Скарлет. Сказка о Дьяволе

      — Доктор сказал, что у тебя всего лишь трещины в двух ребрах и сотрясение. Ты довольно крепкий, а кривишься как девчонка, — скалился Гарольд, наблюдая за моими потугами полностью облачиться в свой наряд и крепче затянуть пояс. — Ты не похож на бойца, слишком смазливый для того, кто ходит в опасные места в одиночку. Да и выглядишь как девчонка с этими длинными волосами. Аллегра может тебе милую косичку заплести.       К счастью стилеты не потеряла, так что разложила по кармашкам и подальше от рук, чтобы ненароком не лишить себя источника информации в лице этого рыжика. Но вот со шляпой пришлось проститься. Я косо посмотрела на ухмыляющегося парня, который поправлял новый головной убор. Как он сказал — награда за труды, да и нашел он ее за приличное расстояние от меня.       — А это… твое оружие? Да ты им ни одну тварь не убьешь! — парень видимо решил доконать меня. — Ты хотя бы понимаешь, что смерть к ним приходит через отрубание головы? А ты своими зубочистками долго пилить одного будешь, тогда как второй тебя легко загрызет, дернуться не успеешь.       — Гарольд, может, ты вместо слов делом займешься? — спокойно с намеком произнесла.       Он скривился, ведь ему уже в который раз за день не удалось заставить меня вспылить. Я, конечно, все понимаю, жить в таком аду, постоянно сражаясь с превосходящими по силе чудовищами, защищая девочку и слабого доктора. Постоянно сидеть на нервах, зная, что следующая вылазка может стать последней. Знакомо, ведь я проходила через подобное.       Но отрываться на мне, цепляя на лицо превосходство?       Не с тем, парень, связался.       — Я использую косу и цепи с лезвиями. У меня есть еще топор и пила, можешь взять их.       — Прямо набор деревенщины, а не солдата, — теперь ухмылялась я.       Я не знаю, сколько на корабле будут меня ждать, следуя приказу не вмешиваться, но прошло уже около двенадцати часов. Был ли им повод для беспокойства? Не имея ни малейшей информации? Даже спрашивать не надо.       — Я и был крестьянином, — Гарольд сидел на широком подоконнике и болтал ногами, стукая пятками по стене.       Ага, задира деревенский.       — И, между прочим, мои навыки махания косой очень сгодились в деле отрубания голов, — вот оно, юношеское хвастовство. Та еще язва.       Сколько ему лет? Двадцать?       — У вас тут есть Ден-Ден Муши? Мне нужно связаться с кораблем, чтобы предупредить их о задержке. Свою я, видимо, потерял, — я оправила плащ и развернулась на каблуках к парню, который, кривясь, осмотрел меня.       — Собираешься и прихорашиваешься как баба.       Я на его слова покачала головой и вздохнула. Ну, не говорить же ему, что он прав?       Гарольд поджал губы и отвернулся, обиженный тем, что очередная попытка задеть меня не удалась. Странно такое поведение. Я им пытаюсь помочь жизнь спасти, вытащить с острова, наладить будущее, а он задирает как мальчика. Вроде за теми событиями должен был повзрослеть. А тут специально нарывается, мол: «Я бедный-несчастный, разбираюсь тут с дерьмом, а вы там спите на шелках, белоручки». Это читалось по его надменному взгляду.       Или просто ему круга общения не хватало, он хочет выставить себя героем, раз один выжил, и единственный кто может оружие в руках держать.       М-да. Отвлекаться не очень получалось, Зов в голове пел, заглушая и мои мысли, и порой ответы людей. Он накатывал волнами, порой еле слышимый, а иногда до нетерпения громкий.       — Нет у нас этих улиток. И не думаю, что в городе где-то остались, — помотал головой Гарольд и соскочил со своего насеста. — Они б с голодухи подохли. Ну, ты готов? Переход займет около двух часов, если плестись как черепаха не будешь. Надо успеть, пока солнце не село. Твари не любят свет и ждут в тени. А ночью же наступает их время. Несмотря на нелюбовь прямых солнечных лучей, они равнодушны к огню. Но солдаты Правительства этого не знали, от того просто сожгли все и свалили куда подальше, опасаясь подхватить заразу. Лучше б подхватили. Так что… если мы до ночи не выберемся на относительно безопасное место или назад сюда, будет жарко.       