Глаза участливой соседки И ровные шаги старушьи. В руках, свисающих как ветки — Божественное равнодушье. А юноша греметь с трибуны Устал. — Все молнии иссякли.— Лишь изредка на лоб мой юный Слова — тяжелые, как капли. Луна как рубище льняное Вдоль членов, кажущихся дымом. — Как хорошо мне под луною — С нелюбящим и нелюбимым. 29 апреля 1920 ©Марина Цветаева
Только сейчас Володя заметил, как тихо было в этой комнате. Даже, наверное, не в комнате, а во всем мире. Как только он погружался в темноту, на трон восходила тишина. Он слышал прерывистое дыхание Маши, шорох занавески по полу, скрип половиц. Могло показаться, что кто-то не спит, подслушивает их, но нет. Просто старый дом начал оседать. Маша все так же сидела около него, обняв руками колени, прикрытые легким одеялом. Мужчина снова посмотрел на окно, занавеску, двигающуюся под натиском ветра, и понял, что за те несколько раз, что был в этой комнате, он ни разу не видел, чтобы балконная дверь была закрыта. А ведь на улице зима. В комнате было совсем не холодно, ни ему, ни Маше, которая не спешила прикрываться. Володя снова посмотрел на Машу, она не спешила говорить, и зачем он только выпалил это. Ну, неужели нельзя было подержать язык за зубами? Если Князев узнает, что тот рассказал кому-то, снесет ему голову. - Отец? – тихо переспросил повар, спустя вечность. - Биологический, - девушка вздохнула и откинулась на подушку, поняв, что объяснений не избежать. – Вот зачем ты сказал мне это, а? Плохо тебе было что ли. - Маш, я просто не мог молчать. Но как так получилось, что… - Что Князев мой отец, но мы не общаемся и «папой» я называю другого человека? – Девушка повернулась и посмотрела ему в глаза. – Он бросил меня. Оставил в Детском доме, а это, - она указала пальцем на выход из комнаты, - мои приемные родители, которые вырастили меня, воспитали, как родную, меня и моего приемного брата. - Ты была в Детдоме номер восемь, да? - Да, и брат тоже. Если бы не отец, я бы не выбралась оттуда живой, а если бы не Князев, то и не попала бы туда. Володе слабо верилось в то, что Князев мог сдать дочку в детдом, но спорить не хотел. В конце концов, он не так хорошо знал этого человека, чтобы заступаться за него. - Прости, я не хотел сделать тебе больно. Просто не хотел, чтобы в будущем что-нибудь случилось, и ты подумала, что я виноват в этом. Из-за незнания на кого я работаю. - Следовать твоей логике, так я тоже теперь должна рассказать, так? – Маша так и не отвела взгляда от его глаз. - Нет, вовсе нет, - мужчина моргнул, устав играть в эти гляделки, - я тебе верю. - А я тебе, по-твоему, не верила, до этого момента, а теперь так на край света пойду за тобой! - она саркастически всплеснула руками. - Маш, я же не знал, - мужчина пододвинулся ближе к ней, осторожно взял за подборок одной рукой, второй обнял за плечи, притягивая ее ближе к себе. – Малыш, прости. Все про него больше ни слова. Теперь ты знаешь, на кого я работаю, я спокоен. В случае чего ты можешь сделать правильные выводы. Маша сама не заметила, как обняла его в ответ за талию. - А если не смогу правильные? - Сможешь, - он улыбнулся. - Такая умная девочка всегда делает лишь правильные выводы. Володя вздохнул. Вмиг на душе стало невообразимо мерзко, так, что захотелось выпрыгнуть из этого тела и вычистить его изнутри. Ведь эту фразу он обычно говорил Свете. А жена улыбалась и прижималась к его груди, совсем как маленький ребенок. Совсем как Маша сейчас. Девушка точно так же осторожно прижалась щечкой к груди мужчины и прикрыла глаза. Повар накинул на ее плечи одеяло и лег, не разрывая объятий на подушку. Сколько можно было чувствовать себя виноватым? Он и без того считал себя виновным в смерти жены, а после слов Алисы и подавно. Получается, одну угробил, за вторую взялся. Кого бы Маша из себя ни строила, она была нежной и ранимой, совсем такой, как Света. - Спи, скоро рассветет, - прошептал он, поглаживая по голове не то Машу, не то Свету. Максим выглянул в окно. Около двора уже стояла машина, которая должна была отвезти его обратно в "Логос". Парень и не представлял, что скажет Виктору и отцу о том, где он был, почему не приехал раньше, что это опять за заскоки. Зато парень был несказанно рад, что теперь знает, где живет его настоящая семья. Знает, что на этой земле есть дом, где его ждут, где ему всегда будут рады. Морозов повернулся. В дверях стояла Соня. Девочка прошла в комнату и протянула брату мобильный. - Этот безопасный, по нему не выследят, ни откуда ты звонишь, ни куда. Максим взял его из рук сестры и открыл телефонную книгу. Там были забиты номера, но вместо имен, набор цифр. – Как я узнаю, кому звоню? - Там по датам рождения, - она усмехнулась, - уж по году вычислишь, кому звонишь. Максим засмеялся. - Конспираторы. Соня вздохнула и обняла брата. Максим улыбнулся, положив руку на ее голову. - Неужели будешь скучать без меня? - Пока ты был здесь, я видела маму, - честно ответила она, не отрываясь от брата. - А что потом она станет невидимой? – он снова