Страшно. Темно... Еле разбираю, что находится передо мной, при этом еще и бежать приходится, больно получая со всей дури по лицу оголенным частям тела ветками. Уже через пару метров мои ноги отказались бежать. Может, из-за страха, а возможно, из-за усталости... Благо, на трезвую голову Аму я отцепила, как только начала бежать. Она умная. Она сообразит, что надо сделать...
Который раз уже спотыкаюсь и который раз продолжаю вставать и бежать без оглядки. От каждого шороха становилось все более страшно. Словно белой пеленой перед глазами, слезы мешали видеть дорогу впереди себя. Все сливалось. Раскат грома — и по листьям начали стучать первые капли дождя, что окончательно дополнило и без того ужасную картину.
Ранее мне показалось, что крик был метрах в пятидесяти, не больше, но сейчас я поняла, что это совсем не так. Это расстояние я уже пробежала точно и ничего не увидела. Где же Энди, мать вашу?!
После упорного пробирания сквозь дебри леса я выбежала на приличных размеров полянку, освещаемую редкими вспышками молний. Несмотря на то, что было темно, я отчетливо разглядела маленькую хижину. С каждой секундой происходящее все больше начинало походить на дешевый фильм ужасов с банальным сюжетом.
Пусть дом издалека кажется обычным маленьким строением, но если подойти ближе, то это и домом трудно назвать. Он давно сгорел. Лишь остатки. А то, что я увидела правее, в нескольких метрах от него, повергло меня в настоящий ужас...
Двухметровый, сделанный из двух досок крест, а на нем... На нем был распят человек... Сердце упало в пятки. Кровь закипела в жилах, а в глазах ничто иное, как ужас, страх, неизбежность и неверие в то, что я вижу собственными глазами прямо сейчас. Я лишь мельком на это взглянула, а к горлу уже подступила тошнота. Ноги не выдержали, и я просто опустилась на колени, продолжая неотрывно смотреть на этого уже неживого человека. Ужас. Другими словами не описать. Страх сковал меня... Даже взгляда отвести от него не получалось. Он... Его руки были приколочены гвоздями... Наверно, по крайней мере, именно это я и разглядела. Голова опущена вниз, лица не рассмотреть. Единственное, в чем я точно убедилась - это мужчина. Но кто? Кто вообще мог такое сделать? Как он посмел такое вытворить? Какое право он имеет отнимать жизнь у человека? А если представить, что у этого мужчины была семья, он был счастлив... А в один момент его жизнь оборвалась. Нет, ее оборвали...
Из глаз еще обильней потекли слезы. Даже после всего этого мой мозг отказывается принимать такое... С силой зажмурив глаза, мне удалось опустить взгляд вниз. Я открыла глаза и в метре от себя увидела то, что вновь повергло в неимоверный ужас... Тело... Девушка... Лица не видно, но лишь одна повязка на ноге говорила только об одном: это и есть моя подруга. Глаза расширились. Только не это. Этого... Этого просто не может быть... Лишь от осознания, что это Энди, внутри все сжималось. Дышать становилось труднее, а в горле встал ком, из-за которого мне не получалось не то, чтобы закричать, даже слова вымолить. От безысходности. Я боялась. Боялась подползти ближе...
Слезы нахлынули с новой силой. Я закрыла лицо руками и просто рыдала, навзрыд. Ощущение одиночества и неверения во все это не покидало меня. Энди...
Резко поднять голову меня заставил легкий, еле уловимый шорох со стороны тела подруги. Она... Жива... Я в оцепенении наблюдала за ней. Приняв сидячее положение, девушка непонимающе озиралась по сторонам, пока ее взгляд не наткнулся на меня.
— Рейн... —ее голос вернул меня в реальность, и от осознания того, что с ней все в порядке, я просто кинулась на ее шею, не вымолвив и слова. Вновь заплакала. Еще сильнее. Теперь все стало предельно ясно. Энди очень впечатлительная. Даже увидев кровь, она может упасть в обморок. А тут такое...
Она спокойно и молча дождалась, пока я более-менее не успокоилась. Отстранившись, я уже была готова начать диалог, но не вышло... Сзади, со стороны леса, мы отчетливо уловили хруст веток, звонкий. Будто кто-то быстро бежал к нам. Может, это он сделал такое с тем человеком?
