Скарлет. Сказка о Дьяволе

      Пришвартованная лодка покачивалась на легких волнах. Я соскочила с нее на пристань и оглянулась назад, где стоял на якоре корабль, и все, кто был там и не у дел, следили за мной с напряжением. Никому не разрешила составлять мне компанию, потому что неизвестно чего ждать на острове, а я ощущала дикую опасность для них. Смертельную.       Поправила перевязь мечей на боку — тонкие серебристые сабли просто произведение искусства, а не оружие для боя, но что было, то и взяла. Шесть стилетов за широким ремнем. Когда перед уходом осмотрела себя перед зеркалом, заключила, что слишком пафосная, посмеявшись. Черный и тяжелый, наглухо закрывающий тело, плащ с высоким воротником, прикрывающим нижнюю часть лица, но я повязала черный лицевой платок, на крайний случай, если тут будет дымно. На голову надела треуголку, разве что пышного пера на краю не хватало, обошлась без него. Перчатки и высокие удобные сапоги.       Выглядела, конечно, как заправский пират, но главное, что удобно и не сковывало движения.       Сделав первые шаги по каменной крепкой пристани, достаточно уходя из-под обзора экипажа за ближайшее здание, я резко замерла, согнувшись пополам. В меня словно ветер ударил, сбивая как дикий зверь. Накинулся, поглощая под собой желанием, песней, победой. Огромной волной. Оно шептало, возбужденно, будоража кровь, заставляя ее вскипать и носиться в венах. Поглощало безумием, срывало голову, лишало рассудка.       Я хрипло выдохнула душащий приторный воздух и закашлялась.       — Что это?..       На мой еле различимый шепот никто не ответил. Но Зов усилился. Он словно за поводок тащил меня вглубь мертвого города. Разлагающегося, оживающего, голодного…       Растерянно выдохнула.       В этом хаосе еле пробивался слабый и теплый огонек, отчаянно желавший быть замеченным, но я отмахнулась от него и, покачиваясь, двинулась из порта в город туда, куда звали.       Неровный шаг по мощенным дорогам. Ноги сами вели к цели, а сознание отрешенно, заморожено, реагировало на все. Черные камни невероятных зданий, громоздких, гротескных и гигантских, врезались в небо. Они были такими же темными и мертвыми, с заколоченными или запертыми железными ставнями окнами, как и двери. Люди спасались от невиданной опасности, или от себя, запираясь, боясь покинуть дома.       Смерть все сильнее захлестывала, врезаясь в обоняние и бросая липкие кольца на шею, туго сжимая ее. Я судорожно сглотнула и остановилась буквально на мгновение, заходясь в кашле. Шепот все также оставался неясным, но настойчивым.       Я брела вперед, ведомая неизвестной силой, завороженная, заглядывая в черные провалы окон, частично выбитых, а железные прутья решеток были погнуты, словно изнутри вырывалось чудище, прокладывая себе путь.       Город говорил со мной, непонятный монолог глушил все звуки, даже собственные шаркающие шаги и хриплое надрывное дыхание с кашлем. Я как зомби шла вперед, без цели. Шла на Зов.       Когда из-за угла что-то выскочило на меня, я не поняла. Мир перевернулся вверх ногами, а в боку раздалась отрезвляющая адская боль, вспыхнувшая и заставившая вскрикнуть. Песнь отскочила, сметенная с пути окружающими звуками — хруст и утробное рычание.       Я ошалело мотнула головой и подняла взгляд на то, что сбило с ног и нависло сверху.       В глазах горел алый огонь жажды и голода. Раскрытая пасть показывала полный набор кривых и острых зубов, а слюни текли на плащ. Когтистые лапы прижимали к земле, не давая толком пошевелиться и дотянуться до оружия, да и малейшее движение, как и вдох, отзывалось болью.       Замечательно, ребра сломаны.       Несмотря на вид зверя, я бы даже сказала, оборотня, нижняя часть тела у чудища была человеческая, безобразная, но человеческая.       Лежать и ждать, пока меня сожрут, не горела желанием, хоть и оказалась в ловушке. Рука дернулась в сторону пояса, где в патронаже были стилеты, но не успела их вынуть. Тварь крепко сжала, за плечи и со всего маха приложила о землю. В боку снова стрельнуло, и я вскрикнула от разлившейся по телу боли, пытаясь хоть как-то сопротивляться, призывая силу. Но она была глуха.       