Передавай привет девчонкам. И Гермионе скажи, что мои двери всегда открыты для неё.
— А не пошёл бы ты? — прошипел Маунс и захлопнул входную дверь, за которой слышался смех зеленоглазого брюнета.
На пороге его встретила встревоженная Гермиона, сжимавшая в руках что-то похожее на кисть для рисования. Маунс проигнорировал её вопрошающий взгляд, на дне которого тем не менее отчётливо читался гнев, проходя мимо неё и садясь на диван.
— Чтобы я больше не видел в своём доме этого типа, — холодным тоном сказал он, внимательно глядя на реакцию супруги, которая разочаровала его, не выказав совсем никаких эмоций.
— Это не тебе решать, — пожала плечами Грейнджер, отворачиваясь от мужа. — Гарри мой самый близкий друг, и он будет приходить, когда захочет.
— Нет, я сказал, — высокомерно проговорил Лихнис, даже не шелохнувшись, но внутренне злясь на неё, на брюнета и на себя разом.
— Ма-ма, — пропела маленькая девочка, сбегая по ступеням. — Почему ты не сказала, что приходил дядя Гарри?
Девочка упёрла руки в бока, почти совсем, как Гермиона, всем своим видов выказывая недовольство. Это не понравилось Маунсу, потому что говорило о хороших отношениях его дочерей с любовником жены. Это бесило. Между тем, одна из близняшек, которых Лихнису, естественно, пока различать не удавалось, топнула ножкой и надула губы.
— Гарри и так давно у нас не был. Он обещал поиграть с нами, — раздался второй голосок, возвестив, что к их разговору присоединился ещё один человек. Маунс чуть не взвыл от досады. Определённо, вся эта ситуация ему не нравилась. Начиная с появления ухажёра жены и заканчивая таким обожанием этого хлыща со стороны его же дочерей.
— Закончили пустую болтовню и пошли собирать вещи, — грубо отрезал он, сверкнув в сторону Гермионы недобрым взглядом. — Если этот ваш Гарри ушёл, это его дело. А теперь пошли в свою комнату! — Рявкнул Лихнис, стараясь держаться более приветливо, что у него, конечно же, не получалось.
— Мам? — пропищала тройняшка, от вида которой в голове молодого мужчины начиналось смешение мыслей, ибо он никак не мог понять, как зовут её и ту, что стояла уже рядом с ней. Единственное, что он сейчас понимал, так это то, что его дети не желали беспрекословно выполнять его веления, доверяя лишь своей матери. Это настораживало, заставляя думать о себе плохо, чего крайне не хотелось. Но по всей видимости, он был для дочерей плохим отцом.
— Идите собираться, — вздохнула Гермиона, мысленно заставляя себя прикусить язык и чего-нибудь эдакого не ляпнуть. Хотя заносчивость и наглость бывшего слизеринца просто сводила её с ума. — Документы у тебя, полагаю? — Спросила она, как только Айрис и Роза скрылись за дверью своей комнаты.
— И что? — ответил вопросом на вопрос Лихнис. — Я жду объяснений.
— И зря, — сухо бросила женщина, быстро выхватив из рук супруга объёмистый пакет. Она была намерена раньше него ознакомиться с тем, что придумал для них Гарри Поттер, чтобы потом не попасть впросак.