усмехнулся. - Можно и так сказать, - девочка отпрянула, смотря в пол. – Просто обычно она все время работает, может несколько суток не ночевать дома, не отвечая на звонки. - Сонь, как бы странно это не звучало, но у нее такая работа. «Никогда не знаешь, куда тебя занесет, будь ты главой какой-то там мафии», - подумал Максим, который так и не пожелал точно вникать в принципы работы матери. - Но я же волнуюсь. А вдруг, однажды, она совсем не придет домой? – Соня подняла на брата полные слёз глаза. Парень присел на корточки, чтобы оказаться с ней на одном уровне. - Сонь, она не может не прийти. Просто не может, понимаешь? Она знает, что тут ее ждешь ты, и просто не может дать убить себя, - он обнял сестру, вздыхая. Оставалось лишь надеяться на правильность своих же слов. Даша нежно провела по голове Андрея смоченным водой носовым платком. Парень зашевелился, медленно открыл глаза и непонимающе посмотрел на девушку. Он лежал на своей кровати, с руками, привязанными к изголовью. - Что за… - парень подергал руками и зло посмотрел на Дашу. – Развяжите меня! Даша вздрогнула, посмотрела на него несколько секунд, отдернув обе руки, затем осторожно потянулась к веревкам. - Нет! – Рома остановил ее и пересадил на свою кровать. - Даш, не надо этого делать. Виктор одобрил сие положение. - Что значит… – снова начал кричать Андрей, но Рома перебил его. - То и значит, если ты будешь раскрывать рот, я могу заткнуть тебе его! – парень повернулся лицом к подруге. – Даш, иди к себе в комнату, там Вика, наверное, заждалась. Он вывел ее из комнаты, завел в соседнюю, а сам направился к выходу из "Логоса". На улице, в машине его ждала Катя. Виктор сказал, что дочь уезжает из "Логоса", чтобы не ввязаться в это дело окончательно, ведь в случае чего шантажировать будут в первую очередь директора. - Ладно, - Виктор вздохнул, - что именно вы хотите услышать от меня? – он внимательно посмотрел на Князя, сидящего напротив него в кресле. Мужчина до сих пор сомневался. А вдруг он ошибся? Вдруг не надо было доверять Катю этому человеку? Однако отступать было поздно. Катю увезли еще час назад, сообщив Виктору безопасный телефон, по которому можно звонить дочери. Князев достал из пиджака фото и положил его перед Виктором. - Ты видел эту девочку в Детском доме, который был здесь когда-то? Виктор чуть нагнулся вперед и посмотрел на фото. На нем была изображена маленькая девочка лет пяти. У нее были светлые волосы и голубые глаза. - Нет, такой не помню. Но я не уверен, - он пожал плечами. – Я знал не всех детей, лучше спросить у Галины Васильевны, она работала тут раньше. Думаю, если она назовет вам ее имя, я смогу больше рассказать о девочке, может, внешность просто не помню. «Как такую можно забыть», - вздохнул про себя Борис. - Где мне ее найти? - Да тут на первом этаже, я думаю, она еще не легла. Князев убрал фото обратно. - Слышал, у вас произошло еще одной убийство, - как бы между делом произнес он. Виктор усмехнулся. - А говорите, что не все знаете. - Ну, трудно не знать о том, о чем «вопят» все газетные заголовки. Кем он был? - Учитель физкультуры. Полиция уже была здесь, собирала показания, - энтузиазм Полякова поубавился. Только у него наладились отношения с другом, как того убивают. «Бедная Аня, как она плакала, когда увидела его тело». - Его девушка до сих пор отказывается выходить на работу. Даже уволиться думает, - он засмеялся, - хотя зачем вам эта информация. Князев удивленно посмотрел на него. - Для меня любая информация важна, поверьте. Так, где мне искать вашу Галину… - Я провожу. «Белые стены, больные, каталки, больные, больные, больные… - устало думал Рустам, заходя в палату Лизы. – Как же вас много. Почему вы все всё время болеете!» Мужчина приложил два пальца к сонной артерии девушки, считая пульс. Именно в этот момент девушка открыла глаза и удивленно посмотрела на него. - Рустам… - она хотела произнести еще отчество, но вдруг поняла, что не помнила его. - Разве мы переходили на ты? – он усмехнулся. – Очнулась? Уже хорошо. Твоя мать чуть со свету меня не сжила. - Сколько я провела без сознания? - Трое суток. Долго ты от наркоза отходишь, - он затянул на ее руке жгут и пристроил иглу к вене. – Кровь возьмем на анализы, в общем-то, незачем, но на всякий случай. - Как незачем? – она посмотрела, как игла входит под кожу и проваливается в вену. - Сердце прекрасно прижилось, будто бы твоим и было. Отторжения нет. Лиза вздохнула и отвернулась. - Пожалуйста, дайте мне позвонить, - чуть ли не плача произнесла она, - я хочу позвонить Максиму, пожалуйста. - Тихо, тихо, не реви, тебе нельзя беспокоиться. Но девушка не желала слушаться. Мужчина вздохнул. Он отсоединил шприц с кровью от иглы, и присоединил другой, с набранным успокоительным.Сижу без света, и без хлеба, И без воды. Затем и насылает беды Бог, что живой меня на небо Взять замышляет за труды. Сижу, — с утра ни корки чёрствой — Мечту такую полюбя, Что — может — всем своим покорством — Мой Воин! — выкуплю тебя. ©Марина Цветаева