Одного взгляда друг другу в глаза было достаточно, чтобы понять намерения каждой. И они были одинаковыми. Просто бежать отсюда. И чем быстрее — тем лучше. Мы сорвались с места и побежали в сторону, где, по моим предположениям, должна быть деревня. Поляна достаточно большая, и, когда мы уже забегали в лес снова, я краем глаза уловила, что с той стороны, откуда мы и услышали те звуки, вышел человек, неизвестный нам.
Я приказала Энди бежать быстрее и просто не оглядываться... Да, я понимала, что у нее и так ранена нога, но ничего не поделаешь — наши жизни дороже... А дождь все не прекращался и так мешал бежать. Везде мокро, скользко, что и стало причиной наших с Энди падений. Падая, мы вновь поднимались и продолжали бежать. Не знаю, как Энди, но я точно слышала, что бежим тут не мы одни. Из-за внезапно оказавшегося перед нами поваленного и просто огромного дерева нам пришлось немного изменить курс. Другого выхода у нас не было, так что пришлось продолжить бежать именно в эту сторону. Надежда только на нашу выносливость и умную Аму.
Видимость только ухудшается. Как будто становится еще темнее, хотя, казалось бы, уже некуда. Еще страшнее. Мне начинает казаться, что мы только глубже забрели в лес. Черт побери... Очень страшно! Ко всему этому еще и продолжающаяся гроза... Этого я морально не выдержу. Молния хоть как-то освещает нашу дорогу на долю секунды. Однако в больше степени это только устрашает всю картину!
Я начинаю усиленно вглядываться вперед. Вижу... Точно! Деревья там и заканчиваются! Дальше ничего не видно, но деревьев точно там больше нет. Я ускоряю темп, а следом тяну Энди, которую я уже давние века держу за руку, дабы та не отстала.
— Энди, давай, еще чуть-чуть, — подбадриваю подругу, прерываясь на тяжелые вздохи. Постепенно наращиваю темп, — пару метров, давай же.
— Рейн, я не могу, тяжело, очень... — каждое слово она говорила с остановками, кашляя.
— Давай, Энди, я верю в тебя... — я повернула голову к ней, — последний рывок, и мы вернемся в деревнюа-а-а-а!
Не успела я закончить предложение, как, поскользнувшись на мокрой от дождя траве, с ошеломляющей скоростью покатилась вниз по склону. Который секунду назад считала деревней...
Всё вокруг меня закружилось, отчего я закрыла глаза. С каждой секундой становилось всё больнее из-за того, что мое тело царапалось о кусты, мимо которых я в прямом смысле этого слова пролетала. Я попыталась схватиться руками за землю, чтобы остановиться, но лишь развернулась, а после, наткнувшись на что-то очень жесткое, кубарем покатилась вниз, больно приземлившись на спину.
На неопределенное мною время я провалилась в глубокую темную бездну.
Вернувшись в сознание, первое, что я почувствовала, был холод. Невыносимый холод. Мне не сразу удалось осознать произошедшее, что я свалилась с обрыва и сейчас лежу на холодной и сырой из-за до сих пор идущего дождя земле. От воспоминания, что я пролетела довольно большое расстояние, просто содрав местами кожу, болевой шок прошел... И теперь все тело заныло от невыносимой боли. Казалось, что каждый миллиметр моего тела пострадал, из-за чего я ощущала себя одной сплошной ссадиной. Больше всего болела рука, которой я сильно стукнулась, когда пыталась остановиться. Не хотелось открывать глаза. Но я должна была это сделать, иначе может стать только хуже.
Я с трудом присела, снова ощутив резкую боль в руке, и осмотрелась по сторонам. Справа от меня находился тот самых проклятый склон. И теперь меня снова окружал лес. Да чтоб его...
После осмотра местности, мое внимание переключилось на себя. Руки и ноги были покрыты множеством ссадин, царапин и темных пятен, которые в ближайшее время грозились превратиться в весьма внушительного размера синяки. Но, к моему счастью, их было не так уж и много, по сравнению с царапинами. Во всяком случае, на первый взгляд.
Надо поскорее выбираться отсюда. Конечно, нас с Энди уже, наверно, вся деревня ищет, но сидеть и мёрзнуть в мои планы не входило. Тем более знакомиться с местной флорой и фауной. Кричать и звать на помощь тоже не лучший вариант, ведь в лесу бродит тот убийца...
