Один из Первых. Имаго

Удар — и вновь Юни не смогла собраться, не успела поставить блок, и пошло-поехало… Только успевай уворачиваться. Внутри накапливалось глухое раздражение. «Я же воин, я справлялась с агентами, даже в одиночку справлялась. Зачем мне это унижение? Лупцуют, как соплячку… И главное — Карэйн… Он что, думает, я для боя не гожусь такая, как есть? И для него не гожусь?» — Хватит, остановись, — Карэйн прислонился к стене, скрестив руки на груди. — Так дело не пойдет. Это не каратэ, а выбивание пыли… Из кэйкоги. Юни с коротким криком прыгнула на воина Матрицы, как кот Бегемот на Жоржа Бенгальского.* Она уже не думала ни о каких правилах, просто съездила «напарника и учителя» пяткой по подбородку. И эффектно вписалась в стенку — точно британская ведьма на плакате с надписью «Не летать в нетрезвом виде»… …Болело все. Боль вытеснила и ярость, и досаду; Юни уже и сама не могла понять, как это — злиться на Карэйна. Это же Карэйн… И хуже всего было оттого, что он склонился над ней, гладил по голове, спрашивал, цела она или нет. — Ты сам-то цел? — с трудом ворочая языком, выговорила Юни. Ей казалось, будто ее несчастная черепушка треснула, словно куриное яйцо. — Цел, — кратко отозвался парень. — Ну-ка, давай, поднимайся… Крепко держась за Карэйна, девушка встала на разъезжающиеся ноги. Огненные карусели перед глазами наконец погасли, и, точно на старой фотопленке, проявилось лицо Карэйна. — Смешно, да? — каждое слово было гвоздем в голове, кривым ржавым гвоздем. — Сама себе накидала пачек… Ай да я… — Это закономерность, — голос Карэйна волнами вибрировал, колебался где-то вокруг ее головы. — Ничего, пройдет… Пройдет… Юни закрыла глаза. Вся королевская конница, вся королевская рать мчалась к новоявленному Шалтаю-Болтаю в потрепанном кэйкоги, забрызганном кровью из разбитого носа… -…пройдет… «Нужно обладать острым зрением, чтобы увидеть никого». Юни увидела. И вскрикнула, вцепившись в руку Карэйна, не дававшую упасть. -…уже прошло… Ну как, легче? — Ага, — Юни уткнулась носом ему в плечо. — Знаешь, я видела… — Я знаю. Они стояли, держась друг за друга, и ни один не хотел отпускать другого. — «Вся королевская конница», — прошептала Юни. — «Вся королевская рать…» Я-то думала, страшнее агентов уже никого не будет. — Знаю, — голос Карэйна было до странности спокоен. — Это просто темнота. Темная Сторона. Тень. Называй, как хочешь. — Да не хочу я никак… Прости меня, Карэйн. — Ладно. Кто старое помянет… — Не отпускай меня, — Юни передернуло. — Туда… — Не отпущу, — Карэйн крепко прижал ее к себе, даже неожиданно для самого себя. Но Юни от этого легче не стало. — Слушай… Если я еще хоть раз, — в голосе девушки зазвенели стальные нотки. — Если оно до меня доберется… — Оно не может до тебя добраться, если ты сама его не впустишь. Вспоминай что-нибудь хорошее. Не из Матрицы. Девушка долго молчала. Карэйн боялся, что его опасения подтвердятся. — У тебя ничего нет? Все осталось в Матрице? Юни ответила не сразу. — Не все. -…знаешь, там сосны почти до неба и белки — непуганые… Голос Юни становился все более тихим и сонным, она клевала носом и говорила о горах, о сумасшедших людях с рюкзаками… О белках, которые носятся, точно рыжие стрелы, по верхушкам сосен. О говорливом ручейке, возле которого какая-то добрая душа подвесила к деревцу кружку — пей! — Давай сходим туда вместе, — сказала Юни напоследок. — Когда все закончится… — Давай… Они сидели теперь на старом школьном мате, закутавшись в зеленые тощие одеяла. — Все-таки кое-чему я тебя научил, — проговорил Карэйн задумчиво. — Надо чаще тренироваться здесь. Как бы там ни было. Юни не ответила ему. — И надо бы Нике это место показать. Чтобы знала, куда бежать, если все-таки нарвется. Если честно, она для меня — загадка. Если ей так плохо живется дома, почему не ушла с нами? Воин воину, опять же, и спину прикроет… Ей будто нравится быть одинокой. И знаешь… Мне страшно за нее. Юни молчала. Карэйн пригляделся. Девушка спала, прислонившись к стене и уткнувшись лицом в колени. Воин призвал кровать и перенес на нее непутевое создание. Сейчас Юни оказалась тяжелой, словно миниатюрный Золотой Будда**, но Карэйну было все равно. Он укрыл спящую одеялом, точно ребенка. Во сне большинство людей выглядят беспомощными, если не сказать — жалкими. А Юни казалась просто маленькой. Когда-нибудь Карэйн все ей расскажет. О том вечере, когда он был дома один, готовил ужин. О том, кто вломился в дом без стука, о двух кухонных ножах, превратившихся в сай. О том, как он оборонял свой дом, пока не понял наконец, что нужно просто уйти. И вот — ушел. А ведь дома его ждут. Дома… Карэйн задумчиво провел пальцем по щеке спящей девушки. Та вздрогнула и, не открывая глаз, пробормотала: — Я иду… Ника, подожди, ты где?.. Карэйн потряс ее за плечо. Юни проснулась и села в кровати, протирая глаза. — Что тебе приснилось? — Ника, — медленно проговорила Юни. — Она же телепат… Это был не сон, Карэйн. Она звала на помощь.