С неба свалился

Геннадий Львович ушел, оставив нас с Зоулу вдвоем в большом, светлом, но поразительно душном ангаре, в котором мне было совершенно нечем заняться. Разве что наблюдать за Зоулу, а вот говорить с ним не получалось: парень целиком был поглощен процессом. Зоулу копался в своей звездной колымаге, пока что решительно отказываясь от моей помощи. И я все ждал и ждал, растянувшись на пассажирском кресле. Мне никогда не было интересно копаться в автомобилях. У меня когда-то даже была машина, я даже ради экономии пытался чинить ее сам. Но получалось лишь доломать. А вот Зоулу увлекся, хотя я сильно психовал бы, если б моя жизнь зависела бы от этого чудовищного, в хлам убитого агрегата. От скуки я пытался задремать, но уже начал ощущать, насколько неудобное и отвратительно жесткое здесь сиденье. И только я начал проваливаться в сон, как мне чуть не прилетело по лицу приборной панелью. Отчаявшись снять ее, Зоулу вырвал панель к чертям собачим. Вместе с ошметками пластика мне под ноги упал мелкий мешочек из грубой ткани. Уже поднимая его с пола, я с ужасом осознал, что совсем потерял бдительность. Расслабился совсем как у себя дома, полез в салон, даже не боясь запачкать пол. И совершенно забыл об охранниках. Геннадий Львович обещал все уладить, и я как-то слишком легко поверил, что все в порядке. Я залез в пакетик, ожидая увидеть там какой-нибудь порошок, сушеных жуков, траву или что-то в таком духе. Но на две валялись две крошечные розовые таблетки. — Зоулу, а что это? — спросил я, протягивая ему мешочек. — О-о-о! — инопланетянин весь засиял. — Волшебная, восхитительная вещь. Давай сожрем?! Их как раз две! — Не, я пас, — я пытался отказаться. Хотя любопытно было, но сейчас вообще неподходящее время, чтобы жрать инопланетную наркоту. А что еще можно возить в неприметном пакетике под приборной панелью? Не жаропонижающее же… — Жаль. Я бы с радостью отвлекся, — печально выдохнул Зоулу. Но трагичности надолго не хватило и он продолжил меня уговаривать. — Это безвредно. Никто ничего не заметит. Даже в анализе крови ничего подозрительного не найдут. Как бы эти «белые халаты» ни старались бы — не найдут. Мы к утру уже совершенно нормальными будем. Это весело. Макс, ты почему такой скучный? Он продолжил в том же духе, не давая вставить мне и слова. Я не знаю сам, как в итоге на это согласился, но вскоре одна из двух таблеток лежала на моей ладони. — Сам я вообще не увлекаюсь таким, — оправдывался Зоулу. — Это везли на продажу. Но ты должен попробовать! В качестве маленькой экскурсии в мой мир. В версию «захотелось отвлечься» я верил на все сто процентов. Я ощущал, что нервы Зоулу уже на пределе. А напиваться в одиночестве — поганое занятие, от которого делается еще грустнее. И я решил поддержать его на свой страх и риск. Оказывается, я умею глотать таблетки, не запивая. Или эта просто настолько мелкая, что не встала противным комом в горле. — Кораблем займемся завтра, — с досадой махнул рукой Зоулу, — и наплевать. И так много времени упущено. Мы болтали ни о чем, сидя в кабине: Зоулу за штурвалом уснувшего корабля, я — по-прежнему на пассажирском кресле. Я все ждал какого-то ошеломительного эффекта, но не ощущал ничего, кроме полнейшего приятного расслабления, имевшего, правда, очень мало общего с ленью, вызываемой алкоголем. И стало как-то сразу радостно-радостно. И разговор перетек сразу в более приятное и совершенно бессмысленное русло. — С этим катером какой только хреноты не случалось. В него постоянно залезали маленькие киры, детеныши. Тут дыра есть одна. Прогнила с годами… — А как ты летаешь? — удивился я. — Это дыра из салона в моторный отсек. Ну… Я иногда забываю закрыть дверь, — глупо улыбнулся Зоулу. — А киры — они любопытные. Закатываются туда — а там тепло и хорошо. Я задолбался их оттуда выколупывать. А они еще и кусаются! Казалось бы — милый нелепый шар. Но у них такие зубищи! Ой, подожди, — Зоулу резко вскочил со своего места. — Надо проверить герметичность капота. С этим тоже вечная беда. Как бы не пришлось еще выправлять железо. Больше всего на свете в тот момент мне было плевать на корабль. Но я тоже вылез за компанию. И осознал, что меня шатает, будто я в дрова. И вообще все тело ощущалось каким-то чужеродным, совсем невесомым. И Зоулу двигался так же, веселясь от своей неловкости. Едва не споткнувшись о собственный хвост, он запутался в ногах и упал на капот катера. Ничуть не смутившись, Зоулу принялся пристально рассматривать его на стыке с корпусом. А я принялся рассматривать его. Сто раз! Сто раз говорил я себе не бухать с тем, кто мне хоть