Голова заныла со стучащей по вискам болью, как только в ней пронеслись воспоминания до моей отключки. Лес. Ночь. Пропажа Энди. Сгоревший дом. Распятие человека на деревянном кресте. Слезы. Безысходность. Нахождение Энди. Убегание от неизвестного нам человека. Дождь. Гроза и молния. Надежда. А потом... Разрушение моей мизерной надежды и падение по склону... Энди... Что с ней? Здесь ее нет. Значит, в последний момент я еще с трезвым умом отпустила ее руку. Да, она не пострадала от падения. Более того, она и не падала. Тогда... Тогда она осталась там? Но... Но ведь за нами бежал тот человек... А что, если она осталась стоять там на месте, смотря, как я быстро скатываюсь вниз. А что, если он ее тогда догнал... Тогда сейчас она... Нет! Рейн, даже и не думай об этом! Чтоб и мысли такой больше в голове не было. Энди просто побежала дальше спасаться, надеясь, что после такого со мной будет все в порядке и я смогу трезво оценить ситуацию и искать выход. Да, скорей всего так и было. Я надеюсь на это. Так, а теперь мне надо трезво оценить ситуацию.
Я свалилась кубарем со склона, вся в синяках и царапинах. Все тело невыносимо ноет. А самое главное — я нахожусь в глубине леса, около крутого склона, когда время уже давно перевалило за полночь. Всю эту картину украшает сильная гроза, приправленная непрекращающимся проливным дождем.
Пытаясь не обращать внимание на боль в теле, я встала и с вызовом посмотрела на этот холм.
К сожалению, выходов из данного положения было немного, поэтому начать выполнение своего плана под названием «Умри, но спасись» я решила с того, что попытаюсь взобраться по склону туда, откуда прилетела. Это тоже самое, что и за считанные секунды стать альпинистом и покорить Эверест.
Но это в данной ситуации оказалось для меня непосильной задачей. Земля была скользкой, потому часто уходила у меня из-под ног. Дождь только все ухудшал. Я отчаянно старалась ухватиться за выступающие корни и еще что-то, не особо разглядывала, но правая рука болела так, что в очередной раз пытаясь ухватиться за что-нибудь, я вскрикнула и улетела снова вниз. Ногами пыталась делать упор, но все тщетно... Я чертыхнулась, вновь оседая наземь. Понятное дело, что этот склон не был уж таким вертикальным, но в моем положении взобраться по нему было невозможно.
Так, если подумать, то мозг Энди в экстренных ситуациях начинает усиленно работать, и ей на ум приходят довольно удачные идеи. Поэтому она должна вспомнить, в какую сторону мы побежали первоначально, а значит, она, возможно, свернула влево от склона. Но это все лишь предположения... До чего именно Энди могла додуматься, мне даже не представить.
В кое-то веки я решила довериться женской интуиции... Надеяться на нее и свою удачливость - верная дорога к самой костлявой. Да, на кону многое. Но кто не рискует — тот не пьет шампанского, а в моем случае сока. Выбор у меня невелик: либо просидеть в этом лесу на этом пне до скончания своих дней, либо выбрать вышеупомянутую идею. Долго думать не пришлось, так как вернулся мой мозг, который без колебаний выбрал второй вариант, и я медленно отправилась вдоль этого злополучного холма. Во-первых, быть может, где-нибудь будет не такой крутой подъем, и я смогу вернуться хотя бы наверх. Во-вторых, передвигаясь, я смогу хоть как-то согреться, так как футболки и шорт было явно недостаточно, чтобы спасти меня от холода.
Я еще не успела и десяти метров пройти, как прямо над моей головой что-то пролетело, зацепив волосы. Вскрикнув, я инстинктивно схватилась за голову, присаживаясь на землю. Вот ведь... Разлетались, летучие мыши. И откуда вы только здесь? ... Из-за вас я заикой стану.
В следующее мгновение я застыла на месте и медленно начала поворачивать голову вправо, откуда услышала глухое рычание.
— Если кто-то просто издевается надо мной, то выйди сейчас же, иначе за последствия я не отвечаю! — выкрикнула настолько громко, на сколько позволяли мои силы, встав в готовую для атаки позу. В момент поза сменилась на готовую в любой момент удрать, так как из кустов медленно выходило на четвереньках нечто огромное со сверкающими глазами и звериным оскалом. Не может такого быть... Я, конечно, понимаю, что для меня неудачи это привычка, но... но какого черта это именно медведь?!
У меня открылось второе дыхание... Я, наподобие самого здорового человека, вскарабкалась на дерево. Метров шесть, не меньше. Высоко и... Страшно. В который раз убеждаюсь, что человек в экстренных ситуациях, когда на кону жизнь, делает неосознанные действия, причем такие смелые и быстрые... Черт бы побрал этого гребаного голодного медведя!