***
Втаскивая очередной чемодан, которые облегчить не получилось в виду того, что было неизвестно за какой из тюков возьмётся нынешний супруг, Гермиона ругалась почти нецензурно. Мысленно правда, но это не отменяло её ужасного настроения и нескончаемого раздражения. А всё произошло от того, что Лихнис просто с небывалой лёгкостью смог вывести её из равновесия своим чванливым поведением. И это, если не брать во внимание то, что он совершенно не желал садиться в грузовик, на котором они перевозили вещи в новый дом. Бурчал по поводу ужасного корыта, которое просто не достойно его, что он уж точно не стал бы на таком кататься. И с чего она вообще взяла, что без памяти он будет другим? Характер, по всей видимости, ничто изменить не в состоянии. И всё же, до чего же невыносимо было молча слушать его нытьё вперемешку с грубостью и раздражением. Даже девочки с настороженностью взирали на него, что пугало Гермиону. Ведь от них много чего зависело, а такими темпами они быстро сдадутся и откажутся от её затеи. Что уж говорить о них, она и сама в какие-то моменты начинала думать, что по ходу просто сошла с ума, раз пошла на такое бредовое действо. Может, Гарри был не так уж не прав, отговаривая её от этого? И нужно было просто спровадить его в мир магов и всего делов-то. Но нет, она же никогда не искала лёгких путей, ей нужно везде вылезти из кожи, но сделать так, чтобы было не как у всех. Ничему её жизнь не научила, оставив эту дурную привычку ещё со времён Хогвартса.
— А ну стоять! — раздался почти истеричный, с нотками затаённой ярости голос Маунса, который в этот момент только выбрался из кузова грузовика.
— Что ещё? — раздражённо спросила Гермиона, почти теряя самообладание и возводя глаза к небу.
— Я не собираюсь жить в этой халупе, — прищурившись, проговорил мужчина, обводя взором захламлённый маленький дворик и одноэтажный деревянный домик, наполовину заросший плющом. Айрис, Виолетта и Роза к тому времени уже спокойно похватали свои рюкзаки подошли к входной двери, буквально несколько секунд назад отпертой их матерью.
— Ты издеваешься? — огрызнулся блондин. — Я не позволю моим детям жить в этом сарае, который вообще непонятно на чём держится. — Он раздражённо передёрнул плечами, реально ведя себя, словно он, по меньшей мере, жеманная принцесса. Не хватало только потопать ножками, заломить ручки и надуть губки. Гермиона бы даже рассмеялась бы подобным ассоциациям, если бы не была так раздосадована и зла в данный момент.
— Нормальный дом, — устало проговорила миссис Маунс, которая была уже к этому моменту на грани внутренней истерики и до жути вымотана поэтому. — Если бы ты держался за тот дом, то вёл бы себя не так, как вёл. — Она пожала плечами и пропустила в дом дочерей, которые на удивление были молчаливы. Особенно это казалось странным для болтушки Айрис. Хотя их не стоит в этом винить, ведь и они были измучены поведением папочки, который был совсем не таким, какого, наверняка, они себе представляли. Но уж что было, как говорится, в наличии, то и взяли.
— Я не буду тут жить! — рявкнул Лихнис, напугав тем самым водителя, что хотел помочь выгрузить вещи. — И мои дети не будут тут жить!
— Послушай меня, — разозлилась Гермиона, — здесь нет твоих родителей, и никто не сможет сотворить тебе замок, Мал… Маунс. Так что смирись. Спустись с небес на землю и хватит строить из себя не весть что.
— Что-что ты сказала про моих родителей? — вдруг нахмурился молодой мужчина, чем заставил женщину похолодеть.
— Это не важно, — отмахнулась она. — Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Девочки устали с дороги, а ты тратишь уйму времени на глупые препирательства. В конце концов, ты можешь идти, куда хочешь, никто тебя не держит, раз так тебе здесь не нравится. — Гермиона решила перейти в нападение. Она отложила чемодан в сторону и, уперев руки в бока, подошла к горе супругу. — Ты и раньше не особо хотел с нами жить. Я была глупа, что понадеялась вернуть нормальные отношения с тобой. Это невозможно. Мы никогда не сможем жить вместе, потому что ты давно забил на нас.
И, высоко вздёрнув подбородок, молодая женщина гордо прошествовала мимо него. Внутри всё клокотало, потому что она вовсе не хотела, чтобы Малфой вот так взял и ушёл. Нет, она не нуждалась в нём, ведь уже привыкла жить с дочерями одна. Но её, несмотря на все прошлые гадости с его стороны и на его противное поведение сейчас, беспокоило то, что он может потеряться в мире магглов и быть избитым или даже убитым. Да, пожалуй, добросердечность родилась раньше неё самой.
