Я окошка не завесила, Прямо в горницу гляди. Оттого мне нынче весело, Что не можешь ты уйти. Называй же беззаконницей, Надо мной глумись со зла: Я была твоей бессонницей, Я тоской твоей была. ©Анна Ахматова
Поежившись, Толик засунул руки в карманы куртки. Мужчина кинул яростный взгляд на совсем молодого парнишку, копающего могилу. Он вздохнул. Сколько же в этом лесу трупов. - Быстрее! – гаркнул подручный Анатолия, тыча в парня дулом пистолета. Тот начал копать быстрее. Несмотря на то что на улице было минус тридцать, парнишка изрядно вспотел, хоть и пребывал в одной футболке. Он задыхался, замедлял темп, но тут же оглядывался на оружие и вновь возобновлял работу с прежней скоростью. Толик выпустил столп пара изо рта, кивнул помощнику и пошел к машине. - Эй, подождите, куда вы? А как же я? – с надеждой в голосе крикнул парень. Мужчина усмехнулся. Видимо, тот надеялся, что это рытье могилы - какой-то способ запугать его, как в тех фильмах прошлого столетия, когда в городах орудовала мафия. Нет, тут все было более чем реально. Маша велела убрать его за слив информации. Маша редко ошибалась. Она всегда с легкостью вычисляла предателей из общего круга. Толик открыл дверцу машины. Раздался выстрел, тело упало в яму. Его помощник поднял лопату и принялся закапывать, ворча. Да, трупы не могут закапывать себя сами. Выстрел в голову – это довольно гуманно. Обычно стукачей они закапывали живых, но этот совсем молодой. Анатолию стало жалко. Милый парнишка, он всегда нравился ему. Попадаясь на глаза в конторе, тот всегда мило улыбался, здоровался, Толик уже было начал думать, что он сделал его примером для подражания. Но раз Маша сказала – стукач, значит, стукач. Ими всегда бывают те, кого мы меньше всего подозреваем. Толик достал мобильный и набрал первый номер в списке контактов. - Ало, пап, - произнес он, - да, мы убрали его. Хорошо, я понял. Он положил трубку и с удивлением посмотрел на телефон. «Странно, обычно он более многословен. Что-то случилось?» Виталий положил трубку, сложил руки в замок и устало вздохнул. - Ну, теперь ты уберешь пистолет от моего затылка, - больше устало, чем встревоженно произнес он. – Я же знаю, что ты все равно этого не сделаешь. - Почему же? – Князев прижал дуло сильнее. Его разум уже затмила ярость, он не помнил, как смог вычислить офис приемного отца Маши, как прошел мимо охраны и тихо встал за кресло, дожидаясь начальника. А Виктор, как мальчик, попал в эту ловушку. Впрочем, может, он хотел в нее попасть. - Потому что я единственный, кто знает правду о твоей дочери. Убьешь, никогда не узнаешь, что с ней произошло, пока ты где-то гулял, - он усмехнулся, по-прежнему сохраняя хладнокровие. Борис услышал, как скрипит зубами, рука затряслась, управляемый яростью палец впился в курок, но выстрелить он не смог. Мужчина шумно выдохнул, прошел и сел напротив него. - Я слушаю. Лицо Виталия расплылось в ухмылке. Уже стемнело, в свете настольной лампы его черты лица заострились, что выглядело довольно пугающе. - А с чего ты взял, что я тебе расскажу? Почему я должен рассказывать? Ты жестоко поступил с этой девочкой, - он развел руками и облокотился о спинку кресла. Князев сжал кулаки. - Я пристрелю тебя, сукин сын! – он вскочил на ноги. - Вообще-то мою маму звали Александра, но сейчас не это главное, - он встал с места, подошел к Борису, словно к старому другу, положил ему руку на плечо и усадил обратно. – А дело, товарищ, в том, что ты угрожаешь преступной главе города пистолетом, забыв о том, что даже если ты меня пристрелишь, дочь ты не вернешь, - Виталий сел на место. – Да, пистолет у тебя, но руковожу ситуацией по-прежнему я, - мужчина указал на себя. Борис вздохнул. Виталий был прав, главный тут он. - Хорошо, - сквозь плотно сжатые зубы произнес Князев, - что мне сделать, чтобы ты рассказал мне. - Попроси, - Виталий развел руками, - Я просто человек, как ты. Да, я преступник, но ты, дорогуша, тоже не святой. Ты тоже убивал и не раз. Так почему же тебя никто не судит, а за меня назначена награда, будто бы мы на Диком Западе? - Может, потому что я убил для защиты, а ты, чтобы отмыть денег, - Борис попытался скопировать его ухмылку, но не смог. Эмоции были над разумом. - Я на эти деньги семью кормил, - на полном серьезе заявил он. – А она у меня большая, знаешь ли. И все детишки при деле. - Это не твои дети. - Я их воспитал, и папой они называют меня, - вдруг Виталий засмеялся в голос, в этот раз более не спокойно. Похоже, он тоже злился. – Заканчивай это. Говори, зачем пришел или в следующий раз тебе придется записаться у секретарши. Борис в очередной раз вздохнул, стараясь успокоиться, но это не помогало. Воздух был тяжелый, атмосфера накалялась. Князев был уверен, что у Виталия тоже есть оружие, либо в столе, либо в кармане и выстрел – вопрос времени. - Пожалуйста, расскажи мне, как так получилось, что ты удочерил Машу, - недовольно произнес, наконец, Борис. Виталий довольно улыбнулся. - Это очень интересная история, - он