Как только мой шок от произошедшего улетучился, пропал и абсолютно здоровый человек во мне. Я вскрикнула от вмиг появившейся во всем теле боли, но тут же закрыла рот руками, от чего правая еще сильней заболела, и я зажмурила глаза, больно прикусив язык и тут же почувствовав металлический привкус крови.
Впервые я так благодарна Госпоже Фортуне... Этот зверь, около пяти минут попутавшись вокруг моего укрытия, ушел в глубь леса. Я вздохнула с облегчением и чуть было не екнулась вниз, но вовремя ухватилаcь за первую попавшуюся ветку. Это и стало причиной того, что я округлила глаза и тихо пискнула из-за резкой боли в правой руке, которой и ухватилась. В мерах предосторожности, я обождала еще около десяти минут и с огромными усилиями все же спустилась вниз. Я успокоилась, как только ощутила под ногами твердую землю. Все же, боязнь высоты никуда не исчезнет.
Прошло какое-то время, прежде чем я увидела его. Он был так прекрасен и давал мне настоящую надежду. Он — тот самый долгожданный подъём наверх!
Я даже глазам собственным не поверила, когда увидела протоптанную людьми дорожку, которая чем-то напоминала ступеньки. У меня получилось! Я нашла место, где смогу взобраться наверх!
Осталось только вскарабкаться по нему. При помощи последних сил, я отодрала ветку от дерева.
Подняться оказалось не так легко, как я планировала, но после нескольких минут упорной работы и терпения я находилась наверху. Стоило справиться с этим, как я опустилась наземь и посмотрела вниз. Не смотря ни на что, у меня получилось взобраться наверх. Теперь я просто не могу сдаться. Не имею права!
Я поднялась при помощи той же палочки, которую уже смело называла тростью. Расставаться с ней я еще не готова, она мне еще послужит. Сил у меня практически нет, даже чтобы идти. Все ссадины ужасно болят, а ноги уже готовы просто отвалиться. Очередной раз я уже бросаю вызов лесу. Посмотрим, кто кого. Опираясь на эту же трость, я проследовала в глубь леса, надеясь на простую удачу.
Постепенно прекращался дождик, а грозу и вовсе уже давно не было слышно. Прошло определенное время, и небо стало полностью ясным. Луна немного теперь освещала мне маршрут и делала эту картину не такой страшной.
Я шла дальше, а очень скоро впереди показался просвет. Решив, что это окажется либо полянкой, на которой я смогу хоть немного отдохнуть от деревьев, либо выходом к цивилизации, а точнее деревне, я с энтузиазмом поспешила туда.
Я пробралась через кусты, которые явно не хотели меня пропускать к свету. Блаженно вдохнула воздух, который мне казался еще более свежим, чем раньше. Закрыв глаза от удовольствия, я не сразу поняла, где очутилась. Стоило мне только присмотреться к местности, которая окружала меня, как ноги у меня подкосились, отчего я рухнула на колени, закрыв рот руками. Создавалось впечатление, что я готова закричать в любую секунду.
С одной стороны, я не попала в ад или не наткнулась вновь на медведя, но... Лично я не считаю попадание на кладбище хорошим происшествием. Не знаю, как мне до сих пор удавалось сохранить спокойствие, но сейчас вдруг стало вновь страшно. Я осознала, что совсем одна, вдали от дома, хотя на все это попросту старалась не обращать внимание. Если раньше и удавалось игнорировать подобные мысли, то сейчас это стало чем-то невозможным. Тело будто немело. И хоть мне этого не хотелось делать, но я не могла оторвать взгляда от этих старых могильных плит, вселявших ужас. Место было жуткое, кладбище казалось заброшенным. Я начала вглядываться в ближайшую могильную плиту. Из-за потертости плиты, не удалось прочитать имени и фамилии этого человека, но годы жизни были четко видны «1788-1843».
Когда мне удалось немного прийти в себя, я развернулась спиной к кладбищу, продолжая сидеть на земле. Меня всю трясло, но сейчас было трудно понять из-за чего это происходило — холода или страха. Руки я все еще прижимала ко рту, поэтому чувствовала, как зуб на зуб не попадает. Сейчас мне надо просто встать и уйти отсюда, чтобы окончательно не замерзнуть, нужно двигаться. Я не сяду тут и не буду рыдать из-за того, что мне страшно.
Еще немного посидев и успокоившись, я встала и побрела обратно. Какого черта?.. Кому в голову взбрело посреди леса сделать кладбище? И... И почему именно я вышла на него? Почему мне стало страшно лишь при виде этого заброшенного места?