Хотя, войдя в маленькую грязную гостиную, она немного всё же была согласна с названым супругом. В этот раз Гарри уж больно буквально воспринял её слова, осуществляя план по перевоспитанию слизеринца. Здесь в самом деле нельзя было жить, разве что, ты не волшебник, чтобы всё вмиг подправить. Собственно, она этим и займётся в ближайшее время, только вот даст Малфою вкусить все прелести жизни обычного человека. Вздохнув, она окинула взглядом прогнивший пол и заплесневелые стены, которые даже её пугали. Этой проблемой, пожалуй, она займётся прямо сегодня, иначе нельзя, ведь детки могут подхватить какую-нибудь заразу.
Но делать было нечего, другого дома у них не было. К тому же, даже это недоразумение стоило немалых денег, которые ей пришлось выудить из гринготского сейфа. К слову, то были её последние сбережения, и дальше надеяться на них было просто невозможно. Нужно было искать вторую работу. В идеале хотелось бы приличную, высокооплачиваемую, единственную, но за время жизни в Лондоне женщина поняла, что такого добиться весьма проблематично. А всё почему? У неё не было приличного образования. Да, Гарри помог ей быстро выправить диплом об окончании приличной школы, но вот высшего образования она должна была добиться сама. Иначе просто не смогла бы работать по профессии без знания её основ. Да что там основ, её всегда раздражало, как можно безответственно подходить к работе, не имея навыков и отличного знания в этой сфере. А учиться с тремя маленькими детьми, оказалось, весьма трудно, даже её извечное стремление к познанию было задавлено повседневными житейскими заботами. В такие моменты она думала, что Маховик Времени был бы как нельзя кстати. Гермиона была бы не прочь сейчас оказаться сразу в двух местах одновременно. Да даже не погнушалась бы и тремя местами одновременно. Уж она бы столько всего могла бы успеть. И училась бы, и работала, да и с детьми управлялась бы во сто крат лучше. Эх, мечты, мечты.
***
— Что это значит? — хмурясь, спросил Лихнис, когда Гермиона бросила ему подушку и одеяло, даже не удосужившись убедиться, сможет ли он их поймать. Хорошо хоть у него, по всей видимости, были развиты спортивные навыки, что помогли ему без потерь подхватить предметы для сна.
— А на что это похоже? — спокойно спросила женщина, выкладывая на маленький журнальный столик возле обшарпанного дивана простынь и пододеяльник.
— Ты предлагаешь мне лечь здесь? — проговорил сквозь зубы Маунс.
— Конечно, — всё также спокойно ответила та. — Ты же не предполагал, что после всего того, что ты натворил, прогулял все наши деньги, пьянствовал с друзьями, ходил налево, я дам тебе спокойно лечь со мной в одну постель? — Гермиона передёрнула плечом, показывая тем самым своё отношение к этому. — Между нами давно нет романтических отношений, ты убил их все. Поэтому ты должен мне спасибо сказать, что я тебя не бросила тогда в больнице, оставив самому себе.
— Да мне же было бы лучше, — оскаблился тот. — Это настоящая дыра. Кроме того, кто тебе сказал, что я к тебе испытываю хоть каплю влечения? Ты непривлекательная замухрышка с вредным характером. Я знать тебя не знаю. И думаешь, я совсем с ума сошёл, чтобы на тебя кидаться? У меня, в отличие от тебя, есть хоть какой-то вкус.
— Вот и отлично! — вспыхнула женщина. — Тогда ты не расплачешься от одиночества.
Выходя из гостиной и идя по узкому коридорчику к спальне, она специально шумела, стараясь в этом излить своё раздражение. Ну что за нахал, хоть бы спасибо сказал. Так нет же, даже несмотря на то, что по идее он сейчас её муж, продолжает оскорблять и унижать. Разве что грязнокровкой не назвал. И то это потому, что он просто не помнит этого ругательства и того, почему оно им является. Ох, как же она надеялась, что он не скоро вспомнит всё. Уж она устроит ему сладкую жизнь, уж поставит его на место. Он за все школьные издевательства ответит. Но не успела она закрыть дверь, как её крепко ухватила рука Лихниса, препятствуя этому.