И парень оскалился, жутковато и криво, заставив прочувствовать всю нависшую угрозу и убедиться до конца, что он неадекватен.              Поместье Курта стояло на холме, окруженное высоким забором с острыми концами, напоминающими колья — на некоторых даже висели безжизненные туши оборотней без голов, которые валялись у оснований — безобразные волосатые морды с высунутыми языками и белыми вспухшими глазами. Тонкая дорожка вела через благоухающий и пестрящий цветами сад к выходу. Гарольд с натугой раскрыл ворота и подождал, пока я пройду, после чего закрыл с нашей стороны. Аллегра заперла на замок, который болтался на толстой цепи, и робко помахала ладошкой, после чего скользнула в пышные кусты, исчезая.       Я оглянулась, следуя за парнем, который, перешагнув порог дома, стал невероятно собранным и серьезным, будто оставляя в особняке все свое нахальство и насмешку.       С монументальной архитектуры не закончу поражаться, ведь ее острота и легкость, переплетенная с твердостью и богатством… Видимо, в свое время остров был очень зажиточным, раз позволял так с широкой руки воплощать фантазии, полные гротеска и готики.       В руках был зажат обещанный топор, довольно тяжелый, с широким лезвием, часто опускался острием к земле, с громким скрипом царапая камень мостовой и раскидывая искры, и приходилось резко подхватывать, чтобы не наводить лишнего шума, заглушая звуки, опасные звуки, застывшего в смерти города. За спиной крепилась пила с длинной ручкой, которая могла отходить в сторону, позволяя использовать как двуручное оружие. Столкнувшись с трудностями, местным жителям явно пришлось многие обычные орудия труда в спешке переделывать в смертоносное и наточенное оружие.       Мы шли пешком долго. Мимо таких же домов на холмах с черными провалами в окнах, с высокими заборами, выломанными в некоторых местах и даже с погнутыми прутьями. Часть особняков была спалена, и на камнях хранились черные пятна копоти.       Ребра ныли, заставляя стискивать зубы, особенно после обдумывания предположительных схваток и следующей за этим боли. Нам надо было добраться до больницы и как-нибудь связаться с кораблем, сообщить, что я жива, и по возможности, что здесь произошло.       Но пока это только планы. Может, удастся наткнуться на потерянную Ден-Ден Муши.       Спустившись с холмов, мы влились в широкую улицу с тесно приткнутыми друг к другу домами, с выбитыми дверьми и окнами. Нигде не было отголосков жизни, а заглядывать в темные помещения не хотелось — боялась натолкнуться на пылающие алым глаза новых хозяев. Под ногами хрустели чьи-то обглоданные кости, а лицо все больше превращалось в маску — холодную, с пустым взглядом. Камень дороги был багровым от запеченной на нем крови, отчего глаза опускать не хотелось совершенно.       Солнце светило в лицо, ярко и задорно, но окружающая действительность никак не побуждала греться в теплых лучах.       Дышать было тяжело от стоявшего запаха смерти, и морской ветер был не в силах сбить его.       Я бы без проблем заблудилась в этом городе. Все казалось похожим, а от деталей голова шла кругом. Но я заметила, что чем дальше мы отходили, тем сильнее и ровнее ощущался Зов, но не так завораживающе, оставляя мое сознание при мне.       — Отведи меня туда, где ты меня нашел, — неожиданно попросила я.       — Парень, ты в своем уме? — Гарольда резко замер и развернулся, но не терял бдительности и оставался напряженным, стискивая в левой руке пистолет, а в правой короткую косу.       — Я вполне нормален, в отличие от вас, — мотнула головой, сбивая Песнь. — Мне нужно проверить, вдруг я там выронил Ден-Ден Муши. Если я не позвоню, то мои люди сунутся сюда и могут погибнуть.       — У нас не так много времени…       — Если я не позвоню, его вообще может не остаться. А предупредив, я могу тут хоть поселиться, — хмыкнула.       Гарольд посмотрел на меня с подозрением, но промолчал, лишь кивнул.       