Окончательно потратив все свои силы, я обессиленно опустилась на поваленный ствол дерева.
Я прижала колени к груди и обхватила их руками. Холодно, черт подери... Вскоре я не вытерпела и скрестила руки на груди, прижав их коленями, дабы согреться. Почему-то у меня редко мерзнут ноги, а вот руки... Из-за этого зимой даже варежки, одетые поверх двух пар перчаток, не помогают. Сейчас все очень плохо — короткие рукава футболки просто не способны согреть в такой холод.
Позади меня раздался хруст веток и шелест травы. Я моментально вскочила и обернулась на звук, но ничего подозрительного не обнаружила.
— Кто здесь? — спросила я, даже не особо надеясь, что мне кто-нибудь ответит.
Так и было — в ответ тишина. Решив, что у меня уже паранойя, я вновь хотела сесть на прежнее место, как впереди заметила яркую точку, стремительно направляющуюся в мою сторону. Это не очень-то и походило на свет от фонарика, поэтому я сделала несколько неуверенных шагов назад. Но там снова послышался хруст, потом шуршание листьев начало раздаваться со всех сторон, а яркая точка, которая почему-то была одна, приближалась.
Я сделала еще один шаг назад, но оступилась и упала наземь. Хотелось спросить, кто это, но голос будто пропал. Зажмурившись, я закрыла лицо руками, но эта защита не лучше, чем одеяло, которое якобы должно спасать нас от монстров под кроватью. Из-за шуршания листьев позади меня, я не услышала, как кто-то подобрался ко мне с другой стороны, поэтому вздрогнула, когда неизвестный дернул за руку и резко направил свет на мое лицо. Я вскрикнула, после чего отвернулась, как вдруг услышала знакомый голос:
— Рейн! Наконец-то! — чужая маленькая рука покрепче сжала мою. — Ями-сан! Сюда! Мы нашли ее!
Свет от фонарика телефона, а это был именно он, перестал ослеплять меня. Я перевела взгляд перед собой, встретившись с двумя парами детских глаз.
— Рейн? Ты как? Вся ведь дрожишь...
— Мы тебя напугали?
Никак не могу успокоиться. Что это еще за истерика? Парой минут назад все было хорошо, почему же я только что настолько сильно испугалась? Нужно успокоиться. Дети ведь переживают за меня. Но, черт возьми, я никак не могу этого сделать...
— Рейн? Посмотри на меня, — настойчиво попросил девичий голос, когда я отвела взгляд вглубь леса. Зачем? Что от меня нужно?
Вокруг меня послышалось множество шагов, которые казались настолько громкими, что я выдернула свою руку из хватки ребенка, закрывая уши. Теперь я, похоже, начинаю понимать причину моего страха. Громко. Слишком много звуков. Я очень долго находилась в полнейшей тишине, где каждый звук казался чем-то сверхъестественным, что сейчас такое обилие голосов, которые звучали над моей головой, казалось настолько непривычным, что хотелось зарыться под одеяло и сидеть там до конца своей жизни.
Кто-то едва уловимо дотронулся до моего плеча, от чего я вновь вздрогнула, не решалась посмотреть на подошедших к нам людей. Буквально через пару секунд я ощутила, как на мои плечи опустилось что-то легкое, обдавшее меня неимоверным теплом.
Я смотрела на землю. Но почти ничего не могла рассмотреть, так как света от фонарика телефона уже давно не было. Услышав, как чей-то мужской голос говорит прямо над моей головой, я убрала руки от ушей, чтобы услышать, о чем шел разговор, продолжая разглядывать землю. Но, к сожалению, именно в этот момент все замолчали. Вскоре я заметила, как дети встали, а на их место опустился кто-то другой. После этого чья-то рука прикоснулась к моему лицу, приподнимая его, а потом я встретилась взглядом с медово-желтыми глазами, в которых явно выражалось беспокойство.
— Успокоилась? — спросил парень, слабо улыбнувшись.
В этот момент я сделала то, чего от себя уж точно не ожидала. Я подалась вперед, буквально накидываясь на парня, обнимая его. Я сжала футболку на его спине, уткнувшись лицом в плечо. Плевать. Я его знаю. Он не оттолкнет.
— Неужели ты настолько испугалась, что даже сама меня обнимаешь теперь? — спросил он, обнимая меня в ответ.
