Fire in the Water

Печет так, словно тысячи игл впились в покров кожи. Я кусаю губы в надежде, что это хоть как-то поможет. Но на самом деле, все мысли заняты сосредоточенным лицом брата по ту сторону стекла. Я улыбаюсь ему одними уголками губ, но это не помогает. Он хмурится еще больше. Да, я одна большая проблема на задницу. По-моему, это было ясно еще тогда, когда мы встретились впервые. Я плохо помню, как нашла Мако и Болина. Это случилось, будто интуитивно. Был холодный, дождливый день. Мне показалось, что Арена – единственное место, где можно согреться. Да и что возьмешь с десятилетнего ребенка? Забраться под самую крышу, чтобы отогреться у печки, и не подумать о том, что это чье-то жилище. Чуть позже, когда я сжевала все их запасы, вернулся Мако. Ох, никогда не забуду этот взгляд полный ненависти, словно я отобрала у него самое дорогое. Выше меня на полторы головы, он казался просто огромным. Огромным и злым до чертиков. Но он не отверг меня. Болин, Мако и я – стали семьей. Семьей брошенных сирот. Мы вместе воровали, жили, опекали друг друга. И, если Мако отвык от привычки лазать по чужим карманам, то я и Болин делали это забавы ради. Вздыхаю и замираю, когда медсестра в который раз подносит свою ладонь к моему предплечью. – Болевой шок, – объясняет она, глядя на меня. – Ты потеряла сознание из-за него. Страшно было? Не люблю подобных разговоров с чужими людьми. – Не особо. – Ты дралась с бандой Триадо. Заслуживаешь уважения, – говорит она как-то честно. – Не все так считают, – кошусь в сторону двери, где за стеклянным окном стоит Мако. – Нарвалась понапрасну. – Не могу с этим не согласиться, – доносится со стороны врачебного стола. Я закатываю глаза. Тоже мне. Шеф полиции. – Благодаря мне вы остановили их… – И подвергла опасности лучшего капитана полиции, – замечает Бей Фонг. – Корра, сколько можно? Он твой брат, а не сиделка. Почему должен краснеть за каждый твой необдуманный поступок? – Я спасла мальчишку! – не выдерживаю я. – Они бы прикончили его. – Кроме тебя и Болина… – Он бы не стал дожидаться полиции. Вас в том районе не слишком-то чествуют. Лицо Лин искажается гримасой негодования. Она быстро берет себя в руки, оглядывается на Мако и как-то слишком уж спокойно произносит: – Ты всего лишь подросток, который доставляет слишком много хлопот. В следующий раз, когда вздумаешь вытворить что-нибудь подобное, знай: твой брат больше не вытащит тебя. – Играете мамочку? – Держись от третьего периметра подальше, – отчеканивает она. – Свободна. Медсестра глядит на меня с таким скорбным выражением лица, что хочется забиться в угол. Жалость – наихудшее, что она могла испытывать ко мне в этой ситуации. Лин часто пугала меня такими фразочками, и, если честно, я уже особенно и не переживала по этому поводу. Дело было в другом: я стала понимать, что доставляю Мако слишком много хлопот, хотя раньше меня это волновало мало. В его день рожденья, ему пришлось вытаскивать меня из очередной передряги. Когда я выхожу за дверь, первым делом натыкаюсь на затравленный взгляд Болина. Его уже отчитали, моя очередь. – Прости, – выдавливаю я. – Домой, Корра. – Дай мне объяснить… – Домой, – повторяет Мако, не глядя на меня. Мне не то, чтобы страшно. Просто то был первый раз, когда Мако отвернулся от меня. Отвернулся и не захотел выслушать. Наверное, я глупо выгляжу. Болин берет меня под руку и только успокаивает, мол: «И не такое творили», но дело все в том, что сегодня его день рожденье. И я его окончательно испортила.

