Fire in the Water

– Отлично управляешься с водой. Незнакомец салютует мне, поправляя свисающую волнистую челку. Скомканные, жирные пряди блестят от количества геля на его голове. Важность и самолюбование били в нем через край, и это было видно невооруженным глазом. Видала таких. От них несло первым уровнем. Движения, слова, манера речи, одежда, гримасы. Они всегда выделялись в здешнем кругу. Какой черт занес его в наши края? Слабо улыбнувшись, выдавливаю: – Благодарю. – Занималась где? – Врожденный талант, – уже жалею, что ответила. Незнакомец слабо ухмыляется, глядя на меня сверху вниз. Словно оценивая товар. – Поверь мне, как профессионалу. Часто вижу новичков в боях без правил, и ты первая, кто произвел на меня впечатление, – он поводит бровями так, словно это могло значить нечто важное. – Никогда не хотела заниматься этим профессионально? Усмехаюсь. – Профессионально? В боях без правил не используют слова «профессионализм», – бросаю я, обмакивая лоб полотенцем. – Смотря с какого угла посмотреть… – Я тороплюсь, – перебиваю его я. – Не смею задерживать тебя, красавица, – он подходит ближе, шарясь по карманам. – Никогда не хотела развлечься? Заняться нечто большим, чем просто потасовки за деньги? Вопросительно оглядываюсь на незнакомца. Какого черта ему нужно? – Пробендинг, – поясняет мой собеседник. Я так и замираю на месте. Пробендинг. Увлекалась? Это была болезнь, мания, испепеляющее желание, а не увлечение. Что возьмешь с той, что за всю жизнь так и не научилась ничему путному кроме воровства да водной магии? Нервно сглатываю, пытаясь сохранить маску безразличия на лице. – Слышала, – натянуто отвечаю я. Незнакомец вновь передергивает плечами и поправляет челку. – Я – твой «счастливый» билет на Арену. – С чего бы? – как можно более безразлично бросаю я. – Боюсь, ты плохо знакома с составом команды, которая выиграла прошлогодний сезон, – ухмыляется тот. – Встретимся на Арене, малышка. Смотри, не опаздывай. Он протягивает мне измятую бумажку. Бланк. Бланк для заполнения. Это вообще законно? Пустые незаполненные графы. Маг воды. Маг огня. Маг земли. Это невозможно. Отборочный тур начинается на следующей неделе, а срок подачи заявок истек еще месяц назад. Невозможно. Наверняка, невозможно. Будто прочитав мои мысли, незнакомец добавляет: – Скажи, что ты от Тано, – он вновь салютует и уходит, словно барс, размеренной, уверенной походкой. – Корра, – зачем-то ляпаю я. Он замирает. Все это странно. Более чем. Зачем-то оборачивается и, улыбаясь одними уголками губ, произносит: – Рад знакомству, Корра. На самодельной арене я остаюсь одна. *** – Ты уверена? – Болин скептически оглядывается на меня. – Мы сегодня и так много натворили. – Это единственный шанс, Бо. Осталось всего два дня. Нам повезет, если нас вообще примут, – не унимаюсь я, глядя на расправленный листок, что покоился между нами на столе. – Что, если это липа? – Официальная печать Спортивной Ассоциации Республиканского города, – указываю я на поблескивающую метку. – Он не обманул меня. Болин откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди. Ясное дело он сомневается. Да и кто бы ни сомневался? Нам нужен маг огня, а кроме одного единственного, обиженного мага огня, находившегося с ним в кровном родстве, обратиться нам было не к кому. Мако откажется. В девяноста девяти процентах из ста. Но этот один процент красной тряпкой маячила перед моими глазами, потому я все еще стою на своем. – Тано – четырехкратный чемпион Арены, капитан «Летучих мышей». Ты уверена, что это он вручил тебе этот бланк? – разглядывая документ, спрашивает Болин. – Я не сомневаюсь в твоих способностях, но… – Не веришь – не надо, – вырывая листок из его рук, бросаю я. – Знаю только, что второго такого шанса у нас не будет, и мы должны сказать Мако. – Давай отложим это до завтра? Пожалуйста, Корра. Нервно передергиваю плечами. Болин смотрит на меня умоляющее, как смотрел всегда, когда я пыталась вытворить глупость. Один шанс. Шанс, который выпал по какой-то невероятной случайности. Я заинтересовала четырехкратного чемпиона Арены и, если упущу возможность попасть на турнир, буду переживать этот день снова и снова. Только… Только есть Мако. Мако и мои вечно испорченные с ним отношения. В каком-то смысле это