— А ты думаешь, что бродить ночью по лесу очень весело? — я еле выдавливала из себя слова, прерываясь на тихие всхлипы подступающих слез.
— Не думаю... Но, зная тебя, никогда бы не подумал, что ты такого испугаешься, — тихо ответил блондин. А потом обратился к кому-то другому: — А где Ями-сан?
— Не знаем. Мы ее позвали, а сюда прибежал ты и эти дяди. Наверно, бежит, сметая все на своем пути, лишь бы быстрее сюда добраться, если, конечно, вообще услышала, — более трезвым умом я наконец смогла в мальчишечьем голосе опознать Хару. Значит, девочка — Акане.
— Ясно, — он выдохнул. — Рейн, видишь, все в порядке. Твоя тетя несется к тебе, а потом вы отправитесь в больницу.
Прежде, чем я осознала это, я покрепче сжала его футболку и сильнее прижалась к нему.
— Со мной не хочешь расставаться? Хочешь, я пойду с тобой в больницу?
— Дурак, я не это имела в виду...
— А жаль, — тише сказал он, — Я ведь действительно волнуюсь...
Я и сказать ничего не успела, как услышала жуткий шум, доносящийся сзади нас.
— Господи! Кисе-кун, как она? — с явным беспокойством в голосе, нервно спрашивала тетя, которая, собственно, и устраивала такой грохот, а потом обратилась ко мне: — Все в порядке? Сможешь идти?
Осознав всю ситуацию, я мигом отлипла от Рёты и гордо выпрямилась, заверив, что все в порядке, ни в какую больницу мне не надо. Но стоило лишь сделать шаг, как окружающие меня люди убедились в обратном. Тогда тетя просто заявила, что выбора у меня нет, и в любом случае я пойду в то здание.
— Ну что же, — с подозрительным энтузиазмом начал Рёта, — мы, пожалуй, пойдем.
Не успела я и рта открыть, чтобы спросить, что значит это его «мы», как этот блондин резво поднял меня на руки. На все мои крики и сопротивления по этому поводу он лишь лыбился и в конце выдал такую фразу: «Если ты до сих пор так на подобное реагируешь, значит, морально ты в полном порядке». Решив для себя, что в таком положении мне более выгодно находиться, я все же усмирила свой пыл и позволила немного расслабиться.
— Стойте-стойте-стойте! — резко завопила я, начиная вертеться на руках парня. — Где Энди!?
— Я уж думал, что ты про нее забыла... — задумчиво протянул блондин, поудобнее перехватывая меня, от чего я чуть не упала, но вовремя вцепилась за его шею.
— Ты сейчас не в лучшем положении, чтобы глумиться надо мной. Мне не составит труда покрепче ухватиться руками за твою шею, — шепотом выдохнула я ему прямо в ухо, состроив самое доброе личико, от чего он громко сглотнул и нервно начал докладывать всю известную ему информацию.
— Около трех часов сидит дома, закутавшись в теплый плед, и пьет горячий чай в компании Кано. Удовлетворил?
Промычав что-то нечленораздельное в ответ, я позволила себе расслабиться. Организм, почувствовал себя в безопасности, выключил режим выживания, позволяя усталости окутать меня с головой. На секунду тело пробило неприятной болью, когда Рёта вновь перехватил мое уже наверняка обмякшее тело. Рассудок затуманился, в глазах темнело, голова становилась настолько тяжелой, что сама опустилась на грудь парня.
— Спокойной ночи... — единственное, что я смогла произнести перед тем, как провалилась в долгожданный сон.
***
Белый потолок. Белые стены. Белое постельное белье. Белая ночнушка. Белая дверь. Именно это я увидела, как только открыла глаза. Какого черта... Я в психушке? Что я тут вообще делаю? Неужели я настолько доканала Энди и тётю?
Кое-как сев на кровати и ощутив резкую боль во всем теле, я принялась усиленно прокручивать в голове воспоминания.
— Ой, вы уже проснулись, — тихо сказала только что вошедшая медсестра. — Тогда я вам сейчас принесу завтрак. А потом к вам...
— Каким ветром меня занесло в психушку?! — не выдержала я, удивленно воскликнув. Эта молодая девушка от страха вжалась в стенку рядом с дверью и, заикаясь, начала говорить.
— Это не...
Договорить ей не дал некий человек, который открыл дверь и удивленной начал смотреть то на недовольную меня, то на застывшую в ужасе медсестру.
