Вернуть утраченное

      Первое время она видела вдали крохотный огонек. Настолько далекий, что иногда он казался миражем или обманом зрения в кромешной темноте Врат Свободы. После свет внезапно исчез.       Нами не знала, сколько она находится в темноте. Кончики пальцев покалывало от холода, горло словно сдавливала невидимая шершавая рука, заставляя кашлять. Воздух был тяжелый и тягучий, тело нещадно тянули вниз. Хотелось лечь, сжаться в комочек и заснуть.       Рыжая ведьма изо всех сил сопротивлялась своим желаниям и нашептывающему в темноте голосу, манящему и чужому.       Закрыв ненужные в этом месте глаза, она полностью доверилась инстинктам. Странно, но Нами совсем не ощущала страха и ужаса, который отчетливо видела в глазах Хасиры, когда демоница говорила о Вратах, только холод и злость.       Тихий шепот в голове становился отчетливей, затаив дыхание девушка, вслушиваясь в шелест:       "Останься со мной..." — срываясь на протяжный стон, с ней только смерть       Ноги отказали, она упала на колени, сдирая обо что-то кожу, воздух словно выбили из легких. Голос становился громче, прижатые к ушам руки не могли заглушить того, что звучало в голове ...       Останься...       Слишком больно.       Злость рождалась где-то внутри, ярость приятным теплом струилась по венам, безумие заглушало любые голоса. Руки сами чертили бессильные здесь знаки. Жажда крови искажала губы в улыбке.       Скорченная, словно сломанная кукла, во мгле, поглощающей звуки и свет, ведьма смеялась, чертя сулящие муки знаки. Затуманенный безумием взгляд не мог больше рассмотреть свет, насмешливые голоса стихли, захлебнувшись воображаемой кровью.       Врата Свободы — всего лишь насмешка над нами

***

      У девочки были сгрызенные грязные ногти, покрытые заусенцами пальцы и неестественно худые руки. На раскрытых друг к другу ладонях были начертаны письмена, а между ними, слабо мигая, потрескивал огонек.       Ребенок шел очень медленно, сосредоточенно поджав тонкие искусанные губы и сморщив слегка курносый нос. Босые ноги шлепали по скрытому в темноте полу. В свете огонька иногда мелькали по-мальчишечьи содранные коленки.       Растрепанные волосы скрывала грязная повязка на голове. Периодически малышка, смешно надувая чумазые щеки, сдувала падающую на лицо засаленную прядку.       Продолжая так же сосредоточено идти в одном ей известном направлении, девочка не заметила, как в крохотное пятно света вступила ведьма.       Женщина неверяще протянула руку к огоньку, ее ногти тоже были обломаны, кое-где еще продолжала сочиться кровь.       — Свет... — Нами невольно вздрогнула, услышав свой голос.       Время становилось тягучим, она не знала сколько времени блуждала во тьме, падая в безумие, выныривая из него, словно из темной бездны.       — Ты видишь? — девочка недоверчиво глянула на ведьму, прижимая огонек ближе к себе. — Это хорошо. Мне казалось, что ты больше никогда не сможешь видеть.       Нами удивленно рассматривала девочку, она и заметила ее только потому, что та подала голос. До этого значение имел лишь огонек.       Не обращая внимания на ошарашенный взгляд, девочка, по-деловому шмыгнув носом, придирчиво оглядела рыжую.       — Это огонь моей жизни, я могу показать его тебе, если хочешь, — доверительно сообщила после недолгого молчания малышка, протягивая Нами свою бесценную ношу.       Зачарованно кивнув, ведьма протянула руку, коснувшись света.       Свет не дарил ни холода, ни тепла, просто в один момент Нами показалось, будто ее выворачивают наизнанку, выкручивают суставы, перебираются внутренности, тщательно оценивают на прочность кости.       Глаза девочки были темными и казались совершенно равнодушными, эмоции выражали сведенные к переносице тонкие бровки.       — Как же так? Неужели ты не можешь видеть? Может, все-таки слишком поздно?..       Боль отступала постепенно, Нами медленно приходила в себя. Она стояла на коленях, судорожно хватая ртом холодный воздух и периодически откашливая кровь из легких.       Девочка стояла рядом, несмотря на то, что огонек пропал из ее рук. Нами четко ее видела. Малышка раскачивалась с пяток на носки, заведя руки за спину, и беззвучно шевелила губами, словно повторяла считалочку или стишок. Заметив взгляд Нами, девочка прекратила раскачиваться.       — Прости, я думала, что еще не слишком поздно, и ты сможешь увидеть, но, видно, твоя душа уже сгнила, — кроха равнодушно пожала плечами и, круто развернувшись на пятках, стала уходить.       Где-то справа и немного впереди Нами зазвучал смех. Девочка остановилась, заинтересованно обернувшись.       — А может, и не поздно, ты ведь слышишь?       — Даже больше, я вижу.       В темноте появился движущийся силуэт, с каждым движением он становился все отчетливее. Женская изящная фигура двигалась в плавном танце, окутанная полупрозрачной тканью. Стройные ножки вырисовывали причудливый рисунок, чем-то схожий с ведьмовскими знаками, бессчетное количество раз начертанными самой Нами.       Именно она своим смехом привлекла их внимание, сейчас же призрачное видение плакало, продолжая свой странный танец, добавляя в него резкие ломаные линии. Настроение танца снова изменилось, изменились движения, став более хаотичным, помещение окутал безумный хохот.       — Что это? — вытирая кровь с губ и поднимаясь на ноги, осипшим голосом спросила Нами.       — Это? — девочка оторвала взгляд от танцующей фигуры. — Это ты. Именно так, смеясь и плача, захлебываясь отчаянием и опьяненная надеждой, кинутая в пучину безумия и поднявшаяся из ее объятий, ты рисуешь беспрерывный узор своей жизни. Так же как все, вот только за тобой остается кровавый рисунок, усеянный смертями.       Фигура приблизилась и остановилась. Нами взглянула на саму себя, словно в зеркало. Белое платье отражения тоже покрывала кровь. Жидкости было так много, что ткань набухла и прилипала к телу, с рваного подола, отсчитывая секунды, падали рубиновые капли. Руки тоже были окрашены в красный. Красивое лицо отражения искажала улыбка. Именно искажала, так как больше походила на оскал. Лишенные смысла глаза, затянутые блеклой пеленой. Бездушная жуткая кукла с фарфоровой кожей и стеклянными глазами.       — Не отводи взгляд! Смотри! — повелительнее крикнула девочка, пресекая инстинктивное желание ведьмы отвернутся.       Под пристальным взглядом Нами отражение начало приобретать новые формы. Губы сомкнулись, на них стали проявляться швы, словно кто-то сшил их вместе в вечной улыбке. Черты лица неуловимо менялись, становясь совершеннее, но делая лицо более уродливым. Искалеченные руки плетями висели вдоль тела, спутанные волосы прилипали к липкому от крови телу, образовывая тошнотворную корку. Обоняние улавливало запах гниения...       Нами отвернулась, не выдержав. Отражение рассеялось.       — Вот ты и взглянула на свою сгнившую наполовину душу.