немного симпатичен, ни с какими «просто друзьями». И уж тем более не глотать с ними никакие сомнительные таблетки. Чтоб не хотелось этого «просто друга» разложить на капоте его же катера. В духе порнофильмов: дикая страсть, когда уже без разницы, где и как. — Что? — лукаво улыбнулся инопланетянин, только сейчас заметивший мой непристойный взгляд. Он развернулся и, присев на капот, был готов внимательно меня слушать. — У меня все в порядке. Он выглядел нарочито расслабленным: расправленные плечи, небрежно сунутые в карманы руки, прямой смелый взгляд. Только нервно подрагивающий хвост выдавал его с головой. Неловкость и скрываемая симпатия между нами постепенно разрастались до размеров черной дыры. Я не мог сопротивляться ее притяжению. Казалось, еще чуть-чуть и пути назад не останется. Я сделал шаг навстречу ему. Подошел близко-близко, так, что мог почувствовать его сбившееся дыхание. — Ты такой потрясающий. Я не могу на тебя смотреть. — Так не смотри, — ухмыльнулся Зоулу. — Можешь и потрогать. Я не против. Его нахальство разжигало меня похлеще любого бензина. Не против — так не против. Мысль о неправильности происходящего больше не сдерживала нас. Ее растворила розовая таблетка. Поэтому я смело коснулся его губами. Как будто тысячу лет ждал этого. И Зоулу ответил на этот поцелуй так, будто томился не меньше. Я повалил его обратно на капот, ласкал сквозь одежду, доводя почти до изнеможения, прежде, чем наконец стянуть с него кофту. На фоне холодного металла Зоулу казался почти что раскаленным. Он едва не скулил, выгибался под моими ласками и обвил мои ноги хвостом, как лианой. И у самого меня внизу тоже все сводило от желания. Я стянул джинсы, отшвырнул их ногой в сторону. Мы замерли. Я глядел на Зоулу, придумывая, что же с ним делать. Я развернул податливого, как растаявшая карамель, инопланетянина лицом к капоту и принялся, путаясь в лямках, стаскивать с него комбинезон. Трусов он не надел — и так даже веселее. — Такого со мной еще не было, — хихикнул Зоулу. — Ты не против? — на всякий случай спросил я. Впрочем, очевидно было, что неудачный опыт — это последнее, о чем он вспомнит сейчас. — Нет, не против, — ответил он, приподнимаясь на локтях. — Я весь твой. Делай, что хочешь. — Обещаю, тебе понравится, — я невольно расплылся в улыбке. С их когтищами такое физически невозможно — все их тело заточено только для убийства. Мои тонкие длинные пальцы тут куда практичней: ими можно и приласкать, и расслабить, растянуть изнутри. И смазка, валявшаяся у меня в рюкзаке, оказалась внезапно кстати. Я действовал осторожно, медленно, нежно. Поначалу Зоулу сжался, привыкая к новым ощущениям. — Нормально? — спросил я. Но судя по тому, как он подавался мне навстречу, ему было нормальней, чем когда-либо. — Да, — ответил он, — как-то непонятно, но охрененно. И я скользнул внутрь уже двумя пальцами. Зоулу ерзал на капоте, задыхаясь, и пытался получить чуть больше удовольствия, все плотнее прижимаясь ко мне. Он был полностью в моих руках. Весь, без остатка. Без дерзостей и колкостей. Мягкий, податливый… Так необычно и странно. — Макс, давай уже… — умолял Зоулу, — продолжение. Я спустил трусы и вошел в него. Медленно и осторожно, насколько умел, и насколько позволяло взвинченное, взбудораженное тело. Узко, тесно и непривычно прохладно. Зоулу поначалу дернулся, порываясь отстраниться, но я подхватил его ласковой, мягкой рукой под живот. — Тише, тише, — успокаивающе прошептал я, наклонившись к его уху. — Уже нормально, — заверил он, позволяя мне едва ощутимо двигаться внутри. Хотя дышал все еще через раз. Я, как мог, старался оставаться в этой реальности. В реальности, где мои руки гладят стальные мышцы спины под обманчиво тонкой кожей. Зоулу напрягся, словно струна. Но уже достаточно привык ко мне, чтобы вновь получать удовольствие. Каждое движение разливалось дрожью по всему телу. Это было странно. Странно, что мы снова вместе вот так — плоть к плоти, почти случайно. И как-то потом надо будет все это разгребать. Но пока — плевать. Пока мы просто двигались навстречу друг другу. Зоулу наполнил весь мой мир, сжавшийся буквально до точки, до узкой полоски зрения, в которой — только его идеальное тело. Все звуки — только его голос. Уже ничего не боясь, Зоулу ритмично качался мне навстречу, упав лбом на капот катера. Наши тела действовали на пределе: воздух рвал легкие, но все же мы задыхались, мышцы готовы были вот-вот лопнуть. Долго мы так не продержались, кончив почти одновременно. И вместе провалиться в истому и сладкую усталость. И вместе потом решим, что с этим делать. Но это будет потом…