Меня прошиб ужас — кровь чудища меня не слушалась. Совсем.       Он отнял свою лапу и схватил меня за голову, собираясь приложить еще раз о землю и сильнее. Я успела сорвать с пояса стилеты и резануть ими по конечности твари, которая не ожидала такой прыти от раненой жертвы. Оборотень недовольно захрипел-зарычал и махнул рукой, пытаясь выбить оружие, но я выставила его острыми концами, о которые он и напоролся, снова заревев.       Сжав меня за бок, вырвал мой болезненный вскрик, превратившийся в хрип. Перед глазами заплясали яркие искры, но тело уже действовало само. Ногами уперлась в живот массивной твари, пытаясь ее оттолкнуть, и с замахом вогнала стилеты в основание шеи. Чудовище рыкнуло и отскочило, попутно откинув меня в сторону. Я снова приложилась о что-то спиной и затылком, расслышав хруст, уже совсем не соображая о происходящем. Перед глазами все плыло, песнь звучала на задворках, в груди что-то теплилось и отзывалось беспокойством. А я не могла нормально пошевелиться, будто у меня отняли чудесную, почти мгновенную, регенерацию.       Рык раздался недалеко. Шаркающие шаги по дороге. Я чуть приоткрыла глаза, лежа на спине с повернутой набок головой. Чудовище, оклемавшись, подползало, тяжело дыша, а за его спиной мелькали тени. Оборотень резко и крепко обхватил меня за ногу и куда-то поволок, окруженный поддержкой таких же существ. Я судорожно сжала пальцами стилеты, которые умудрилась еще не потерять и сохранить.       Если только подняться и повторить атаку, чтобы освободиться. Но боль пульсировала в сломанных ребрах, а затылок неприятно ныл. Любое движение было пыткой.       Черт. Мне нужен Ши-Ши.       Дышать становилось сложнее, а мысли путались, переплетаясь с чужими образами.       Вот надо было без разведки лезть на чужой остров? Где неизвестно чего ждать? Где все чувства орали, что там только смерть!              — Ричард, объяснись, — удивительно, но лицо Дофламинго было нахмурено, от беспокойства.       — Я… не знаю, — с запинкой ответила, зашнуровывая сапоги с отрешенным видом. Зов не прекращался. — Оно зовет меня. Но вам туда нельзя. Ни в коем случае. Там смерть. Остров буквально затоплен ею.       — Скарлет, тебе напомнить, что происходило, когда ты в прошлые разы так уходила? — спокойно и холодно сказал мужчина пронзительным, как иглы, голосом. Он сидел напряженный и еле сдерживался, чтобы не подскочить и не остановить меня.       — Я всегда возвращалась, — закончила шнуровать и поставила ногу на пол, поднимаясь с кресла и накидывая тяжелый плащ.       Донкихот крепко сжал губы в линию, а на лбу появилась морщинка.       — Вернусь и сейчас, — развернулась к нему, упрямо смотря в его очки, за которыми прятались глаза, после чего резко отвернулась и подхватила связку оружия, направляясь к выходу.       — Тебе нельзя умирать, — тихий шепот догнал в спину и пронесся по телу мурашками.       Нельзя. У меня еще столько всего не завершено.              Самонадеянно.       Я больше не Кровавый Демон Скарлет…              Как я потеряла сознание, совершенно не заметила, но вот когда очнулась, ощутила бодрость и готовность наносить ответный удар, только ребра продолжали ныть и мешали дышать.       А вот решение подскочить, сев, было очень плохим.       Я охнула, обхватив грудь, и поморщилась, но отметила, что находилась больше не на мрачной улице с давящими черными зданиями, а в светлой комнате, на застеленной чистым бельем кровати. Лежала под одеялом в одних брюках с туго перевязанной грудью.       Осознание прошибло стрелой, бросив в холодный пот.       Я неизвестно сколько провалялась в отключке, что за это время меня успели не только спасти, но и оказать помощь!       Это вводило в еще больший страх, нежели то, что кровь чудовища не подчинялась.       Зов ощущался глуше, не то, что в море или в городе, и не сводил с ума так, как раньше. Песнь звучала, но не так настойчиво.       Спокойно выдохнула воздух и прикрыла глаза, чтобы избавиться от испуга и исследовать территорию, на наличие живых, если получится. И если они тут были.       