набрал в грудь воздуха, готовясь к рассказу. – Понимаешь, после нескольких лет жизни, выяснилось, что у нас с женой не может быть детей. Я сразу начал подумывать, взять ребенка из детского дома, но кого? В таких вещах лучше не просчитываться, понимаешь? Князев кивнул. Он думал, что Виталий начнет издеваться над ним, но, похоже, тот решил выложить всю правду. - И вот я уж и не знал что делать, как в моем офисе, на твоем месте появился некто Иван Шевцов. Борис вздрогнул, услышав имя друга. - Он сказал, что узнал о моей проблеме, и что скоро в одном из детских домов появится девочка, которая будет очень нуждаться в опеке. - Что, значит, появится? – угрожающе произнес Князев. - Тогда я задал такой же вопрос. Но он сказал, что это слегка не мое дело. Предложил последить за ребенком, познакомится с ней в качестве какого-нибудь служащего. Борис нервно сглотнул. Он больше не хотел слушать дальше. - Да, я знаю про "Ингрид", - будто бы угадав мысли собеседника, произнес Князев. – А знаешь откуда? Я устроился охранником в тот самый Детский дом номер восемь. И поначалу долго не мог понять, о ком же говорил наш общий знакомый, но потом, увидев, я понял, что ей действительно нужна помощь. - Значит, она все-таки была в том детском доме, - задумчиво произнес Князев, опустив глаза в пол. Воспользовавшись его замешательством, Виталий встал с места, подошел к нему и изо всех сил приложил головой о крышку стола. Князев по инерции откинулся назад, хватаясь за разбитый нос. Мужчина крепко держал его за шею. - Да, была, и знаешь, что? Ты видел ее, ты смотрел ей в глаза, но не узнал, - прошипел он, снова приложив его о тот же стол, но уже не так сильно. – А знаешь, почему я так резок, дорогуша? Да потому что видел, как эта девочка ни один километр пробежала за твоей машиной. Потому что слышал, как она кричала, как она звала тебя, но ты так позаботился о безопасности, что не услышал ее. Виталий отпустил его шею и сел на место. Борис запрокинул голову назад, не зная, чему уделить внимание в первую очередь, разбитой губе, носу или слезам, которые текли по щекам. Он ведь действительно не слышал, а она ждала его. Ждала, когда папа приедет и заберет. А папа не забрал. - Я ни один год ждал. Думал, вдруг ее кто вздумает забрать, но ты к этому не стремился, - Виталий развел руками. – Но я тоже во многом виноват. Иван сказал мне не ждать, а сразу забирать ее, но я впервые в жизни попытался быть честным человеком, – он с горечью засмеялся. – Они провели над ней какие-то опыты. И своего первого человека она убила не под моим началом, не по моему велению, а из-за этих экспериментов, - Виталий слегка нагнулся вперед. – Князев, я забрал ее только после того, как она сама попросила меня об этом. Но тогда ситуация была уже критической. Я не мешкал. А теперь скажи, за что меня ненавидеть? За то, что я дал этому ребенку то, чего она хотела? За то, что заботился о ней? Я полюбил ее, как родную. Ее и мальчишку, которого забрал из того же Детдома. Борис согнулся, то ли, закрывая лицо, то ли, зажимая нос. Он больше не властвовал над своими эмоциями, гнев стих. Виталий вздохнул. Он нажал на кнопку вызова секретарши. - Марин, принеси аптечку и воды, - произнес мужчина, с жалостью смотря на Бориса. Услышав это имя, Князев был готов полностью растечься по полу в надежде, что никто его не соскребет. Мужчина встал с кресла и направился к выходу. Борис беспомощно схватил его за руку. - Ты видел Шевцова после того визита? - Нет. Он дал мне информацию и пропал, на связь не выходил. Я и об Ингрид узнал, что работая в том Детдоме. Князев отпустил его рукав. Его лучший друг знал, что его дом сожгут. Он знал о нападении, знал и ничего не сказал. Вместо этого подобрав для Маши более хорошего отца. «Ему повезло, что он мертв» Услышав шум на балконе, Маша улыбнулась, вскочила с кровати и подошла к двери. Вскоре из-за занавески показалась куртка Володи, а затем и сам повар. Девушка хотела обнять его, но тот оттолкнул ее, держась за плечо. - Володь, что с тобой? – обеспокоенно произнесла она. - А то ты не знаешь, - зло произнес он. - Володь, что ты… Он заставил ее замолчать и толкнул в сторону кровати, веля сесть, что Маша послушно и сделала. - А теперь послушай меня, - мужчина наклонился, положив руку ей на плечо, и посмотрел в глаза, - вот это фото, - он положил на тумбочку фотографию, - я нашел в том заброшенном здании. Вот эту пулю, - поверх фото легла пуля, - из меня вытащила Вера после того, как меня подстрелили в том здании. На фотографии ты, Аня и моя жена. А пули такие в твоем пистолете, - повар сел на корточки. - Дорогая, ты мне ничего не хочешь рассказать?Эта встреча никем не воспета, И без песен печаль улеглась. Наступило прохладное лето, Словно новая жизнь началась. Сводом каменным кажется небо, Уязвлённое желтым огнём, И нужнее насущного хлеба Мне единое слово о нём. Ты, росой окропляющий травы, Вестью душу мою оживи, – Не для страсти, не для забавы, Для великой земной любви. ©Анна Ахматова