— Эм... Я... — начал что-то бормотать этот блондин, который очень любит приходить в самый неподходящий момент, но его резко перебила медсестра:
— Молодой человек! Прошу, объясните своей девушке, где она находится, — мой рот открылся снова после того, как дверь за испуганной медсестрой закрылась.
- Какого черта она сказала, что я твоя девушка? — злобно сверкнув глазами и хрустя пальцами, спросила я.
— А, ну, там такое дело было... — парень аж подпрыгнул на месте и в мгновение преодолел расстояние до моей кровати, устроившись на рядом стоящем стуле.
— Рёта.
— По-другому меня не пускали в палату! — резко выпалил он, а потом сразу соскочил с темы: — Я тут горячего шоколада принес. Слышал, ты его любишь...
Только сейчас я заметила в его руках два стаканчика, из которых шел пар. Я аккуратно выхватила у него из рук один и за минуту выпила этот горячий, но такой вкусный напиток.
— Он ведь горячий... Был...
— Был, — ставя стаканчик на стол, выдохнула я. — А ты свой будешь?
— Всю ночь глаза не сомкнул, так что это кофе, очень крепкий.
— Все равно!
— Нет.
— Жадина... — по-детски сложив руки на груди, высказалась я. А он же растянул распивание кофе на минут десять! Специально ведь! Засранец! Садист! — Тебе это так с рук не сойдет, так что...
— Может, тебе память освежить? — моментально перебил меня Рета. А я и задумалась над этим. Воспоминания табуном мурашек пробежались по моему телу, заставляя тут же подскочить с кровати и подбежать к замеченному мной зеркалу.
Одновременно мне стало и страшно, и... смешно. В отражении на меня смотрела самая настоящая японская мумия. Похоже, врачи не поленились заклеить каждую царапину и ссадину на всем моем теле, включая лицо. Два-три дня — и все пройдет. Даже памяти от них не останется. Правая нога от колена и ниже вообще полностью в бинте. Правая рука была крепко обмотана тугим бинтом. Кажется, я сильной ей вчера приложилась. Все синяки были намазаны чем-то липким и неприятным на ощупь. И все это украшала крайне смешная ночнушка. Парой легких движений немного уложив волосы, которые торчали в разные стороны, я, с идиотской улыбкой на лице, вернулась на свое прежнее место, глядя на Рёту странным взглядом.
— Ты чего это на меня так пялишься? Как серийная маньячка...
— Так я не в психушке?
— Нет, но если судить по твоему нынешнему поведению, то тебе туда дорога... — он осекся на половине предложения, так как встретился с моим убийственным взглядом, но все же осмелился продолжить: — заказана...
— Я запомню это и отложу на потом, — коварно глядя на него, спокойно сказала я. — Так как я вспомнила весь вчерашний день, то и твое обещание тоже. Выкладывай все в подробностях.
— Ладно-ладно, — и начал свою длинную историю.
***
За недолгие полчаса в мою и без того переполненную голову вместился достаточный объем информации, который следовало еще переварить. Кано и Рёта, ни капли в нас с Энди не сомневаясь, отправились прямиком к нашей тете, с которой были давно знакомы и дом которой находился на тот момент на соседней улице. В то время как мы бродили добрый час по деревне, понадеявшись на наши способности к ориентированию. Тетя, к слову, уже тогда переживала, а после визита двух парней, вовсе места себе не находила. Ама, вернувшаяся домой, стала последней каплей, после которой было принято решение идти в полицию и собирать всю деревню на наши поиски. Искали ровно до тех пор, пока в стороне леса не услышали женский визг, а следом и девушку, непосредственно издавшую его. Энди, вся потрепанная, грязная и с пластом новых ссадин по всему телу, успела только проронить «Рейн где-то там» перед тем, как потеряла сознание. Собственно, так им удалось найти и меня.
— Еще вопрос, — вопрос, ответа на который я до сих пор не знала, — что здесь делают Акане и Хару?
— Ты до сих пор не поняла? Мы все родственники. Кано — их старший брат, — невозмутимо ответил Рёта, при этом поглядывая на меня, как на последнего идиота этой планеты.
— Так... Акане и Хару Танака... Кано Танака... Точно! — стукнув ладошкой по лбу, выдала я, — и как до меня это раньше не дошло?
— Ну, зная тебя...
— Это был риторический вопрос, — дав тому затрещину, перебила его я.
Дверь скрипнула, привлекая наше с блондином внимание. Двое мужчин в форме, приподняв головные уборы, представились и подошли ближе к моей койке, выжидающе посмотрев на меня. Мой вопросительный взгляд перешел на Рёту в ожидании объяснений.
