Сирота

      — Извиняюсь за причинённые неудобства, но я был вынужден собрать вас всех здесь для объявления одной очень важной новости, — усиленный микрофоном голос директора вынудил прекратить перешёптывания учеников и заставил несколько сотен нервных взглядов посмотреть в его сторону. — Мы, как и школы поблизости, вынуждены прервать учебные занятия на карантин из-за частых случаев болезни учеников. Сейчас все расходятся по своим классным кабинетам и слушают правила поведения во время карантина. После отправляемся по домам. По возможности меньше контактируйте друг с другом. Не смею вас больше задерживать, — целую долгую минуту учащиеся осмысливали услышанное, и только потом зал взорвался радостными криками, вызвав ошалелые выражения лица как студсовета, так и педагогического состава. Стереотипы о сдержанных и воспитанных японцах продолжают рушиться на глазах...       Потоком меня унесло как раз к моему родному кабинету, где уже, оказывается, по местам рассредоточились все одноклассники, часть которых решила переместить свою огромную широкую задницу на более удобный стул. Мое излюбленное место за последней партой с надменным и самодовольным взглядом, устремленным на меня, занимала сама Штукатурка. Вывести решила?       — Сидите-сидите, ваше величество. Не утруждайте свою королевскую задницу подниматься, не тратьте лишние калории, — учтивым голосом протянула я и, смерив опешившую Мураками довольным взглядом, заняла место перед ней, отметив отсутствие как Куроко, так и Кагами.       Время тянулось нервущимся пластилином, а я спиной чувствовала частое и глубокое дыхание буйвола. Спасибо, школа, что в форме не присутствуют красные оттенки, иначе в моей спине уже красовались бы две симметричные и глубокие дырки.       «Можете быть свободны» классного руководителя послужило мгновенному опустошению кабинета. Скептическим взглядом проводив Штукатурку, которая, что есть подозрительно, своим слащавым голосом извинилась и, ехидно улыбаясь, усеменила к выходу, я никак не ожидала, что подруги внезапно схватят меня за прядь волос и поволокут также на выход, сопровождаемые моими матюгами и прочими проклятьями.       — Я так без волос останусь!       — Да ты в любом случае без них останешься, — пихнув мне в руки карманное зеркальце и ту самую прядь волос, ответила Энди.       — Ах как же эта суу-у-уа-а-а!... — я не смогла закончить, так как Алекс ощутимо пихнула меня локтем под ребра. Поморщившись, я недовольно поглядела на подругу, которая, в свою очередь, покосилась в другую сторону, и я рефлекторно схватилась за ляжку, болезненно занывшую после вторичного удара ногой Энди, — ...судорога меня заманала! — выпалила я под пытливый взгляд только вышедшего преподавателя. — Старею вот, совсем ноги сводит. А вы как? Бодрячком? — нервно улыбнувшись, несла бред я, медленно хромая в сторону. — До свидания, сенсей! — придерживая пострадавшую ногу одной рукой и продолжая по-идиотски улыбаться, я направилась в сторону уборной, по пути «случайно» наступив Энди на ногу.       — Вот же сволочь! — захлопнув за собой дверь, я вновь взяла в руки волосы, так изящно слипшиеся друг с другом с помощью жвачки. Мир, дружба, жвачка? Месть, война, Штукатурка! — Сейчас я это отрежу! — на эмоциях выпалила я, начав нервно перерывать сумку в поиске ножниц, пока спохватившиеся подруги меня не облагоразумили с помощью подзатыльника. — Ладно! В парикмахерскую!.. Только сначала я все паклы повыдираю этой курице!       — Стоять! — мой побег для свершения мести провалился, а я встала как вкопанная после услышанного повышенного голоса Алекс, что было редкостью. Огромной.       И все то время, пока мы шли по улице до ближайшей парикмахерской, я взглядом пыталась выловить из толпы трескающееся от косметики лицо, но, увы, подобных мне даже не попалось.       Огласив свою просьбу, я по-хозяйски уселась на кресло перед удивленным парикмахером, который до сих пор не мог понять, зачем мне обрезать свои волосы. И только после того, как я крутанулась на кресле спиной к нему, он понял и без пререканий взял в руки ножницы. Опустив голову, я замечала, как плавно падают длинные пряди моих волос на пол...