Дальше мы продвигались снова по светлой стороне, избегая теней, где я порой замечала скользящие очертания. Росинант волновался и не скрывал своих эмоций, ворочаясь в моих мыслях. А я с ним даже поговорить толком не могла, ведь его явно обеспокоил рассказ доктора. В который раз Мировое Правительство было выставлено с плохой стороны. Росинант тоже не дурак и не маленький мальчик-идеалист, знал о таком, сам пережил подобное, но в нем жила своя справедливость. И ему было очень обидно, что власти так поступили с простыми людьми.       Мы вышли из проулка на широкую улицу, которая вела к побережью. Солнце отражалось от спокойной глади и слепило, заставляя щуриться, ухудшая обзор. Гарольд натянул шляпу на глаза, а я бросила на него злобный взгляд, прикрываясь ладонью от блеска лучей.       Стало понятно, почему он говорил о времени. Выбирая только освещенную дорогу, мы делали большие крюки, избегая темных проулков, чтобы не ввязываться в лишнюю битву, которая отберет и так не хватающее время. Поэтому, когда все-таки добрались до причала и пошли вдоль него к другой дороге, где шла я ночью, солнце успело зависнуть над водой, отмечая примерно четыре-пять часов дня.       Мне же подумалось, что проще доплыть на лодке до корабля и спокойно там выспаться. Но как быть с Гарольдом? Не хотелось пока раскрывать свою принадлежность к тенрьюбито и то, что на борту Дозор. Он отреагирует слишком резко, обвинив перед всеми меня в клевете, а вояки не останутся в долгу, требуя у меня объяснений.       Ну, не требуя, но ожидая. Они явно первым делом подумают о предательстве, а не о том, что бравый господин решил помочь выжившим, а не добить их, как того требовало Правительство, поэтому пошел на такой благородный шаг.       Пока у меня не было бумаг с доказательствами, я не могла допустить, чтобы подобный скандал произошел.       — Вон ваш корабль, — Гарольд остановился у причала, где плескалась моя лодка, и уставился вдаль. — А с ним рядом поменьше.       Ратти! Милая и любимая!       На ней мог приблизиться Ши-Ши, заодно бы подлечил. И без Дозора бы нормально передохнули. Как бы теперь дать знать…       — Почему у вас нет флага? — парень обернулся ко мне.       — Мы поднимаем его только тогда, когда идем в бой.       — Корабль у вас очень богатый, можно даже с торговым спутать. И белый. С золотом. Львиная голова на носу с разинутой пастью… — с долей мечтательность пробормотал Гарольд. — Не как у пиратов.       Герб дома Хоул. Золотой лев с раскрытой пастью в рыке.       — Не будем терять время, — поторопила его, чтобы прекратил развивать тему, и бросила напряженный взгляд на суда.       Они, вероятно, видели нас через подзорную трубу.       Юноша кивнул и пошел прямо по улице, как вел меня Зов ночью. Неожиданно притихший, как перед бурей.       Может, днем он был слаб из-за того, что активность тварей спадала? А ночью снова набросится на меня?       Ждать осталось недолго…       Я оглянулась на солнце, которое стремительно опускалось к воде, окрашивая ее в алые краски, а само становилось волнующе-багровым. Корабли на этом фоне выглядели одиноко и тоскливо, будто говорили, чтобы я одумалась и вернулась, пока есть шанс спастись.       Махнула им рукой, резко, чтобы они заметили, и скрылась за домом, следуя за Гарольдом.       Было страшно. Подкрадывалось волнение.              Если бы улитка не звонила, лежа в грязи под растоптанным кустом под окном у фундамента дома, я бы ее не нашла. И она надрывалась не первый час. Вся бледная, в пыли, голодная, напуганная и с большими слезящимися глазами. Мне даже стало ее жалко. Подняла Муши и отряхнула, после чего ответила на вызов, кладя ее на плечо, чтобы руки не занимала.       — Надо взобраться повыше, мы не успеем дойти до дома за оставшееся время, — Гарольд был недоволен, смотря на удлиняющиеся тени, и что мы не справились и сделали только малую часть из запланированного.       Но оно и понятно. Мало кто захочет проводить ночь в кишащем монстрами городе, вздрагивая от каждого шороха и сжимая в ладонях древко оружия.       — Предлагаю взобраться на маяк, там будет проще наблюдать за территорией. Но есть шанс, что сейчас там твари и надо бы от них избавиться, — продолжил парень, разглядывая впереди стоящую высокую башню. Я кивнула, и он повел к зданию.       Странно, что маяк прямо в портовой зоне был, а не отдельно. И я бы в жизни не догадалась, что это именно он, а не простая колокольня, тем более что ночью свет не давал, чтобы распознать его.       — А теперь расскажи все, — видимо, удостоверившись, что беседа между мной и Гарольдом не продолжится, влез Дофламинго, убедившись, что я жива и относительно здорова.       — Ну, как сказать, — усмехнулась. — Пока толком не ясно. Но этот остров просто кишит мутантами, которые любят человечину. И мне бы сгодилась легкая рука Ши-Ши, а то ребра ноют.       — Перелом? — уточнил мужчина.       — К счастью только трещины, но доставляют неудобства.       — Так возвращайся, — легко произнес Донкихот.       — Ну, как тебе сказать… кое-какие обстоятельства не позволяют, — косо глянула на спину Гарольда, уверенно шагавшего к темному провалу входа. — Но было бы замечательно, если бы Ши-Ши на Ратти добрался до нас, но не доплывал.       — Интересно, как ты попытаешься завести корабль, ведь Нереза еще не питала его, — насмешливо произнес Дофламинго, а я хлопнула ладонью по лбу.       Совсем забыла!       — Тогда буду мучиться с этой болью, — печально вздохнула.       К сожалению, обезболивающее не подействовало на меня из-за особенности крови. А еще я умолчала им, какой у меня фрукт, да и они особо не любопытствовали, что крайне облегчало мою участь. Я не любила лгать. И так многое скрыла от них.       Неожиданно Гарольд свернул, не входя в проем, и двинулся вдоль стены, за угол, где оказалась лестница до самого верха, вероятно, пожарная. Парень заткнул косу за пояс, а пистолет убрал в кобуру, поднимаясь наверх.       Ох, долго же взбираться. Больше сотни метров в высоту точно будет.       — Значит, возвращаться ты не планируешь сегодня? Кирим тут уже панику поднял, — продолжил диалог Донкихот.       — Пусть успокоятся все. Что может со мной случиться? — наигранно вздохнула, обдумывая, куда бы деть топор, поскольку с ним подниматься невозможно, еще себя порублю.       — От тебя всего можно ждать, — поддел Дофламинго.       — Вы главное сюда не суйтесь, тут зараза в воздухе витает, а то превратитесь потом в таких же монстров, и что мне делать с вами? — несмотря на серьезный тон, слова выходили слишком легкими.       Но подъем начала, с трудом закрепив топор за спиной, пошипев от боли в ребрах под смешок собеседника. Подниматься так же тяжко было, резких движений не поделаешь, толком не подышишь, поэтому выдохлась быстро.       — Форму теряешь, — похоже, эстафету по издевательствам принял теперь пернатый друг.       Я вздохнула и закатила глаза.       — Я смотрю, тебе там заняться нечем?       — Тоска смертная, — так и представила, как он широко улыбнулся. — Нереза носится и вопит, за ней бегает толпа служанок. Каждый занят своим делом, а у меня вино кончается…       Посмотрела вниз и чуть не захлебнулась воздухом и видом, судорожно стиснув похолодевшими пальцами ступеньки. Нет, высоты я не боялась. Я давно познала крылья и свободу. Но тут… казалось, что, отпустив спасательную лестницу, рухну на острые шпили, которыми была напичкана каждая крыша. Острота во всем и везде.       — Сколько плаваю по Гранд Лайн… никогда нигде не встречал такой красоты, — выдохнула, ни к кому конкретно не обращаясь. — Как можно было убить такой город?..       Гарольд еле различимо усмехнулся и продолжил подъем.       — Ладно. Будь на связи. Если что, сразу звони, — сказал Донкихот и отключился, а я убрала замученную улитку в боковой карман.       Если не приглядываться к разрухе, творившейся на улицах, и пустых черных окон, то город был полон мистики, чарующей. Черные здания блестели алым от лучей заходящего солнца.       — Не тормози, — крикнул сверху парень, почти добравшись до широкого разбитого окна. Очистил раму от осколков, осторожно, чтобы не посыпались на меня. А я слегка подмерзла от порывистого холодного ветра, который колыхал нижнюю часть плаща.       Влезла в окно с трудом. Руки устали и ныли, снова напоминая, что я всего лишь обычный человек без крыльев за спиной. Села тяжко под рамой на осколки и вздохнула, освободив спину от оружия и откидываясь на шершавую стену. Гарольд хозяйничал, собирая мусор горкой в стороне и поднимая разбросанную мебель. Сама площадка была просторной. В центре огромный прожектор, окруженный зеркалами — удивительно, что они вообще остались целы, — а внутри стояла жаровня с черными углями. Вдоль стены шла решетчатая лестница, за которой на последнем этаже скрывалась колокольня, где оповещались шторма или другие грядущие опасности.       Пока последние лучи не погасли, и оставался хоть какой-то свет, Гарольд поспешил закончить с уборкой и попытался разжечь огонь с помощью найденного в шкафу огнива и масла. Я со скепсисом проследила за этим, надеясь, что это не будет подзывать тварей на поздний ужин.       Кстати…       — Надо вход завалить, — взгляд устремился на крышку люка, раскрытую настежь.       — Ты серьезно думаешь, что это их остановит? — парень вскинул бровь и криво улыбнулся.       Ну, судя по погнутым прутьям и в щепки выбитым дверям, да, бесполезно.       — Но можешь попытаться, — он дернул губами и вернулся к своему увлекательному занятию по разжиганию огня.       Я нехотя поднялась на ноги, поморщившись от боли в боку, и поплелась запирать люк на засов, но особых надежд на него не возлагала.       — Страшновато мне спать ложиться под твоим дозором, — Гарольд отряхнул руки от золы и усмехнулся.       Это он намекал на мою паршивую боеспособность?       Огонь весело трещал на углях и старых газетах, сжатых в комки, отражаясь от зеркал и устремляясь к чернеющей воде, прокладывая дорожку света. Я встала у окна, убирая руки в карманы плаща, и проследила, как солнце, наконец, скрылось за горизонтом, мигнув напоследок. А мертвый город огласил вой сотни глоток.       — О, повылезали, — отметил парень, чуть нервно сжав рукоять косы.       — Да успокойся ты, все равно у нас здесь преимущество, — я махнула рукой и расчистила подошвой сапога облюбованный угол от осколков, усаживаясь туда.       Гарольд посмотрел на меня как на психа.       — Ты явно плохо знаком с этими тварями.       — Спорить не буду. Но сейчас твоя нервозность ничем не поможет. Ты же воин, выживший. Так что соберись, — я заглянула ему в глаза. — Да и ты сам ночью нарвался на меня. Как еще нашел, и что тебя дернуло покидать особняк, зная, что ждет на улице? — в этих вопросах я высказала ему все свои подозрения, а парень решил промолчать на них. Его дело, главное, что он спас и вытащил меня, а личные секреты пусть держит при себе.       — Да ты орал на весь город, оповещая всех о своем прибытии и плачевном состоянии, — не остался в долгу юный крестьянин.       Он не доверял мне, боялся оставаться, и слова про сон были правдивы. Не удивительно, что эти люди разучились доверять. А тут провести ночь в ограниченном пространстве с тем, кто вероятно заражен.       Его воспоминания еще свежи.       Гарольд устроился недалеко от люка, положив на него оружие и вперив в меня взгляд. Сидеть и ждать так всю ночь, желания не было, когда можно было провести время в приятной и полезной беседе.       — Почему имя «Аллегра» здесь везде? И остров, и болезнь?       Парень невольно дернулся, словно я затронула очень плохую тему.       — За восемь веков эта история обросла множеством небылиц, и уже не ясно, где правда, а где выдумка. Есть только один относительно достоверный факт. Первый король назвал так остров в честь любимой младшей дочери, которая и была первой, кто заболела это болезнью. Она умерла, когда образовалось Мировое Правительство, и король отклонил предложение переселяться туда, поскольку не хотел покидать могилу дочери и хотел быть всегда рядом с ней. Вот такая вот трагическая история, которую любили рассказывать приезжим, — Гарольд пожал плечами и перевел взгляд в пол, став невероятно грустным.       