Один из Первых. Имаго

Телефон Юни был отключен. Найти ее дом среди десятков домов-близнецов оказалось довольно непросто. Карэйн прошел — если не сказать «пролетел» — четыре абсолютно одинаковых двора с обязательной детской площадкой, увенчанной сакраментальным грибком, под которым непременно сидят один-два субъекта с сизыми носами. Наконец, найдя нужный дом — скорее по интуиции, чем по памяти, — Карэйн вошел в уже знакомый подъезд, взбежал по лестнице (ну когда в таких домах работали лифты?) и позвонил в дверь. Рядом со звонком на стене была нарисована анимешная мордочка. Карэйн усмехнулся. Угораздило же его связаться с отаку… За дверью было тихо. Карэйн с силой надавил на звонок, и тот заверещал истошно, словно от боли. Тишина. Во всех детективах и триллерах повторяется одна и та же сцена: герой звонит, стучит, потом толкает дверь, и она оказывается незапертой. За дверью, как правило, обнаруживается труп. Иногда даже не один. Именно об этом подумал Карэйн, когда от толчка дверь со скрипом приотворилась. Из квартиры потянуло гарью. К Юни медленно возвращалась способность воспринимать окружающий мир. Таяла в воздухе зеленая дымка, валялись поодаль очки. «Скоро уже коллекцию соберу», — подумала Юни тупо. Правда, этот экземпляр был уже подпорчен — правое стекло разбито. — Ты цела? Звонкий голосок Ники доносился словно издалека. Юни обернулась. Слава богу, с Никой все было в порядке. Надо же, как повезло… — Я говорю — ты цела? — девушка почувствовала, как ее дергают за рукав. Она оглядела себя. Все тело раскалывалось, разваливалось от боли, но… — Ни одной новой дырки, — вяло улыбнулась воительница. — Кажется, я и вправду успела раньше. Ника искоса поглядела на нее. «Как зверек». — Я в него камнем кинула, — мрачно сообщила она. — Когда он целился. В глаз попала. Юни внимательно посмотрела на очки. Для своих пяти — или шести? — лет Ника была настоящим снайпером. Под ногами взад-вперед со звоном катались гильзы. Юни подумала, что девочка сейчас засунет парочку к себе в карман. Но Ника не обращала на гильзы никакого внимания. Подошла к валяющимся на бетоне мола очкам и наступила на них. Потом еще раз. И еще. Словно топтала какую-нибудь ползучую тварь… — Пошли домой, — наконец сказала Юни. Ника подняла глаза: — К тебе? От очков к тому времени уже остались рожки да ножки. — Нет. К тебе… Охранникам и террористам тоже иногда надо обедать. Ника наморщила нос и проследила взглядом за одинокой чайкой, парящей над холодным морем в бледном бесцветном небе. В квартире пахло бедой. Горький запах гари. Еще немного, и пришлось бы тушить пожар. На кухне выкипал чайник, давно обуглилось что-то в духовке. Теперь уже никто не смог бы определить, что это было. На столе стоял недопитый стакан сока и вчерашняя вазочка, из которой они с Юнькой ели конфеты. И никого. Ни девушки, ни хозяйки, ни следов какой-либо борьбы или разгрома. Пусто. Карэйн вошел в комнату. Судя по анимешным постерам, изобиловавшим на стенах, эту комнату и снимала Юни. Все шкафы здесь были открыты, дверь на балкон тоже. В комнате гулял ветер. На полу возле кресла лежало что-то белое. Карэйн машинально поднял мишку. На плюшевой шкурке остался след от ботинка, черные глазки-пуговки смотрели удивленно и беспомощно. Хлопнула от ветра балконная дверь. Карэйн не знал, куда теперь идти. Имея дело с людьми, можно все-таки надеяться, верить, что пропавшая девушка жива, что ее просто похитили — скажем, взяли в заложники, — и можно будет потом ее выручить, придумать что-нибудь… Но кому же знать привычки агентов, как не ему. Агентам не нужно брать пленных. Он знает. Взять хоть сегодняшнее утро. «Но… Она же воин, она бы не сдалась без боя! У нее есть меч. Она бы им… Да, она бы скорее погибла, чем дала себя обратить. А она не погибла. По крайней мере, тела нигде не видно». Карэйну ужасно хотелось поверить во все это. Ухватиться за ускользающую нить. Даже если она окажется для него слишком хрупкой, как нить паутины.* Плюшевый медведь с кресла печально смотрел на него, демонстрируя выбившуюся из-под разошедшегося шва набивку. — Эх, ты, — тихо сказал Карэйн. — Не уберег… Сказал скорее себе, чем медведю. Решение пришло само собой. Может быть, и неправильное и опасное, но это лучше, чем тратить время, сидя в опустевшей квартире и разговаривая с плюшевым медведем. Надо пойти врагу навстречу. Самому. Заговорить с первым же агентом. Может, во время схватки удастся что-нибудь из него вытянуть. Известно же, что агенты любят иногда поговорить с жертвами. На философские темы. А Смит из них самый разговорчивый. Может, обмолвится и о судьбе девушки. Пока есть хоть один, хоть крохотный шанс… О том, насколько опасен такой способ, Карэйн старался сейчас не думать. Он быстро вышел из подъезда и огляделся, пытаясь почувствовать те еле заметные изменения в окружающем его зыбком мире, по которым он всегда определял присутствие агентов. Самое глупое на свете занятие — самому искать агента. Все равно, что лечь на тарелку к каннибалу и аккуратно посыпать себя солью и специями. От агентов защищаются и защищают, но кому придет в голову их разыскивать и манить? «…не уберег…» Карэйн не хотел думать, виноват он или нет. Просто знал, что если не найдет Юни живую и прежнюю, эти слова всегда будут с ним.