***

      — Вот так вот, — расстопырив руки в стороны и покрутившись перед подругами, протянула я, как бы то ни было странно, с улыбкой на лице.       — И ты сама согласилась отрезать свои волосы, которые даже нам не позволяла трогать? — подозрительно косилась на меня Энди, рассматривая мою волосы, которые теперь едва достигали плеч.       — Ну, во-первых!..       — Во-первых, она даже не сопротивлялась, — удобненько облокотившись локтем о мою голову, внезапно оборвала меня Тоши-сан, парикмахер, душевная беседа с которой во время стрижки пошла мне на пользу. Во всяком случае, на данный момент мое ярое желание придушить Штукатурку ее же крашенными волосами сменилось на моральное уничтожение. — Из-за жвачки длиннее никак нельзя было оставить, так что и выбора у нее не было, — добавила Тоши и улыбнулась. Честное слово, если бы за разговор не успела узнать о ней ничего, то никогда бы в жизни не подумала бы, что вот этой рыженькой, худенькой и с заводным характером девушке сорок лет, и она имеет трех детей, одной из которых недавно стукнуло двадцать...       Поблагодарив девушку словами и денежкой, я поспешила удалиться, ведь стремительно темнеющее небо заставляло меня все больше нервничать.

***

      — Кто ты?! — махая скалкой перед моим носом, с видом великого стражника враждебно выкрикнула сестра, готовясь в любую секунду кинуться в нападение.       — Я хоть раз смогу зайти домой нормально? — я устало выдохнула и пальцем отвела конец скалки в сторону. — Рико, если ты не прекратишь с порога на меня набрасываться, я начну заходить через окно. И убери скалку, я тебя знаю, ты ее и кинуть можешь.       — А что это?.. А что с волосами?.. Рейн!       — Присядь лучше, — сразу предупредила я сестру, силой усадив ту на стул рядом с наблюдавшим за происходящим папочкой. — Просто жвачка попала в волосы. Конец.       — Я тебя столько лет пыталась подстричь или сделать хоть какую-нибудь прическу... А нужна была простая жвачка?       — Вот именно... Стоп! Что?! - возмутилась я, кинув на сестру недовольный взгляд.       Они дружно посмеялись надо мной, а я с приподнятым настроением от всей этой атмосферы и от новости о двухнедельном отдыхе уже планировала упорхать в комнату и начать отчет своего отпуска. Если бы да кабы... Все ведь знают о существовании закона подлости? А то, что у него есть еще и подпунктики?       Не успела я свалить с кухни, как, во-первых, папочка объявил о незапланированной уборке всей квартиры, во-вторых, оба родственника огласили о незабываемом для меня сюрпризе, от которого я буду в восторге. И если первое еще не так страшно, то, услышав второе, мне хотелось просто уйти в тихое место и рыдать. В голос и навзрыд. Папин «приятный сюрприз» еще ни разу в моей жизни ничем хорошим не заканчивался. Первым таким сюрпризом являлся спортивный лагерь, где тренера были похлеще моего домашнего чертенка, а название для него у меня крутилось на языке при каждой сотне приседаний за очередной косяк только одно — концлагерь. Другой — трехдневный поход в лес, в котором меня заставляли носиться по местности, отчего я впоследствии несколько дней была не в состоянии не то, чтобы ходить — встать! И последнее, коронное, очередная игра с очередным папиным знакомым-баскетболистом, профессионалом, к тому же. Это все было организовано силами отца, а если вспомнить недавнее его возвращение вместе с Рико и подозрительное поведение, то новый сюрприз они готовили вместе, что куда хуже для меня и моего тела.       Папочка, пихнув нам листок с подробным описанием уборки и довольно улыбнувшись, свалил на работу. Первый пункт гласил: прибраться в кладовке. Для меня это значило: просидеть долгий час в компании маленькой (и не очень), ползучей и противной живности. Ни за что.       Пораскинув мозгами, я решила спокойно спихнуть все на Рико и приступить к выполнению второго пункта...       — Ты как хочешь, а я за тряпками, — я сделала уверенный шаг вперед, к свободе, однако сестра, вовремя опомнившаяся, успела вернуть меня с небес на землю, задницей к полу.       — На меня все скинуть решила? А ну, марш в кладовку! — с трудом подняв мою тушку за многострадальный капюшон, в приказном тоне сказала Рико.       — Давай по-честному, — серьезно сказала я, протягивая руку, сжатую в кулак. Покосившись на меня, а затем на руку, она вытянула свою.       — Камень, ножницы, бумага!       — Да-а! — ликовала я с поднятой рукой в форме «зайчика», который только что порезал «бумагу» Рико.       Самодовольно ухмыльнувшись, я ушла за тряпкой, которую планировала взять ранее, а сестра, тяжело выдохнув и смирившись со своей участью, нырнула в кладовку. Мне ее жаль, но все по-честному.       Управившись с убийством пыли и уборкой вещей на законные места во всем доме менее, чем за час, я позволила себе расслабленно плюхнуться на диван лицом в подушку. Правда, более десяти минут пролежать мне не удалось, потому что разъяренная и недовольная Рико пулей вылетела из кладовки, настолько громко хлопнув дверью, что я от неожиданности свалилась с дивана и спиной придавила пол.       — Это был последний раз в моей жизни, когда я убиралась там!       — А вот это уже не от тебя зависит, — пожала плечами я, так как следующие разы мы будем решать тем же способом, по крайне мере, я менять его не намерена.       Я, с радостью схватив листочек вновь, беглым взглядом пробежалась по третьему, последнему заданию... Меня чудом не хватил инфаркт, ибо нам предстояло рассортировать папины бумаги, чего ни я, ни Рико бы не желали, однако выбора у нас нет...       — Камень, ножницы, бумага!       — Рико, это судьба, — с самодовольной улыбкой на лице протянула я, сжимая ладонь в кулаке, и посмотрела сестре в глаза. О, этот обреченный взгляд, в котором проблескивают тусклые лучики надежды на спасение... И эта рука в форме «галочки», поверженная моим «камнем». — Вперед и с песней, — весело почти пропела я, отворив перед Рико дверь папиной комнаты и жестом руки прося пройти внутрь.       — Нет.       — Да.       — Ну нет.       — Да, Рико, да, все по-честному.       — Давай так, - внезапно встрепенулась шатенка, а лучики во взгляде становились все ярче и ярче, готовясь в любой момент ослепить ее собеседника, то бишь меня. — Я иду туда на двадцать минут, а что останется уберешь ты?       — По рукам, — особо не задумываясь, ответила я, пинком подталкивая девушку в комнату, закрывая за ней дверь и поставив на телефоне будильник. Да, за двадцать минут мало что можно сделать, тем более выгодней Рико будет просто выполнять все со скоростью улитки, так вся работа перетекает на меня. Однако в происходящей ситуации есть одно «но». Рико есть Рико — человек честный до мозга костей, и она ни за что не поступит подобным образом, как бы выгода не влекла.       От скуки включив телевизор на очередной сопливой мелодраме, я, удобно устроившись на диване, решила продолжить незаконченное дело.       Наполненный мольбой о спасении крик вперемешку с трезвонящим уже которую минуту будильником заставил меня, непонимающую происходящее, подорваться на подкашивающиеся конечности. Пока до меня доходила мысль о том, что тот вопль был Рико, из комнаты послышался грохот, будто что-то очень громоздкое упало. Полностью придя в себя и наконец вырубив бьющий по нервам будильник, я расхлебянила дверь в комнату отца, застав одну большую гору бумаг на полу, отдаленно напоминающую гигантский муравейник, который соорудили муравьи-мутанты. Вот только автором являются не последние, а хозяин выставляющихся руки и ноги из-под этой кучки.       — Господи, Рико, ты там живая? — подскочила я к этой самой куче и начала раскапывать оттуда свою сестру. — Двадцать минут как раз прошло... можешь отдыхать.       — Никогда в жизни не повторю этого, но тебе убрать помогу, — самостоятельно выскочив из-под завалов, с гордостью в голосе сказала девушка и принялась энергично собирать всю бумагу. Протерев еще сонные глаза, я занялась тем же самым.       Трель дверного звонка разнеслась по всему дому в кульминационные секунды нашей уборки документов, поэтому мы целую оставшуюся кучку беспризорно затолкали в шкаф и подперли стулом. Я нервно и придирчиво оглядывала весь дом, идя вслед за такой же дерганной Рико в сторону входной двери. Пропустив в нашу обитель отца, мы прошествовали следом за ним, который осматривал каждый уголок дома. Вот только когда он приблизился к своей комнате, мы незаметно смылись в свою, тут же рассредоточившись по кроватям, ибо время уже близилось к девяти вечера, а как только папочка откроет свой шкаф, то наступит конец. Но если мы в этот момент уже будем спать или хотя бы делать вид, то жизнь наша будет продлена минимум до завтрашнего утра. И как бы я не пыталась лечь на бок, спокойно устроившаяся Широ на моем животе никак не позволит мне этого сделать.

***

      — Почему? — сонным голосом протянула я, продолжая на автомате дергать ручку от двери ванной комнаты. Как бы то ни было странно и ужасно, но я самовольно проснулась в семь утра. В выходной. И ванная комната оказалось занятой, как я понимаю, Рико, которой в кровати нет, как и Широ.       Ждать мне не хотелось совершенно, поэтому я начала морально вытуривать сестру из комнаты. Спустя двадцать долбанных минут разговора с деревяшкой я, злостно пнув дверь, ушлепала на кухню в надежде найти что-нибудь съестное, по пути проверив и второй туалет. Заперт.       Когда я открыла священный ящик с едой, самой еды как таковой там не оказалось. Вообще. Ничего. Пусто. Вакуум. Абсолютно никчемный холодильник, не выполняющий своих прямых обязанностей!       — Конец света настал раньше положенного, — пробубнила я, захлопнув дверцу холодильника и только сейчас заметив прикреплённую к нему магнитиком бумажку с почерком Рико:       «Доброе утро, сестренка! Не знали, когда именно ты проснешься, поэтому мы уехали в шесть часов. Как говорил папа, то у нас и правда есть для тебя сюрприз, но какой, ты узнаешь через определенное время, тут зависит от твоей скорости и скорости мышления мозгов! Как ты уже обнаружила, то ванная закрыта, Широ нет, кухня абсолютно пустая. Все будет по порядку. Первым, я думаю, лучше тебе будет найти твой завтрак. А потом и все остальное. Но не надейся, что все будет так просто. Следующая записка находится под столом! Удачи!»       И если мой мозг уверовал в отсутствие еды, то жалобно урчащий желудок заставил осматривать каждый шкафчик в поисках пищи, которой в последствии не оказалось нигде вообще. Если, конечно, не брать в счет уксус. И теперь моя личность была готова рвать и метать, ибо выпитый на ночь стакан воды яростно напоминал о себе, а постоянно слышимые содрогания небес из моего живота откровенно действовали на нервы и заставляли в ускоренном темпе обыскивать кухню в поисках второй записки.       Как можно было сразу догадаться, игра Рико растянулась на все просторы квартиры, и я продолжала находить и находить приклеенные повсюду стикеры до тех пор, пока игра не вышла на лестничную площадку. Записка на двери соседей заставила мой глаз нервно дергаться, однако выбора у меня не было, и нажала на звонок квартиры, где проживает одна милая женщина с сыном-дьяволенком...       — О, Рейн-чан! Не ожидал, что ты сама придешь ко мне! Доброе утро! — широко улыбаясь, поприветствовала меня эта заноза в заднице, которую мне, увы, непосильно вытащить даже пассатижами.       — Рейн, — поправила я мальчика, еле сдерживаясь, чтобы не применить рукоприкладство. Нет, нет, нет и еще раз нет. Я, конечно, понимаю, Япония и так далее и тому подобное, но к этим суффиксам я никогда не привыкну. — Отдай мне мой завтрак или позови маму.       — Занятная пижамка! — на радостях выпалил он, а я нервно оглядела себя и тут злостно уставилась на этого гаденыша. Чайник начинал кипеть. — Ну что? Как насчет моего предложения?       — Вон, видишь крышу? Догоняй ее, пока далеко не уехала, — указывая пальцем в сторону, спокойно сказала я, правда, чайник начинал посвистывать... — Сколько раз мне тебе еще отвечать? Тебе, черт побери, десять лет, как можно мне предлагать быть твоей девушкой? Не неси чушь, лучше принеси мне мой завтрак.       — Ре-е-ейн-ча-а-ан! Я не отдам завтрак, пока ты не согласишься!       — Если ты сейчас же не вынесешь мне мой законный завтрак, я тебя!..       — Все-все, не кричи, женщина, а то оглохну и не услышу твоего согласия, сейчас вынесу, — с видом самодовольного и уверенного в себе самца он сказал это и исчез в недрах квартиры, вернувшись через считанные секунды с подносом. Молча отдав его мне, он уже развернулся, чтобы ретироваться, однако я заметила одну недостающую деталь на самом подносе:       — Стоять! Фудо, где записка? — ибо в предыдущей было ясно названо местонахождение следующей.       — Раскусила, — фыркнул парниша, пихнув мне стикер и закрыв перед носом дверь. Руки так и чешутся, но мысль, что меня после нанесения тяжких телесных ребенку, самое малое, поставят на учет, не позволяет совершить желаемое. Дети — цветы жизни, пусть и иногда они урождаются со свойствами доводить до головной боли и нервного тика.       С великим трудом захлопнув за собой входную дверь без помощи рук, я прошествовала на кухню, оставив там свой поднос и отправившись на поиски следующей записки в надежде вскоре наткнуться на ключи от ванной комнаты, куда мне желательно попасть как можно быстрее...       Из-за одной записки я бежала в кладовку за стремянкой, ибо следующая находилась на люстре. А потом я доставала из-под своей же подушки на кровати ключ от ванной комнаты и, мягко говоря, очень удивлялась нововыявленной способности Рико быть нинздя. Настоящим. А как еще объяснить, что она за одну ночь или же утро расклеила по всему дому стикеры так, чтобы я не натыкалась на два сразу и чтобы я специально каждый раз бегала из одного конца квартиры в другой, и еще при этом запихнула ключ под подушку, на которой на тот момент лежала моя голова?       Когда же я совершила все свои дела в ванной комнате и уже успела опустошить весь поднос с завтраком, перед моим давние веки проснувшимся мозгом встал вопрос: где, господи, Широ?       Слоняясь по квартире около получаса, я, матерь божья, чуть в пижаме и не вышла из самого подъезда, вовремя спохватившись и вернувшись обратно для переодевания. Игра вновь вышла за пределы стен нашего дома, поэтому у меня не оставалось выхода, кроме как повестись на поводу у Рико и продолжить играть в ее игру. И Широ бы найти не помешало, а ее заныкала именно любимая сестрица.       По прописанному в последней замеченной мною записке адресу я взобралась на гребанный девятый этаж дома и нагло уткнулась пальцем в звонок, навалившись всей своей уставшей тушкой на бедную дверь, за которой тут же послышались частые шажки. Много шажков. Я успеваю в последний момент оттолкнуться от двери, тем самым спасая свое тело от сплющивания между дверью и стеной, в которую первая вколотилась немеренной силой.       — Доброе утро, — еле выдавила я, с трудом предотвратив порыв икоты от мысли, что еще бы чуть-чуть и...       — Привет, Рейн!       — Ты к Алекс?       — Широ-о! - вымученным голосом простонала я, заметив на руках у одного из стоящих передо мной двойняшек своего щеночка, и протянула руки в надежде вернуть зверя, однако слишком резко смывшиеся в недра квартиры дети с криком индейского вождя не позволили мне это сделать.       