Были. Ощущалось лишь три отголоска недалеко, один из них — тонкий и слабый, — как раз двигался в мою сторону. Я откинула одеяло и опустила босые ноги на пол, готовая встретить одного из спасших меня лицом к лицу.       Но каково было удивление, когда резная дверь приоткрылась, и в комнату вошла белокурая девочка лет десяти-одиннадцати, растерянно остановившись и пораженно уставившись на меня, держась одной рукой за ручку, а во второй тканевый сверток. Мне показалось, что она сейчас испуганно закричит, я даже мысленно подготовилась ее успокоить, но она вздрогнула и выскочила, хлопнув дверью.       И что это было?..       Удивление не успело пройти, как ей навстречу двинулась другая алая аура, и в комнату вошли уже двое. Юноша и девочка, прячущаяся за его спиной. Я сморгнула, ошарашенно разглядывая их.       Парень выглядел враждебно и с подозрением косился на меня, да и пистолет в руке не прибавлял дружелюбности. Зеленые глаза следили за каждым моим движением, молодое лицо покрыто шрамами — самый страшный проходил через нос и под правым глазом. Рыжие волосы волнистые и торчащие в стороны, не знавшие порядка.       — Ты не из выживших, а ваш корабль стоит в отдалении, не приближаясь и не давая рассмотреть флаг. Кто ты и зачем здесь? — голос надломлен и хриплый.       — Хм-м, — я поелозила по кровати, пытаясь сесть удобней, чтобы ребра не болели. — Если вы спасли меня, значит, не так безнадежно все. Я — Ричард. Мы проплывали мимо, когда заметили зарево. Так что я здесь, чтобы помочь.       — А помогать пришлось тебе, — усмешка покрыла губы парня, и он высокомерно вскинул голову, смотря на меня свысока.       Я развела руками и поморщилась.       — Увы и ах, кто знал, что тут такие звери обитают. Мы-то полагали, что просто пираты постарались.       — А ты самоуверенно решил, что справишься с ними один? — высокомерие уже казалось осязаемым вокруг него.       Самолюбие за счет меня кормит. Повод есть. Только вот не с тем человеком он связался, у меня опыта больше.       — Раньше срабатывало, — ответила и повертела головой, показательно осматривая комнату.       Чистая, светлая, словно больничная палата, но с долей роскоши. Она ощущалась во всем, даже в материале деревянного шкафа напротив кровати, прикроватной тумбочкой рядом, где лежала часть моих вещей и оружие, аккуратно сложено все. Три мягких стула вдоль противоположной стены. А больше всего мне понравились занавески — легкие, воздушные, светлые с растительной вышивкой бежевыми нитями.       Видя мою равнодушную реакцию, юноша недовольно поморщился и собирался открыть рот, как я опередила:       — Спасибо за спасение. Просто тут что-то подавляет мою силу, — опустила взгляд на руку и сжала ее в кулак, ощущая, как кровь бодро побежала по венам.       — Фруктовик? — нахмурил брови парень и крепче перехватил пистолет.       Я кивнула, внимательно следя за ним. Пуля меня не убьет, но все равно приятного мало. Девочка сжала пальцами рубашку парня, напугано приоткрыв рот. В ее голубых глазах стояли слезы, и я никак не могла понять причины.       — Зачем меня спасали, если сейчас угрожаете и тычете пистолетом? — вскинула бровь, смотря в глаза парня.       Он скривился и опустил оружие.       — Ты тоже можешь быть болен. Это предосторожность.       — О как, — я покачала головой и поднялась с кровати, морщась от боли. — Ладно, — выдохнула и попыталась выпрямиться, чтобы выглядеть презентабельно, но ребра были против. — Теперь по порядку давай. Что произошло, и кто виноват, — я мрачно свела брови.       Юноша ничего не ответил. Продолжал стоять и думать, то хмурясь, то скрипя зубами, терзаемый сомнениями. После нескольких минут моего ожидания, он все-таки заговорил.       — Я — Гарольд. Девочка — Аллегра. Она сейчас даст тебе чистую рубашку, а после проводит в столовую, где мы обо всем поговорим, — медленно и четко проговорил парень и опустил взгляд на жавшуюся за ним девочку.       Аллегра?       Кирим говорил, что остров несет такое название.       