***

Гонг отдается в ушах гулким эхом. Первый удар противника. Маг земли? Что ж. Жеребьевка прошла сегодня не на ура. Этот жуткий день никогда не кончится. Воды здесь хватает. По периметру расставлены бочки с водой. Не Арена пробендинга, конечно, но для второго периметра сойдет. В воздухе повисают острия льда. Одна из них сбивает противника с ног. Здесь проще, чем в реальной жизни: враг – один, я сосредоточена и настроена победить. Триста юаней не валяются на дороге. Очередная атака. На этот раз ловушка: земляная коробка, которая должна была замкнуться над моей головой. Бросаюсь в сторону, получая вдогонку череду валунов. Сосредотачиваюсь на каждом водном бочонке. Пальцы ощущают воду, словно это продолжение моих собственных рук. Столпы водных потоков замирают под невысоким куполом самодельной арены, а затем врезаются в противника, вмораживая его в стену. Он еще движется, стараясь вырваться. Последний короткий водный удар. Обездвижен. Наконец, до меня доносится вой толпы. Я смотрю на таймер. 1: 14. Я побила собственный рекорд. Быть может дело в злости на Мако, или в слабости врага, или в собственной сосредоточенности после сегодняшнего утра. Множество факторов, которые в совокупности заработали мне лишние деньги. Нет. Не на Мако я злюсь, а на себя. Это понимание, словно та волна, накрывает меня с головой. Противник покидает поле боя, а я все стою и смотрю на его широкую спину и опустевшие глаза. Мако – невиновен. Это я испортила этот день. Зал полупуст, а к тому моменту, как я прихожу в себя, пустеет совершенно. Мы же семья. С самого детства. С самого детства. – Болин не подходи к ней, – он нависает надо мной, словно жуткий монстр. Глаза светло-карего цвета, приобретают рыжеватый оттенок в свете огня от печи. Ненависть искажается на его лице гримасой злобы. Кусок хлеба, который я пыталась проглотить, стал поперек горла. Все, что я съела, готово было вырваться наружу. Он вселял такой трепетный ужас и страх, что у меня леденели руки. Но неожиданно из-за его спины выглядывает такой же темноволосый мальчишка. Он выглядит менее устрашающе. Зеленые глаза изучающе косятся на меня. И, вдруг, он улыбается. Улыбается мне. – Хей, – он обходит своего брата и присаживается рядом со мной на колени, – как тебя зовут? – Корра, – пищу я не своим голосом. – Я верну вам деньги... – Где твои родители, Корра? Я вспоминаю. Пытаюсь вспомнить, как делала всегда, когда пыталась вспомнить их лица. Но это никогда – ни разу в жизни – не помогало, и я, почему-то, отвечаю: – У меня нет родителей. Короткий, опасливый взгляд кареглазого. – Ты выросла в приюте? – Нет. – Кто за тобой ухаживал? – Никто. – Врешь! – бросает монстр. Я отскакиваю в сторону, и второй мальчишка произносит: – Мако, хватит. Она напугана. – Нам лишний рот не нужен. – Она – одна, Мако. Совсем одна. – Врет, – не унимается он. – Не вру. У меня никого нет. Я жила в переулках или на крышах, как и вы. У меня никого нет. Я не вру, – повторяю я, вслушиваясь в эти слова. – Никого… Слезы сами появляются у меня на щеках. Мне десять. И я не знаю, почему оказалась в этом городе одна. В какой-то момент полненький мальчишка оказывается рядом, и начинает гладить меня по волосам, приговаривая: – Мы с Мако не дадим тебя в обиду, вот увидишь. Но я знала, что соврала. Чувство это душило меня вместе со слезами, но я решили умолчать, загоняя его подальше в душу. Все это слишком хорошо складывалось: я нашла себе друзей, семью, опеку. И в том моя проблема. Ведь я не была одна. – Отличный бой, – врывается в мои мысли чей-то голос.