Вернуть утраченное

Зоро старается не смотреть ей в глаза, он вообще старается не смотреть на нее. Нами все равно, она утопила рассудок в вырвавшемся на свободу безумии. Девушка сидела на полу, прислонив голову к холоду камня. Янтарные глаза равнодушно смотрели на гору из костей, на которой она совсем недавно восседала, насмешливо хохоча. Ведьма теребила в руках огненную прядь волос, кусала губы, пока по подбородку не начинала течь кровь, тогда она принималась зализывать ранки юрким языком и больше ни на что не реагировала. Зоро решил бы, что от нее не осталось совсем ничего, вот только безумие снова утопало на дне ее глаз, выпуская животный страх. Нами рвалась из его рук, раздирая ногтями кожу на своих руках , скалила зубы, воя протяжно на одной ноте, лицо ее искажала судорога. Пыталась чертить знаки, но линии не слушались ее. Вой переходил в крик, который постепенно хрипом затихал в горле. Она закрывала глаза и начинала плакать, совершенно беззвучно, обхватив руками плечи. Зоро рычал в ответ, стискивал её плечи, пока из-под его когтей не начинала течь горячая кровь, тряс ее, легко подняв в воздух, с силой впечатывал в стены пещеры, звал по имени. Вот только ведьма оставалась к этому совершенно глуха. — Скоро она начнет превращаться, — Хасира приближалась тихо, словно призрак, — учитывая ее состояние, разумной она не станет. Доволен своим выбором? Демоница скалит зубы, хватает одной рукой ведьму за горло, с легкостью отрывая ее от земли. — Если я отниму ее жизнь сейчас, то сделаю ей только лучше, — Хасира упивается превосходством, своей маленькой местью, с наслаждением разглядывая, как закатываются янтарные глаза Нами. Ее триумф портит только то, что взгляд соперницы остается пустым. — Отпусти ее. Зоро стоит близко, ему хватит всего одного прыжка, чтобы в одно мгновение свернуть демонице шею. Хасира недовольно морщит носик, с неохотой разжимая руку. Нами куклой падает вниз. — Зо-оро, — она противно тянет его имя, теперь уже демону хочется схватить ее за горло и душить до тех пор, пока она больше никогда не сможет его звать. — Что показали тебе Врата? Демон прикрывает глаза, игнорируя раздражающее прикосновение, когда девушка становится слишком близко. — Что ты будешь делать дальше? Ее ладони скользят по его груди, слегка царапая кожу. — Я выберусь отсюда, — Зоро морщится, когда его ухо обдает горячим дыханием. — Вместе с Нами. Хасира шипит змеей, до крови прокусывая его ухо. Демоница злится, она хочет вырвать ведьмино сердце и скормить его Зоро, слизывая ее кровь с его подбородка; хочет намотать огненно-рыжие волосы на кулак и бить хорошенькой головой об стену, пока личико Нами не превратится в кровавое месиво. Но стоит ей сделать это, как ее кости добавятся к подножию трона ведьмы. Демоница никогда не была глупой и знала, когда ее всего лишь терпят. — Что же такого тебе там показали? Хасира отступает в тень, качая головой и откидывая с лица серебристые пряди. Она не скрывает ненависть, заставляющую светиться ее стальные глаза. — Просто напомнили, что я был живым, — нехотя говорит Зоро, тряхнув головой, отчего сережки ударились друг об друга с нежным перезвоном.

***

Перона пахнет дождем. Намокшие волосы липнут к лицу, кончик носа заметно покраснел. Она врывается в лачугу ураганом, неуклюже сбивая кувшин с водой. Неловко старается его подхватить, но намокшая глина выскальзывает из рук. Девушка смущенно улыбается, скрывая лихорадочно горящие глаза. Зоро удрученно махает рукой: главное сам кувшин цел, а воды он принесет, когда закончится гроза.