Кое-как одевшись и добравшись до столовой, я облегченно вздохнула и села на стул. Находилась я явно в богатом поместье, потому что все тут говорило о достатке прошлых хозяев, богатом украшении и некой помпезности. В помещении находился третий обитатель дома, сидевший во главе стола. Честно, он мне не понравился сразу. Взгляд бегающий, но глаза блестящие, молодые, тогда как тело было хилым, волосы тонкими и седыми. Рядом с его стулом стояла трость. Меня он не замечал и что-то шептал под нос, и мне даже показалось, что он разговаривал с тарелкой.       Я покосилась на абсолютно спокойного Гарольда, который сидел напротив меня. Девочка устроилась рядом с ним.       — Доктор Курт, — указал взглядом на безумного старика парень, представляя его. — Он хозяин этого дома, и он один из выживших.       Кивнула и положила руки на стол, пытаясь сидеть прямо, чтобы лишний раз не тревожить ноющие ребра.       — А теперь полную историю, — расшаркивания займут много времени, и учитывая, что парень особо делиться информацией с чужаком не хотел, то лучше начинать сразу, чтобы скорее вытянуть все.       — Я полной истории не знаю. Все, что было, пропало в городе.       — В больнице, — прекратил шептать Курт и вошел в беседу, напугав меня.       Он прямо смотрел мне в глаза, своими черными, и уже не казался таким ненормальным. В них читался ясный, чистый ум.       — Мой наставник вел все записи и исследования. Но когда все началось, а его убили, не было возможности пробраться туда за дневниками и разузнать истинную причину болезни, — ровным твердым голосом говорил доктор, поражая. Ведь сейчас на старика он совсем не походил. — Но ясно одно — лекарство, над которым он работал, обратилось против нас, поражая и превращая в чудовищ.       Невероятно. Разве такое возможно в этом мире?..       Такая мутация…       Я изумленно смотрела на Курта. Аллегра между тем накладывала всем в тарелки приятно пахнущую еду.       — Я помню, как мой наставник, доктор Денмарк пытался всю жизнь найти лекарство против генетического заболевания характерного для нашего острова — «Синдром Аллегры». Люди с таким заболеванием рождаются слабыми и бледными, преимущественно с выцветшими волосами и бесцветными глазами. Они не доживают до двадцати лет и не могут иметь потомства. С рождения им дается имя «Аллегра» или «Аллегро», если мальчик, как бы клеймя на всю жизнь.       Я бросила взгляд на девочку, которая прислуживала нам. Она тоже больна?..       Да и странно называть остров в честь болезни. Или наоборот?..       — И вот, год назад, доктору Денмарку наконец пришли образцы от Мирового Правительства, которые одобрили его работу. Он очень долго и страстно проводил работы, ставя эксперименты на этих больных людях, пока… все не пошло прахом, — Курт глотнул воды из стакана. — Он не посвящал меня во все, я лишь помогал ему, ухаживал за больными. Но мне кажется… он где-то перестарался. Затронув генетику, он явно что-то повредил в их коде, и последствия оказались непредсказуемыми. Это само по себе опасно, особенно применяя вакцины сразу на людях, но он не сразу заметил оплошность, погруженный в работу, ведь иного материала не было. Я ему передавал свои отчеты и наблюдения, но доктор считал, что это лишь отрицательные результаты. Денмарк гениальный врач, но и как все гении, он оказался слеп. Придя на работу утром полгода назад, я нашел тело врача растерзанным, а одного из больных не было в разрушенной палате…       Курт задумчиво посмотрел в потолок, возвращаясь в прошлое. Гарольд и Аллегра спокойно кушали, и только и было слышно, как приборы стучали по тарелкам. Я же к своей порции так и не прикасалась, лихорадочно все обдумывая и понимая, что мне нужно в ту больницу. Убедиться. Ведь многое в его словах рождало те догадки.       — Буквально за сутки город перешел в военное положение, а люди стали обращаться в ужасных тварей и разрывать на части своих близких. Сначала как-то удавалось сдерживать волну, но мы не могли лечить пострадавших — больница пала первой, она стала своего рода гнездом тварей. Мы потеряли и записи, и возможность получить хоть какие-то лекарства. Да и толку от них было мало, если честно, — зараза распространялась стихийно, и бывшие раненые за несколько часов обращались в монстров. Воевали недолго. Почти все за считанные дни пали, и болезнь перешла на деревни, а после охватила весь остров. И два месяца назад не осталось никого, кроме нас. Из всего населения острова в двести восемьдесят четыре тысячи пятьсот шестьдесят шесть человек остались только мы, трое.       