всегда было и будет игрой, но с другой стороны, мы были семьей. И, если от Болина у меня не было секретов и тем на которые мы могли бы болтать без умолку, то с Мако… С Мако было сложнее. Тяжело вздыхаю, но выдавливаю кривую ухмылку. Он прав. Сегодняшний день принадлежит только Мако, и я уже достаточно подпортила его. – Тащи продукты. Пора за готовку, – говорю я, стаскивая Пабу со стола. Болин раскрывает свои объятия, и я чудом успеваю увернутся. – Я уже говорил, как сильно люблю тебя? – С десяток раз, верзила. Мы с братом готовили редко. Редко, но на удивление вкусно. Так уж было заведено с детства: мы – хозяйничали в доме, Мако – зарабатывал деньги. Не помню такого дня, чтобы старший брат не уходил на заработки. Выходной или нет – Мако знал, что деньги нужны катастрофически, а кроме него работать было некому. Рента с каждым годом из-за конфликтной ситуации в городе становилась все дороже, денег на еду оставалось все меньше. Потому из жилого района мы перебрались ближе к заводам. Обжили уголок под крышей в старом здании и в общих чертах ни в чем не нуждались. Даже теперь, когда мы были одеты, ни голодны, а денег хватало на хилую квартиру в жилом центре, мы приняли решение оставаться здесь. Быть может, Мако мечтал о чем-то большем. Апартаменты в первом периметре, другая, счастливая, беззаботная жизнь. Желания и побуждения его мне были ясны: сделать все, чтобы мы с Болином были счастливы. Мы перекидываемся парочкой фраз, пока накрываем на стол. Каждый погружен в свои мысли. Я поглядываю на часы, и все надеюсь, что стрелка быстрее доползет до заветной цифры. От метаний совершенно не замечаю, как на столе оказываются любимые вкусности нашей «самодельной» семьи. Болин на пару со своим хорьком норовит стащить лишний кусочек, и мне приходится стать надзирательницей. Наши апартаменты, по сравнению с другими квартирами в доме – роскошны. Шикарный вид, просторная комната, ванная. Наши «покои» разделены хилой шторкой: одна часть моя, другая мальчишек. В конце концов, меня никогда не притесняли. Я девушка, здесь ко мне особое отношение. И мне это нравилось. Быть единственной сестренкой, окруженной заботой и преданностью, даже несмотря на то, что мы были сиротами – это ли не счастье? Стрелка движется будто в замедленной съемке: нарочито медленно. Решаю переодеться, но особенно и не во что. Не то, чтобы я не любила девичьи шмотки, скорее, сказывалось влияние двух парней, с которыми я провела свое детство. Два варианта причесок: чистые – распустить, грязные – собрать в хвост. Два варианта одежды: чистое – надеть, грязное – бросить в стирку. Поэтому, когда я замираю у комода, кроме потрепанной футболки голубого цвета и синих штанов, мне одеть особого-то и нечего. Распускаю волосы (к счастью, я могу себе это позволить сегодня) и выглядываю из-за шторы. – Вот увидишь, он согласится, – бросаю я, как бы невзначай. В этот самый момент раздается стук. Я реагирую молниеносно. Главное, первой оказаться у двери. Извинится. Задобрить. Мако поймет. Мако простит, ведь всегда же прощал. Распахиваю дверь, чувствуя, как сердце от страха уходит в пятки. Хоть бы не злился. Но радостно отскакиваю в сторону, впуская брата внутрь, когда вижу на его лице ласковую улыбку. – Вот видишь! Я же говорила, что ничего плохого не сделала, – бормочу я. – Извини, честное слово, больше не ногой на сторону третьего. Честно. Иногда. Просто интереса ради. Но не красть. Больше никогда, хорошо? Не злись на меня так больше, потому что… – Корра, – мягко начинает брат, – мне нужно вас с кое-кем познакомить. Почему-то в словах его слышится напряжение. – Ты привел друга? – удивляется Болин. – Но это ж здорово. – Нет, – обрывает его Мако. Я замираю. Наверное, так бывает со всеми девушками. По сравнению с мисс Совершенство, я – калоша. Волнистые черные пряди ниспадали водопадом идеально накрученных завитков. Аккуратно накрашенные глаза, мягкая улыбка. И платье. Платье, которое я никогда бы даже вблизи не увидела. Не замечаю, как пячусь. Будто сдаю позиции, будто проигрываю. Футболка начинает давить, штаны напротив, предательски сползают вниз. По сравнению с ней я – уродина. И Мако, по правде, умел удивлять всегда, потому что в следующее мгновение он берет ее за руку и произносит: – Это моя девушка. Асами.