А по мне довольно красивая история.       — У нас на самом высоком холме находится склеп принцессы Аллегры, а ее день рожденья считался национальным праздником, — он смял газетный лист и бросил в жаровню.       — Да у вас тут целый культ, — хмыкнула, а парень неуверенно кивнул.       — После нее стали появляться дети с подобными признаками, болезненные, и так же рано умирали. Врачи многие годы пытались разгадать секрет, и у них никак не выходило. С каждым поколением детей больных рождалось все больше. Врачи стали бояться, что через несколько лет вообще половина населения острова будут больными, и мы просто вымрем, — Гарольд рассказывал с тоской в голосе, но в конце позволил себе усмехнуться. — И мы вымерли.       — Для обычного крестьянина ты слишком хорошо посвящен в эту тему, — я покачала головой, поднимая ее и смотря в черное небо.       Зов снова стал набирать обороты, поэтому сглотнула и прикрыла глаза.       — Доктор Курт постарался. Он может говорить об этом часам. Да и это была приоритетная проблема страны, о ней все беспокоились. Доктор Денмарк часто покидал страну в поисках лекарств, посетил много островов, рассказывал своему помощнику о многих чудесах…       Я нахмурилась. Подозрения просто орали о том, что этот доктор, вероятно, посетил Розарий и обратился со своей проблемой в Академию, а те поделились моей кровью, которая оставалась у них. Ведь лекарства из нее хорошо продавались. Но Курт говорил об образцах и Мировом Правительстве. Что-то тут не вязалось.       — Больше всего его поражали способности Скарлет. Он хотел найти ее и позвать к нам, чтобы она помогла. Но погибла она раньше. Доктор был печален, только человеком еще был упрямым и шел до конца.       До конца этой страны.       — Это тебе тоже все рассказал Курт? — я усмехнулась, изогнув бровь.       — Ага.       Для одних я враг номер один, для других — средство к спасению. Или гибели.       Мог ли Денмарк раздобыть мою кровь? Вполне возможно, но не в таких количествах, чтобы проводить столь обширные исследования, ведь ресурсов оно могло есть много. Ему бы просто не хватило ее. Денег немеренно угробил бы, учитывая, что меня не было в живых, и никто не восполнял запасы полезной жидкости.       Но я бы почувствовала свою кровь в этих существах, но в них не ощущаю ее вовсе. Будто они бескровны.       — Слушай, — я опустила взгляд на Гарольда, хмуро смотря на парня. — А какая у них кровь? Я вчера и основание шеи вспорол и руку, и ни капли не пролилось.       — Кровь… — усмехнулся парень, показав белые зубы, и запрокинул голову. — Они мертвецы. Какая у мертвеца может быть кровь? Мертвая. Черная. Густая, как смола. Потому отрубание головы только и спасает. А потом сжигание трупов до пепла.       Ясно.       Что-то вроде «Обители Зла».       Только. Мертвая кровь… это как надо было накосячить, чтобы сотворить такое? Извращенцы.       Протяжный скрип острого по железу охватил башню эхом, заставив вздрогнуть и подскочить, сжимая оружие и игнорируя стрельнувшую боль в ребрах. Я переглянулась с напряженным Гарольдом, готовым рвануть в бой, и нахмурилась сильней. Снова звук рваного металла и тяжелые прыжки, а следом вой.       — Идут, — прошептал парень и накинул пальцами на лицо черный платок, закрывая нос и рот.       Зов резанул по ушам, затапливая сознание. Я вздрогнула и согнулась, уронив тяжелый топор на пол, хватаясь руками за голову и сцепляя зубы, чтобы сдержать стон. Из груди раздалось тепло, оплетая и подбадривая, пытаясь смахнуть мучившую песнь.       — Эй! Ричард! — Гарольд подскочил ко мне, но нервно оглядывался на люк. — Не время как девица сознание терять. Эй! Слышишь?! — он встряхнул за плечи, а я чуть не рухнула на пол, тяжело дыша.       — Зовут… — с хрипом вырвалось, и сглотнула. — Они зовут…       В глазах резко потемнело, а тело стало ватным, потеряв контроль и опору.