***

Демон рычит, скидывая воспоминания. Там, за Вратами, они были силой, здесь же обернулись его самой большой слабостью. В тошнотворный воздух Ада причудливо вплелся щекочущий ноздри тонкий запах дождя. — Все мы были людьми, — тянет Хасира, облизывая ярко-красные губы. На самом кончике острого язычка мелькает темная метка. Зоро следит за ее плавными, тягучими движениями, ленивой кошачьей грацией. Аккуратную грудь девушки прикрывает доспех из стальных нитей, сотканный магией Лордов. Плоский живот с едва заметными кубиками пресса и рисунками магической вязи с боков, замыкающимися в круг возле пупка. На бедрах на тонкой металлической цепи, оголяя полностью одно бедро, бережно окутывая второе, держится юбка из серебристой ткани. Ноги до колен и руки от локтей до кистей скрыты под той же сталью, что и грудь. Демоница вся состояла из переливчатых оттенков серого, иногда становившихся белоснежными, как ее лишенные радужек и зрачков глаза, или черными, как узоры на плоском животе или кончики витых рогов, теряющихся в непослушной гриве волос. — Похоть, — скалит клыки Зоро, радуясь очевидной догадке. — Похоть — твой грех. Хасира насмешливо вздергивает бровь, растягивая влажные губы в улыбке, на бледном лице они словно кровавая рана. — Не стану отрицать очевидное. Девушка опускается на один из камней, закидывая ногу на ногу, склоняет голову к плечу, ожидая продолжения. Зоро молчит. За его спиной Нами снова начинает царапать ногтями стену, и он совершенно не знает, как ее вернуть. Еле слышный запах дождя раздражает, боль нарастает в голове с каждым вздохом, церковным набатом бьет в висках, мешая думать, сбивая с мыслей. Взгляд Хасиры неестественно пустой, холодный и равнодушный, в манящих движения слишком много чувственности, их даже избыток. Контраст притягивает и пугает. Похоть — ее Смертный грех. Алчность. Чревоугодие. Гордыня. Гнев. Тщеславие. Уныние. Похоть.... Зоро тянет смеяться, он чувствует подступившее безумие. Раздражение и гнев сменяют обреченность. Один шаг в пропасть — и конец. Голова разрывается от колокольного звона, когти впились в ладонь, горло удушающе стискивает невидимые цепи, невозможно дышать, от пустого взгляда демоницы бросает в дрожь. Нами начинает выть раненым зверем, и Зоро хочет сорваться и пробить ее череп, свернуть тонкую шею, лишь бы ведьма, наконец, заткнулась. Воздух тяжелее давит на плечи, и гнев уже не унять. Зоро рычит, одним прыжком оказываясь рядом с Нами. Безумие и ужас плавятся в янтаре ее глаз. Волосы горят огнем, совсем таким, в котором ее сожгли. Демон слышит ускоренный и рваный ритм ее сердца, сходит с ума от кислого запаха страха. Он почти склонился, чтобы перегрызть ей горло. Шум крови наконец заглушает колокола, и Зоро почти счастлив. Поддаться греху. Легко, естественно и нужно. Ты помнишь, кем мы были. Демон разжимает руки, отшвыривая ведьму, рычит. Его кожа горит под клеймом Греха. Мир окрашен в красный, отчаянно хочется вздохнуть. На плечи ложатся холодные руки. Дыши, просто дыши. Перона шепчет куда-то в затылок, растворяясь с ароматом дождя. Зоро падает на колени, вцепившись руками в волосы, заново учась дышать. — А Гнев сдержать непросто, — Хасира смотрит в небо, постукивая пальцем по колену. — Итого у нас есть безумная ведьма на грани превращения, Похоть и Гнев. Не так уж плохо, два из семи. — Чего ты хочешь, Хасира? — Ничего конкретного, — девушка переводит взгляд на него. — Нами была сильной ведьмой. Если сможем ее вернуть, будет шанс. Она вне иерархии, пока неизмененная душа. Мы стоим почти на вершине, двое из семерых смертных грехов — сильнейших после лордов. Только потому что Лорды черпают силы из душ, в то время как мы — из грехов. Обуздать твой Гнев сложнее, чем Похоть, но возможно уже хотя бы потому, что ты не разорвал нас на куски. Удерживая грань, мы можем... Грехи не собираются вместе: слишком сильное влияние и слишком большая угроза. Хасира снова облизывает яркие губы, кривя их в усмешке. — Я не могу ничего гарантировать, впрочем, как и с Вратами, но, если мы будем вместе, втроем, будет шанс узнать. Лорды, только они, переходят черту, чтобы собрать свои души. Зоро прикрывает глаза, откидываясь спиной на камни, отрешенно смотрит на отчаянно пытающуюся что-то чертить ведьму. Приступ прошел, усиленный в разы близостью Похоти Гнев больше не рвался наружу, болью раскалывая голову на куски, застилая пеленой глаза. Трансформировать душу в демона довольно сложно, но, чтобы стать сильнейшим, надо отдаться греху, окунуться в него, стать его олицетворением, заклеймить его в своей душе. Сдерживая, черпая силы, стараться оставаться на грани, ведь, перейдя его, ты растворишься, будет только чистый грех, и он растает, как дымка, впитается в смрад Ада и вместе с воздухом проникнет в новую душу. Грехи усиливают друг друга, вступая в конфликт, сплетаются в причудливом танце. Зоро ощущает возбуждение демоницы, слышит сладкий аромат ее желания. Так же, как она ощущает разгорающийся в его груди гнев. — Зачем тебе это? — Не ты один еще помнишь солнце, — Хасира тянется, выгибая спину, подходит слишком близко, опускаясь рядом на песок. — Мы должны вернуть разум твоей ведьме. Вот только... — она сколоняет голову, слизывая капли пота с его виска, опираясь ладонью на тяжело вздымающуюся грудь Зоро. Сладкий запах пьянит его, зрачки против воли расширяются. Она снова садится на его бедра, трется о них, делая запах еще сильнее, вжимает ногти в покрытую бисеринками пота кожу груди, наклоняется, почти выдыхая ему в губы: — Я схожу с ума от желания... Их поцелуй похож на укус: Хасира отдается своему Греху, стонет в его губы, Зоро рычит, кусаясь в ответ, грубо сжимая светлую кожу, рычит, изливая на нее свой Гнев.