— Забыл сказать, они должны взять у тебя показания насчет увиденного, — нервно почесывая затылок, оправдался блондин. А я же, тяжело вздохнув, попыталась коротко и ясно сказать:
— В лесу мы оказались случайно. Личности распятого человека не знаем. Кто есть тот убийца — я не рассмотрела. Ко мне он близко не подходил. Но, как мне известно, моя подруга видела его вблизи. От меня вы услышите не более, чем возмущения по поводу того, что в глубине леса находиться кладбище... А еще медведь... И старая хижина... И большой склон... И много летучих мышей...
— Благодарим! Если что-то еще вспомните, то, пожалуйста, позвоните, — мне протянули визитку с номером телефона, — А этого убийцу мы обязательно поймаем! — они встали с ранее занятых стульев, одобрительно и вежливо улыбнувшись, и покинули палату.
— Не поделишься подробностями скитания по лесу? — блондин привлек к себе внимание, но тут же осекся, встретившись с моим взглядом. — Прости! Тебе, наверно, неприятно такое вспоминать, поэтому можешь не рассказывать.
— Я расскажу, — я выдохнула, переведя взгляд в единственное окно и собираясь с мыслями, — мне уже легче. Все закончилось, я в безопасности.
***
— Я и представить не мог, что ты такое пережила... — Рёта смотрел на меня с явно выраженным сочувствием.
— Только прошу, не рассказывай тете Ями все в таких подробностях.
— А?...
Договорить ему не дали прибывшие гости, которые, судя по грохоту, с ноги открыли дверь. Молча вытолкав Рёту, они уселись на стулья, на которых не давно сидели задницы полицейских и выжидающе посмотрели на меня.
— Чего это вы на меня так пялитесь? Дыру у вас просверлить не получится, — спокойно сказала я.
— Мы ждем! - хором ответили эти двое, недовольно скривив лица.
— Чего?
— Ты там головой где-то приложилась? — Энди начала осматривать мою голову, покрутив ее пару раз в разные стороны.
— Не стукалась я головой, — я отцепила руки подруги от своей и так пострадавшей головы. — Я правда не понимаю, чего вы от меня хотите!
— Как по лесу погуляла? — усевшись на край кровати, наконец озвучила вопрос тетя.
Тяжело выдохнув, я снова принялась за пересказ ночных событий. Только не так красочно и подробно, как Рёте. Многое я изменила, часть и вовсе опустила. Не хочу, чтобы тетя лишний раз себя накручивала и беспокоилась. Все же, я тут, жива и почти здорова.
Тетя Ями, удовлетворенная моим рассказом, передела мне в руки небольшой пакетик со сменной одеждой и удалилась из палаты с целью расправы с домашними делами, которые никто, кроме нее, теперь точно не сделает.
— Я до автомата. Пить ужасно хочется, — на ходу бросила подруга, скрывшись следом за тетей.
Дверь, не успев закрыться, снова открывается. Рёта успевает сделать шаг, но его тут же вышвыривает за пределы невысокая женщина слегка полного телосложения со словами «Мне нужно осмотреть пациентку». Проходной двор, честное слово.
Крики, визги, грохоты, удары, мольбы о помощи, рыдания и, великодушно извиняюсь, даже маты, но, слава богу, на привычном английском — именно эти содралась моя палата. Женщина заставила меня раздеться до нижнего белья и начала тыкать во все синяки, проверяя «больно — не больно». Больно, черт подери!
Все пластыри, экспрессивно оторванные, словно это полоски для депиляции, полетели прочь с моего тела. Бинты с правых конечностей также благополучно покинули свое место, открывая вид на полностью исцарапанную голень. Некоторые порезы были настолько глубокими, что, кажется, без шрамов не обойдется... Вслед за обычным бинтом с ноги слетел и эластичный, который я прежде не чувствовала, как и боль, тут же пронзившей мою конечность. Врач повертела ее в разные стороны, предполагая, что она полностью здорова. Но мои несколько вскриков заставили ее вновь забинтовать и оставить в покое. Правая рука, охраняемая моим злостным взглядом, осталась в покое от неаккуратных касаний женщины.
Страдания закончились, как и мое пребывание в больнице, потому как врач посчитала меня практически здоровой, за исключением небольших ранок и повреждений ногий и руки, которые я способна долечить амбулаторно. Поэтому, вооружившись принесенной тетей одеждой и оседлав Рёту со спины, я отправилась домой в компании подруги, которая где-то прихватила Танаку.