— Что тебе надо? — спросила Гермиона, с усилием нажимая на дверь, чтобы помешать мужчине войти. — Твоё место там, а здесь сплю я. Мы так давно решили.
— Ты пытаешься мне сказать, что я мог на подобное согласиться? — прошипел тот, выставив ногу между дверным полотном и косяком. — Я бы никогда на такое не повёлся. Скорее уж твоё место на том гнилом диване.
— Ха? Так вот значит, как ты относишься к женщинам? И своей супруге в частности? — вспылила Грейнджер, наваливаясь на дверь всем телом, желая сделать ноге Малфоя как можно больнее, чтобы он ушёл.
— Где ты тут увидела женщину? — усмехнулся Лихнис, тем не менее почти не справляясь с упорством жены. — Да и то, что ты моя супруга, я очень сомневаюсь до сих пор. Ты страшная и совершенно не в моём вкусе.
— Вот значит как? — взвизгнула Гермиона, в глазах которой пылал уже откровенный огонь жгучего гнева. — Тогда тем более тебе здесь делать нечего. Можешь вообще уходить куда подальше. К той женщине, которая в твоём вкусе. Посмотрим, кто сможет тебя приютить без денег и документов. — И воспользовавшись секундным замешательством мужчины, она смогла-таки захлопнуть дверь и запереть её на замок.
Лихнис хотел было вдарить по двери, по виду которой было понятно, что держится она не крепко, но пришлось остановиться, потому что в дальнем конце коридорчика он заметил одну из своих кудрявых дочерей. Она просто молча смотрела на него, но что-то в её позе и выражении лица настораживало.
— Так ты уходишь? — спросила она, когда мужчина повернулся к ней. — Значит, ты правда нас не любишь? — В голосе девочки слышалась обида, и казалось, что она вот-вот заплачет. — Неужели мы такие плохие?
— Послушай, — начал Маунс, чувствуя себя не в своей тарелке. — Дело не в вас. Вы хорошие, наверное, пусть я вас и не помню. Ты не так поняла нас с мамой.
И тут девочка прижала ладошки к лицу и громко заплакала. Лихнис подскочил к ней и замер в полуметре от неё, не зная, как реагировать и что нужно сделать. Та же продолжала плакать, вытирая слезы рукавом и пронзительно всхлипывая.
— Да что же это… — растерялся мужчина и неуверенно погладил дочурку по тёмным волосам. — Успокойся… как там тебя… Роза.
— Я не Роза-а-а, — прорыдала та в ответ, но не отстранилась, когда он неуклюже обнял её за плечи. — Я А-а-айрис.
— Ну-ну, Айрис, — продолжил гладить девочку по голове Маунс. — Не плачь.
— Ты ведь не уйдёшь снова? Мы ведь только обрели папу. Мы будем любить тебя правда-правда. Только не оставляй нас.
— Я, — Лихнис поморщился от понимания того, что не может отказать этой девочке, тем более, если учесть, что она его дочь. — Я и не собирался уходить. — Сквозь глубокий вздох проговорил он. — Иди спать. Уже поздно.
— Папочка! — воскликнула Айрис, крепко обняв его.
Позже, лёжа на неудобном диване в нереальной попытке расположиться удобнее, Лихнис обдумывал сложившуюся ситуацию. Чтобы не происходило, чтобы не говорили и не делали Гермиона и девчонки, он не чувствовал по отношению к ним совершенно ничего. Разве что раздражение. Они были чужими ему, словно никогда прежде он не знал их. Но возможно ли вместе с воспоминаниями потерять ещё и чувства? Это беспокоило его как никогда, но больше всего его волновало то, что он не чувствовал себя в этой атмосфере, как дома. Он был чужд этому месту. Копаясь в своих воспоминаниях, он не мог найти ничего, что связывало бы его с происходящим. Но также он не находил и ничего близкого в других местах. Казалось, что его просто взяли вырвали из другой реальности, из другого мира, поставив перед фактом, что туда ему дороги нет.