Я нервно постучала пальцами по столешнице, ощущая тепло в кармане брюк, где лежала филактерия с душой Росинанта — он тоже внимательно слушал историю. Донкихот очень испугался после случившегося в городе, и как только я подобрала кристалл, лежавший на прикроватной тумбочке, он завалил меня вопросами.       — Но разговоры-разговорами, только мне необходимо сделать вам укол, — доктор посмотрел на Аллегру, которая понятливо кивнула и отставила приборы, соскакивая со стула.       Девочка покинула зал и вернулась почти сразу с чемоданчиком.       — Зачем? — я недоуменно вскинула брови.       Курт не ответил, отодвинул тарелку и поставил ношу Аллегры на то место. С щелчком откинулась крышка, позволяя рассмотреть на темной бархатной ткани три стеклянных шприца и три ампулы с серой мутной жидкостью.       — Что это? — что-то особого доверия не вызывала эта процедура.       — Сыворотка.       — Вы думаете… что я заражен? — хотелось посмеяться, да как-то неприлично будет. Учитывая, что фрукт меня подвел в городе. Надо разобраться с этим.       — Ну, естественно! А лекарство не дает до конца сойти с ума и обрасти шерстью, обзаводясь комплектом острых зубов, — безумно улыбнулся доктор.       — На самом деле сыворотка не помогает, только сдерживает, — не отрываясь от еды, произнес Гарольд. — Но нам все равно. У нас иммунитет к болезни.       Иммунитет?..       — Сыворотка сделана на основе нашей крови, — нормально продолжил Курт. — Это хоть как-то помогает. Как и бывает с каждой болезнью, существуют люди, у которых появляется иммунитет к ней. У меня он слабый, но есть. Болезнь ударила в самую неприятную часть, превратив меня в хилого старика, а ведь мне всего тридцать! — хрипло рассмеялся доктор, а я удивленно вскинула брови. — У Гарольда самый сильный иммунитет, его кровь и идет за основу. А Аллегра… ее просто не взяла болезнь. Таких, как она, в больнице было одиннадцать, но удалось нам спасти только ее, остальных забрали твари.       — Извините, но не вызывает сыворотка у меня доверия, — я покосилась на шприц и ампулу, которые он положил на скатерть, а после убрал чемоданчик на пол.       — Твое дело, — пожал плечами доктор и придвинул лекарства ко мне. — Но, если почувствуешь недомогание, — коли, не задумываясь.       Я нахмурилась.       — Вообще, я пришел сюда спасать вас. Меня ждет корабль у берега, как вы заметили.       Троица переглянулась и вперила в меня взгляды. Даже Гарольд оторвался от еды:       — Мировое Правительство бросило нас подыхать, полив остров огнем — те дома черные от копоти, — а после потопило все корабли, чтобы мы не сбежали и не разнесли заразу по всему миру. Но это никак не помогло, как можешь видеть — твари живут и радуются. Думаешь, если мы выберемся, то за нас не объявят награду? Ладно я, как-нибудь выживу. А Аллегра и доктор Курт? Один я защитить их не смогу против толпы разумных.       — Я помогу, — серьезно кивнула, отчего парень хохотнул.       — Какое тебе дело до нас? Не думал, что у пиратов есть благородство, — он издевательски сощурился, насмехаясь надо мной.       Я тоже сощурила глаза, но твердо и уверенно смотря на ожидающих присутствующих.       — Я борюсь против Горосей и их системы. Так что мне есть смысл. Главное, достать доказательства.       Во взгляде Курта скользнула мысль, догадка. Гарольд подобрался, хмурясь. А девочка растерянно смотрела на взрослых.       Уже было видно, что они согласны. Они ненавидели Правительство, бросившее их в трудную минуту, а мне не хотелось думать, что будет, когда они узнают, чей корабль ждет у острова. Надо бы как-нибудь предупредить экипаж или… выложить все доказательства Кириму и его дозорным. А дальше пусть сами думают и решают для себя на чьей они стороне.       Есть мысль, что случилось с островом, но нужны бумаги, чтобы подтвердить догадки. Страшные и холодящие душу…