Готовая уже взвыть от всего этого, я обняла косяк в ожидании подруги, которая, несомненно, должна в кратчайшие сроки примчаться на вопли двойняшек и мои завывания.       — Господи, Рейн, это твоя? — в фартучке и с гулькой из половины волос на голове Алекс вышла на мое обозрение. Широ довольно устроилась у нее на руках и звонко гавкнула, заметив меня. — Рико пришла в рань страшную, пихнула этого щенка и, сказав, что ее скоро заберут, смылась, — она передала мне в руки малышку, а я, поблагодарив и пожелав удачи с детьми, отправилась домой.       Я дома, щеночек сыт, записка на его ошейнике найдена. Надеюсь, это последняя...       С каждым прочитанным словом с моей головы спадали поседевшие волосы, а со лба стекали капельки пота... На бумаге черным по белому расписана моя жизнь на ближайшие две недели во время карантина. Я отравляюсь к тете, родной сестре отца, в деревню. Да, тетя и деревня, да, ничего такого. Но это кровная родственница папы и Рико, очень близкая по характеру к последней и далекая от доброты первого. Первый мой приезд к ней аукнулся мне адскими тренировками на протяжении тех четырех дней, что я была там. К слову, это и есть одна из разновидностей папиных «приятных сюрпризов», доставляющих мне одни увечья. Еще одно дополнение к этому решению моих любимых родственников — оно обжалованию не подлежит! Сказали идти в поход — идешь. Сказали ехать к тете-тренеру — едешь.       А я ведь знала, знала, что полуночные явления домой, странные улыбки, «приятные сюрпризы» ни к чему хорошему для меня не приведут!       В конце концов я смирилась со своим положением и с тем, что ехать к ней — ехать в спортивный лагерь строгого режима. Но это мягко говоря, все прелести деревенской жизни с тетей, которая очень любит меня помучить, я познаю через три часа... Да, в записке написано, что я должна собрать вещи. Но так как у тети двухэтажный дом с множеством свободных комнат, и мне, по словам Рико, будет там одной скучно, то я могу взять с собой подруг. Хоть что-то радует.       Обзвонила подруг, узнав, что составить мне компанию сможет только Энди. Алекс занята присмотром за двойняшками, а я начала складывать необходимые вещи в сумку и не заметила, как, присев на кровать, провалилась в сон       — Рейн! Просыпайся! — услышала я перед тем, как почувствовала удар подушкой.       — Рико! — я моментально подскочила и раздраженно уставилась на сестру.       — Ты через десять минут уезжаешь, я тебя целых две недели не увижу. Надо же напоследок поиздеваться, — довольно улыбаясь, ответила сестра.       — А почему ты не едешь? Я ведь там одна помру через пару дней.       — Я — тренер, если ты не забыла. И если в школе карантин, это не значит, что тренировки отменяются.       — Я ведь правда помру...       — А тебя к тете отправляют, чтобы она тебя получше натренировала.       — Я и дня там не проживу...       — Тебе это очень поможет в последующих матчах!       — Как приеду, то сразу могилу копать пойду...       — Ты повысишь свою выносливость!       — Я упаду на первом километре..       — Она тебя так намучает!       — В канаву какую-нибудь свалюсь и...       — Тебе такого даже в кошмарах не снилось!       — И проваляюсь там до конца своей жизни, а...       — Чего ты там все бубнишь? — косясь на меня, спросила Рико. Похоже, они ничего из сказанного мной выше не услышала.       — Ничего-ничего, — мирно подняв руки, ответила я. — Надо будет отыскать у тети лопату, Энди, я думаю, мне поможет...       — Что?       — Я молчу.       — Рейн! Ты идешь? — услышала я голос отца, как только хлопнула входная дверь.       — Да! Или нет... — прихватив сумку, я утопала в прихожую, где, обуваясь, у меня что-то щелкнуло в мозгу, как только я вспомнила мой последний визит к тете. Усевшись на сумку, я решительно и твердо заявила:       — Я, конечно, дико извиняюсь, но я никуда не еду.