До головной боли он силился вспомнить хоть что-нибудь, но ничего не получалось. Всё, что всплывало, так это его пробуждение в палате больницы и всё — словно и детства у него не было, и родителей. Кстати, о последних, Гермиона что-то проговорилась про них, но не захотела рассказать правды. Может, ему именно отсюда стоит копать? Начать разыскивать свою семью и тогда получится сбежать из этого сумасшедшего дома.
***
Открыв глаза, мужчина почувствовал лёгкое головокружение и увидел вспышку яркого зелёного пламени. Он тут же отскочил в сторону, испугавшись того, что может обжечься. Но огонь всё же тронул его, поразив своей прохладой. Сглотнув, блондин ступил в него, на ходу прикрывая глаза. Странно, но ему даже было несколько приятно вот таким образом гореть. И тут же непонятный рывок потянул его вверх, словно он двигался в каком-то канале, словно был вовсе не в пламени. Потом словно толчок и он вырвался из зелёного марева, оказавшись в огромной зале. Оглянувшись назад, мужчина увидел огромный, с человеческий рост камин, в котором затихали изумрудные языки огня, поблёскивая яркими искрами.
— Господин, мы вас ждали, — пропищал с благоговением в голосе кто-то, кто был явно ниже человеческого роста.
Блондин резко обернулся, поражённый тем, что происходит и до чего странная обстановка вокруг. Богатое убранство с изысканными предметами мебели просто завораживали, принося настоящее эстетическое удовольствие. Вот в такой вот обстановке он чувствовал себя, как дома. Хотя до непонятного омерзительным было то, что его приветствовало какое-то страшилище, вовсе не похожее на нормального слугу. Хотя он не мог бы точно утверждать, что слуги не должны быть именно такими. Но это существо было явно не в родстве с человеком. Взять хотя бы его крайне маленький рост и невероятно большие круглые глаза, которые, казалось, вот-вот должны выскочить из орбит и покатиться по полу. От одной этой мысли молодому мужчине стало не по себе. И вообще, уши его были огромные, словно у слона, и шевелились совсем, как у животного.
— Ты кто? — спросил блондин, удивляясь тому, как грубо звучит его голос.
— Муви, просто слуга, — поклонилось маленькое создание, стукнувшись при этом длиннющим носом об пол. — Господин желает отужинать? Накрыть в голубой или бежевой столовой?
— Я не хочу есть, — сухо проговорил мужчина, чувствуя раздражение, что начало его наполнять с каждым мгновением всё сильнее. Вот как он должен жить и никак иначе. А та глупая лохматая женщина просто взяла и с лёгкостью его этого лишила. Хотелось сейчас же отправиться к ней и свернуть ей шею, чтобы она ответила за совершённое ею злодеяние. И плевать даже на это глупое существо, зовущее себя Муви, он должен, нет, просто обязан, остаться жить в этом шикарном доме.
Словно по волшебству, после его слов ушастый слуга Муви испарился в одну секунду. Это поразило мужчину, но он постарался не придавать этому значения. В конце концов, могут же быть секреты у таких монстров, как этот коротышка. Кроме того, думать об этом совсем не хотелось, потому что резной диванчик манил своей бархатной обивкой, так и увлекая присесть. Чему и поддался блондин, удобно устроившись на мягких подушках. Вот это настоящий рай, чего не скажешь о том жутком диване с торчащими из него пружинами. Он прикрыл глаза, чувствуя, как сладостная нега сна охватывает его с головой. Интересно, сколько спален в этом доме? И какая из них его? Пожалуй, стоит этого страшилу попросить проводить его в опочивальню, а то негоже спать в гостиной, пусть даже и очень хочется.
