Опасно больны.

Утро. Дом Икуто. Наш жаворонок проснулся как обычно рано, со сладкой улыбкой и блаженством на лице. Явно, снился он. Янтарные глаза приоткрылись, и сонно глянули на рядом лежащую подушку. Пусто. Сердцебиение нашей принцессы ускорилось с необычайной силой. — Икуто? — тихий голосок, напоминающий щебетание птички, послышался из спальни, и разлился эхом по пустому и шикарному дому. Аму с тревожным видом вскочила с кровати, и принялась босиком бегать по холодному полу в разные и многочисленные комнаты, в поисках любимого парня. — Икуто, ты дома? — слышался страдальческий голосок, и Аму спустилась на первый этаж. Черт возьми, она металась как тигр в клетке, обходя молчаливые и неприветливые комнаты по сто раз. Наконец она затихла, и присела на диван. Суббота, а его нет.. Воскресенье, понедельник, вторник... Его нет. Аму не ела, почти не спала, устремив свои печальные глаза на входную дверь. Теперь она поняла, он больше не придет никогда. Он бросил ее, как надоедливую игрушку, променял на зеленоглазую бывшую любовь, воспользовался чувствами малолетки, а потом истоптал их и оставил на верную смерть. Как он мог? "Икуто.." — нежный шепот разлился по огромному залу, и новый поток слез полился с горячих щек. Розоволосая девочка не знала сколько проплакала, прождала Его около двери, как верная собака. Она потеряла счет времени, дней, и потеряла смысл жизни. Она была будто раненой птицей, которой подстрелили крыло, и она не могла летать, а свою жизнь не представляла без облаков. Ей будто подписали смертельный приговор, и поставили роспись. Наконец, родители девушки подали в розыск, и ее нашли без сознания, в доме синеволосого. Мать со слезами караулила ее больничную койку, и бормотала что — то о надругательстве над дочерью. Когда анализы были проверены, оказалось, что девушка находиться в коме. Истощение, многочисленные нервы, сотрясение мозга и нарушение психики. Прошел год спустя. Аму со здоровым цветом лица вышла из больницы, и вскоре была отправлена родителями в школу, безоговорочно. Было начало второго курса, и новеньких в классе было полно. Принцесса зашла в класс во всем черном, казалось, будто у нее траур. Однокурсники принялись поздравлять ее с возвращением и выздоровлением, но не получили даже улыбки от девушки, а лишь какое — то несвязное бормотание под нос. Так длилось около полугода, она сидела за партой одна, и те, кто собирался подсесть к ней на место Икуто, она испепеляла взглядом и шипела, что разорвет любого, кто сядет рядом. Еще пару месяцев, и в апреле один темноволосый парень все таки добился проводить розоволосую к дому. — Почему ты так агрессивно ведешь себя со всеми, кто пытается тебе помочь, и действительно волнуется за тебя? — нарушив молчание, спросил голубоглазый смазливый парнишка, внимательно смотря на Аму. — Они мне никто, и значит не стоит утруждать себя в узнавании моих проблем. Это не волнение, а любопытство. Его я в них утолять не собираюсь, Саймон. — попыталась оборвать единственного собеседника по колледжу Хинамори, но не тут — то было. Видимо, он устал от этих неясностей, и решил твердо узнать правду о девушке. — Любопытство?! — взвился шатен, с восклицанием. — Я к тебе весь курс подхожу, пытаюсь как — то помочь, если ты не заметила, я постоянно делал за тебя все классные работы, а говорил, что их выполняешь ты. — обиженно заявил парень, на невнимательность девушки. Аму впервые почувствовала, как ее заливает румянец, но быстро остановила его действие. — Классные работы? И из — за них я должна тебя во все свои дела посвящать? — с сарказмом спросила принцесса, усмехаясь. — Нет! Я имею ввиду, что ты не замечаешь элементарной помощи! — грубо отрезал Саймон, прищурившись. Да, в этот раз ей не получиться отвертеться, он был настроен решительно. Время показывало около шести, а они и не торопились домой. — Саймон, я... — Аму хотела прекратить этот разговор немедленно, ведь парень всколыхнул ее чувства с новой силой, а второй приступ она не выдержит. Слишком много эта хрупкая девченка держит в себе, слишком... Но тот ее перебил быстрее, чем она набрала воздух в легкие. — Даже не пытайся меня остановить, ты мне все объяснишь, Аму. Я устал ходить, будто отстранен от мира. Хотя нет, это просто ты отстранена от всех! — с новой силой рявкнул голубоглазый, схватив за запястье уходящую принцессу. — Мы идем в парк, ясно? — Не хочу, Саймон! Прошу не надо! — взвыла девушка, поняв, что она не отвертится. Ей стало слишком больно внутри, и горячие слезы нахлынули вновь. А струйки потекли по щекам, как и раньше, только теперь оставляя за собой черные дорожки от туши. — Успокойся, Хинамори, не плачь. Идем. — он притянул Аму к себе, и обнял ее. Стояли они так пока он не прекратил слышать всхлипы. Бережно взяв ее за руку, парень повел дрожащую подругу в парк. Выбрав отдаленную скамейку, они присели рядом, и Саймон приобнял девушку за плечи. Ее колотило. Начались сумерки, но шатену было все равно. — Ну, Аму... Расскажи, почему ты стала такой? Ты молчалива, грустна и для тебя нет цели в жизни.. Из — за чего ты была длительное время в больнице? — начал подталкивать девушку к правде подросток. — Ты действительно хочешь это узнать, Саймон? — неожиданно твердо спросила Хинамори. — Да, больше всего. — кивнул в свою очередь ее друг. — Скажи почему, немедленно. — быстро выпалила Аму, повернув первый раз за все длительные разговоры свои янтарные глаза, и устремив их на темноволосого. — Я люблю тебя, дурочка... — немного тише ответил он, с теплом смотря на розоволосую девушку. — Но ты... Ты не можешь полюбить, почему, Аму? — с трепетом в голосе спросил Саймон. — Я так и знала. — ответила шепотом она сама себе, и внимательно посмотрела в голубые глаза своему другу. Он терпел все унижения, все упреки, он любил ее... Пора сказать ему правду. — Сайм, посмотри внимательно в мои глаза. Ты видишь в них что — то кроме вызженой души?.. — Там больше ничего нет, и поэтому я прошу тебя рассказать, как произошла эта рана. Мы попытаемся ее вылечить. — его голос показался Хинамори таким сладким, таким верным... Только сейчас она поняла, что возвращается к жизни, и верит этому голубоглазому парню. — Там нечего лечить, вот в чем проблема.. Ну раз ты хочешь, слушай... — ее звонкий голосок приобрел насыщенность, но и дрожь. Неожиданно, цикады вокруг принялись громко петь, придавая ее рассказу особую печаль. Шатен внимательно поглощал ее слова, и с продолжением каждого предложения все больше ужасался не легкой судьбе девушки. Зато Хинамори принялась изливать все произошедшее с ней год назад в подробностях, будто розоволосая принцесса находилась в клетке чувств, а сейчас она постепенно выбирается из нее. Саймон подобрал тот прочный замок, и открыл дверь наружу. Он спас ее... Под песнь цикады...